(2005)

ПРИМЕЧАНИЕ И ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Поставленный рейтинг соответствует неким сценам, которые будут описаны в этой работе довольно подробно. Я прошу прощения, если некоторые из них будут неприятными читателю, и заверяю, их не будет слишком много в этой работе.

Так же между основным пейрингом не будет постельных сцен и любых других намёков на близость.

В работе будут задействованы самые различные персонажи, некоторые из которых выйдут за тонкие рамки канона и станут частью моей ау. Тут и сейчас описано происходящее апокалипсиса и попытки одних – выжить, а вторых – победить.

Потому приятного прочтения, мои дорогие читатели. Я буду рада каждому комментарию и голосу.

___________________________________________

***

“Свобода – это иметь возможность сказать, что дважды два равно четырем. Если доказано это, то все остальное следует из этого.“
– Дж. Оруэлл «1984»

Полдень нового дня. Сказать конкретно, какой сейчас был день недели, нельзя. В том числе, какая дата – тоже. В этом месте люди давно уже привыкли считать всё по сохранившимся в подвалах календарях, на которых года меняются только тогда, когда предыдущие замазывались следующими. Редко кто отваживался брать на себя работу подсчёта, но смелые всё ещё вызывались и вместо поля боя предпочитали горящую свечку, добытую кое-как краску и старые чертежи, сопровождающиеся поминутным подсчётом.

В этом месте не было ночи.

Только день, день, бесконечный день, что сменялся днём и превращался в день. А ведь века назад подобное было характерно только Северному полушарию, и то, далеко не навсегда, а до определённого месяца и числа. Но многое изменилось. Время изменилось. Климат изменился.

И люди тоже – изменились.

Многие учёные объяснили бы происходящее тем, что человек – существо, способное приспосабливаться к любым условиям. Объяснили бы, если бы не были убиты первыми – все до единого. Даже те, кто только стремился стать учёным, кто ещё учился или лишь проявлял склонность к естественным наукам. Категория «Учёные» попросту перестала существовать.

Нигде, никогда и ни при каких обстоятельствах умные люди – способные создавать, открывать, находить новое и разрушать старое – не представляли высокой ценности для власти противоположной стороны. Механики, учителя, те, кто вёл подсчёты, – творцы, наставники и аналитики – не стали бы первыми в списке на уничтожение.

Первыми станут те, кто никогда не пожелал бы высовываться и бороться.

Но это вовсе не означало, что остальные категории человечества ценились меньше. Наоборот, их значимость лишь возрастала. И если верить тем, кто всё ещё вёл календари, с 1939 года и по сей день, после Учёных особое внимание уделялось и продолжает уделяться тем, кто способен удержать в руках оружие.

Солдаты.

– Давай, мальчик, не паси задних! – кричала фигура, что мчалась вперёд. Она размывалась перед глазами, превращалась в бесформенную массу, отчего не удавалось определить ни пол, ни лица, ни, толком, голоса. Всё поглощала собой тонкая ткань балаклавы. – Пошёл, пошёл!

– Я и не пасу!

– Чему тебя в этих бункерах обучали, если ты нихера не умеешь?!

– Меня обучали!

– Языком не трепли.

– На себя сначала…

– Язык!

Краткий спор оборвался грохотом извне.

Возносящиеся ввысь деревья притягивали взгляд, а их тени падали на двух несущихся людей. Пыль вздымалась вверх из-под подошвы толстых сапогов. Трещали пересохшие отростки тех растений, что так и не успели развиться и стать одними из тех гигантов, что укрывали бо́льшую часть планеты. Густой, пыльный воздух, окутавший лес, сжимал лёгкие.

Девушка – именно она говорила первой, именно она скрывалась под балаклавой и именно она вела парня, следующего за ней – протянула руку и ухватилась за чужое плечо. Чтобы спустя мгновение кинуться вперёд, ныряя в неглубокую траншею между двумя толстыми деревьями.

С шумным «пуфф» они приземлились на голую землю под ними, и приглушённый стон сорвался с губ парня рядом. Он зашевелился, но под пронзительным взглядом девушки понял свою ошибку и замер.

Они лежали близко, практически навалившись друг на друга. Воздуха катастрофически не хватало, в особенности, когда одному из них зарядили в живот, а второму – в солнечное сплетение, за что первый сразу же получил тычок в рёбра.

