Moon Breath

Все произошло так быстро, что я не успела толком ничего рассказать подругам. Лишь отправила короткое сообщение в наш общий чат, мол, «Предложили подработку во Франции, меня не будет несколько дней». От девочек сразу валом посыпались вопросительные сообщения, но я пока решила не разглашать подробности. В конце концов, я сама мало понимала, что происходит.

Сложнее всего было говорить с мамой. Точнее, она-то мою поездку восприняла на «ура» и тут же сообщила начальству, что ближайшие дни будет работать удаленно (к счастью, у мамы в силу нашей семейной ситуации есть такая привилегия). Мне же было тревожно оставлять ее именно в тот момент, когда она готова на все, чтобы добыть денег. Чего доброго, вернешься, а дом уже ушел с молотка. Взяв с нее слово, что до моего возвращения она больше не проявит никакой самодеятельности, я с тяжестью на душе отправилась собирать вещи.

***

На следующий день, везя перед собой один набитый до отказа чемодан, я брела к стойке регистрации, попутно выискивая глазами знакомые лица. Эллу заметила сразу: благодаря своему выдающемуся росту и экстравагантной одежде ее можно было в два счета распознать в толпе. Сегодня на помощнице продюсера красовались широкополая шляпа с огромным красным пером и длинное пальто в шахматную клетку.

Убийственный образ.

Подле нее вертелись и «Муны», специально одевшиеся в одном стиле. Все в лиловом бархате с черными вставками, в костюмах много кожи и металлических элементов. Ким нервно курил, вышагивая из стороны в сторону, а вот все остальные выглядели вполне расслабленно.

Чуть позже к нам присоединился тот самый Майкл, приглашенный клавишник — сутуловатый стройный парень с ямочками на лице. Пшеничного цвета волосы он стянул в тугой хвост, а на шею повязал бандану. Пожалуй, лишь он и я в этой разношерстной компании выглядели более-менее повседневно.

Мне досталось место в проходе, да еще и в отдалении от остальных. Не знаю, вышла моя изоляция случайно или так было задумано, но за пару часов полета, оставшись наедине с собой, я даже смогла расслабиться. Нервы, натянутые внутри как струна, слегка ослабили натяжение.

Попивая минералку, я вытащила скетчбук и принялась делать набросок. Рука неожиданно обрела уверенность и лихо набрасывала штрихи черным маркером. Когда объявили посадку, на бумаге уже был готов вполне себе узнаваемый эскиз. Я быстро спрятала альбом в сумку и застегнула ремень безопасности. Когда самолет шел на посадку, я держала глаза закрытыми и в уме решала примеры на французском. Как же страшно слышать этот пронзающий гул; скорее бы коснуться ногами твердой земли.

В аэропорту Бове нас встретил представитель телекомпании, которая организует сам конкурс. Молодой парень в облегающем пиджаке, представившись Жаком, быстро-быстро затараторил на английском с ужасным акцентом. Не переставая приглаживать тонкую бородку, он рассказывал, что вчера целый день ездил встречать конкурсантов и порядком устал, но выходных ему в ближайшие недели точно не видать — каждый день расписан как по нотам.

Когда я пожелала ему сил и хорошего настроения на чистейшем французском, он расплылся в улыбке и довольным шагом проводил нас в минивен.

— Увидеть Париж и… Обалдеть! – восторженно проговорил Тэхен, когда мы въехали с шоссе на городские улицы. Джейсон открыл шампанское, Ким тут же выхватил у него бутылку и отпил из горла. Все радостно визжали, как дети, проезжая любую мало мальскую достопримечательность, а их в Париже море.

У меня самой сердце готово было выпрыгнуть от счастья!

Перед глазами расстилались улочки с ажурными жилыми домами в три-четыре этажа, террасами, старинными балконами и резными фасадами. Даже обычный поток людей здесь был похож на праздничное шествие. Бесчисленные кафешки, мелкие магазинчики, уличные торговцы и музыканты. И величественная набережная Сены с красивым мостами и проплывающими под ними речными трамвайчиками.

Я зачарованно глядела через окно авто, боясь отвести глаза и упустить любую деталь этого великолепия.

Нас привезли в симпатичный отель недалеко от района Монмартр, что лично меня безумно обрадовало.

Не знаю, будет ли свободное время, но пройтись до кабаре «Мулен Руж» я должна во что бы то не стало!

Жак предупредил, что у нас есть пара часов, чтобы разместиться в отеле и отдохнуть, затем предстоит поездка в офис телекомпании и несколько интервью. Едва получив ключи от своих номеров, все разбежались приводить себя в порядок.

Номер оказался достаточно минималистичным и даже простеньким, но меня красота интерьера мало волновала. Первым делом я вышла на балкон и увидела простирающиеся шумные бульвары, станцию метро, автобусы, сверху похожие на игрушечные. Где-то вдалеке играла ненавязчивая музыка, пахло кофе и горячим шоколадом, от чего мое сердце затрепетало от радости.

Кажется, я попала в самое чудесное место на Земле, так ведь?

***

Вечером состоялась так называемая организационная встреча, где организаторы в деталях рассказали нам подробности конкурса New Sound.

Всего шестьдесят участников со всей Европы. В четвертьфинал выйдут тридцать, в полуфинал пятнадцать и в финале останется великолепная восьмерка, которая поборется за главный приз. Теперь я поняла, почему на логотипе конкурса красовалась перевернутая восьмерка а-ля знак бесконечности и нотная грамота внутри.

