Moon Breath

За секунду в голове пронеслись несколько идей и путей отступления, все абсолютно бесполезные. Разговаривать с этими угрожающего вида парнями тоже, скорее всего, не имеет смысла. Бедно одетые, с капюшонами на головах, даже лиц толком не разглядеть.

— Эй, ты куда-то торопишься? – выкрикнул на плохом французском один из них, сверкнув золотым зубом.

— Пойдем с нами, проводим куда надо, – оскалился второй.

Я кожей почувствовало, что шайка позади тоже неумолимо приближается. Сердце было готово выскочить из груди, а тело дрожало, как тонкий парус на ветру.

— Извините, можно пройти? – сипло выдавила я, сделав робкий шаг вперед.

— Не спеши, – добавил третий, с выраженным восточным акцентом, не переставая оценивающе оглядывать меня с ног до головы, — Ты откуда такая, красотка?

— Я, кажется, заблудилась, – пробормотала я, — Мне нужно в отель, прошу прощения.

Слова путались, фразы вылетали сами собой, лишь потянуть время, и суметь сбежать.

Черт, ну и попала же я!

— Мы тебя проводим —–повторил афроамериканец. — А заодно и повеселимся. Ты красивая.

— Горячая штучка!

Свет фар, мелькнувший позади, немного отвлек шайку, и я, ловко обогнув троицу, в ту же секунду бросилась наутек.

Адреналин гнал меня вперед, как лев гонит несчастную газель. Бежать по испещренной глубокими трещинами, брусчатку быстро не получалось, но я старалась как могла. В ушах свистел ветер, смешанный с похабными выкриками и бранью преследователей. Мне вспомнились многочисленные истории про опасные районы красных фонарей и узкие улочки восемнадцатого округа. Про то, как здешние относятся к белым туристам. Про ограбления и отрезанные головы. Раньше мне эти истории казались байками.

До тех пор, пока не столкнулась с опасностью лично.

Машина продолжала ехать за мной и протяжной сигналила. На мгновение я остановилась и увидела, что водитель активно машет мне рукой.

— Чего стоишь, садись давай! – знакомый голос разорвал темноту.

В конце концов, на четырёх колесах у меня больше шансов выбраться, чем на своих двоих, да и икроножные мышцы уже сильно ныли. «Местные» приближались, поэтому времени на раздумья просто не было.

В два прыжка подскочила к машине, рванула на себя переднюю дверь и уселась рядом с водителем.

— Какого черта тебя только сюда понесло?! – сквозь зубы проговорил Тэхен и резко стартанул.

Меня сотрясала мелкая дрожь.

Какое-то время мы ехали по узкому коридору, больше напоминавшему туннель, пока наконец не свернули на хорошо совещенную и вполне оживленную для этого времени суток улицу.

— Так что ты делала в этой части города, можешь объяснить? – раздраженно спросил Тэхен, закуривая сигарету.

— Хотела прогуляться. Мне казалось, что до отеля совсем недалеко.

— «Казалось»! – передразнил он, — Ты в курсе, какая нечисть тут обитает? Да любой турист знает, что в этом районе после полуночи шастает куча сомнительных типов, готовых отнять сумку или сделать чего похуже. Пол Парижа населено мигрантами, очнись!

— Нельзя загонять всех под одну гребенку только из-за цвета кожи или вероисповедания. Это проявление ксенофобии, – пробурчала я.

— Да ты что? Серьезно?! Может, тогда вернемся, а? Мне ехать в обратную сторону?

— Нет-нет, – испугалась я, вжавшись в сидение.

Мы пронеслись мимо стеклянных витрин магазинов и кафе, размытых неясным светом фонарей и неоновых вывесок. Жилые районы, где дома стоят так близко друг к другу, словно частокол.

— Откуда ты узнал, что я пошла именно в эту сторону?

— Майкл сказал. Хорошо, что Матиас одолжил свою машину, эти улочки можно в два счета объехать. А вот плутать пешком проблематично.

— Ох, —–только и сумела вымолвить я.

Значит, Ким вышел из «Норы» следом за мной.