– Ты…

– Тс! – ладонь накрыла чужой рот и через ткань стиснула губы.

И тишина пластом легла на них.

Сэм Винчестер прикрыл глаза и уткнулся лбом в землю. Всё равно их не заметят, как бы ни психовала Мэг. Его форма, в которой всё чесалось, раздражала царапины и прочие ссадины, сливалась с цветом окружающей среды настолько хорошо, что даже посреди огромного поля обычный человеческий взгляд их бы не заметил. Что уж тогда говорить о траншеях?

Но человеческий взгляд тут не имел веса. Его давно уже никто не учитывал, потому что он был слишком слаб, чтобы противостоять другому глазу, видящему на расстоянии от тысячи до миллиона миль. Не учитывался уже и слух, который попросту не мог противостоять другому слуху, способному уловить шелест мышиного хвоста под толстым земельным слоем и тихий выдох в миле от них.

Потому Сэм послушно замер. Его обучали подчинению и тишине, отчего стоило отложить все споры в сторону и дождаться, пока чужаки уберутся восвояси.

Мэг приподняла над землёй кулак. Это значило, что сейчас она будет считать до трёх, после чего им стоило рвануть вперёд и бежать без оглядки. В отличие от Сэма она могла определить, насколько далеко от них отошли те существа, и когда лучше им будет выбраться из траншеи. Винчестер прижал к себе кожаную сумку с перекинутым через плечо хлипким ремнём и кратко, едва заметно кивнул. Он был готов.

Один.

Всё тело на мгновение окаменело.

Два.

Дыхание сбилось, а свободная, не зажатая животом и женским плечом рука, стиснула холодную рукоятку серебристого клинка.

Три.

Сэм рванул вперёд первым. Уступчивость, совесть и вежливость должны были во время подобных битв отходить на задний план, по словам Бобби, который обучал его как солдата, как воина. Они не имели права мешать, но Винчестер всё равно повернулся лицом к длинной яме, на которой, благодаря выступам, легко можно было взобраться вверх, и протянул Мэг руку.

Девушка раздражённо цокнула языком, но приняла помощь и взобралась наверх. Ничего не сказала – за что Сэм был ей благодарен – и подтолкнула его вперёд, послав взгляд: «Чего встал?».

Через мгновение они уже неслись по не протоптанной тропе вперёд. Шум ломающихся ветвей возобновился, шелест ветра в ушах превратился в тихий свист, лесной мусор под ногами взметнулся вверх. Сэм стиснул ремень от сумки и сжал клинок.

Вне безопасных стен он был всего лишь пару дней, но, казалось, прошли уже годы. Мэг говорила, что в бесконечном движении им придётся провести ещё продолжительное количество времени, пока не удастся добраться в самую глушь леса, где переплетение деревьев сумеет их скрыть от Другого взгляда окончательно. Для начала и такое укрытие сойдёт.

Только вот сколько именно времени они потратят прежде, чем добраться с точки «А» в точку «В»? Сэм не представлял.

– Сюда! – рявкнула Мэг и, схватив Сэма за кисть руки, утянула за ряд высоченных деревьев.

Свист усилился, и теперь это был далеко не шум неспокойного ветра. Теперь в нём было что-то инородное, разрывающее барабанные перепонки. Клинок замер перед сердцем, что оглушительно стучало, хотя его стук Сэм просто не слышал. Ноги, немеющие от долгого бега, (паузу они с Мэг сделали только в трёх, от силы четырёх траншеях), едва перебирали дорогу, но продолжали нести его вперёд. Продолжали держать его на уровне с не знающим усталости существом.

Свист усилился, он так и вынуждал поднять голову, уставиться на тех, что не знают ни той же усталости, ни пощады, ни эмоций. Но Сэм вовремя одёрнул себя.

«Существует два правила, Сэмюель, которым ты должен во внешнем мире следовать:

Первое: при погоне никогда и ни при каких обстоятельствах не оборачивайся. Тебе не понравится картина из деревьев за твоей спиной.

Второе: при погоне не смотри вверх. Тебе не понравится картина из тонких полос в небе – ведь это Они, которые уничтожат тебя в случае, стоит лишь оступиться.

