.7. Чтобы встать - нужно упасть
Ева Диаз закрыла дверь своей квартиры, ощущая, как за ней исчезает весь шум и напряжение базы. Внутри всё было спокойно, но тишина казалась почти заглушающей. Она долго стояла на пороге, снимая ботинки и раздеваясь, будто это могло помочь снять напряжение, которое не отпускало её с момента подписания соглашения с центральным командованием.
Два дня отдыха. Это не были долгие выходные, но в их тишине она надеялась найти хоть немного покоя. Ева закрыла глаза и потянулась, ощущая, как мышцы, привыкшие к бесконечным тренировкам и операциям, наконец-то расслабляются.
В квартире царил порядок, но это был порядок, созданный только для неё. Здесь не было следов чужих людей, не было ни одного шума, кроме тихого гула кондиционера. Ева предпочитала минимализм — никаких лишних вещей, только самое необходимое. Белые стены, чёрная мебель, и пара декоративных деталей, которые приносили уют — в её жизни не было места для громоздких украшений.
Она подошла к окну и открыла его, впуская в помещение запах свежего воздуха. Город был далеко, но её взгляд невольно останавливался на отдалённых огнях. Это был момент для размышлений. Подписание соглашения всё ещё было горьким воспоминанием. Печать на документе, которая должна была укрепить её позицию, казалась обременительной, как будто сковывала её свободу действий, заставляя делать выборы, которые она бы не делала в другой ситуации.
Она прошла в кухню, налила чашку чёрного кофе и, усевшись на барный стул, взяла в руки телефон. Несколько сообщений от людей, которые она не хотела бы видеть, и одно от Эвана. Он всегда переживал за неё, особенно когда её решения не были такими однозначными, как обычно. Но сегодня она не отвечала на его сообщения.
Два дня отдыха. Два дня, чтобы попытаться избавиться от этого чувства, что её жизнь снова направляется в сторону, которую она не выбрала. Пока она сидела на кухне, время шло медленно. Когда-то такие дни были для неё моментами силы, когда она могла перезарядиться, но теперь они превращались в испытание. Оставшись наедине с собой, Ева понимала, что ни одно решение, ни одно соглашение не принесёт ей того чувства уверенности, которое она так отчаянно искала.
Во второй день отдыха она решила пойти на пробежку. Это было то немногое, что позволяло ей избавиться от накопившегося стресса. Надев спортивный костюм, она вышла из квартиры и направилась в сторону парка. Легкий воздух на лице был освежающим, и она начала ускорять шаги, чувствуя, как тело постепенно выходит из оцепенения. Она не думала о соглашении, не думала о том, что её жизнь теперь будет контролироваться не только её решениями, но и теми, кто сидит в штабах.
Пробежка оказалась для неё настоящим очищением. Она не зацикливалась на своем внутреннем недовольстве, а просто двигалась. Природа вокруг была непримечательной, серые деревья, асфальтированные дорожки, но она не замечала ничего, кроме собственного дыхания и ударов сердца. Пробежка закончилась быстро, и, почувствовав облегчение, она вернулась домой, готовая к следующему этапу своей жизни.
День прошёл в одиночестве. Вечером она сидела в кресле, держа в руках книгу, но не могла сосредоточиться. Мысли всё равно возвращались к соглашению и тому, что оно может изменить в её жизни. Что она могла бы сделать, чтобы сохранить то, что у неё было? Могла ли она и дальше руководить отрядом с таким же уровнем свободы, как раньше? А если нет, если её отряд начнёт меняться, что тогда?
Ева закрыла книгу, а мысли продолжали крутиться в голове, не давая покоя. На следующий день она снова чувствовала, как больно ей было от того, что её свобода сужалась, а ей предстояло вписать себя в чужие рамки. Но как бы она ни пыталась, она не могла повернуть время вспять. В её жизни ничего не изменилось — она всё ещё была Ева Диаз, командир, сильная и независимая, но теперь ей приходилось искать баланс между тем, что она должна делать, и тем, что ей хочется.
Она снова вышла на балкон, глядя на городской пейзаж, осознавая, что теперь, на этих двух днях отдыха, она обрела лишь краткую передышку, которую снова потеряет, как только вернётся в командование. Но хотя бы сейчас, хотя бы на мгновение, она могла просто быть собой.