— Скажи, ты на самом деле такая наивная или хорошо притворяешься? Просто, с одной стороны, ты кажешься умной и рассудительной, но иногда вытворяешь какие-то глупости, ей-богу.

— Всему виной алкоголь, – призналась я, — И сейчас, и тогда, на концерте, когда ввалилась в твою гримерку. Стоит мне перебрать, как мозг теряет способность к здравомыслию.

— Вот как, значит, – парень поднял бровь, — Спасибо, что предупредила. Буду знать, когда тебе ни в коем случае нельзя наливать алкоголь, а когда наоборот, лучше напоить.

Он подмигнул, но я быстро отвела взгляд.

— Это больше не повторится. Я приехала сюда, чтобы следить за порядком, а не напиваться. Признаю свою ошибку.

— О, боже… Да расслабься ты. Это же Париж. В этом городе так и тянет совершить какую-нибудь глупость.

Ким вырулил на улицу, где располагался наш отель. Мы остановились у ворот. Заглушив двигатель, тот остался сидеть, не шелохнувшись, и уставился куда-то вдаль. На лице отразилась усталость, а глаза стали печальнее, чем до этого.

— Волнуешься перед завтрашним выступлением? – тихо спросила я.

— Нет. Завтра же открытие, – дернул плечом. — Ерунда. Я знаю, что буду исполнять, это моя стихия. А вот с песней-сюрпризом не все так гладко. Мы вылетим, черт! – Он ударил кулаком по рулю.— На самом деле, я не люблю всякие конкурсы. Обычно на них все притворяются и хотят показать себя во всей красе. Из кожи вон лезут, лишь бы доказать, что они лучшие. Проблема-то в том, что в искусстве нет лучших или худших. Каждый крут по-своему. Мне вот нравится делать то, что я привык. А мне подсовывают совершенно не мой жанр и стиль, чтобы я выглядел посмешищем.

— Необязательно подчиняться их правилам. Спой песню так, как чувствуешь. Кажется, в этом весь смысл, не так ли?

— Наверное.

— Я могу чем-то помочь?

— Да нет, чем ты мо… Хотя, стой, – его лицо внезапно озарилось. — Можешь. Помоги мне с французским.

— Что, прости?

— Помоги мне с произношением. Ты же шаришь во всем этом! На примере песни, которая мне досталась. Дай пару уроков французского.

— Подожди, но тебе ее исполнять через два дня. За такой срок французский не выучить, – усмехнулась я.

— Я и не ставлю себе цель выучить его. Мне нужно спеть на нормальном французском, с правильным произношением, чтобы это не звучало, как будто я учился французскому у приехавших сирийских мигрантов. Короче, не дай мне опозориться, окей?

Если честно, эта идея мне не очень понравилась.

Ким, может, и способный, но в здешней суматохе отыскать время место для уроков французского — звучит как полный бред. Тем не менее, я кивнула.

— Можно завтра после обеда. И еще урок послезавтра. Разберем песню, подскажу основные моменты, потренируем отдельные слоги… Ну, как-то так.

— Круто! Тогда завтра и начнем, – он подал мне руку, и я быстро пожала ее в ответ. Его кожа оказалась очень теплой и мягкой.

Не отпуская мою ладонь, он сказал:

— Не пытайся всегда быть правильной, ладно? Тогда жить станет проще. Мы все чокнутые. Но ты это, наверное, уже сама поняла.

— Есть немного. Только… Что плохого в том, чтобы быть правильной?

— Хороших девочек хочется испортить.

— Значит, куда важнее избегать тех, кто может испортить.

Я аккуратно освободила пальцы из цепкой хватки.

— Да, и будь осторожна! Не забредай туда, куда не следует. В следующий раз меня на спасительном бэтмобиле может поблизости не оказаться.

***

На следующее утро я поняла, что безумно хочу увидеть маму и Кая. Несмотря на то, что мы находились тут всего несколько дней, казалось, что с момента отъезд из Дублина прошла вечность.

Мама ответила на видеозвонок не сразу. Сначала долго возилась с подключением, звуком, крутила ноутбук так и эдак — лицо постоянно исчезало из кадра и появлялось снова. Наконец мы увиделись, и я еще острее почувствовала, как скучаю по дому.

