9
Быть может, твой единственный алмаз Простым стеклом окажется на глаз.
«Ромео и Джульетта»
Мансур.
Большие голубые глаза.
Аккуратные губы цвета малины.
Фарфоровая кожа.
Румяные щеки.
Длинные черные волосы.
Прекрасна и запретна.
Он не имел на нее никакого права, но жаждал быть тем единственным, кто его имеет. Она была принцессой из охраняемого замка, а он был драконом, чудовищем от которого её нужно было уберечь.
Он потерял счет времени, когда рассматривал её фотографию на своем телефоне то увеличивая, то уменьшая. Чертовски красивая, чертовски чужая и никогда не его. Он с силой сжал телефон, пытаясь придти в себя и стряхнуть это наваждение, которое на него накатило. Без толку. Она медленно, но уверенно, будто делала это сотню раз, пробирается ему под кожу, он сопротивляется, не позволяет ей одержать вверх над собой, но чувствует, что слаб перед натиском абсолютно новых чувств и это выбивает ему почву из под ног. Он ведь никогда не хотел ничего для себя и не имел в своей жизни ничего ценного. Запрещал, боролся, но посмел мечтать о ней.
Впервые в жизни захотел чего-то столь ценного, что если бы весь мир положили на одну чашу весов, а её на другую, второе перевесило бы первое. Никогда ничего не желавший, он впервые захотел бесценное. Нельзя.
Он не достоин её.
Да, она была той, о которой он мог мечтать только в самых смелых мечтах, где-то в глубине своего гниющего сердца, в уголках темной души, про себя, но не вслух. Никогда. Что он мог дать ей? Уличный боец, неудачник, по уши в крови и грязи, обмана, лжи, лицемерия, грязных денег и безнравственных женщин, без семьи, без дома и прошлого, без светлого будущего. Он ничего не может ей дать. Но он никогда и не был святым. Достаточно испорчен, чтобы зная все это, не отказываться. Слишком эгоистичен, чтобы отказаться. Слишком жаждет, чтобы не испить до дна. Он добьётся её. Любой ценой. И не важно, чья она дочь, что сестра лютого врага. Неважно, что она слишком чиста для него, слишком невинна для его грязного мира, он не остановится пока не запятнает её, не вываляет в своей темноте, пока она не станет похожей на него.
— Абдулаева. — прошипел он, блокируя экран телефона и отбрасывая его на стол.
— А месяц-то уже подходит к концу, — появился в комнате его самодовольный друг. — поэтому хочу тебя успокоить заранее, с твоей ласточкой я буду очень нежен. — подмигнул он. Мансур присел на диван, натягивая на себя белую, помятую футболку и недовольно косясь на Мохьмада.
— Время еще есть...
— Не у тебя... — усмехнулся он. — эта девушка не поддастся тебе, поэтому спор выиграю я, брат мой.
— К черту спор. Эта девушка в любом случае станет моей, даже если мне душу свою придется заложить. Я женюсь на ней.
— Оооооо...— не переставая улыбаться, протянул Мохьмад. — смотрю пока ты пытался охмурить эту красавицу, поимели по полной тебя. — Мансур сжимает в руках стакан, наливая в него воду из стоящего у стены кулера. — Не в обиду брат, но такие девушки, как она не для таких, как мы с тобой.
— Мне плевать. — прорычал Мансур, не оборачиваясь. — Я знаю, что она станет моей женой и мне плевать, кто её брат, кто отец, к какой жизни она привыкла, мне на все это плевать, Мохьмад! Она войдет в мой дом и станет моей женой.
— В какой это такой дом ты хочешь её привести? В эту обшарпанную двушку? — Мансур сжимает в руках пластиковый стакан и закрывает глаза, пытаясь контролировать свой гнев.
— Я найду куда её привести. — обернулся он, яростно глядя на друга. — Для более приличной норы моего капитала хватит.
— Хорошо, — поднял руки в примирительном жесте Мохьмад. — я тебя понял, с жильем ты можешь все решить, а кого ты отправишь её просить? Меня? Или Висала?
— Я не собираюсь просить милостыни у Абдулаевых и никогда не переступлю порог их дома, не для того, чтобы о чем-то просить.
— Понял. — кивнул Мохьмад, будто знал, что ответ будет именно таким. — Так, как ты хочешь на ней жениться? Если тебе не кого к ним отправить, нечего ей дать?
— Свое просить я не буду, Мох, свое я пойду и заберу.