Ева стояла на балконе, втягивая свежий воздух в лёгкие. Она ощущала, как каждый выдох освобождает её от какого-то внутреннего напряжения. Этот момент покоя был ей необходим, но вот уже время подошло, чтобы вернуться к реальности. Она собиралась уже зайти в квартиру, как внезапно её телефон зазвонил. На экране высветилось имя Эйдана.
Ева мгновенно почувствовала, как в груди что-то ёкнуло. Он звонил не просто так, и ей не нравилось, что в этот момент она не была рядом с командой. Она ответила, не глядя на номер.
— Да? — её голос был низким, чуть усталым.
— Ева, ты где? — голос Эйдана звучал резко, даже тревожно. — Мы начали тренировки, а тебя нет. Это не похоже на тебя.
Ева закатила глаза и откинулась на балюстраду балкона. Её пальцы сжали край телефона, чувствуя его холодный корпус.
— Привет, Эйдан. Я на месте, — сказала она тихо, но её слова не звучали спокойно. — И ты тоже не на месте, если звонишь мне прямо сейчас. Что, тренировки без меня не получаются?
Эйдан молчал несколько секунд, и в его молчании чувствовалась растущая обеспокоенность.
— Ты знаешь, что нам нужно быть в форме. Вне зависимости от того, подписала ты то соглашение или нет, это не отменяет нашей работы, — его голос стал мягче, но не менее серьёзным. — Мы не можем себе позволить сбиваться с ритма, Ева. Мы ждали твоего грандиозного возвращения, а теперь ты вообще два дня была не на связи.
Ева закрыла глаза, поглощённая внутренней борьбой. Она знала, что Эйдан прав. Он был одним из тех, кто всегда ставил команду на первое место, даже если для этого требовалось забыть о собственных желаниях и сомнениях. Он и правда не понимал, что для неё теперь всё изменилось. Она не была готова сразу вернуться к нормальной жизни, к тренировкам, к старым рутинным обязанностям.
— Ты сам прекрасно знаешь, что я не могу просто взять и прийти в зал, как ни в чём не бывало. Мне нужно время, Эйдан. Всё это... это не просто бумажка, которую я подписала, — её голос стал немного более напряжённым, когда она пыталась выразить свои чувства. — Это меняет всё. Я не хочу просто вернуться, как будто ничего не произошло.
С другой стороны, Эйдан выдохнул, но в его тоне оставалась настороженность.
— Я понимаю. Но ты тоже понимаешь, что команда не ждёт. Мы все тут, и нам не хватает тебя. Не только как командира, но и как человека, который знает, как вести нас в бою. Ты не можешь просто уйти в отпуск, пока мы здесь на месте. Ты ведь не забыла, зачем мы это делаем?
Ева стояла с закрытыми глазами, ощущая, как её тело напрягается от его слов. Она не могла больше делать вид, что всё под контролем. Она не могла просто сказать, что всё в порядке, что можно было бы отложить эти два дня отдыха ещё на неделю. Эйдан был прав, как бы ей это не противоречило.
— Я не ухожу, Эйдан, — произнесла она, сделав шаг к двери. — Я вернусь. Мне нужно просто немного времени, чтобы собраться с мыслями. Ты ведь знаешь, что я никогда не позволяю себе слабости. Всё будет нормально.
Она услышала, как он вздыхает, и на мгновение ему показалось, что она действительно уходит от своих обязанностей.
— Мы тебя ждём, — сказал он, но в его голосе теперь была не только забота, но и лёгкая тревога. — Мы все понимаем, что ты сейчас не в себе, но ты должна вернуться. Ты не можешь просто оставить нас. Ты и так уже слишком много пропустила.
Ева сжала зубы, всё ещё не в силах поверить, что теперь её решения касаются не только её. Команда жаждала её присутствия, и она не могла больше оставаться в стороне. Однако её личные чувства и сомнения не исчезли, и ей ещё предстояло найти путь через эти изменения.
— Хорошо, — ответила она после небольшой паузы. — Я буду там через пару часов. Скажи всем, чтобы не начинали без меня.
— Ты лучшая, — сказал Эйдан, и его голос снова наполнился облегчением. — Мы все понимаем, всё хорошее, когда ты с нами. Увидимся скоро.