— У вас там все нормально? – с подозрением спросила я, замечая ее слегка растерянный вид.

— Все отлично, – заверила мама. — Просто… Переживаю за тебя. Сложно оставаться спокойной, когда твоя дочь находится в другой стране, в совершенно новой для себя обстановке, с чужими людьми.

— Но ты ведь не возражала.

— Нет, напротив, я рада за тебя, но это не отменяет волнение. Когда сама станешь матерью, поймешь эти чувства, их невозможно объяснить на пальцах.

— Как Кай?

— Делает успехи. Сегодня прочитал первый абзац Пиноккио по слогам, представляешь? Ему явно понравилась эта история.

— Он любит книги, – кивнула я и внимательно всмотрелась в экран с неровным изображением, углядев там взлохмаченную шевелюру брата. — Погоди, а чего это он дома?

Обычно до полудня младший занимается в подготовительной школе. Школой в полном понимании этого слова заведение сложно назвать — в основном там проводятся занятия для особенных детей по специальной программе. Лечебная гимнастика ритмика арт-терапия и даже час ничегонеделания — свободная деятельность, можно хоть мыльные пузыри пускать или валяться на полу в горе подушек.

— Немного вялый был, когда проснулся. Кажется, еще держится небольшая температура. Я подумала и решила, что лучше будет ему остаться сегодня дома. Я же пока на удаленке, могу присматривать за ним весь день.

— С ним точно все в порядке?

— Конечно. Передает тебе привет. Ему не объяснить, куда делась сестра, но истерик нет, а это самое главное. Все отлично, правда. Работы хватает, к тому же я взяла на аутсорсинг одну нотариальную контору, там такой бардак с документацией, дел по горло!

Я еще несколько минут послушала мамины жалобы на недобросовестных клиентов, у которых неправильно составлены сметы и не сходится баланс, отправила букет поцелуев брату и, едва сдерживая слезы, вышла из сети.

Удивительно, какой всепоглощающей нежностью можно проникнуться к родным, оказавшись за тысячу миль от них.

Мама обещала зарегистрироваться в Инстаграме, чтобы следить за новостями конкурса, но я не слишком разбиралась в этой соцсети и вообще не в курсе, что о нас пишут. Для меня ежедневный постинг в Инстаграме — это какой-то непрекращающийся парад тщеславия. Гораздо интереснее, когда люди выставляют в ленте не себя любимого, а так что снимают вокруг, видят своими глазами и пропускают через собственное мировоззрение. А полюбоваться на собственную физиономию всегда можно в зеркале.

***

С самого утра ребята репетировали в «Норе» — Матиас охотно предоставил свой клуб, хоть и звук там, по словам Кима, был паршивый.

Но куда деваться, если других сцен за сущие копейки никто не предложит?

Потом по графику небольшое интервью французскому блогеру, потом репетиция открытия конкурса в L'expérience. «Муны» переодевались и гримировались практически на ходу.

Я, расположившись спереди рядом с водителем, то и дело оборачивалась, чтобы запечатлеть в памяти уморительную картину: в абсолютной тесноте, на заднем сидении такси, Лиса подкрашивала глаза и попутно припудривала Тэхена. Джейсон, чертыхаясь, пытался ровно намазать на лицо тональник. И только Юнги, придвинутый к окну, безмятежно дремал после бессонной ночи.

Мы с помощницей ждали ребят с репетиции. Элла что-то публиковала в Инстаграме, а я растирала гудящие ноги. Стопы противно ныли после вчерашней беготни на каблуках и утренней суеты.

— За сутки на нас подписались тысяча двадцать один человек. Итого девятьсот двенадцать тысяч фолловеров. Вот бы переступить отметку в миллион за время конкурса! Для Грейс это было бы отличным подарком.

Видимо, популярность в соцсетях приносила свои плоды, ведь на «Мунов» постоянно обращали внимание. Они были единственными, кто за несколько дней в Париже дали уже с десяток интервью. И этим, без сомнения, бесили всех остальных.

Подтверждение не заставило себя ждать.

Из коридора послышался грохот, словно рухнула какая-то железная конструкция. Инстинктивно мы бросились к стеклянной двери, ведущей в репетиционный зал.

