Чародейка

— Быстрее, Нера! — запыхавшимся от бега голосом, воскликнула Елена. — Нам нужно спешить. Твой отец ждёт нас!

Мой затуманенный от крепкого сна разум плохо воспринимал действительность. Я бежала так быстро, как могла, с трудом удерживая кружевной пеньюар на плечах и судорожно сжимая ткань в дрожащих пальцах одной руки. За вторую меня со всей силы тянула волшебница, заменившая мне мать, ведя по тёмным коридорам нашего семейного замка — Нигрумкор. Темнота для меня давно перестала быть неудобством — с того момента, как я попыталась обзавестись истинным фамильяром — василиском, признавшим меня. Но связь между мной и фамильяром оказалась несколько иной, чем у других: он разделил со мной некоторые свои способности, одной из которых стало улучшенное зрение.

Сквозь толщу каменных стен были слышны звуки, доносившиеся снаружи. Рёв огня, лязг оружия, и крики десятков людей — всё это смешалось в одну душераздирающую какофонию.

— Елена, — вымолвила я, стараясь держать голову холодной и трезво оценить всю ситуацию. — Где мой отец? Куда мы идем? Что за люди там, снаружи? И как они, во имя всех богов, смогли попасть сквозь наши защитные заклинания?!

Но, вопреки собственному настрою держаться отстраненно, на последних словах мой голос предательски задрожал. Отнюдь не от страха, нет. Это был гнев. Мысль, что кто-то осмелился напасть на нас, приводила меня в ярость.

— Эти люди зовут себя святой инквизицией, и они пришли по наши души! Уверена, им помогает кто-то из этих мерзких грязнокровок! — было странно слышать подобное от Елены, обычно невозмутимой, привыкшей видеть в людях лучшее. — Пошевеливайся! Некогда болтать.

В груди поднимала голову ярость, побуждающая желание вернуться и собственноручно разобраться с недругами. Натравить на них василиска, или просто сжечь всех до единого магическим огнём. Но я не стала противиться Елене; хоть я и была привычна к нагрузкам, но бегать в длинном ночном платье было крайне неудобно, а приподнять подол мне мешало отсутствие третьей руки. Через несколько минут мы уже спускались в подземелья Северного крыла, в котором я была нечастой гостьей. Здесь была обитель отца, которую он ревностно охранял от всех, даже от меня.

— Елена! Венера! — раздался громкий возглас отца, заставивший меня вздрогнуть от неожиданности. — Ну, наконец-то!

— Салазар! Они уже в замке!

— Не удивительно.

Чёрные глаза отца горели лихорадочным огнем, а волосы растрепались, выбились из хвоста, добавляя остроты в беспокойный образ. Его волшебная палочка была крепко стиснута в одной руке, а в другой он держал в руке полуторный меч, рукоять которого мерцала в тусклом свете факелов, а на лезвии горели рунные цепочки. Я видела этот меч, но всего несколько раз, случайно. Иногда я заставала отца за тем, как он доставал клинок из ножен и, как-то даже слишком нежно и ласково, затачивал его, чистил и без того идеальную рукоять. Возможно именно это и породило в моей душе странный порыв научиться управляться с холодным оружием. Отец поддался на уговоры, и в восемь лет подарил мне первый меч — простой и деревянный, даже начал учить меня базовым приёмам. Но в мире, где своё слово диктует магия, это умение было абсолютно бесполезным.

— Что нам теперь делать? — спросила я. — Почему мы бежим? Неужели нам не хватило бы сил ответить им?

Отец быстро мазнул по мне взглядом, продолжая вырисовывать в воздухе какие-то чары, а его губы неслышно читали заклинание. Тёмно-зелёный луч, сорвавшийся с кончика палочки, окутал всю стену напротив него. Каменная кладка пошла трещинами и осыпалась к его ногам, а за ней что-то пришло в движение.

— Инферналы! — пораженно ахнула я.