Ева отключила звонок и некоторое время просто стояла на месте. Её тело было готово вернуться в бой, но её разум сопротивлялся. Эти два дня отдыха дали ей передышку, но в какой-то момент она осознала, что она не может позволить себе долгий отдых. Её место было среди команды, и она вернётся, несмотря на то, что всё в её жизни изменилось.
Она закрыла дверь балкона и пошла в ванную, чтобы подготовиться к тренировке. Не было смысла тянуть. Силы и эмоции, которые она потратила, лежа на диване или в раздумьях, больше не были ей нужны. Всё, что оставалось, — это вернуться и доказать себе, что она всё ещё может быть лидером.
Когда Ева Диаз подъехала к тренировочной площадке, её лицо было невозмутимым, но внутри всё бурлило. Она знала, что её команда ждала, и это было правильное место для её возвращения. Площадка, покрытая грязью и пыльными следами от колёс, была приготовлена для того, чтобы проверить границы каждого бойца. Она не вернулась к обычным тренировкам для того, чтобы просто восстановить привычный ритм. Нет. Сегодня она собиралась показать им, что, несмотря на всё, она по-прежнему была их командиром. И они должны были чувствовать это на своей коже.
Она выехала из машины с твёрдым шагом, крепко сжимая спортивную сумку, как будто она сжимала и свою решимость. Мгновенно её взгляд скользнул по бойцам, стоящим на поле. Все они были в своей стандартной форме, готовые к любым испытаниям. Но их глаза, полные ожидания, показывали, что они не были уверены в том, что будет дальше. Ева знала, что её отсутствие сказалось на их настроении, и сегодня она должна была вернуть контроль.
Она встала в центре площадки, оглядывая команду. Они стояли в ряд, в метре от друг друга, и каждый из них, от Логана Хэйла до Ксавьера Фроста, выглядел готовым к тому, чтобы столкнуться с чем угодно. Но Ева почувствовала, что они слегка расслабились, и это было её слабым местом. Ребята не знали, каково это — жить под её командованием, когда она возвращалась после отсутствия. И сегодня она собиралась их научить.
— Все на старт, — её голос прорезал воздух, и команда мгновенно встала в боевую позицию, как единое целое. Она не ждала от них вопросов.
Ева взяла в руки радиостанцию и сделала короткий шаг вперёд. Легкое напряжение витало в воздухе. Она не собиралась мягчить условия. Она почувствовала, как её собственное тело наполняется адреналином, и её внутреннее ощущение власти стало только сильнее. Она не просто командовала, она была неотъемлемой частью этой машины.
— Начнём с разминки, — сказала она с холодной решимостью. — Тридцать кругов вокруг площадки. Как только кто-то из вас сдастся, начнём всё заново.
Сигнал был дан, и бойцы устремились в бег. Каждый из них знал, что разминка под её командованием — это не просто разминка. Это было наказание, испытание на выносливость. Ева шла следом за ними, её шаги тяжело падали на землю, но она не торопилась. Она могла бы ускориться, но сегодня ей нужно было чувствовать каждого. В её глазах не было ни капли сочувствия. Это была её игра, и она была готова её выиграть.
Она наблюдала, как бойцы работают на пределе. Логан и Эван, сильные и выносливые, казались непоколебимыми, но даже они не могли избежать усталости. Деклан, всегда внимательный и сдержанный, изо всех сил пытался сохранять ритм, но даже он начинал замирать. Ксавьер же, казалось, был в своем элементе, но его лицо постепенно становилось всё более напряжённым. Ева знала, что даже самый стойкий не может избежать того, чтобы не почувствовать усталость.
Когда они завершили первый круг, Ева дала новый приказ:
— Бег по кругу — теперь с препятствиями. Кто упал — тот снова на старт.
Она двинулась с места вместе с ними, наблюдая, как они начинают преодолевать искусственные баррикады, натянутые канаты, шины и ямы, вырытые на площадке. Она была в себе уверена, но этот момент был не только о них — это было испытание для неё самой. Каждый бег, каждый прыжок через барьер, каждое лицо, покрытое потом и усталостью, — всё это было её решением. Она заставляла их пройти через это, как и себя.
Она чувствовала, как команда ненавидит её в этот момент. Но ненависть была частью уравнения. Ненависть означала, что у них ещё есть силы.
