Чародейка

Мои ожидания, касающиеся возвращения домой через несколько месяцев, растаяли, как весенний снег на солнце. Первые недели моего пребывания в этом мире были интересны. Я много читала; к сожалению, книг, которые могли бы поведать мне историю этого мира, в Каэр Аарколе не было. Но вот литературы, посвящённой монстрам, тактике и технике боя, травологии было предостаточно. Я даже смогла на основе этих книг приготовить несколько ведьмачьих эликсиров. Зеррит возгорелся идеей приобщить меня к алхимии, что уговорил Эреварда пустить меня в лабораторию, чтобы я могла взять на себя обязанность готовить эликсиры и отвары для ведьмаков. Он согласился, а у меня появилось ещё одно интересное занятие. Но длилось оно недолго, я быстро пополнила все запасы и приготовила даже больше, чем было нужно.

Попытки поэкспериментировать с рецептами или создать что-то новое провалились из-за нехватки знаний о тех ингредиентах, которые приходилось применять. Опять же, даже привычные в моем мире правила смешивания и совместимости растений и других субстанций здесь не действовали, что ломало привычные устои и неимоверно злило.

Стоило остаться без дела, как меня начала одолевать тоска по дому. Я могла днями не выходить из отведённой мне комнаты, которая была гораздо больше и уютнее прежней, но это ничего не меняло. Я всё равно оставалась здесь, в чужом мире. И даже целое озеро моих слёз это не изменит.

Депрессия сменилась едва сдерживаемым гневом, который в любую секунду мог выплеснуться на окружающих. Приходилось держать себя в узде, злить ведьмаков — не самая удачная затея.

На смену гневу пришло смирение. Каждый день я с надеждой ждала, что заснув на жёсткой кровати с колючим одеялом, на следующее утро проснусь уже не здесь, но и надежда эта становилась всё призрачнее.

Зима шла, а ничего не происходило. Я сидела в старой крепости в компании четырех ведьмаков. Самыми приятными из них были Зеррит и Эревард. Остальных я избегала. Эган меня пугал, а рядом с Лето я чувствовала себя неловко. Мне не удалось поговорить с ним, извиниться за то, что ударила его там, в пещере, но его этот факт, похоже, совершенно не заботил. Он часто пропадал из замка, обшаривая окрестности. Он даже предпочитал делать это на своих двоих, в то время, когда в конюшне стояли четыре красивые лошади. Я была далека от ценителя, и уж тем более знатока, но даже мне было видно, что эти лошади если и не породистые, то выглядели очень ухоженными. Прогуливаясь в один из дней, я поняла, что благодарить за их содержание стоит Эгана. Он, как оказалось, очень любит проводить время в конюшне.

Я не хотела ему мешать, уж очень довольным он выглядел, если это слово вообще возможно отнести к нему. Сделав несколько шагов назад, я вздрогнула, когда наступила на снег, который предательски скрипнул под ногами.

— Я уже знаю, что ты здесь, — раздался тихий, вкрадчивый голос Эгана с отчётливыми рычащими нотками.

— Извини, я не хотела тебя беспокоить, — сразу же начала оправдываться я, чувствуя себя виноватой, что помешала. — Всё время забываю про ваш слух и обоняние.

Он распрямился, заканчивая засыпать свежей соломой вычищенное стойло. Здесь он выглядел не таким мрачным, а сходство с братом становилось сильнее заметно.

— Проходи, раз уж пришла, — произнёс он, отставив в сторону вилы.

Я поёжилась от его вида: в такую холодину он был одет только в кожаную жилетку и таких же лёгких штанах. Я поражалась способности ведьмаков легче переносить низкие температуры. Сама же я закуталась в старый, потрепанный тулуп, который и сейчас хорошо грел. Взять новую одежду было неоткуда, приходилось довольствоваться тем, что осталось от мальчишек, которых готовили здесь в ведьмаки. Как мне объяснили, их создавали в несколько этапов. На первом в организме мальчиков — от восьми до десяти лет — вызывали необратимые изменения при помощи особых эликсиров. Всё это было необходимо для того, чтобы подготовить организм к дальнейшим преображениям, которые уже запустят при помощи мутагенов. Уже здесь возникали сложности. Из десяти мальчиков выживали лишь двое-трое. Для тех, кто переживал первый этап, начиналась сама подготовка, очень тяжёлые тренировки, уроки обращения с оружием, и многое другое, что составляло основу ведьмачьего ремесла.

