Пролог
Если бы вам задали вопрос: «Что такое жизнь?», каким был бы ваш ответ? Жизнь — это вихрь шторма или лёгкий осенний ветер? Это спокойное тихое озеро или стремительная бурная река?
Жизнь! Она такая многогранная, сложная и временами утомляющая. Мы вынуждены плыть по течению, зачастую теряя выбор и волю.
Меня зовут Элона, и на пороге пятого десятка своей жизни я наконец нашла ответ на этот вопрос.
Жизнь — это путь, усеянный лепестками роз, но порой и осколками разбитых сердец, иллюзий и душ. Это выбор: пройдёшь ты его добровольно или окажешься на этом пути случайно.
Иногда, испытывая сильнейшие удары судьбы, мы разбиваемся насмерть, но продолжаем жить. И каким бы ни был смертоносным удар, пока бьётся твоё сердце и воздух наполняет лёгкие, ты будешь продолжать свой путь...
Элона
❦❧
Я всегда говорила, что время очень обманчиво. Оно летит с невероятной скоростью, и тебе, вопреки всем твоим ожиданиям, остаётся только наблюдать, как стрелки на часах ходят по кругу, оставляя самые счастливые и тяжелые моменты жизни позади. Пройдя сложный и тернистый путь к своему счастью, спустя годы потерь и радостей, взлетов и падений, Элона сидела в маленьком саду своего большого дома и с нескрываемой болью в глазах вглядывалась в голубое небо, не столь восхищаясь его красотой и величеством, сколь страдая по тому, кого эти самые небеса спрятали у себя. Затерявшись в лабиринте воспоминаний, Элона не сразу заметила мужчину, который не спеша подошёл к ней и, положив руку на её хрупкое плечо, слегка сжал его. По щекам немолодой женщины покатились слёзы. Она подняла глаза на него и одарила вымученной улыбкой, накрыв ладонью его руку. Каждый год в один и тот же день рана на их сердцах начинала кровоточить, словно содрали с неё корку, не позволяя зажить и бесследно уйти. Такая рана бесследно не исчезает, а оставляет шрам, который время от времени отдаёт острой болью в сердце.
— Я скучаю по нему, — тихо произнесла она. Мужчина сглотнул сдавливавший его горло ком. Он попытался подобрать слова, чтобы утешить её, но смог только отвернуться и моментально убрать слезы с уголков глаз. Элона опустила голову и не проронила больше ни слова. Воспоминания вновь завладели её разумом и перенесли в события двадцатилетней давности.
Элона
Моё имя Элона. И это моя история. Возможно, она ничем не отличится от сотен других историй, которых вам довелось услышать на своём веку. Быть может, она не о великой любви со счастливым концом и даже ничему вас не научит. Тем не менее во мне зародилось желание поделиться с вами сокровенной тайной своего сердца, которая ушла в прошлое, оставив после себя заметный рубец, причиняющий не только душевную, но и физическую боль. И сегодня, спустя долгие годы, я достану тот маленький футляр памяти, в котором с трепетом хранила сжигающие душу воспоминания.
Я была самой обычной девушкой, озабоченная, возможно, самыми нелепыми проблемами и хлопотами, которые вы могли бы себе представить. Сейчас я думаю о том, что порой, гоняясь за решением нелепых задач, которые подкидывает нам жизнь, мы забываем жить. Но время на месте не стоит. Оно не ждёт, пока ты сдаешь экзамены, поступишь в университет, помиришься с родителями или заведешь друзей. Оно просто идет по заданному механизму, а ты либо успеваешь, либо нет.
К сожалению, я не сразу поняла, что можно радоваться жизни, когда на носу сложные экзамены или съесть лишний кусочек пирожного и забыть о том, что утром вставать на весы. Можно просто дать шанс дружбе, можно доверять, не ожидая подвоха. Можно обнять родителей, даже если они каждую ночь отнимают у вас гаджеты и ругают за ваши проступки. Можно просто жить. Потому что это мгновение, когда мы успеваем урвать кусочек счастья в рутине нескончаемых проблем и есть жизнь.