В какой-то момент Эйдан поравнялся с ней, пробежав мимо. Их взгляды пересеклись на долю секунды. Он ничего не сказал — просто кивнул. И Ева поняла: он знает, зачем она это делает. И, чёрт возьми, он был на её стороне.
После пятнадцатого круга один из новобранцев, Дарен, поскользнулся и упал на шины. Поднялся. Оглянулся. Глаза расширились — он ожидал упрёка, может быть, крика.
Но Ева просто бросила:
— На старт. Один упал — все начали заново.
Команда застыла на секунду, потом развернулась, не произнеся ни слова. Ни капли протеста. Только короткий вздох Логана и какое-то шипение у Деклана, когда тот перепрыгивал баррикаду, снова вставая на круг.
Ева знала, что сейчас проверяется не выносливость. Проверяется доверие. И если команда примет её жёсткость — значит, всё не зря.
К пятому перезапуску у некоторых начали трястись руки. Эван, несмотря на то, что был самым спокойным, стиснул зубы так, что на скулах проступили жилы. Логан прошипел что-то себе под нос, но продолжал бежать.
Ева смотрела на них, как хищник. Но внутри чувствовала: с каждым кругом она возвращает себе их уважение. Не страх. Уважение. А это стоило больше, чем тёплое принятие или понимание.
И вот когда они начали новый, последний круг, она произнесла:
— Хорошо. Теперь — полоса препятствий. Индивидуально. Эйдан, ты первый.
Он вышел вперёд, задыхаясь, но взгляд был сосредоточен. Ева шагнула ближе, наклонившись к нему чуть ближе, чем обычно.
— Покажи, что ты не зря меня дёрнул. Веди за собой.
Он кивнул и бросился на трассу, не сомневаясь ни на секунду.
Бойцы начали ослабевать. Логан, несмотря на свою физическую подготовленность, начал отставать. Эван, обычно спокойный и собранный, стал заметно ускорять шаги, чтобы не отстать от остальных. Деклан всё больше покрывался потом, но не снижал темпа. Ксавьер, его лицо холодное как всегда, но глаза с каждым шагом становились всё более сосредоточенными. Эйдан, который всегда был готов к любым трудностям, сделал вид, что не заметил своей усталости, но она была явной. Все они были на грани.
Ева молчала, её взгляд не покидал поле. Она следила за каждым из них, чувствуя, как её сердце начинает биться быстрее, но она не могла позволить себе слабину. Это было личное испытание. Она не могла позволить себе поддаться, даже если бы на физическом уровне её тело кричало о помощи.
Когда последние бойцы финишировали, Ева сказала:
— Отдыхать минут пять. А затем начинаем с отжиманий. Триста, пока все не сделают. Вы знаете, что я не люблю несправедливости, поэтому те, кто отстанет, снова начнут с начала.
Площадка была покрыта напряжением. Каждый из бойцов стоял, тяжело дыша, но никто не осмеливался протестовать. Это была их работа — выдержать. Но Ева знала, что эта тренировка сегодня стала не только проверкой их физической силы, но и проверкой на стойкость духа.
После нескольких раундов отжиманий, когда усталость была уже на пределе, она остановила их.
— Всё, — сказала она, её голос звучал неожиданно мягко. — На этом пока что закончим. Сейчас построение. Перекличка. Расход.
Её слова эхом разнеслись по площадке полной бойцов.
Жара стояла сухая и вязкая, словно воздух над тренировочной площадкой мог вот-вот треснуть от напряжения. Команда "Монолита", измотанная до последней капли пота, тяжело дышала. Лица бойцов были испачканы пылью, руки дрожали от усталости, но никто не отступал. Все стояли, выпрямив спины, не позволяя себе показать слабость. Тренировка закончилась, и стояла редкая для них тишина — уважительная, напряжённая, наполненная дыханием и стуком сердец.
Только один человек не мог сдержать кипящую внутри злость.
— Это... бред, — голос Итана Гарпи разрезал воздух, как хруст стекла под сапогом. Он стоял чуть в стороне, плечи всё ещё подрагивали от нагрузки, но в голосе слышалась не только усталость — презрение. — Это уже не тренировка, это показательное садистское шоу. Ты, Диаз, просто сорвалась.