Юнги и Джейсон придерживали вырывающегося Кима за локти с обоих сторон. Декоративная стремянка-светильник с металлическим каркасом валялась перевернутая в углу зала. Коротко стриженый парень в распахнутой клетчатой рубашке потирал подбородок, размазывая кровь.

— Если ты мне выбил зуб, я тебя закопаю, понятно? Мне выступать через несколько часов перед толпой народа.

— По-хорошему, тебе надо вымыть рот с мылом, урод, – огрызнулся Тэхен. —Радуйся, что отделался легким испугом.

— Так, народ, давайте мы все успокоимся и разойдемся? Не надо еще больше привлекать к себе внимание, – сказал Джейсон, но тут же осекся. — Хотя, похоже, слишком поздно.

В нашу сторону направлялись несколько человек охраны во главе с ассистентом продюсера. Приплыли.

— Что вы здесь устроили? – прошипела Элла, одергивая куртку парня.

— Просто кто-то возомнил о себе слишком много, – рявкнул тот. На его лице отразилось волевое напряжение.

— Он оскорбил Лалису. Назвал ее крашеной шлюхой. – сообщил Юнги.

— И не только, – добавил барабанщик.

— Боже, что же вы творите, – покачала головой женщина.

— Он сказал, что я насадка для … Для… Трех членов, и что только шлюха может играть в одной группе с парнями, и еще много всякой грязи, – тихо сказала Лиса, едва сдерживая слезы. — Когда Тэхен это услышал, сразу набросился на него.

— Неужели нельзя было выяснить отношения за пределами территории конкурсной площадки? В любом случае, готовьтесь теперь объясняться перед руководством.

Однако объясняться пришлось только мне, потому что «допрос с пристрастием» проводился исключительно на французском языке, причем беглом и резком. С нами не церемонились — главный продюсер вообще не лез за словом в карман. Его ожесточенный получасовой монолог можно было сжать в пару предложений, смысл которых сводился к тому, что группа Moon Breath бросает тень на безупречную репутацию конкурса и подобный инцидент должен быть сурово наказан. По-хорошему, нас теперь следует дисквалифицировать, но в качестве исключения с делегации будет взыскан только штраф. В случае, если группа займёт призовое место, часть денег тоже будет удержана в счет уплаты штрафа.

А еще было много поучений, как надо и как не надо вести себя в период проведения конкурса. Вот для чего нужны менеджеры — на них сливают весь негатив.

И конечно, нам вынесли официальное предупреждение: еще один подобный прокол, и дисквалификация неизбежна.

После обрушившейся лавины гневных и совершенно несправедливых в моем отношении замечаний я просто хотела разрыдаться. Денежной награды мне точно можно не ждать, а значит, вся поездка оказалась напрасной.

Зато ребята перед самой церемонией открытия пребывали в хорошем расположении духа — им-то не впервой оказываться в центре скандалов, поэтому они отошли от стресса довольно быстро.

Я заглянула в гримерку: Мин репетировал гитарное соло, Джейсон что-то рисовал в блокноте, а Лиса сосредоточенно наносила макияж перед туалетным столиком. Каждый был на своей волне, не хватало только Кима.

За весь день мы с ним так и не пересеклись ни разу и не успели позаниматься французским. Честно говоря, я подумала, что он забыл об этой странной затее, придуманной глубокой ночью. В конце концов, выступать с импровизационной песней им предстояло уже завтра вечером, а перед смертью не надышишься.

Но вопреки домыслам, Тэхен уже шел мне навстречу и чуть ли не столкнулся со мной лоб в лоб. Он сразу заявил:

— У нас осталось примерно сорок минут до генерального прогона. Ты обещала помочь.

— И где ты сейчас предлагаешь тренировать французский? – прищурилась я, — В гримерке на диване между вашими концертными костюмами или в туалете для персонала?

— Нет, в таких местах я обычно предпочитаю заниматься сексом. А по поводу французского все гораздо проще. В пяти минутах от зала есть небольшой бар. В это время дня там ни души.

