В полубреду
Они были. Хана думала, что потерпеть мужчину рядом с собой в источнике - не такая уж и большая проблема, но, черт возьми, это было проблемой. Даже если Танджиро, как настоящий джентльмен, позволил ей переодеться не подглядывая - она была уверена, что даже если бы на это было разрешение, то он бы ни за что не стал делать это, то тот момент, когда они оба оказались в полотенцах был худшим моментом в жизни. Для них двоих.
Хана старалась не умирать от любопытства и стыда, из всех сил отводя глаза от рельефного мужского тела. Даже если на девочку Камадо мог смахивать в кимоно, то без него - точно нет. Сильные руки мечника сразу бросались в глаза, как и многочисленные шрамы по всему телу. Кроме того, где бы она до этого могла увидеть обнаженных мужчин? Пьяницы, валяющиеся в канаве - никак не считались. Взгляд скользнул по линии ключиц и ниже, пока не уперся в гладь воды. Что было ниже активно дорисовывало воображение. Если бы она могла умереть от стыда, то сделала бы это с радостью.
Камадо уже мог сказать, что умер. В тот самый момент, как увидел Хану с распущенными волосами - так точно. Её длинные, лоснящиеся волосы опускались даже ниже поясницы и сначала даже приковывали внимание даже больше, чем все остальное. В голове мелькнула мысль о том, что они и в правду должны быть чертовски мягкими и, наверное, они так же будут приятно пахнуть цветами. А затем вниз по волосам взгляд скользнул по её ногам. Полотенца были не столь длинными, чтобы скрыть все. И уж точно куда более открытыми, чем даже домашнее кимоно, которое носила девушка дома. Безупречность её кожи заставляла восхищенно вздохнуть, а по-настоящему кукольное тело усомниться в том, что перед ним вообще стоит настоящий человек. Если бы Танджиро не гулял с ней при свете дня, то обязательно бы подумал, что это демон. Точно демон, как и сказал Иноске. А ещё традиционные кимоно, которые носили гейши, довольно сильно скрывали настоящую фигуру девушек. Формы майко, конечно, не были впечатляющими, но это было... идеально, на его взгляд. Кровь хлестала из носа и даже не планировала останавливаться под воздействием высоких температур. Да, у него ещё была надежда на то, чтобы утонуть, предварительно отключившись от кровопотери. Его сердце просто сходило с ума.
— Извращенец. — Все-таки шепчет Хана, старательно пряча собственное покрасневшее лицо. Они сидели на разных концах источника и все же! Хорошо, то румянец можно было списать на тепло, стоящее здесь. Камадо пробурчал что-то невразумительное, скрываясь в воде. Забавно, что он сидел с закрытыми глазами, но из памяти все равно было невозможно выкинуть тот образ, что он увидел пару минут назад.
Но более неловким, чем вместе принимать источники было сидеть абсолютной тишине, старательно делая вид, что их не существует. Абсолютные дураки.
— У тебя красивые волосы. — Камадо разрушает эту тишину, пусть и не решается открыть глаза.
— Спасибо. — Ответ последовал незамедлительно. Девушка улыбнулась, чувствуя себя действительно счастливой от такого простого комплимента. Правда, на этот раз она не ответила «У тебя тоже». В отличие от мальчишки, она уже успела смириться с собственным воображением и сейчас рассматривала его со всей внимательностью. Хана хотела запомнить этот эпизод своей жизни, потому что здесь и сейчас с ней был Танджиро, а не кто-то другой. Потом, когда она станет гейшей, развлекать других мужчин где бы то ни было будет её обязанностью. И будет совсем не важно сколь отвратителен ей этот мужчина. Да и вряд ли у неё будет ещё возможность попялиться на красивое, подтянутое тело. Ей хотелось прикоснуться к мальчишке и проверить его реакцию. Но вместо этого она спрашивает совсем другое. — Эти шрамы ты получил в битве?
— Да. Однажды мы сражались с низшей луной и тот демон использовал нити, вроде паука. Думал, мое тело превратиться в кубики. — Это звучало жутко? Девушка сглотнула, ожидая услышать не совсем такой ответ. Можно ведь было и придумать красивую историю о боевых ранениях. — Но, знаешь, я хотя бы остался жив. В той битве погибло столько охотников. Да и мы выжили чудом, только потому что подмога успела прийти вовремя.
— А сейчас? — Она тихо сдвинулась с места, стараясь ступать бесшумно и плавно, не оставляя ни всплесков, ни волн. — Демон которого вы ищите такой опасный?
