ГЛАВА 11
— Ко мне придут гости, — я едва успеваю переступить порог, прежде чем выложу новости. — Так что, если не хочешь поднять мелкого дружка и направить в дело, то лучше сваливай.
Трент отпивает кофе и поднимает взгляд.
Голубые глаза светятся возмущением и буровят во мне дыру. Рюкзак, поставленный на стул, намекает на то, что он тоже недавно вернулся домой. Последнее время он с головой окунулся в какой-то проект и не вылезает из бумаг, ежедневно окружая себя книгами и бесконечной писаниной.
— Ты в курсе, что живёшь тут не один?
— Не моя вина, что ты забыл свою природу.
— Дело не в природе.
— ЖМЖ, мой импотентный друг, — с улыбкой, говорю я.
Он кривится.
— Аптеки за неделю делают на тебе месячную выручку.
— У меня пять звёзд, импотент.
— И о чём это говорит?
— О том, что они очень предусмотрительные. Не приходится тратиться.
— Запишись к венерологу, — Трент споласкивает кружку и, подхватив рюкзак, закидывает на плечо.
— Я знаком с контрацепцией.
— Восемьдесят шесть процентов, Купер.
— И что это означает?
Он направляется к выходу с торжеством на лице, потому что удалось выставить меня отсталым кретином. Но уверен, больше половины людей на планете тоже не смогли бы уловить ход его мыслей. Признаю, Трент хорошо подвешен на язык, потому что подкреплён кое-какими знаниями, отчасти, благодаря кафедре. Я живу с мозгоправом. Чудо, что он ещё не усадил меня на кресло и не задал один из распространённых вопросов: «Что вас беспокоит?».
— Побольше интересуйся медициной, придурок.
— Импотент, — бросаю ему вслед.
Я ещё некоторое время таращусь на закрытую дверь, слушая тихий голос совести из-за того, что буквально выгнал из дома соседа, такого же полноправного арендатора квартиры, кем являюсь сам. Это должно было отразиться на наших отношениях в целом, но Трент привык ко мне, как я — к нему. Невозможно поверить, но ангел и демон уживаются в одном помещении, как разврат с порядочностью.
Стук в дверь легко вымещает совестливые мысли.
Поток сквозняка бьёт в лицо, а бровь заползает на лоб, когда застаю на пороге парочку девчонок в чёрных одинаковых плащах ниже колен, а на ногах туфли на высоком каблуке. Прямо-таки одна из самых примитивных фантазий любого парня, только половина думает об одной, а у меня сразу две.
— На улице похолодало?
Британи оголяет самую очаровательную улыбку, её подруга склоняет голову на бок и тоже многообещающе улыбается.
— Шторм поднимается, — слишком сладко протягивает первая.
— Как неожиданно.
Положив ладонь на мою грудь, Британи толкает назад. Дверь закрывается, а меня посещает мысль, останусь ли целым, судя по боевой настроенности.
— Переждём? — предлагает она, переглядываясь с подругой. — Втроём веселее.
— В зависимости от того, каким методом.
— Ох, тебе понравится, — шепчет на ухо девушка, имя которой до сих пор остаётся загадкой.
Если это не рай, то какой он тогда?
Меня снова подталкивают, на этот раз плюхаюсь задницей на диван, а мои гостьи начинают вынимать пуговицы и петель. Каждый новый оголённый участок поднимает на поверхность ребёнка, который хочет получить конфетку.
Они сбрасывают плащи, оставаясь в кружевном красном белье.
Я захлёбываюсь то ли слюной, то ли воздухом. И клянусь покончить с собой, если это сон.
Девчонки опускаются на четвереньки и с кошачьей грациозностью двигаются в мою сторону.
Возможно, стоило бы помыть полы.
Уморительно, что в эту самую секунду я думаю о грёбаной уборке.
Тёплая парочка рук ложится на колени и ползёт вверх, подвергая сладкой пытке, а когда они подключают губы, хозяйничая в изгибе шеи, я закрываю глаза и ощущаю себя властелином вселенной. Можно расслабиться и получать удовольствие.
Я уже не отличаю, кто стягивает футболку, кто расстёгивает ширинку. Они действуют сообща так, словно знают, что делать. На какую-то долю секунды чувствую себя бревном, но стоит опустить глаза и взглянуть, как парочка голов прокладывает путь вниз, забываю, что существует такое понятие, как бревно в постели.
Одна из них берёт правление под свой контроль и запускает руку в боксеры, действуя томительно. Её ладонь сжимает член и приступает водить вверх-вниз. По животу ползут поцелуи, добавляя новых ощущений. Меня потряхивает, становится невыносимо жарко и ещё горячее, когда они сливаются в поцелуе. Наблюдаю как языки сплетаются в танце, готов сгореть заживо от того, что они ласкают меня. И я очень сильно злюсь, когда чувствую вибрацию в заднице.
В переносном смысле, конечно.
Не глядя принимаю вызов, потому что не хочу, чтобы Трент явился в самый неподходящий момент. Я не намерен делиться.
— Твой браслет в моей машине, — разносится голос Картера, как никогда вовремя.
— Твою мать, ты звонишь, потому что я оставил проклятый браслет? — Я издаю стон. — Чтоб ты знал, я смотрю, как целуются девчонки, а перед этим они...
Я замолкаю, когда слышу на заднем плане звуки, похожие на рвотные позывы и женское фырканье.
— Я на громкой, придурок, — Джаред меняется в голосе. — Если ты всё ещё не догнал.