Но у той девчонки, которой только исполнилось восемнадцать, главной проблемой была порванная юбка нового костюма, подаренный братом на её день рождения. Она ни разу не задумывалась о том, что однажды будет рыдать взахлеб в своем бессилии вернуть этот день и эту беспечность.
Этой беспечной, полной радости и жизни девушкой была я — Элона Абдуллаева.
Элона, которая была подобна комнатному цветку, как всегда, называл меня мой старший брат. Говорят, некоторые цветы требуют особого ухода и заботы, потому что иначе они чахнут и погибают. Защищенная от всех жизненных потрясений в стенах своего дома, в окружении своей семьи, я не успела познать всю сущность этого жестокого мира. За что часто переживали мои братья и винили себя в том, что совсем не научили меня самостоятельно ориентироваться в жизни. Но я не считала это большой проблемой, потому что благодаря их чрезмерной опеке у судьбы не было шанса подвести меня ни лживой любовью, ни вероломным другом. И я была счастлива в своем неведении.
Сколько бы романов я не перечитала, сколько бы сериалов не пересмотрела, я не могла быть готовой к реальности. И всё же я была испытана. И коварством любви, и подлостью дружбы.
Жалею ли я о прошлом?
Кто-то надменно ответил бы: «Нет. Ошибки делают нас сильнее».
Но я жалею. О многом жалею. Мои ошибки дорого мне обошлись.
20 лет назад
Вена.
— Да перестань уже, Эл! Купишь себе новый костюм, и дело с концом.
— Не хочу другой, — всхлипывая проговорила я. — Это же подарок моего брата...
— Давай так, — вооружившись влажными салфетками, проговорила подруга. — Тут недалеко есть мастерская, а работает там женщина с золотыми руками. Я как-то порвала рукав на своем вечернем платье, прямо в день свадьбы! Так она за пятнадцать минут мне его спасла. И даже швов не было видно.
— Правда? — воодушевилась я.
— Идем со мной. И не смотри так! Хуже, чем сейчас, уже не будет.
Шагая следом за подругой, я уже в который раз анализировала сегодняшний день. С самого утра все валилось из рук: прожгла рубашку брата утюгом, разбила новые тени и пересолила яичницу. Последние две недели я плохо спала, потому что готовилась к экзаменам. Это была моя первая сессия. И я очень боялась, что вылечу с первого же экзамена. Но, несмотря на все бессонные ночи, провалила последнее тестирование. В добавок ко всему, погода решила подыграть моему настроению: на небе сгустились тучи, скрывая чарующую голубизну за тусклым серым цветом.
— Так это же пятиминутное дело! - прозвучал нежный голос за моей спиной. Я взглянула на хозяйку ателье, которая вышла к нам с широкой улыбкой на губах.
Невольно мои губы растянулись в ответ, чувствуя тепло её глаз.
— Красавица, — обратилась она ко мне, — Накинь пока этот халат, а я займусь делом.
Пока женщина занималась спасением моего костюма, и придерживая подол длинного платья на мне, я начала рассматривать фотографии на стенах. Хоть помещение и было маленьким, но каждый его уголочек был пропитан любовью и заботой. На многочисленных фотографиях изображено одно и то же лицо в разных возрастах. Где-то мальчику около пятнадцати, где-то двадцати, а на последних снимках это уже мужчина тридцати лет.
— Это мой сын, — улыбнувшись, сказала женщина. — Я редко вижу его красивое лицо, поэтому решила развесить везде его фотографии. И когда я скучаю по нему, смотрю на них.
— Ваш сын живет не с вами?
— Со мной. Но он работает много. Дома бывает очень редко, а порой не приходит ко мне неделями. Говорит, работа тяжёлая, времени и сил забирает много.
— Да поможет ему Аллах, — улыбнувшись, сказала я и вновь взглянула на фото.
