моё
На кухне было тепло, мягкий свет лампы падал на стол, заставленный тарелками с недоеденной закуской и бутылками. С самого начала вечера алкоголь только подогревал их настроение, но сейчас - уже развязал языки и снял все границы. Агата смеялась, чуть откинувшись на спинку стула, и, как всегда, играла пальцами с краем своего бокала. Серёжа сидел напротив, но уже давно перестал делать вид, что следит за разговором. Он следил за ней.
- Как там Дима? - спросила она, прищурившись. - Не плачет уже?
Серёжа усмехнулся, сделав ленивый глоток.
- Да нет... успокоился. - Он пожал плечами, но взгляд его задержался на ней чуть дольше.
Она ухмыльнулась, закинув ногу на ногу.
- А то вдруг я его травмировала...
Его брови приподнялись.
- Да в пизду его. - Он сказал это так резко и уверенно, что у неё даже дыхание на секунду сбилось. - У тебя есть я.
Он откинулся назад, но не на долго - вскоре подался вперёд, опершись локтем о стол и наклонившись ближе. Его голос стал ниже, теплее, почти срывающимся на шёпот:
- Я не привык делиться.
Агата усмехнулась, но в её взгляде промелькнула искра.
- Приказываешь?
Серёжа криво ухмыльнулся.
- Это приказ.
Она подалась вперёд, локти на стол, и, не отрывая взгляда, тихо сказала:
- А я приказываю тебе...
Его глаза опасно сузились, он чуть склонил голову набок, как хищник, почуявший запах добычи.
- Ну... давай. Ещё прикажи, - его голос стал ещё ниже, почти хриплый, - мне нравится, как это звучит.
Она сделала вид, что обдумывает, потом медленно провела пальцем по краю своего бокала, будто невзначай.
- Может, я прикажу тебе... подойти ближе?
Он не дал ей договорить - уже встал, обойдя стол, и встал позади её стула. Тёплое дыхание коснулось её шеи.
- Ты понимаешь, что играешь с огнём, да? - почти шёпотом.
Она не обернулась, только наклонила голову чуть вбок, обнажая шею.
- Я люблю огонь.
Серёжа провёл пальцами по спинке её стула, затем, не спеша, опустил ладонь на её плечо. Другой рукой он мягко, но уверенно коснулся её подбородка, заставляя повернуть лицо к нему. Их взгляды встретились.
- На стол, - тихо сказал он, но в его тоне не было шутки.
Агата хмыкнула, встала, но вместо того, чтобы подчиниться, обошла его, опершись рукой о край кухонного гарнитура.
- Приказываешь? - в её голосе была насмешка.
- Не приказываю. - Он шагнул ближе, заперев её между своим телом и столешницей. - Констатирую факт.
Они стояли так близко, что между ними почти не осталось воздуха. Его руки обхватили её талию, пальцы чуть сжали, будто проверяя, насколько далеко он может зайти. Агата улыбнулась, но в её взгляде уже не было лёгкой игры - он стал тяжелее, глубже.
- Ну и? - прошептала она.
- Ну и... - он наклонился, коснувшись её губ сначала еле заметно, как проверка. Но она не отстранилась, и тогда он поцеловал по-настоящему - жадно, долго, с тем вкусом, что остаётся в памяти на часы.
Она почувствовала вкус алкоголя, тепло его дыхания, его ладони, которые держали её так, будто он боялся отпустить. А потом он чуть отстранился, улыбнувшись той своей наглой, собственнической улыбкой.
- Вот так я и забираю то, что моё.
Он снова тянется к её губам, мягко, но уверенно, будто боится упустить момент. Его дыхание горячее, неровное, а вкус вина и чего-то острого от закуски смешивается с её ароматом.
Поцелуй становится глубже, жаднее, и он уже не стесняется - ладони ложатся на её талию, скользят ниже, обхватывая так, что она едва удерживает стон. Но он всё-таки вырывается - прямо в его губы, дрожащий, тихий, но такой, что у него по спине пробегает ток.
Сережа улыбается в поцелуе, но не отрывается. Его руки уже уверенно держат её бёдра, сжимают, как будто проверяют, настоящая ли она, или это просто его пьяная фантазия.
Пальцы чуть грубоваты, но в этой грубости есть что-то ласковое, его собственная, особенная нежность. Он спускается губами к её щеке, потом - к шее, на секунду задерживается у ключицы. Лёгкие поцелуи сменяются чуть более настойчивыми, с лёгким прикусыванием, и она чувствует, как её тело предательски отвечает, напрягаясь в каждом месте, куда касается он.
Она проводит руками по его волосам, чуть тянет, заставляя его глубже уткнуться в изгиб её шеи. Другая рука скользит к его плечу, потом ниже - к груди, ощущая через ткань футболки его мышцы.
Он на секунду поднимает голову, смотрит прямо в глаза, и в этом взгляде нет даже капли смущения - только желание.
- Ты даже не представляешь, как ты сейчас выглядишь, - хрипло выдыхает он, снова прижимая её к себе.
Его ладонь уже на её ягодице, и он сжимает сильнее, вызывая у неё ещё один тихий, но такой пронзительный стон, что у него перехватывает дыхание.
Сережа усмехается и, не разрывая зрительного контакта, вдруг просто подхватывает её на руки. Легко, как будто она весит совсем ничего, и за пару секунд переносит в гостиную.
Он явно знает, что делает - садится на диван, не отпуская её, а потом усаживает прямо себе на колени. Она оказывается верхом, лицом к нему, и это настолько близко, что каждый вдох они ощущают друг у друга на губах.
- Серёж... - она тихо качает головой, чуть отстраняясь. - Мы же... сводные.
Его взгляд становится опасно спокойным. Он чуть склоняет голову вбок, а в уголках губ появляется насмешка.
- И что? - его голос тихий, но в нём есть сталь. - Мне похуй.
Она пытается выдержать его взгляд, но он тянется к её лицу, проводит большим пальцем по щеке и снова целует - так, что у неё перехватывает дыхание.
Его руки уже снова держат её за талию, спина упирается в его ладони, и он прижимает её к себе так, что она чувствует каждый миллиметр его тела.
- Мы не должны, - пытается возразить она, но это звучит слишком тихо, чтобы хоть кто-то поверил в её решимость.
- Не должны? - он усмехается и чуть прикусывает её нижнюю губу. - Скажи это ещё раз, но без того, чтобы стонать, когда я трогаю тебя.
Она краснеет, но вместо ответа снова тянется к его губам. Теперь они целуются медленно, с тем самым затяжным, вязким ритмом, когда каждое движение языка кажется бесконечным. Её пальцы перебирают его волосы, а потом скользят к шее, на плечи, ниже - к торсу, ощущая под ладонями тепло его кожи.
Он в ответ ладонями скользит по её спине, снова опускаясь к бёдрам, к ягодицам, и держит её крепче, будто боится, что она уйдёт.
Они не спешат - просто остаются в этом моменте, в ощущении друг друга. Всё, что происходит, - максимум того, что она готова ему позволить, но этого оказывается достаточно, чтобы он выглядел так, будто получил больше, чем рассчитывал.
И пока она сидит у него на коленях, прижатая к его груди, с запутавшимися волосами и прикушенной губой, они оба понимают - назад дороги уже нет.