Ты не имеешь права на ошибку, особенно, в начале своего пути. Твоя основная задача: смотреть под ноги, следовать за первым, кто поведёт тебя, и ни в коем случае не останавливаться. На твоих плечах будет висеть слишком ценный груз. Повтори всё, что я сказала, Винчестер».

И Сэм повторял это из раза в раз, как заученную мантру. Не оглядываться. Не смотреть вверх. Смотреть под ноги. Идти за Мэг. Охранять то, что в сумке.

Охранять.

Самой важной частью правила была именно она. Ему не просто не простят ошибки другие – он уничтожит всю их крошечную планетку, всю их надежду.

Он не имеет права на ошибку.

Балаклава перекрывала путь к свежему воздуху, и Сэм, потянув руку вверх, сорвал её с головы, с лица, растрепав волосы. Тряпка понеслась в один из многочисленных карманов на груди, и Винчестер наобум сунул её в первый попавшийся.

Новый поворот – они ускорились. Мэг стиснула его плечо – до боли, до треска кости. Сэм ничего на это не сказал, лишь принял, как должное. У них было так мало времени, а те, кто навис над ними, догоняли.

***

Свист стал невыносимым. Ровена когда-то сказала, что этот свист – признак скорой смерти: как рассекающее воздух лезвие, как снимающийся с предохранителя пистолет, как дуновение проклятой магии. Только это было хуже. Тут не оставалось никаких отходных путей, кроме битвы, потому наступление момента, когда они с Мэг затормозят и остановятся окончательно, сводилось к секундам.

Они добегали до огромного поля, которое не было покрыто ни деревьями, ни травой, ничем. Лишь камни усыпали его, лишь старый обугленный пепел ковром стелился под ногами. И ничего более. Именно тут они будут на виду у всех – и именно тут они с Мэг сдохнут на всеобщее обозрение, если не попытаются это место обойти.

Оно было одной из немногочисленных преград к заросшей части леса, где их никто уже преследовать не будет. Количество ветвей, что гнездом будут виться над их головами, не позволит глазам с высоты увидеть их. Шум оставшейся природы накроет их толстым слоем, не давая другим услышать перезвон их голосов и глухие шаги.

Но сейчас – поле. Открытое, чистое поле, с виднеющимся вдали продолжением леса. Мэг, как и предполагалось ранее, махнула ему рукой вправо, намекая на обход, и Сэм без раздумий повиновался ей. Они одновременно шагнули в сторону, сворачивая. И все их намерения растаяли на ветру, принесшему с собой не только холод, но и свист благодати.

Земля ушла из-под ног.

Сэм отлетел в сторону, мешком сваливаясь на землю. Дыхание на секунду перехватило. Он замер, поддаваясь мысли о том, что для остальных – в том числе и для тех, кто их преследует, – он являлся обычным человеком. Человеком, что от одного удара с лёгкостью уходит в небытие и более не имеет веса в этом бою.

– Демон, связавшийся с людьми. Это никогда не приводило ни к чему хорошему.

Глухой, басистый голос резанул по тишине, словно раскат грома. Именно он позволил Сэму, лежащему с закрытыми глазами, осознать: его обладатель был один.

Это многое меняло.

В следующий миг мёртвую тишину разорвали судорожные движения: девушка пыталась вырваться из чужой хватки. Приглушённое шипение слилось с тяжёлым ударом – он обрушился на Мэг, когда та попыталась вырваться. И этот удар мог бы стать смертельным… если бы, конечно, успел.

Рывок вперёд для Сэма мог значить всё – начиная от смерти и заканчивая победой. Страх пульсировал в глотке и во вспотевших ладонях, что крепко перехватили клинок. Спустя мгновение он вылился в ярость – руки вогнали оружие по самую рукоятку, прямо под рёбра.

На секунду перед Винчестером застыли растерянные глаза. А следом яркая вспышка света взметнулась вверх, накрыла их с Мэг и растворилась в охотничьих руках. Мгновение спустя мёртвая туша рухнула вниз, а две выжженные дыры вместо глаз подняли волну тошноты ко рту Сэма.

Ему было не впервой убивать. Проблемой послужило то, что каждый раз тот переживал это заново.