Этот парень не был похож на свою мать, по крайней мере, внешностью точно. Темнота его глаз была подобна догорающим уголькам, в которых еле теплится огонь. Я никогда ранее не видела такой черный цвет глаз. Волосы слегка спутаны, ровный нос и полные губы, изогнутые в полуулыбке, больше напоминающей оскал. По спине пробежала неприятная дрожь, захотелось спрятаться от этого взгляда и недоброй улыбки, которая не сулила ничего хорошего. Но, словно прокаженная, я продолжала на него смотреть. Если одно фото вызывает такую бурю не самых приятных эмоций, что было бы, если бы мы встретились?
Не дай Бог!
Мысль об этом заставила меня вновь вздрогнуть. Я покачала головой в разные стороны, чтобы избавиться от наваждения, и устремила взгляд на женщину, которая уже дошила мою юбку.
— О, Аллах! — воскликнула я. — Вы просто волшебница! Как вам это удалось? Я думала, что потеряла этот костюм.
— Там особо и делать-то нечего, — смущённо улыбнулась она, явно умоляя свои заслуги. Но если бы она увидела, как я зашиваю носки своих братьев, которые они после этого даже не носят, то бы поняла мой восторг.
— Спасибо вам огромное, — искренне поблагодарила я. — Отныне я ваша постоянная клиентка.
— Не за что, красавица! Я буду тебе очень рада.
Уходили мы от этой приятной женщины в прекрасном расположении духа. Моя юбка была спасена! Ну и ладно, что тест провалила. Его можно пересдать. Да и погода не такая уж противная. Дождик нам не помешает. Наше настроение улучшилось, поэтому мы с Диной решили отметить спасение моей юбки и пойти в нашу любимую кондитерскую лавку, чтобы выпить чашечку ароматного чая и полакомиться вкуснейшими десертами Баки. Это пожилой владелец маленького заведения на окраине города среди высоких деревьев, рядом с которым был маленький ручей и куча различных цветов. Мы любили это место, потому что хоть оно и далеко от центра, но там можно было уединиться и слиться с энергией природы. Пение птиц было настолько громким и невероятно красивым, что невольно человек, закрывая глаза, мог уйти в гущу леса и отдохнуть от городской суеты. Живя в большом шумном городе, мне всегда не хватало тишины природы. Поэтому я не рассказывала братьям о своих вылазках за город.
— Баки, незваных гостей впустишь? — забежали мы к старику, вышедшему нам на встречу с небольшим подносом в руках.
— Элона! Мадина! Как я рад вас видеть! — воскликнул он. — Я уж думал, что вы совсем забыли обо мне.
— Не обижайся, Баки. У нас же были экзамены.
— Ну-ка, рассказывайте. Как прошла первая сессия?
— Это было ужасно! Когда я поступала, не думала, что учится в университете будет так сложно. Я так много готовилась, учила, зубрила и все равно провалила тестирование, — обречённо вздохнула я, усаживаясь на своё место у окна.
— Не волнуйся ты так, Элоночка, — накладывая на тарелки наши любимые пирожные, прокричал старик. — В следующий раз обязательно напишешь лучше.
— А у тебя как дела, Баки?
— У меня все куда хуже, девочки, —невесело усмехнулся он.
— Что случилось?
— Было же тут рядом заброшенное здание?
— Ну?
— Выкупили его недавно. И открыли какой-то бандитский клуб!
— Бандитский клуб? — переспросили мы. — Это как?
— А так, —проворчал Баки, выглядывая в окно. — Днем играют в казино, а вечером бои подпольные. Каждый вечер клиентов мне распугивают. По наезжает тут немыслимое количество машин. Как врубят музыку на всю улицу, всех зверушек вокруг перепугают и бьют рожи друг другу. А те, которые на бои неспособны, играют до последней копейки, делают ставки, третьи выпивают и буянят. И все зачем? Ради денег. Ради грязных и незаконных денег!
— Ты не пробовал жаловаться? Разве подпольный бизнес не должен караться законом?