— Ты сейчас на взводе, охладись — кивнул он на сжатый стакан в руках друга. — и еще раз обдумай весь тот бред, который ты только что нёс. У нас и так проблем выше крыши, а ты хочешь развязать войну между нами. Не смей недооценивать своего врага, Мансур, Абдулаевы могут быть кем угодно, но не трусами, которые позволят посягнуть на свою женщину. Тронешь девушку и они землю грызть будут, пока тебя не найдут и не пустят пулю в лоб.
— Ты пугаешь меня ими? — процедил Мансур и отвернулся от друга к окну.
— Нет, я констатирую факты. Не хотелось бы мне думать, что мой лучший друг на третьем десятке своей жизни помер из-за девки, которой вчера только стукнуло восемнадцать. Не знаю, чем этот ребенок запудрил тебе мозги, но если уж умирать, то пусть это будет стоящая смерть, черт возьми.
— Она стоит того, чтобы за не умерли тысячу раз... — прохрипел Мансур, но в ответ услышал только громкий хлопок двери.
Ровно в три часа дня к зданию ресторана подъехало желтое такси, водитель взглянул в зеркало заднего вида и коротко кивнул двум девушкам, которые сидят на заднем сидении авто.
— Приехали. — проговорил он дежурным голосом.
Расплатившись, девушки вышли из машины и не спеша направились к парадной двери.
— Волнуешься? — тихо спросила Дина, взглянув на подругу.
— Очень, но ты знаешь, зачем мы здесь?
— Да, конечно! — вспыхнула Дина. — Общипаем эту курицу, которая возомнила себя лебедем и уйдем.
— Что? Нет! — ахнула удивленно Элона, не сдерживая улыбки. — Ты ненормальная, Дин, я с ума сойду с тобой.
— А, что такое? — останавливаясь у ступенек вверх, спросила Мадина. — Ты думаешь, зачем она приглашала тебя? Видит прекрасно, что между вами с Мансуром что-то происходит, но не может этого принять.
— И, что же по-твоему происходит между нами? — Элона исподлобья взглянула на подругу, которая пристально смотрела в её глаза.
— То, что ты в него влюблена — это факт, — пожала она плечами. — это увидит слепой и услышит глухой, потому что ты безнадежна в конспирации. А вот насчет него... — протянула неуверенно.
— Что? — нетерпеливо схватила её за руку Элона, не позволяя перевести взгляд.
— Не любит он тебя, Элон. — отрезала жестко, сухо и отдернула руку. — С таким же успехом, как он смотрит на тебя, он смотрел бы на столб во дворе. — девушка громко вздохнула и почувствовала, как горло больно сжимается, быстро отвернулась от подруги и сжала руки в кулачки.
— Нам не стоит забывать, зачем мы здесь.— произнесла Элона хрипло и поднялась по ступенькам вверх.
— Ты же не обиделась на меня? — услышала вслед взволнованный голос подруги, но не успела, возможно, не захотела ей отвечать. Навстречу им широко улыбаясь шла Карина в изумрудном платье длиной в пол, которое выгодно подчеркивало её стройную фигуру и зеленые глаза. Элона никогда не сравнивала себя с другими девушками, она была убеждена, что каждая прекрасна по-своему, но прямо сейчас глядя на невероятно красивую девушку, которая грациозно словно лебедь, уверенно шла им навстречу, она поняла, что у нее нет никаких шансов. Нет, дело было не в том, что она менее красива или неуверенна в себе, а в том, что именно такие женщины умеют затмевать разум мужчины, овладевать их сердцами, заполнять их собой целиком и полностью, это то, что не умела Элона. Она вспомнила последние слова подруги, которые больно хлестали по её юному, неопытному сердцу и гордо подняла голову. Оплакать свою неудавшуюся первую любовь она успеет дома, не сейчас.
— Наверное, на нее он смотрит так, как никогда не посмотрит на меня. — глухо произнесла она, Дина не успела ответить ей, чему Элона была безмерно рада, Карина настигала их и тут же захватила в объятия сначала Элону, целуя в обе щеки, а затем и Мадину.
— Добро пожаловать! — произнесла она, победно глядя на Элону. — Выглядишь сногсшибательно. — Элона коротко кивнула на комплимент, который точно знала пропитан фальшью и лицемерием, но нельзя было отрицать того, что Карина была права. Элона здорово постаралась для этого мероприятия, так, как ни за что не утруждалась бы ради любого другого. Для получаса, которые она проведет в этом ресторане на вечере в честь победы человека, который завладел её сердцем, она надела платье в пол лавандового оттенка с длинными полупрозрачными рукавами, густые чёрные как смоль волосы локонами спадали на плечи и спину, одна прядь заправлена за ухо, на котором сверкал кафф украшая собой ушную раковину. На лице минимум косметики, лишь небесно голубые глаза обрамленные черными ресницами, выделены тушью, а на губах намек на помаду.