Елена давно отпустила меня и теперь что-то искала в сундуках, стоящих у дальней стенки. Выудив какие-то тряпки, она бросила их в мою сторону.

— Надевай! Живо!

В моих руках оказались мягкие штаны из оленьей кожи и похожего покроя куртка. Следом приземлились и сапожки. Я уже хотела взбунтоваться и потребовать объяснений, как послышался страшный грохот, словно часть замка обрушилась, что, наверняка, было недалеко от истины. Эти звуки заставили меня проглотить все мятежные порывы и, отвернувшись, я принялась переодеваться, отойдя за шкаф.

Отец отдал команду восставшим мертвецам, которыми не одно поколение родителей пугали своих детей, но, увы, эта жуткая сказка ожила прямо на моих глазах, становясь настоящим кошмаром наяву.

— Бежим! — прохрипел отец, подталкивая нас к круглому тоннелю. — Инферналы задержат их, у нас ещё есть немного времени.

— Почему мы убегаем?

Елена уже сменила своё платье на более практичную одежду. Мне никто не ответил, поэтому оставалось лишь направиться к проходу. Снова срываться на бег, снова чувствовать, как в жилах стынет кровь, предчувствуя, что ничем хорошим это не закончится.

Я не знаю, как долго мы блуждали в темноте, где единственным спутником было наше тяжёлое дыхание и гул шагов, но впереди, после крутого подъема, замаячил проблеск, дарующий робкую надежду, что это выход. И вправду, через несколько минут мы выбежали на опушку леса. Пока Елена переводила дыхание, а отец запечатывал выход магией, я не могла оторвать взгляда от Нигрумкора. Наш фамильный замок полыхал в огне. Некогда прекрасное, величественное строение из чёрного камня с зелёными прожилками, сейчас напоминало огромный костёр, отражавшийся в спокойной, словно в насмешку, глади озера. Мой дом, место, где я выросла и провела счастливые шестнадцать лет рядом с отцом и любимой старшей сестрой, беспечной, по-детски наивной и беззащитной. Вся привычная мирная жизнь рушилась прямо на моих глазах, а отец, при всём его могуществе, ничего не сделал, предпочтя побег бою.

— Почему мы бежим, отец? — спросила я, снова уповая на то, что мне дадут хоть какие-то ответы.

Отец перевёл взгляд на меня, а я невольно отметила, что он словно постарел ни на один десяток лет. Посеребрённые временем иссиня-чёрные волосы словно потеряли свой блеск, а лицо с тонкими, аристократичными чертами, осунулось.

— Недруги, ведомые моими врагами, нашли нас и жаждут крови, — с трудом проговорил отец, а я только сейчас заметила, что он ранен, а на мече, всё ещё зажатом в руке, алеет кровь. — Я бы мог и дальше противостоять им, но боюсь, есть ещё в мире тот, что сильнее меня. И что-то мне подсказывает, этот враг близко.

— Что за враг? — тут же спросила я, наблюдая, как Елена читает заклинание над ужасной раной на боку у отца.

Он невольно поморщился и отвёл от себя её руку, не давая полностью залечить рану. Она не воспротивилась и отступила на полшага.

— Один из самых коварных, — горько усмехнувшись, ответил отец. — Обиженная и брошенная женщина, что не знает отказа и обладает запредельной силой.

— Венера? — ахнула Елена, а я нахмурилась, не понимая, причем тут я.

— Именно, — мрачно кивнул отец и выпрямился. — Боюсь, она сможет найти нас, где бы мы ни были. В любом месте, пока рядом с нами наша дочь.

Я была немного растеряна, и совершенно не понимала, что происходит, но вместо каких-либо ответов, Салазар и Елена снова куда-то двинулись, а мне оставалось лишь следовать за ними, надеясь, что отец объяснит мне всё, а лучше — решит все проблемы разом, как и раньше, в детстве. Но надежды на то, что всё вернётся на круги своя, рушились с каждым отрывком тихого разговора, что долетали до меня.