— Не знаю. — Соврал. Конечно, столпа бы не отправили на задание где нет угрозы столкнуться хотя бы с низшей луной. Но Танджиро не хотел пугать девушку. — Но я пообещал, что защищу тебя. И ни за что не нарушу это обещание.
— Правда? — Хана прошептала это ему на ухо, заставляя все тело покрыться мурашками. От осознания насколько она была близко, парень подскочил и непроизвольно открыл глаза. Это стало ошибкой. Он столкнулся со взглядом янтарных глаз, смотрящих на него снизу вверх, так беспечно и наивно, тогда как его собственное тело бросило в дрожь и обдало жаром одновременно. С такого близкого расстояния он мог наблюдать даже за тем, как капли воды стекают по её коже вниз по шее, ключицам, под полотенце. Девушка хихикнула и радуясь, и пугаясь тому, какую реакцию вызвала у этого парня. Но игры с огнём были опасны. И мужчины тоже. Если она сделает глупость сейчас, то не останется ничего другого, кроме как совершить самоубийство после. Только она смотрела в его глаза - столь испуганные и немного затуманенные, и понимала, что это не так уж и страшно. Если...
— Не делай так больше. — Танджиро отвернулся и поспешил разорвать расстояние между ними. Ему хватало этого сумасшествия. Едва ли можно было вести себя прилично даже когда майко была довольно далеко от него, но так он не выдержит. Никакие тренировки не развили в нем достаточно большую выносливость.
— Я... — Она сжала губы, ругая себя за то, что творит. Это же нужно было вести себя, как дешевая проститутка. Хана покраснела от стыда ещё больше и почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Идиотка. Она не могла назвать себя никак иначе.
— Просто не делай. — Голос Камадо звучал почти ледяным, разбивая её сердце и последние остатки гордости в дребезги. Возможно, умей она читать мысли, все было бы иначе. Но она не умела. Майко тихо прошептала «Хорошо» и поспешила зажать рот руками, чтобы не дать всхлипам вырваться наружу. Она плакала, уткнувшись в собственные ладони. И хорошо, что Танджиро даже и не думал смотреть в её сторону.
На протяжении всего того времени, что они были на источниках, никто из них не произнёс и слова.
В комнате царила тишина. Даже после возвращения домой они так и не поговорили. Она сидела у зеркала и расчёсывала гребнем длинные волосы, стараясь отвлечь себя от ненужных мыслей монотонным занятием. Но мысли категорически не хотели складываться в голове. Кажется, температура поднималась вновь. Танджиро не хватало сил на то, чтобы отвести от этого зрелища глаза. В полутьме силуэт девушки казался почти призрачным, а чёрные волосы мистически красиво переливались под серебристым светом луны. Он прекрасно понимал, что лучшим бы решением было закрыть глаза и забыть обо всем, как просто о хорошем сне. Его влюбленность становилась несоизмеримо опасной рядом с девушкой, поддразнивающей его. Если бы он только мог сказать Хане напрямую, чем оборачиваются для него его шутки, все было бы проще. Но пока она была неприкосновенной, такие как он могли только молча скулить от зависти. И вместе с этим, стоило только закрыть глаза, он вспоминал все прикосновения, ощущения, запахи, связанные с ней. Все то, что казалось таким невинным и глупым сейчас являлось действительно важным и незабываемым. Он смущался, беря её за руку впервые, чтобы не упасть с окобо, но сейчас бы не отпускал её никогда.
Хана выпустила из рук гребень - пальцы дрожали вновь. С громким стуком он упал на пол, заставляя обоих выйти из пучины своих мыслей.
— Я помогу. — Камадо оказался рядом тогда, когда она даже не успела протянуть руку к гребню. Возможно, это было немного грубо, но он был готов драться за возможность прикоснуться к её волосам. Но девушка лишь согласно кивнула, не произнося так же и звука. Его руки стали ловко орудовать с волосами. Действительно мягкие. В пальцах они ощущались так же, как шелк, легко скользили между гребнем, почти не путаясь, но оставляли за собой уже привычный ему цветочный аромат. Танджиро хотелось просто зарыться в этих волосах носом и не чувствовать ничего другого, кроме запаха любимой девушки. Хотя бы на пару мгновений. Даже если за это последует самое жесточайшее наказание. Неловкая тишина превращала все его мечты в песок.
— Я... — Хана хотела что-то спросить, но передумала. Вообще, ей лучше заткнуться и держать свой язык за зубами. Она уже сделала все, чтобы испортить их отношения. Слезы вновь заблестели на глазах, но она упорно заставила себя не плакать, прикусив губу. Какая ей уже разница что будет дальше. Все, что ей оставалось - наслаждаться тем, как чужие пальцы зарываются в её волосах, мягко распутывают пряди. Радоваться, пока у них ещё есть какие-то точки пересечения. И не быть такой эгоисткой.