Все резко обернулись.
— Гарпи, заткнись, — бросил Ксавьер сквозь зубы.
— Остынь, Итан, — сказал Эйдан, шагнув вперёд. — Не сейчас. Не так.
Но Итан не слушал. Его лицо было перекошено гневом, веки дёргались от напряжения, а глаза полыхали.
— А почему "не сейчас"? — выплюнул он. — Потому что она решила сегодня изнасиловать наши лимиты? Потому что она теперь вдруг снова командир, и все должны встать по стойке "смирно", несмотря на то, что она сама нас решила бросить?
— Ты перегибаешь, — предупредил Деклан, — закрой рот, пока не поздно.
Но Гарпи был как взведённый пистолет.
— Нет, я скажу! Я устал смотреть, как мы ломаемся под тем, кто, похоже, возвращается только чтобы самоутвердиться. Что это было, а? Доказательство силы? Возвращение королевы Евы? — он зло усмехнулся. — Хочешь знать правду, Диаз?
Ева всё это время молчала. Она стояла в центре, руки за спиной, взгляд прямой. Ни один мускул на её лице не дёрнулся. Она слушала. В ней копилась злость, как кипящая лава под каменной коркой. Но пока — только слушала.
— Я скажу тебе правду, — продолжал Итан, не замечая, что никто уже не поддерживает его. — Ты не достойна быть капитаном "Монолита". Руководство ошиблось, когда назначило тебя. Ты — ошибка. Холодная, бездушная, изломанная ошибка.
Пауза. Молчание. Пыль плавно оседала, как после взрыва.
И вдруг, как гром, прозвучал сдержанный смех.
Все обернулись на Логана Хэйла.
Он стоял чуть в стороне, руки скрещены на груди, его лицо, обычно отстранённое и суровое, растянулось в кривой усмешке.
— Ошибка? — проговорил он. — Это ты сейчас назвал Еву ошибкой?
Эван, который до этого молчал, сделал шаг вперёд, его голос был спокоен, но в нём звучала сталь:
— Итан, ты вообще знаешь, кто создал "Монолит"? Кто собрал нас по одному? Кто вытащил нас с самых задворок, обоссанных гарнизонов и никому не нужных тренировок?
Эйдан шагнул рядом, его глаза метали молнии:
— Капитан Диаз. Только она. И пока ты жрал кашу в столовке и жаловался на пыль в сапогах, она стояла за нас перед каждым командованием, выбивала технику, договаривалась, спорила, рисковала. Ты бы не стоял здесь в этом составе, если бы не она. Понял?
Но Итан не унимался. Он расправил плечи, лицо налилось кровью.
— Это не оправдывает, что она чуть не убила нас сегодня. Это не делает её непогрешимой. Я не подчиняюсь тому, кто использует командование как щит, чтобы ломать людей. Это не лидер. Это тиран. И я не буду служить под её началом.
Все замерли. Больше никто не перебивал.
Ева сделала шаг вперёд.
— Закончил? — тихо, почти шепотом спросила она.
Итан не ответил.
— Тогда слушай меня внимательно, Гарпи, — её голос был холоден, как сталь на морозе. — Ты хочешь сказать, что я не достойна этого звания? Что я ошибочный выбор? Хорошо.
Она выпрямилась, лицо её было безжалостно спокойным.
— Тогда давай сделаем это по-другому. Спарринг. Прямо сейчас. Один на один. Без оружия. Без поблажек.
Итан напрягся.
— И если ты победишь — я уйду, — чётко произнесла она. — Навсегда. Из команды. Из службы. С глаз твоих и всего отряда.
Но. Если ты проиграешь — ты выметаешься отсюда. С вещами. И больше никогда не называешь себя бойцом "Монолита". Ни в спецназе, ни в армии. Ни в гражданке.
Повисла мёртвая тишина.
— Что, Гарпи? — прошептал Ксавьер. — Есть яйца подтвердить свои слова?
Ева стояла, не двигаясь, как статуя. Но в её взгляде пылал огонь.
— Выбирай, Итан. Сейчас. Или ты отступаешь — и тогда молчишь до конца своей жизни. Или ты дерёшься. И проигрываешь. На глазах у всех.
Ответа не потребовалось — Гарпи уже шагал к рингу.