Жестокость подобных методов поначалу вызвала непонимание, которое распалось, стоило мне вспомнить иллюстрации из бестиария. Боюсь, цена в несколько жизней не такая уж и большая. Те двое-трое, ставшие, в конце концов, ведьмаками могут спасти от чудовищ куда больше людей. Поделившись этим, я встретила разные мнения. Братья так не считали. А Лето, впервые заговорив со мной спустя почти полтора месяца, с момента, как я оказалась в замке, сказал, что полностью со мной согласен. Как я поняла, он принимает свою участь и даже немного горд, что стал ведьмаком: ему нравилась его нынешняя жизнь. Эревард лишь сказал, что ему жаль, что многие другие не понимают этого, а самих ведьмаков считают выродками, мутантами и самыми настоящими отбросами.

— И всё же, они бегут к вам, если их нужно спасти от какого-то чудовища! — переполненная праведным недовольством воскликнула я. — Это лицемерие!

Ведьмаки лишь горько усмехнулись, каждый погрузившись в свои тяжёлые думы, а разговор на этом иссяк. Но меня долго терзали эти слова, а я всё не могла взять в толк, как же так.

— Ты примерзла там? — грубые слова и кривоватая улыбка Эгана выдернули меня из своих раздумий.

— Нет. Я просто задумалась, — ответила я и вошла в конюшню.

Здесь пахло соломой, овсом, сырым деревом и лошадьми, и этот запах не был неприятным. Отнюдь, здесь было тепло и как-то уютно. Эган уже успел завести в чистое стойло красивую лошадь с блестящей чёрной шкурой. Единственное светлое пятнышко было на лбу, прямо посередине, а также грива, которая, вопреки всему, тоже была белоснежной.

— Какая красавица, — моя фраза была встречена тихим смехом, что стало ещё одной неожиданностью. — Ого! Да ты, оказывается, умеешь издавать такие звуки?

— Конечно, — фыркнул он, продолжая чему-то веселиться. — Не каждый день моего коня принимают за лошадь.

— Ну, простите! Я вижу лошадь так близко впервые! — не сдержав раздражения, ответила я.

— А фраза «хер, как у коня» тебе не знакома? — продолжал подначивать меня Эган.

Мои глаза невольно опустились к озвученной части и, поняв, что не заметить это было проблематично, я залилась краской. Чувствуя, как мои щёки предательски покраснели, я отвернулась и направилась к выходу, решив, что спасаться бегством не самая плохая мысль.

— Ладно-ладно, — хохоча, бросил мне в след Эган. — Я забыл, что ты у нас ещё почти ребенок.

— Я не ребенок, — вспылила я, хотя мудрее всего было бы замолчать и убраться отсюда.

— Как скажешь, — легко согласился он, а я передумала уходить: любопытство взяло вверх.

— Раз уж мы выяснили, что это конь, и ты теперь знаешь различие, можешь погладить, — великодушно произнёс ведьмак, а я даже удивилось от такой щедрости. — Мрак не кусается.

Я с опаской покосилась на недовольно тряхнувшего головой коня; по тому, как он себя неспокойно ведёт, и не скажешь, что он смирный.

— Не думаю, что это хорошая идея, — помотала головой я, а Мрак громко всхрапнул, отчего я невольно сделала шаг назад.

Эган снова коротко хохотнул и погладил коня по морде, что-то ему тихо шепча. Я снова поразилась, как переменился на моих глазах этот мрачный и неразговорчивый ведьмак.

— Ты правда никогда не видела лошадей? — переспросил он, вспомнив мои слова.

— Издалека, — нехотя призналась я. — Как-то волшебники предпочитают перемещаться на большие расстояния при помощи трансгрессии или порталов.

— Что за трагрессия? — удивился Эган.