— Перезвоню.
Проклятье!
Зелёные хрустальные глаза появляются из неоткуда, как только закрываю свои. Возбуждение ускользает сквозь пальцы, и компания согласных на всё девчонок становится уже не столь приятной, как минуту назад.
Какого, чёрт возьми, хрена?
Я щиплю переносицу и пытаюсь настроиться на прежний лад. Тщетно.
— Девочки, вам пора, — нехотя сообщаю я. — Как-нибудь в другой раз.
— Что не так? — хмурится Британи, её пальцы продолжают покоится на моём члене и, к сожалению, вялом члене.
— Лечу в другой штат к любимому другу, — иронизирую и с лёгкостью вру.
Они оживают.
— Картер? Пусть прилетает и присоединяется.
— Вряд ли, — я собираю плащи и вручаю гостьям, практически выставив за дверь.
Черта с два Картер согласится. Лизи поманит пальчиком, и он прискачет, как собачка, которой помахали палкой. Они оба сошли с ума. Я тоже не лучше, потому что не могу признать очевидный факт: я желаю человека, который будет смотреть на меня так же, как Лизи смотрит на Джареда.
Задницей прожигая диван, я переключаю каналы, но каждый последующий вызывает гнев. Вот, что случается, когда всё сворачивается на середине.
Я перемещаюсь в душ и решаюсь помочь себе, другого выхода не вижу.
Сбрасываю остатки одежды. Встаю под горячий душ. Закрываю глаза и предоставляю фантазии полную свободу. Она не жалует. Из темноты появляется Камилла.
Большие зелёные глаза, в которых вижу собственное отражение, смотрят в мои. Опять же, не буквально. Всё в моей голове. Отсутствует та неприязнь, с которой сталкиваюсь в реальности. Чёрные прямые локоны ниспадают на лицо, я хочу запустить в них пальцы и запутаться. И у меня получается благодаря воображению. Хочу узнать, какой вкус имеют её полные розовые губы. Хочу, стянуть платье с плеч и провести по кремовой коже. Хочу втянуть аромат, которым она пахнет. Всё это получается. Я представляю так, как хочу. Придумываю тот запах, который нравится. Воображение безгранично. Можно гулять по просторам фантазии и придумывать различные сюжеты. Добавлять любую деталь. Там нет границ.
Я получаю желаемую кульминацию, расставляю ладони по стене и падаю лбом.
— Дерьмо! — бурчу себе под нос.
Не задерживаюсь в душе, чтобы после горячей воды не стать размазней. Достаточно того, что уже ощущаю себя таковым.
— Решил выгнать меня, чтобы подрочить в душе? — спрашивает Трент.
За мной следуют клубы пара. Я встречаю насмешливый блеск в глазах.
— Тебе, кажется, мозги продуло на прогулке, либо выдуло.
Я исчезаю за дверью спальни и падаю на кровать, набирая номер Картера.
Последний раз мы разошлись не в самом лучшем виде. Девушка, которая недавно была героиней эротической фантазии, стала камнем преткновения.
— У тебя на глазах больше не сосётся парочка девчонок и не надрачивает? — приняв вызов, первое, чем он интересуется. И судя по формулировке, Лизи и Камиллы больше нет рядом.
Я улыбаюсь.
— Я слышу зависть в твоём голосе.
— Сомневаюсь.
— Неужели Лизи такая горяченькая?
— Заткнись. Я не собираюсь обсуждать с тобой свою девушку.
— Исключительно со мной или в общем?
— Без исключений.
Закатываю глаза, потому что Лизи имеет святость Иисуса.
Я смотрю на руку и вспоминаю причину звонка. Браслет. Подарок родителей, с которым до сих пор не расставался. Понятия не имею, когда снял и хорошо было бы вернуть на место. Это вроде оберега и талисмана, к тому же, моя любимая вещица.
— Пришлёшь с кем-то или приглашаешь скоротать выходные?
— Прилетай.
Вздохнув, я поджимаю губы и выдавливаю:
— Извинись перед девочками и передай привет. Не думал, что ты будешь на громкой.
— В следующий раз следи за языком, я не всегда один.
— Увидимся.
Джаред говорит, что ещё спишемся и сбрасывает вызов.
После разговора остался неприятный осадок.
Во-первых, я затронул тему, которую Джаред держит под дюжиной замков и печатей. Он не обсуждает отношения с Лизи. Не делится происходящим между ними и не позволяет совать туда нос даже нам. Никогда не думал, что он может стать таким закрытым.
Во-вторых, чувствую себя не в своей тарелке, потому что опустился в глазах Камиллы, смешавшись с грязью. Ни стоит надеяться, что она оглохла. Все всё слышали.
В-третьих, испытываю смешанные чувства, потому что она находится в кругу моих друзей.
Я не могу дать внятный ответ, что бесит больше: то, что она существует, и мы встретились; то, что не могу получить взаимность; или то, что сейчас в обществе Джареда и Лизи, по которым скучаю. Я со школы не разлучался с лучшим другом, а Лизи... это Лизи. Она смешная, подвижная и заводная. С ней не соскучишься. Она заряжает энергией, и в какой-то степени отдаю Картеру должное за чувства к ней. Зная его едва ли не с детства, мог догадаться, что он не пройдёт мимо; что не останется в стороне, встретив себе подобную. Осталось дождаться встречи с той, кто с каждым новым днём не выходит из головы. Я хочу проверить, что чувствую, когда она рядом.