— Хана. — Танджиро позвал её по имени, но она не отреагировала. Даже её эмоции пахли безразличием и покорным смирением. От этого ему становилось ещё хуже. — Прости меня.
Да, они договаривались не извиняться. Но этот договор казался таким же далёким, как и их беспечное времяпрепровождение вместе.
— Тебе не за что извиняться. — В её голосе не было ничего. Ни злости, ни радости, ни обиды. Исчезла даже привычная мягкость. Словно он сейчас разговаривал с куклой, а не живым человеком.
— Я знаю, что обидел тебя. — Девушка ведь не была обижена. Ей было больно от собственной бестолковости и стечения обстоятельств, но в этом не было ни капли его вины. Но она промолчала. — На источниках. Я не хотел, чтобы все получилось так. — Он в очередной раз мягко провёл по её волосам, так нежно, словно старался вложить все свои чувства в эти незатейливые движения. — Просто, я не могу так. — Это звучало не так, как ему хотелось. Это звучало, как будто бы не его бросило в дрожь от того, что она оказалась слишком близко и не его сердце сходило с ума там.
— Я понимаю. — Снова все так же. Хана даже и не представляла себе особенно другое развитие событий. Только сегодня же думала о том, что Камадо принадлежит к тому виду мужчин, что будут хранить верность семье, не занимаясь всяким баловством. — Просто забудь. Я не обижена.
— Нет, ты не понимаешь. — Танджиро выдыхает и сдаётся. Больше не было сил терпеть. Гребень в его руках мягко опускается на пол, тогда когда он подаётся вперёд, выполняя своё самое заветное желание на этот момент. Девушка вздрагивает, но не отстраняется, а он утопает в цветочном аромате. В её аромате. — Ты мне нравишься, Хана. — Его голос звучит потерянно и глухо. Признаться в этой истине и себе, и ей было не так уж и трудно. Труднее было принять последствия, следующие за этим высказыванием. — Я так люблю тебя касаться, с тобой так уютно и ещё... все эти вещи, что ты делаешь, шутя, действительно смущают. — Все-таки этого было мало. Ему хотелось куда больше, чем просто зарыться носом в её волосах. — Но это ведь не имеет смысла. Мне нельзя быть рядом с тобой.
Хана чувствовала, как сердце её пропустило удар. Все было словно в дурных, но счастливых снах. Было ли это галлюцинацией, навязанной ознобом? Но тепло чужого тела, ощущение чужого дыхания на её волосах говорило об обратном. Это было реальностью. Такой желанной для неё реальностью.
— И все? — Она чувствовала, как голос дрожал, а слезы уже невозможно было сдержать. Такая реакция поставила Камадо в тупик, но, что ещё неприятней, девушка разорвала дистанцию между ними. Майко отодвинулась на официально допустимое расстояние, села напротив. И янтарный взгляд, блестящий от слез и света луны, казался ему самым дорогим зрелищем на земле. — Эта причина - все, что стоит у тебя на пути? — Хотелось смеяться и плакать одновременно. Хорошо, что у неё не было сил на оба этих действия одновременно. Танджиро кивнул, пытаясь отгадать её мысли по реакции. Забавно, что единственный правильный в таком случае ответ так и не пришел к нему в голову. — А если я скажу, что можно?
— Что? — Теперь была его очередь удивляться сказанным словам. Парень ожидал все, что угодно: криков, истерик, что Хана позовет на помощь, выдав его секрет, но точно не то, что она скажет...Это.
— Я говорю, что можно. — Она хмыкнула и вытерла слезы внешней стороной ладони. Да, температура действительно поднялась. Наверное, именно поэтому она не могла контролировать себя так же хорошо, как и раньше. — Конечно, как будущей гейше - нет, но, знаешь что? Мне плевать. — Расстояние между ними сократилось быстро. Секунду назад майко сидела на расстоянии вытянутой руки, а сейчас совсем рядом. Слишком рядом. Девушка тихо вздохнула, а затем поцеловала Танджиро. Поцелуй был таким легким и таким невинным, но от этого ещё более ценным и желанным. У Ханы были теплые губы. А он даже не успел сообразить, как майко разорвала поцелуй. — Даже если у нас нет никаких шансов - мне всё равно. Потому что даже останутся лишь воспоминания, они будут особенными для меня, потому что первая любовь всегда такая - особенная.