Круглая клякса крови росла на белой рубашке. Длинная пауза, взятая тут и сейчас, Сэмом, слилась с этим пятном, стала единым целым с ним. Осознание того, что это лицо ранее несло с собой смерть десяткам людей, не приносило облегчение. Лишь когда чужая рука стиснула его предплечье, а после перенеслась на подбородок, сжимая его с силой, не присущей стоящей перед ним девушке, Сэм пришёл в себя. Он поднял на Мэг рассеянный взгляд и словно игла пронзил её безжалостное выражение лица.

– Ты либо с ним сейчас ляжешь, либо мы пойдём дальше.

Слова отрезвили Сэма. Он медленно кивнул, позволил себе ещё пару секунд постоять на месте и, наконец, направился дальше. Более не слушая ни своих мыслей, ни своё выскакивающее из груди сердце.

У парня, которого он убил, были рыжие волосы редкого оттенка и едва заметная щетина на щеках. Возможно, годами ранее он был неплохим человеком, который по воскресеньям посещал церковь и исповедовался во всех своих мелких грешках. У него обязательно была семья, маленькая дочь или сын и жена, каждое прикосновение которой оставляло след нежности на чужой коже. А теперь на этой коже растеклось кровавое пятно, что забрало с собой жизнь парня.

Он был лишь сосудом, с той самой секунды, как сказал Небу и его обитателям «Да». Не имел собственной мысли. Не имел сомнений и сострадания. Парень, который прежде был хозяином своей судьбы, теперь стал шкурой в руках более могущественного существа.

Проносясь между деревьями, Сэм не мог избавиться от этих мыслей.

Если он убивал, то что тогда его отличало от тех существ, уничтожавших свой же сосуд? Признаться честно… если бы Мэг умела читать мысли, то дала бы ему такой подзатыльник, от которого он бы отходил ещё несколько дней. «И была бы права», – буркнул внутренний голосок.

Они – Солдаты. Охотники, коли угодно. У них нет права на сочувствие. Не к тем, кто убивает направо и налево. У них есть только дорога, только надежда, только возможность выжить, за которую каждый из них цеплялся, как за самого себя.

Это единственное, что осталось у них от живого.

Сама надежда на выживание.

***

– Осталось немного, – с неожиданным сочувствием произнесла Мэг. – Скоро всё закончится.

Сэм не поверил ей, да и она не поверила себе. Это было только начало их длинного пути, где нет ни понятия «пощады», ни понятия «отдыха». Но он всё равно догнал её, петляя между деревьями и надеясь на то, что с тем единственным существом, которого он убил, не последуют ещё десятки.

– Сколько?

Сколько до окончания первой, одной из самых небезопасных фаз их пути?

– С день. Максимум, – Мэг цепким взглядом окинула деревья, оточившие их, после чего перевела своё внимание на Сэма. – Тебе нужно будет в скором времени отдохнуть.

Она словно только-только вспомнила, что перед ней стоит человек, ещё живой, готовый двигаться вперёд, но в то же время нуждающийся в отдыхе. Во втором дыхании, которое не позволяло полной грудью вдохнуть пропитанный гарью воздух.

Но Сэм только отмахнулся от неё.

– Идём, – бросил он, делая шаг вперёд. Мэг вскинула брови.

– Нам всё равно потребуется передышка.

– Успеем ещё отдохнуть.

– В гробу? – Мэг одарила Сэма язвительной усмешкой

Но Сэм лишь пожал на это плечами:

– Может, и там.

Ветви переплетались между собой над их головами и с каждым новым их шагом создавали всё более густой потолок, не пропускающий серость неба через себя. Становилось темнее, и Сэм решился бы предположить, что на их небольшую планету плавно наваливался вечер, – если бы не деревья над головой. Они и стали причиной темноты, которая всё густела и густела.

По крайней мере, свист, разрывавший голову, наконец стих – и в этой тишине слышалась кратковременная победа. Они ушли. Им удалось уйти. Пускай и на некоторое время.

Сэм спрятал клинок в специально отделанный для этого отворот в рукаве. Закрепив его, он одёрнул рукав и сразу же нырнул рукой в верхний карман в попытках отыскать спрятанную там балаклаву. Это желание появилось из-за постоянно находящих его лицо веток, что уже оставили пару следов – длинных царапин, которые горели сейчас болью едва ли не больше, чем спина после столкновения с землёй.

Карман был пуст.