***

Бар и правда оказался безлюдным. В полумраке за опущенными жалюзи можно было разглядеть от силы пару человек. Бармен скучал за стойкой и время от времени затягивался вейпом.

Мы прошли к дальнему столику, расположенному в самом углу. Я окинула взглядом помещение: минимум пространства и света, стены в граффити, поцарапанная мебель.

Интересно, у парня природное чутье на самые злачные места?

Ким снял темные очки и бейсболку — они ему пригодились при выходе из зала. В ожидании конкурса у входа уже «дежурила» толпа поклонниц. Сегодня, несмотря на то, что Тэхен любит быть в центре внимания и купаться в любви публики, он предпочел остаться незаметным.

— Девятьсот тысяч подписчиков внушительное число. Это и есть слава, верно? – усмехнулась я.

Тот дернул плечом.

— Не знаю. Я не гонюсь за количеством подписчиков.

— И даже не заметил, сколько их было, когда за тобой стали бегать с намерением сфоткаться и получить автограф?

— Не преувеличивай. Никто за мной не бегает. Сейчас легко стать популярным в соцсетях. Гораздо сложнее потом удержать эту популярность. К тому же это не мои подписчики, а нашей группы – аккаунт-то общий. Хотя круто, конечно, лукавить не буду. От осознания того, что нами интересуется почти миллион человек, просто голова идет кругом.

— И что дальше? – я склонилась над столиком, — Рекламные контракты? Дуэты с популярными блогерами? Клипы с баснословными бюджетами?

— Все стереотипы собрала, да? – улыбнулся Тэхен и жестом подозвал бармена. — Нет, лично я против рекламы – это же обман в чистом виде. Я музыкант, и хочу зарабатывать себе на жизнь любимым делом, а не фальшивым восхвалением какого-нибудь шампуня для волос.

— Ох… – осеклась я. — Круто. Ну что, приступим к разбору песни? Время поджимает.

Он кивнул.

— Будешь что-нибудь?

— Если только минеральную воду. – Не удивлюсь, если в этом заведении из всех доступных напитков только алкоголь. — А ты?

— Ничего. Перед выступлениями предпочитаю голодать. Так концентрация становится лучше.

Мы начали фонетически «потрошить» текст песни — иначе это нельзя было назвать. Я объясняла, как правильно произносится каждое слово, каждый звук. Где нужен носовой «а», а где звонкая «с». Заставляла повторять по несколько раз, пока не слышала то, что следовало.

Он не отрывал черных глаз от моих губ, чем немного смущал, но я научилась владеть собой и лишний раз не пересекаться взглядом. Мысленно представила, что он один из учеников, вроде тех, кого обычно беру на репетиторство.

Наша цель — научить говорить правильно, нужно думать только об этом.

Мы успели досконально разобрать лишь половину песни, когда смартфон Тэхена стал разрываться от входящих звонков.

— Продолжим завтра в это же время, – коротко бросил он и накинул куртку. — Черт подери, нам на сцену выходить примерно через двадцать пять минут.

***

Мы с Эллой наблюдали церемонию открытия из-за кулис, примостившись на узком кожаном диванчике с другими «делегатами».

Все действо транслировалось на огромном мониторе, и надо сказать, оно было ужасно скучным и затянутым.

Сначала шло выступление организаторов, главного продюсера, продюсера телевещателя и еще много каких-то важных и не запоминающихся лиц. Конкурсанты выступали по две минуты, перед номером шла короткая открытка приветствия с информацией об участниках. Все талантливые, все амбициозные. Все хотят покорить вершину шоу-бизнеса. Сомневаюсь, что в будущем всем это удастся — по крайней мере, от некоторых песен у меня почти кровоточили уши.

На объявлении «Мунов» зал заметно оживился и загудел — хотя, конечно, не так мощно, как это было на концерте в «Тайсон Билл». В своем видеоприветсвии Тэхен, еще с длинными волосами (записывали давно), смущённо рассказывал об участниках группы, о самом популярном клипе и альбоме. В отличие от большинства конкурсантов, они уже имели неплохой бекграунд.

А потом было и само выступление — казалось, оно пролетело за секунду. Один из хитов их первого альбома. Взрывной, быстрый. К сожалению, на шоу-открытии живой звук не разрешили, поэтому Юнги и Лиса лишь имитировали игру на гитаре, Джейсон выполнял заученные действия на барабане. Майкла среди них не было.