Что следовало говорить в такой ситуации? Что следовало делать? Но в голову Камадо не приходило абсолютно ничего. Боль и радость смешались в один сплошной комок чувств, вызывая полный ступор.
— Хана. — Наконец, выдыхает он и заключает её в объятия. Не такие, как были раньше, но полные заботы и обожания. Танджиро старается не улыбаться, как дурак, но получается слишком плохо. Потому что именно так он себя и чувствовал - счастливым дураком. — Это неправильно. — И все же, он зарывается в её волосах уже по настоящему смело, блуждает руками по тонкой спине, прижимает девушку крепче, желая быть как можно ближе. — Неправильно, но я не могу ничего поделать. — Он вздрогнул, чувствуя, что тоже начинает плакать. Совсем не так он себе представлял признание в любви. Но руки девушки, обнимающие его в ответ, рассеивают все сомнения. Камадо с легкостью мог понять её мысли сейчас. Даже если это всего лишь на один день, оно того стоит. Воспоминания никуда не исчезнут. И лучше быть счастливыми в этот момент, чем страдать от и так предрешенной судьбы. — Могу я поцеловать тебя?
— Конечно. — Хана тихо смеется над ним. Только Танджиро мог спросить что-то подобное после того, как она поцеловала его несколько секунд назад без всякого разрешения. Их щеки пылают от румянца, когда первый шаг приходится делать ему. Парень наклоняется вперед и... — Ай! — Они столкнулись лбами. Майко недовольно морщится и трет место удара, тогда как Камадо теперь уж точно был готов умереть от неловкости ситуации. Только он мог ударить кого-то лбом, вместо того, чтобы поцеловать.
— П-прости! — Наверное, он реагирует слишком бурно, но у него началась паника? Не зря Иноске и Зеницу шутили по поводу его твердолобости, совсем не зря. Он же не ударил Хану слишком сильно, верно? Сам он в любом случае не чувствовал боли, а вот на девушке удар мог сказаться сильнее. Он поднял глаза на неё. Хана смеялась, уткнувшись в ладони. Она бы и в жизнь не подумала, что когда-нибудь её настроение будет меняться так быстро - от полной апатии до беззаботного веселья. — Я все испортил, да?
— Нет. — Девушка старается говорить спокойно, но то и дело срывалась на смех. Это было так глупо и так по-детски. Как и все их отношения с Танджиро. — Этого можно было ожидать. — Он старался не думать о том, как облажался, но наблюдая за ней - такой счастливой и искренней в этот момент, сам не мог не присоединиться к веселью.
— Можно еще одну попытку? — Майко кивает и переводит дыхание, изо всех всего стараясь не начать смеяться снова. Ещё одну, ещё тысячу - сколько угодно. Она хотела, чтобы Камадо целовал её, даже если ради этого придётся стукнуться лбами снова.
Танджиро на этот раз не собирался оплошать. Медленно и аккуратно, следя за тем, чтобы снова не удариться, он все же целует Хану. И утопает в вихре собственных чувств. Казалось, что в поцелуях не было ничего такого, но не сейчас, когда он целовал ту, в которую был влюблён. Этот поцелуй не был глубоким, они оба даже и понятия особого не имели о том, как использовать язык, но в нем было достаточно чувств, чтобы раствориться в нем. Её тело пылало от простудного жара, от бешено колотящегося сердца и просто от чужих тёплых рук. Почему руки Танджиро были горячее, чем она? Мысль мелькнула в голове и сразу же погасла, как секундный огонёк. Хана хотела остановить время и остаться в этом моменте на всегда. Но им обоим катастрофически не хватает воздуха слишком рано. В конце концов, это был первый опыт поцелуев для них двоих.
— Пожалуйста, ещё раз. — Кончики их носов соприкасаются, но это не мешает девушке кивнуть, подтверждая разрешение на ещё одну попытку. А затем ещё раз и ещё. Она позволяла целовать себя до абсурдного много, при этом через раз сама тянулась за поцелуем. Незаметно друг для друга они оказались на одном футоне. Лежать в обнимку было куда удобней и приятней и не смущала даже близость тел, опасно задранное кимоно и отсутсвие всех правил приличия. Хана отдала всю себя объятиям Танджиро - тёплым и до безумия родным. Они были любопытными и влюблёнными детьми, охваченными отчаянием и желанием. Даже если они не могли позволить себе больше, чем простой телесный контакт - этого было достаточно. Чувствовать друг друга, касаться друг друга, осознавать, что они нужны друг другу. Даже если это будет всего одна ночь, проведённая в полубреду.
Они заснули вместе на одном футоне, так и не выпустив друг друга из объятий.