– Чтоб его, – буркнул Сэм, хлопая себя по другому карману с мыслью о том, что, возможно, он выронил ткань, когда на них напало одно из существ.

– На, – Мэг появилась словно из ниоткуда и вложила в руку свою балаклаву, выставляя напоказ собственное лицо, обрамлённое светлыми короткими волосами. – Я всё равно не нуждаюсь в ней.

– Для демона ты слишком хорошая, – буркнул Сэм, натягивая пропахшую пылью и землёй тряпку на себя, оставляя только одну часть лица открытой – глаза. – Не хочешь податься в проповедники?

– Если ещё одна подобная хрень слетит с твоего рта, то я брошу тебя и заменю себя на Маклауда.

Сэм не ответил, но его всё равно передёрнуло от перспективы идти плечом к плечу с Фергусом. Он быстро глянул на девушку и заметил насмешливое выражение на её лице.

И так же быстро отвернулся, словно боялся, что демоница через ткань заметит его ответную реакцию.

Мэг он знал мало. До того, как она повела его, они встречались всего четыре раза, и лишь с позволения. Они изучали тактику боя друг друга от силы пару дней, тренируясь вместе, после чего практически вынужденно сидели в библиотеке, пили горькую бурду, которую предлагало им то малое количество ягод и воды, и пытались разговориться. Привыкнуть друг к другу.

Если бы Сэму давали выбор, он бы никогда не пошёл с этой девчонкой. Он бы в свои напарники никогда бы не выбрал ни её, ни тех других, что в скором времени присоединятся к нему и, возможно, заменят, или, быть может, послужат подмогой Мэг. Демонице с глазами чёрными, как смоль, и блондинистыми волосами.

Он мог выбрать Бобби. Ровену. На крайний случай, Чарли или же Руби. Но если Руби он просто не доверял, то причина, по которой Сэм не мог взять других, была чересчур банальна.

Они были людьми.

Ни Мэг, ни Фергус, тот же Кроули – никто, кто в будущем будет сопровождать его, человеком не являлся. Даже в нём самом человеческая сущность присутствовала лишь частично, хотя и оставалась значительной.

– Чего раскис? – поинтересовалась Мэг, пихая его в плечо.

– Я в балаклаве. Ты не можешь видеть моего лица, потому сказать, что я кислый, ты тоже не можешь.

– Ты сейчас хуже лимона, ты в курсе?

Сэм озадаченно уставился на неё.

– В смысле?

Мэг заторможено моргнула, после чего мотнула головой и поджала губы.

– Не обращай внимания, – она откинула назад редкую чёлку – Сэм уже знал, что это действие указывало на раздражение девушки, которое чаще всего держалось пару секунд. – Когда-то лимоны были кислыми. Потому и сравнивали людей с такими же, как и у тебя, недовольными лицами, с лимонами.

Сэм никогда не видел лимоны – чрезвычайно редкий цитрус, который люди не удосужились сохранить вовремя.

Да и желания не возникало. Самым важным годами назад было собственное выживание, а не попытки сохранить индивидуальность еды. Плевать, что бо́льшая часть среди всего, что они едят – это батончики, содержащие в себе нужные для поддержания активности витамины, и редкие каши, поедая которые у Сэма всегда складывалось впечатление, что он жуёт измельчённые ветки деревьев, коими оброс весь мир. Хотя учитывая то, что это была стряпня Бобби… возможно, другие каши были получше.

Но Сэм всё равно был благодарен тому, что в большом и сбалансированном питании он не нуждался, в отличие от других. В небольшом перекусе – да. В полноценном завтраке, обеде или ужине – толком нет.

– Раньше сравнивать человека с едой было смешно? – переспросил Винчестер.

– Это было такое выражение, а не насмешка… – Мэг пожала плечами. – Ну да ладно. Иногда оно могло стать и ею.

– Люди были странными.

– Их мир тогда не был таким, каким он есть сейчас.

Сэм на это лишь покачал головой и потёр уже знатно вспотевшую шею. Беспокойство происходящим накапливалось, а их разговоры ни о чём с Мэг не имели никакого смысла.

Мир изменился.

Мир чертовски сильно изменился, а причиной тому послужили существа. Именно «существа», а не «АНГЕЛЫ», потому что люди до сих пор не могут поверить в то, что созданные их защищать, всю свою существующую ярость опустили на них.

