Глава 19: Время
Время пролетело незаметно.
Недели сливались в дни, дни — в часы, а часы исчезали в катке, в холоде, в шнуровке коньков, в отбивающемся в ушах счёте: «Ещё раз. Дубль. Упала — вставай. Никаких поблажек».
Я не чувствовала ни тепла, ни страха, ни усталости — только лёд, музыку и цель.
Цель была одна.
Олимпиада. Через неделю.
---
Мы с Педри больше не пересекались.
После той истории на вечеринке и его драка с тем испанским бизнесменом — всё будто оборвалось.
Как будто кто-то нажал на паузу, но забыл сказать, будет ли когда-нибудь продолжение.
Я иногда видела его на экранах — Барселона играла в плотном графике, он забивал, он ругался с прессой, он уходил с поля с каменным лицом.
И всё равно где-то глубоко внутри сидело это глупое, бесполезное «а что, если...».
Но я вытолкнула это из себя.
Сейчас — только лёд.
Только прыжки.
Только идеальная короткая программа и рискованная произвольная, в которую мы включили четверной тулуп — элемент, который на грани человеческих возможностей.
---
Мои тренировки стали адом.
Мы вставали в шесть, разминка, лёд, сухие занятия, растяжка, психолог, потом снова лёд.
Я почти не ела.
Я почти не спала.
Но я знала:
если я хочу победить — я должна быть лучше, чем когда-либо.
И не просто для медали.
Для себя.
Для страны.
Для той девочки, которая в семь лет каталась на замёрзшей речке в Вологде и мечтала однажды оказаться здесь.
---
Сегодня — особенный день.
Сегодня в Испанию прилетает Алина Орлова.
Моя бывшая напарница по сборной.
Именно та, кого российский штаб выбрал вместо меня.
Та, которую теперь накачивают интервью, репетициями, пиаром, как будущую звезду.
Та, кто теперь — моя главная соперница на Олимпиаде.
Я узнала об этом случайно — из статьи, где упоминали, что Алина будет жить в том же отеле, что и я.
Не скажу, что мне было страшно.
Но внутри всё сжалось.
«Они не просто заменили тебя, Женя. Они в тебя больше не верят», — шептал противный голос в голове.
И всё равно я пришла на каток в семь.
Раньше обычного.
Тренер встретил меня без слов. Только кивнул.
Я переоделась, завязала волосы в хвост, натянула кофту.
На льду было холодно, как в январе.
И я прыгала, и падала, и снова поднималась.
В этот день я дала себе обещание:
пусть это будет моя последняя Олимпиада — но они запомнят меня. Все.
---
От лица Педри.
Этот год будто стёрли.
Не в том смысле, что он пролетел — наоборот. Он тянулся медленно, как размотанная плёнка старого фильма, где ты заранее знаешь финал и не хочешь туда идти.
Футбол, тренировки, перелёты, интервью. Снова футбол.
Сборы.
Матчи.
Усталость.
И пустота.
---
После той драки — я думал, что что-то изменится.
Что, может, Женя... ну, не знаю. Поговорит со мной. Напишет.
Но она исчезла. Полностью.
Да и я, если честно, сделал всё, чтобы держаться подальше.
Я убеждал себя, что это просто порыв, защита, рефлекс. Что мне всё равно. Что «она вообще была кем? Просто фигуристкой. Просто гостьей в Барселоне.»
Но врать себе — самое трудное.
---
Я пытался отвлечься.
Лусия снова появилась рядом — та самая, которой всегда было удобно со мной.
У нас не было ни любви, ни настоящей близости, но она знала, что сказать.
Знала, как заставить замолчать мысли.
На время.
Я соглашался на съёмки, на маркетинговые кампании, давал интервью, играл хорошо. Даже очень.
Мы вышли в полуфинал Лиги чемпионов, а я провёл один из лучших сезонов за всю карьеру.
Но каждый раз, когда возвращался домой, в тишину, снова появлялась она.
Её глаза.
То, как она сжала кулаки, когда спорила со мной.
Как смотрела с катка вверх, как будто в ней был мир, к которому я не имел доступа.
---
И вот уже неделя до Олимпиады.
В Испанию прилетели лучшие спортсмены мира. Город живёт в каком-то особом ритме — будто на грани взрыва.
И я вдруг слышу от Жорди, нашего пресс-менеджера:
— Знаешь, кто будет выступать на Олимпиаде? Женя Смирнова. От России. Но тренеры у неё — наши.
Он сказал это с усмешкой, не понимая, как меня пробило этим именем.
Я молча кивнул, но внутри — что-то дёрнулось.
«Женя».
Снова.
Здесь.
---
Я не знаю, хочу ли я её видеть.
Не знаю, простила ли она мне ту грубость, то отталкивание, ту стену, которую я сам между нами выстроил.
Но знаю одно:
я не смогу избежать этой встречи.
И, может, не хочу.
---