— О чем ты, Мадина? Они платят местному участковому, а тот и слышать меня не хочет. Да и они в отместку мне все окна перебили на прошлой неделе. Только недавно поменял.
— Какой кошмар! Да они бандиты все! — стоило этим словам слететь с моего языка, как в заведение ввалились двое огромных мужчин.
— Что вам здесь нужно? В миг из доброго дяди Баки он превратился в грозного льва, защищающего свою территорию. — Убирайтесь отсюда!
— Помогай, старик, — прервал его на полуслове тот, который тащил на себе раненного. — На нас напали по дороге. Если мы зайдём в клуб, живыми уже не выберемся оттуда. У него сегодня был бой. Этого нападения он не переживет. Помоги нам!
— Меня это не касается.— пытаясь сохранить твердость в голосе, сказал Баки.
— Да будь же ты человеком! — зарычал незнакомец, заставляя нас вздрогнуть от страха.
Посетители по одному начали покидать заведение. Дина прижалась к дивану и с ужасом следила за происходящим. Баки стоял впереди нас, заслоняя собой от незнакомцев. А я внимательно вглядывалась в лицо мужчины, который сидел на полу, в изнеможении откинувшись спиной на стену и лениво прикрыв глаза, тяжело дышал. Что-то в нем было мне знакомым, но хорошенько разглядеть черты его лица, я не смогла. Все лицо в ранах, кровоподтёках, белая футболка окрасилась в алый цвет, а из разбитых костяшек пальцев, сжатых в кулак, сочилась кровь. Вдруг он открыл глаза и взглянул на меня. Я задохнулась от неожиданности, с которой попала в плен его жгучего взгляда. Ведь он был мне знаком! Но сейчас он смотрел на меня живыми глазами, в которых горел огонь бездушия. Он самый... с тёмными, как самая глубокая ночь, глазами. Я застыла, подобно лани, застигнутой врасплох ярким светом фар на безлюдной дороге. Его губы изогнулись в полуулыбке, а взгляд стал темнее. Словно в ту фотографию с жуткой улыбкой и холодным взглядом вдохнули жизнь.
— Если с ним что-то случится, я сожгу твоё кафе вместе с тобой! — грозится его друг, привлекая моё внимание. Распахнув глаза от ужаса, я снова перевела взгляд на мужчину, напоминающего раненого зверя, которому требовалась помощь. Его глаза теперь были скрыты за опущенными веками. Он тяжело дышал и морщился от боли. Боли, которую очень остро почувствовала и я. Стало тяжело дышать, а мысль о том, что с ним может что-то случится, сжимала моё сердце в груди.
— Баки, — выдохнула я, не сводя с него взгляда.
Он вновь приоткрыл глаза, словно находясь в полусне, и взглянул на меня.
— Принеси аптечку. Мы поможем ему.
Мадина нервно закивала. И не успел среагировать старик, как девушка сама нашла аптечку в шкафу и вернулась, протягивая мне дрожащими от страха руками. Я неуверенно взглянула на подругу, в глазах которой застыли слезы. Она боялась. Если с ним что-то случится, то это оставит отпечаток на её психике надолго. Сжав маленькую коробочку в руках, я подошла к Баки и опустилась на колени рядом с раненым. Баки уже смывал кровь с его лица белой марлей, которая тут же становилась красной. Он окунал тряпку в холодную воду и снова очищал лицо незнакомца от грязи и застывшей крови.
— Дин, принеси ему воды, — проговорила я, доставая содержимое аптечки. — А ты должен вызвать скорую. У него очень глубокие раны, — обратилась к его другу, игнорируя пронзительный взгляд напротив, заставляющий моё сердце задрожать, подобно трусливому зайцу, попавшему в лапы голодного зверя.
— Скорую нельзя. Они вызовут ментов, и начнутся...
— В противном случае он истечёт кровью и умрет. — слишком громко проговорила я, яростно стрельнув глазами в мужчину, нервно расхаживающем из угла в угол.