— Спасибо. — сдержанно улыбнулась Элона. — Ты тоже очень красивая.
Девушки прошли внутрь зала, в котором уже толпилась молодежь. Многие лица были Элоне знакомы, почти все из них студенты её университета. Увидев весь размах торжества, Элона поняла, что к организации руку приложила Карина, она, конечно, Мансура знала плохо, вернее сказать, не знала вообще, но была уверена, что все это не в его стиле, а вот Карине подходит: шикарно накрытые столы, громкая музыка и не переставая передвигающийся персонал.
— Предлагаю сразу же пойти к виновнику торжества и поздравить его. — Карина не останавливаясь направилась в центр зала, обходя столы, а Элона с гулко бьющимся сердцем, старалась не упустить её из виду.
— Манс, думаю, ты будешь рад их видеть. — широко улыбнулась Карина. — Элонка все-таки приняла наше предложение. — обернулась она, показывая двум девушкам стоящего за её спиной Мансура.
Взгляд голубых глаз встретился с бездонно-черным и их взгляды были красноречивее всех слов, которые они когда-либо осмелились бы сказать друг другу. Казалось, будто оба забыли о том, что зал переполнен людьми, они молча кричат друг другу о том, что все еще запечатано глубоко в сердцах. Она не выдерживает его изучающего взгляда и опускает глаза, смущаясь, сцепляя руки в замок и взволнованно сжимая их.
— Я уже говорила тебе, но... скажу еще раз... — негромко, взволнованно нежным голосом произносит она, все еще продолжая прятать глаза. — я рада, что с тобой всё хорошо. — Вот оно! Та тысячу первая причина, по которой он не устанет выбирать её, то, что выделяет её из десятки и даже сотен других людей его мира, его жизни. То, что заставило его желать стать особенным для нее, чтобы хоть раз она взглянула бы на него так, как никто и никогда на него не смотрел, будто он весь мир, вся жизнь и что-то большее. Никто из сотен людей пришедших сегодня на его праздник не произнёс этих слов: «я рада, что с тобой все хорошо!». Её не волновало одержал он победу или нет, он не упал бы в её глазах, не стал бы менее значимым, она думала впервую очередь о нем. И это заставило каждую унцию его тела вздрогнуть, а легкие сжаться толи от радости, толи от всепоглощающей злости при мысли о том, что эта девушка не его. Пока еще не его.
— Подаришь мне первый танец? — спросил, прежде чем успел обдумать свои слова. Девушка наконец взволнованно подняла на него удивленные глаза, а затем сделав глубокий вдох, проговорила:
— Извини, но я не танцую на мероприятиях, где меня не сопровождают мои братья. Да и... Они не в курсе... — произнесла так, чтобы слышал только он. Словно стыдясь своего присутствия, своей смелости быть здесь и стоять напротив него. Уголки его губ дрогнули, она снова рискнула ради него, снова нарушила правила ради него, снова выбрала его.
— Их здесь нет, значит они не узнают? — этот вопрос был провокацией, он хотел знать, что она выберет сейчас, каким будет её ответ.
— Я могу обходить правила, но не нарушать границы. — упрямо взглянула ему в глаза. — Я подарю тебе танец в достойном месте, при достойных обстоятельствах.
Голубые глаза наполнились холодом и она смотрела на него уже свысока, будто он не стоил её присутствия здесь, её танца, её верности братьям.
«Идеальная». — прозвучала мысль в его голове и он улыбнулся уголками губ. — «Мой благородный и гордый ангел. Насколько же глубоко ты падешь ради меня?» — и Мансур до безумия захотел узнать ответ на этот вопрос.
☜♡☞
Ассаламу алейкум, родные, доброго времени суток❤️ Глава, возможно, немного маленькая, но я не могла не поделиться с вами, потому что балдею с неё.
Страсти накаляются🔥, впереди вас ждут еще более насыщенные и интересные главы. Вы главное не будьте скупы на эмоции, комментарии и звёздочки. Больше всего люблю читать ваши отзывы, это как смотреть на свою книгу, на своих героев вашими глазами.❤️🩹