Сэм вцепился в лямку сумки, как в последний спасательный крюк. В каком-то смысле он таковым и был, и этого отрицать невозможно. Но спасти никого не сможет – лишь предотвратит роковую ошибку человечества и защитит его от новой власти их преследователей.

– Что, всё-таки возьмём передышку, или продолжишь упрямиться? – Мэг хлопнула его по плечу, и Сэм почувствовал волну благодарности, окатившую его с ног до головы.

Но виду не подал. Ему до ужаса не хотелось выставлять напоказ свою человеческую часть, которую магия, что текла в его венах, так и не смогла заполнить все пустоты окончательно.

Ровена говорила, что это к лучшему – к лучшему, что он всё ещё был человеком. Магия часто подавляет не только слабости, но и то, что делало людей сильными.

Эмоции.

Именно их, как своё сильное качество, Сэм считать не собирался, конечно, потому небрежно повёл плечами и промолвил:

– Я ещё могу идти.

– Мне плевать, – заявила вдруг Мэг и скинула с плеч тяжёлый рюкзак, который всё это время тащила на себе – словно и не чувствовала его.

Ногами она его подпихнула под ближайшее дерево и опустилась на его толстые корни, выглядывающие из-под земли. Словно говорила: «Хочешь или не хочешь, мы будем делать так, как говорю я».

И Сэм сдался. Подобное случалось редко, его часто называли упрямым засранцем, но это не отменяло того факта, что против передышки он не был.

Приподняв ремень над головой, он стащил сумку с плеч и сделал то самое «сучье» лицо, которое заявляло одновременно и о своём нежелании повиноваться, и о капитуляции. Поправив сумку у своих ног, он уселся на корни рядом с Мэг.

– Довольна?

Мэг дёрнула бровью.

– Пока что – нет.

Сэм уставился на неё со всем тем раздражением, которое мог показать.

– А когда, мне интересно, будешь?

– Когда ляжешь и как миленький уснёшь.

«Засранка», - одними глазами заявил Сэм.

Не осталась в долгу и Мэг, со своим взглядом, лавирующим от грубого «сучёнок» до не очень – «балбес». Пару секунд они провели в тишине, после чего Сэм всё-таки удосужился спуститься с корней вниз, осознавая проигрыш, и подложить под голову сумку.

На самом деле, лежать после нескольких часов беспрерывного бега было не так уж и плохо. Ноги гудели. Тело всё ещё было напряжено. Земля под ним казалась чересчур твердой. И в то же время Сэм не двигался – впервые за последние дни.

Он ощущал кожей покой, накрывший его толстым одеялом, покой, который гарантировала демоница рядом.

– Я разбужу тебя через некоторое время, – словно зная, что о ней подумали, произнесла Мэг, и Сэм отрешённо кивнул.

На споры больше сил не осталось. Этот спутанный, мрачный день выкачал из него всё, что можно. А ведь, если верить внутреннему календарю, который работал довольно паскудно и неточно, на свежем воздухе он пробыл всего ничего. Ещё даже не успел добраться в первую безопасную точку, где их ждали. Ещё даже не преодолел и одной сотой пути ко второму бункеру, коих по Земле было разбросанно от силы штук десять. Ещё даже и до одной тысячной не дошёл к их самой важной цели.

Прикрыв глаза, Винчестер притворился спящим, когда Мэг зашевелилась. На пару секунд она замерла, после чего, видимо, махнула на метания рукой и недалеко от Винчестера улеглась сама. Сэм практически кожей ощутил, как девушка (или её всё же следовало называть демоницей?) за секунды нашла удобную позу между корней и расслабленно зевнула. Спать, как демон, она не могла, но войти в состояние дрёма – очень даже. И в то же время это состояние позволяло ей не отключаться от реального мира. Мэг всё ещё оставалась настороже, даже с закрытыми глазами.

А Сэм бесшумно перевернулся на спину и уставился бездумным взглядом вверх. Приподнялся. Поправил сумку вновь и снова улёгся, закинув руки за голову. За густыми, переплетающимися ветвями, которые дарили этому месту приглушённую темноту, неба было практически не видно.

И поделом ему. Что с ним, что без него – уснуть он не сможет.