— Не зли эту мышку... - услышала я совсем близко и затаила дыхание, прислушиваясь к его хриплому голосу. Подняв на него глаза, я снова поразилась той чарующей темноте, что таилась в них.
— Согни свое колено. — прошептала, стараясь не выдавать дрожи в голосе. Сморщившись от боли, он двумя руками обхватил бедро и не без труда согнул ногу. Отцепив плотный ремень своей сумочки, я протянула его Баки, который, поняв моё намерение, тут же выхватил из моих рук и туго обмотал им раненую ногу незнакомца. Крови сочилось очень много, а другого способа остановить кровотечение или хотя бы сделать его значительно меньше, я не знала.
— Вот, — вернулась Мадина и поставила стакан с водой на пол рядом со мной. Я сама не замечала, как дрожат мои руки, пока не взяла стакан, чтобы протянуть его незнакомцу.
— Пей, — проговорила не своим голосом, избегая его взгляда. Он молча взял стакан своей окровавленной рукой и тут же осушил его.
— Еще? — спросила, продолжая обрабатывать его раны.
Не услышав ответа, я подняла голову. Он продолжал смотреть на меня сонными глазами. Встретившись со мной взглядом, он медленно покачал головой в разные стороны. Слова давались ему нелегко. Взяв в руки бинты и вату, мы с Баки обработали его руку, которая сильно кровоточила, но рана на ней была не такая глубокая, как на ноге. Наложила антимикробный гель и закрепила заживляющим пластырем. Для оказания первой помощи из того, что было в скудной аптечке, в которой не нашлось даже перекиси водорода, думаю, более чем достаточно, если упустить тот момент, что действовала я дрожащими руками и сбивчивым дыханием.
Учиться на врача - еще не значит им быть.
Мои нервы здорово расшатались. И не только страх был причиной этого, но и пронзительные чёрные глаза, которые не сходят с моего лица. Я перевожу взгляд на его бровь, из которой непрерывно маленьким ручьем течет кровь. На неё нужно наложить швы, никак иначе.
— Тебе нужна помощь врача, — сказала я, взглянув в его глаза. — Не знаю, кому ты там перешел дорогу, но он живого места на тебе не оставил. Нельзя избежать драки, если ты понимаешь, что твой противник сильнее тебя? Твои раны очень глубокие, нужно будет наложить швы, а это оставит на твоем лице и теле шрамы. — его взгляд тут же изменился.
Он посмотрел на меня с такой злостью, будто я сказала какую-то несуразную глупость.
— Ты можешь быть уверена, мышка, что я более живой, чем они.
— Мансур! — слишком громко прозвучало за моей спиной, когда я застыла, переваривая сказанное им. Я нервно сглотнула, когда меня вдруг накрыло мощной волной страха. Отбросив аптечку, которая покоилась на моих коленях, вскочила на ноги и отошла назад. Я поверила ему. Животная ярость в его глазах сказала все за него. «Животное!» — пронеслась мысль в моей голове, а за ней последовала и другая: Бежать! Бежать без оглядки!
Но ноги слушались плохо и предательски дрожали.
— Машина подъехала. Ты сможешь добраться до неё? — сев на корточки рядом с другом, спросил второй. Тот продолжает смотреть на меня, и холод в его глазах постепенно заменяет усмешка. Какая-то непонятная искра зажглась в его глазах, заставляя меня вновь задрожать от уже привычного волнения.
— А есть выбор? — он опирается на друга и, сжимая челюсть до скрипа зубов, поднимается на ноги. Я вижу, как бледнеет его лицо и синеют губы от боли, пронзающей бедро, и сама сжимаю кулачки, вонзая ногти в нежную кожу рук.
— Спасибо за помощь, мышка. - умудряется проговорить он, улыбаясь глазами, и покидает помещение.
Вижу из окна, как его сажают на заднее сиденье, и спустя всего несколько секунд машина уезжает, сорвавшись с места на огромной скорости.
— Ты должен выжить. неосознанно шепчу ему вслед.