— Трансгрессия, — почти по слогам повторила я. — Это перемещение при помощи магии. Волшебник должен представить место и очень сильно захотеть там оказаться и, бах! Через секунду ты уже там.

— Как порталы, — нахмурившись, выдал он.

— Ну, почти.

— Не понимаю, зачем тогда нужна эта трагрессия? Да хрен с ней. Иди сюда.

Отказаться было как-то неловко, и я сделала шаг, подгоняемая любопытством.

— Если он меня укусит, то я укушу тебя в ответ! — пообещала я, стараясь произнести это серьезно, но не получилось. Скорее уж пустая угроза перепуганной девчонки.

Взяв мою руку, Эган твёрдым движением положил её на морду коня. Он снова всхрапнул, а я вздрогнула, но руку не отдернула. Привыкнув к ощущениям, погладила гладкую шкуру, которая была приятной на ощупь.

— А ты боялась, — одобрительно сказал он.

Это стало не единственным знакомством с Мраком. Через несколько дней, когда было тихо и солнечно, Эган сам позвал меня в конюшню, изрядно удивив этим. Он решил научить меня ездить верхом. Я не отказалась, и с того дня он всерьёз занялся моей подготовкой. Всё оказалось не так уж и просто, как звучало, но уже через несколько недель я стала делать успехи. Остальные ведьмаки, решив, что раз я вполне обучаема, решили совместить приятное с полезным, а заодно — скрасить часы безделья — стали обучать меня обращению с оружием. Начали с меча, и я поняла, что мои знания и умения, по сравнению с их, были ничтожны. Я не могла продержаться и десяти секунд в тренировочном бою! Уязвленное самолюбие требовало, чтобы за него отомстили. Именно это толкало меня каждое утро вставать с постели и присоединяться к ведьмакам на тренировках. Меня сразу же предупредили, что жалеть меня никто не будет и, разумеется, особого подхода ждать не следует. И я согласилась, о чём по началу жалела.

Первое время было трудно. Меня отдали на растерзание братьям и Лето, которые подошли к этому с небывалым энтузиазмом.

Каждый день, просыпаясь, я думала, что умру. Болела каждая клеточка моего тела; для того, чтобы научиться орудовать клинком, нужна хорошая физическая форма. Именно этим я и занималась первые полгода. Когда ведьмаки покинули крепость, выйдя весной на «большак», чтобы найти работу, в крепости остался лишь Эревард, который наблюдал за моими успехами и решил продолжить моё обучение. За тренировками я потеряла счет времени, забыв считать дни, проведенные в чужом мире, и даже не заметила, как снова началась зима, а в Каэр Ааркол вернулись ведьмаки из школы змеи. Я теперь знала, что этих самых школ несколько. Помимо братьев и Лето на зимовку явился ещё один — Сарон из Нойнройта. За всё время я неплохо сумела разобраться с географией, поэтому знала, что его родина — государство Метинна, расположенное на леднике. Суровый климат, казалось бы, оставил на нём свой отпечаток. Этот ведьмак, как никто иной, напоминал мне викинга.

Магия немного восстановилась, но привычные мне заклинания не удавались. Возможно, сказывалось отсутствие волшебной палочки, но раньше у меня не было проблем с невербальными чарами. Похоже, здесь и эти законы не действовали, приходилось действовать наобум, доверяя интуиции. Никаких проблем не возникало со стихийной магией, огнем получалось орудовать почти на том же уровне, что и дома. Но вот резерв иссякал слишком быстро. Зато ведьмачьи знаки получались у меня довольно неплохо, и требовали куда меньших затрат энергии. Видя, что мне без магии плохо, Эревард подарил мне четыре серебряных колечка с символами, благодаря которым я могла орудовать знаками ещё эффективнее. А ещё опытным путем нам удалось выяснить, что ведьмачьи эликсиры для меня вполне безопасны из-за невосприимчивости к ядам. И из-за этой способности уровень интоксикации почти минимальный.

Так и пролетели три года. За это время я научилась многому, но ещё важнее, что я осознала одну очень неприятную истину — никто не спешит возвращать меня обратно в мой мир...