Ну а Ким…

Единственный, кому пришлось работать вживую и петь на разрыв. Даже за то короткое время, что он был на сцене, я ощутило легкое гипнотическое состояние от его голоса. Элла толкнула меня в плечо и показала на экран телефона.

— Еще плюс тысяча подписчиков за сегодня, – едва сдерживая ликование, шепнула она.

Концерт продолжался долго. Обстановка выматывала. Нещадно хотелось перекусить и попить воды, но за кулисами всем было не до этого. Толпа людей, духота, где-то вдалеке шум зрительного зала. Нескончаемый поток гостей и участников. Мы то и дело здоровались со всем подряд, улыбались так, что к вечеру кончики губ заболели, а скулы просто сводило.

Каким же легким и воздушным кажется все происходящее, когда ты — лишь зритель.

Шоу произвело на меня впечатление!

Столько новых лиц за короткий промежуток времени я никогда не видела. Несколько часов внутри меня была натянута тугая струна, и лишь поздно вечером, сидя одна в лобби-баре, я ощутила небольшое облечение.

Наш отель был настолько спокойный и мало заселенный (несмотря на активный район и непосредственную близость к Монмартру), что по ночам жизнь здесь просто останавливалась. Подсветка в баре становилась тусклой, слегка интимной, с розоватым оттенком. Светодиодные ленты на сводчатом потолке создавали ощущение купола и добавляли какого-то обстановке футуристического уюта.

Позади раздались уверенный шаги. Я обернулась.

— Снова бессонница? – хрипотца в голосе парня в этом замкнутом пространстве показалось особенно глубокой и окутывающей.

— Ага.

— Сегодня все свалились без сил. Я живу в одном номере с Майклом, он храпит как паровоз. А мне срочно захотелось покурить.

Он подошел к панорамному окну и достал сигареты.

— По-моему, тут нельзя, – тихо сказала я.

— Мне плевать.

Плотный серый дымок взвился вверх, пронизывая ноздри едким ароматом.

— Сумасшедший был вечер, да? – усмехнулся Тэхен.

— Я думала, он никогда не закончится.

— Примерно представляю, что ты сейчас чувствуешь. Измотанность, гудящая голова. Усталость в каждой клеточке тела – такая, что даже уснуть не можешь. Хочется носиться как загнанный в клетку зверь, потому что не знаешь, как теперь расслабиться.

— Примерно так.

Он кинул взгляд на меня.

— У нас тоже так было первое время. Сейчас тоже так, но к усталости добавляется чувство бешеного кайфа. Кайфа от того, что ты выплеснул энергию на сцене, что впитал энергию зала. Сегодня, правда, аудитории была не самая активная, но тоже неплохо. Я думал, все будут совсем замороженные.

Ким был прав — спать сейчас бы действительно не получилось, разве что рухнуть замертво.

И как музыканты выдерживают такой ритм жизни?

Я невольно вспомнила свою уютную спальню в доме, плюшевую подушку в форме облака, тонкие нити гирлянды на окне.

Как же там мама и Кай?

— Хочешь увидеть зрелище, от которого точно не уснешь?

— Ты о чем?

— Ну так хочешь или нет? Советую поторопиться с решением, нам надо успеть до рассвета.

— Наверное, это не лучшая идея….

Он внимательно посмотрел на меня и чуть склонил голову.

— Мы в Париже, черт возьми. И я хочу показать тебе реально крутое место. Какие могут быть сомнения? Но ты, конечно, можешь сейчас подняться в свой номер, почистить зубки, поставить будильник на девять утра, подоткнуть подушечку и уснуть. Как ты это делала предыдущие двадцать лет жизни и будешь продолжать делать, когда вернешься домой.

— Моя жизнь не настолько скучна, как тебе кажется, – отрезала я. — Так что это за место такое?

Тот потушил сигарету и вытащил из кармана ключи от машины.

— Спасибо Матиасу, что согласился арендовать нам свою тачку до конца поездки. А куда едем… Скоро узнаешь!