— Не могу... Должны... Пока она рядом, мы не сможем... чтобы не подставить её под удар... Она не успокоится... Мне жаль... Вернём, когда разберусь с ней...

Мы быстро дошли до каменного круга, в котором я три года назад провела свой первый ритуал, чтобы увеличить магический потенциал. Игла тревоги кольнула сердце, заставляя его ускорять свой бег.

— Что мы здесь делаем? — вопрос сам сорвался с моего языка, подгоняемый дурным предчувствием.

Они обернулись. В глазах моей названной матери стояли слёзы, что не придало мне уверенности. Отец был очень мрачен и смотрел на меня с плохо скрываемой печалью, словно прощаясь.

— Елена? Папа? — воскликнула я, переводя взгляд с одного на другого. — Зачем мы здесь?

— Cor meum, послушай меня очень внимательно! — решительно начал говорить отец, подойдя ко мне и положив руки на плечи. — Мы были готовы. Почти. К тому, что за нами придут. За тобой придут. Видишь ли, в тебе есть сила, которая не принадлежит тебе. И эту силу я вероломно украл у одной ведьмы и сейчас она жаждет вернуть её себе. Я надеялся, что мне удастся тебя скрывать, хотя бы до того дня, как тебе исполнится семнадцать. В Хогвартсе и в Нигрумкоре ты была в безопасности, до сегодняшнего дня...

Отец говорил быстро, торопясь, а я огромными усилиями заставляла себя понять то, что он пытается до меня донести. Я не хотела верить его словам. Почему-то происходящее казалось сейчас страшным сном, самым настоящим кошмаром...

— Я должен тебя защитить. Тебе опасно оставаться здесь, слышишь меня? — слегка встряхнув меня за плечи, спросил отец. — Помнишь, я говорил, что существует множество миров? Что наш не единственный?

Я, едва живая от потрясений сегодняшней ночи, слабо кивнула.

— Хорошо. Я спрячу тебя сейчас в одном из них. Прости, я не могу выбирать, но надеюсь, что магия там тоже есть и будет подчиняться нашим законам. Я давно готовил тебя к этому. Я верю, что ты справишься. Будь сильной, cor meum, ради себя. Ради нас. Мы скоро тебя вернём. Как только разберёмся со всем, я клянусь тебе.

Мои глаза защипало от слёз, что норовили вот-вот пролиться. Но я сама была не готова к таким переменам. Словно в бреду я замотала головой, стараясь отогнать все тяготившие разум мысли, все услышанные слова, словно морок, дурман.

— Нет-нет, — залепетала я. — Прошу тебя, отец, не отсылай меня. Я могу вам помочь!

Поджатые губы и грустный взгляд говорили об обратном.

— Прости меня, — прошептал он и, оставив поцелуй на моем лбу, отошёл на несколько шагов, а я заменила его прямо в центре каменного круга. В моих руках остался лишь его меч, который он когда-то успел сунуть в ножны.

— Нет! — крикнула я и попыталась сдвинуться, но не смогла сделать и шага. — Елена! Не позволяй ему этого!

Я в ужасе смотрела на неё, но и в её лице не могла найти того, что хотела. Вместо этого видела сожаление, горечь и безысходность, что нашла выход с горькими слезами. Её глаза смотрели на меня с жалостью. Мне осталось лишь глотать рыдания и судорожно сжимать в руках ножны.

— Прости нас, девочка моя, — с мольбой в голосе произнесла она. — У нас нет другого выбора...

Отец тем временем начал читать заклинание, а Елена — плести цепочку рун, подпитывая его чары. Я молила их прекратить, но кроме сорванного голоса ничего не добилась. Постепенно тело холодело, а внутренности скручивало в тугой узел, словно при трансгрессии. Глаза заволокло разноцветными пятнами, что слились в сплошной водоворот, вызывая головокружение и тошноту. Последнее, что я запомнила — это рыдание Елены и темноту, в которую заволокло моё сознание.

Я падала...