Глава 4: Беседуя среди жасмина
Они шли медленно, не спеша, как и подобает юным аристократам, знающим цену тишине и моменту. Рядом — мраморные скамьи, колонны, оплетённые виноградом, и фонтан, в котором серебрился солнечный свет.
Руж первой нарушила молчание — с той осторожной дерзостью, что была ей присуща.
— Признаюсь, брат мой, ты сегодня превзошёл себя. Я даже на миг усомнилась, не заменил ли тебя кто-нибудь под видом "Shadow the hedgehog" а.
Шэдоу слегка приподнял бровь, но уголок губ дрогнул в лёгкой полуулыбке.
— Что ж, сестра, если подобная замена смогла бы доставить вам удовольствие — возможно, мне стоит прибегать к ней почаще. Однако боюсь, никто не сыграет так фальшиво, как я на втором аккорде.
Руж тихонько рассмеялась, поправляя край перчатки.
— Прекрасная самоирония, но ты играешь лучше, чем позволяешь себе признать. Разве "скромность" — новая добродетель в вашей философии?
— Нет, — ответил Шэдоу, глядя вперёд, туда, где тропинка скрывалась за пышным кустом лаванды. — Но мне милее быть недооценённым, чем напыщенно восхвалённым. Впрочем, твоё пение, Руж… напомнило мне утро в старинной опере: чувственно, но без излишеств. Почти тронуло.
— Почти? — Руж остановилась и наклонила голову. — Быть может, однажды я трону тебя окончательно, и тогда ты прослезишься прямо в зале, не выдержав моего вокала.
— Если когда-либо такое случится, обещаю — мои слёзы будут скрыты безупречно вышитым платком, — хладнокровно ответил он.
Они оба рассмеялись. В этот момент сквозь их утончённые реплики пробилась настоящая, живая связь. Не просто между братом и сестрой — между двумя равными, воспитанными, но искренними душами.
Руж снова зашагала вперёд:
— Прогулка удалась. Но, думаю, после неё ты снова ускользнёшь в библиотеку. Я ведь права?
— Как всегда. Книги — мои единственные собеседники, не желающие навязать мне своё мнение. В отличие от тебя, дорогая сестра.
— А я — твоё зеркало. Разве не говорил отец, что только в споре рождается точность?
Шэдоу кивнул.
— И потому, — произнёс он с достоинством, — я спорю с тобой не из упрямства, а из стремления к истине.
— Вот и отлично, — улыбнулась Руж. — А истина, как известно, живёт на южной аллее. Пойдём?
— С тобой — хоть в Версаль.
Они медленно скрылись за поворотом дорожки, оставив после себя лишь тонкий шлейф духов и звенящую в воздухе утончённость.