Во время конкурсных вечеров участникам предстоит исполнить пару своих песен, мировой кавер и еще одну песню-импровизацию, причем номер нужно подготовить прямо здесь. Каждый узнает свою песню завтра, на жеребьевке и праздничном фуршете. Надо сказать, на музыкантов ложилась огромная нагрузка. К ним было приковано внимание журналистов, операторов, блогеров и музыкальных критиков — многие вертелись неподалеку, что получить доступ к телу. Многие из участников вообще не имели большого опыта выступления перед публикой и чувствовали себя неловко от проявленного внимания. Я видела, как конкурсант из Бельгии с акустической гитарой бросился наутек от журналиста с микрофоном. А девушки из словацкого дуэта просто бродили с испуганными глазами, как неприкаянные и избегали любых поползновений СМИ в их сторону.

«Муны» же были гораздо больше расположены к общению. Уже на выходе из здания телекомпании на нашу команду налетела стайка журналистов. В основном они говорили на английском, так что я расслабилась. Наконец, Элла подвела ко мне девушку, которая ведет блог о молодых музыкантах. Она мило, на журчащем французском, начала расспрашивать ребят о начале их творческого пути. Мне удалось поработать синхронным переводчиком — опыт новый, но даже понравилось. До сей поры общаться с носителем языка мне удавалось только в онлайн-занятиях по скайпу за почасовую оплату.

На обратном пути Лалиса села в такси рядом со мной. Слово за слово, и мы разговорились.

— Тэхен тут в интервью рассказывал, как все начиналось… Я аж слезу пустила, кажется, так давно это было. Мы были совсем детьми, школьниками. Знаешь, а ведь это именно я стала инициатором создания группы.

— Серьезно?

— Ага. Эти оболтусы без меня бы перессорились еще до первого публичного концерта. И Кима я, кстати, брать в коллектив вообще не хотела. Мне он показался таким, как сказать, напыщенным, что ли? Пришел на первую репетицию с сигарой в зубах, в рубашке, расстегнутой до пупка и в ковбойской шляпе. Такой мачо, блин.

Из груди вырвался смешок.

— А как же рок, брутальность?

— Какой там рок! Он обожал петь лютую попсу типа Селены Гомес или Кэти Перри. Увлекался-то он роком, но думал, что на поп-песенках больше шансов продвинуться. Со временем повзрослел, изменился, нашел свой стиль. Теперь уже не представляю группу без него.

— Вы встречались? – зачем-то ляпнула я.

— Да. Первые два года. Глупые, неопытные, в поисках своего призвания. Столько дров наломали. Потом расстались. Потом снова сошлись, но это уже другая история.

Она поскребла кончиком ногтя окно автомобиля и тихо продолжила.

— Мы пели на улицах, в переходах, в здании железнодорожного вокзала. Знаешь, как нас полиция каждый день гоняла? А мы возвращались и снова выступали. Много на этом не зарабатывали, конечно, но зато нас постепенно стали узнавать. Первая фан-база появилась, из местных продавцов, туристов и офисных работников, хаха…

— А как вы с Грейс познакомились?

— Ой, это позже было! Мы стали понемногу каверы на Ютубе выкладывать, потом первый клип, снятый на свои деньги, своими силами. Тупо, непрофессионально, но с огоньком. Видимо, Грейс это привлекло. С нами связался ее секретарь, пригласил на прослушивание… Так мы с Грейс и встретились. Для нас она такая путеводная звезда, куда укажет дорогу – туда и идем. Когда она заболела, первым делом нас просто охватила паника…

— Постараюсь не разочаровать вас.

***

Вечером «Муны» шумной гурьбой ринулись праздновать приезд в столицу Франции, а я изучала договора, графики репетиций и расписание встреч. Открыла карту Парижа и отмечала, каким путем лучше проехать до того или иного пункта.

Но лишать себя удовольствия увидеть парижские улицы, освещенные блеском фонарей, витрин магазинов и вывесок баров крайне глупо.

Я прогулялась сначала вдоль отеля, перешла дорогу и осторожно побрела в сторону Монмартра, запоминая путь домой.

Дошла до площади Тертр, вдохнула аромат богемы, очутилась в щебечущей кучке японских туристов, посмотрела на уличных художников — некоторые рисовали портреты даже при искусственном свете фонарей. Отсюда открывался прекрасный вид на базилику Сакре-Кер, великолепный храм в самом сердце Парижа.

Визит в Сакре-Кер оставлю на потом, надеюсь, выдастся свободный часик. Купила на площади несколько сувениров и отправилась в отель, высыпаться.

Перед сном мне очень хотелось поговорить с мамой по видеосвязи, но я не решилась сделать звонок, время слишком позднее. Зато написала ей подробное сообщение о событиях первого дня, вложив в текст как можно больше радости и воодушевления. Не знаю, насколько искренним оно получилось, потому что на душе все равно скребли кошки.

***

К завтраку я слегка опоздала, и на момент моего прихода в лобби-баре почти никого не было. Только за одним из столиков сидел Тэхен, уткнувшись в айфон и попивая кофе.

Первым порывом было развернуться и уйти, но какая-то внутренняя борьба заставила пересилить себя.

Как можно более уверенной походкой я прошла рядом с ним; он поднял на меня взгляд и ожидаемо не сказал ни слова. Я сначала села за соседний столик, но чаша моего терпения все же переполнилась. Через секунду я рухнула в кресло прямо напротив парня.

— Так больше не может продолжаться, – сказала я, — На протяжении всего конкурса мне нужно решать организационные вопросы и сопровождать везде вашу группу. Ты фронтмен «Мунов». Глупо меня игнорировать.

— А с чего ты взяла, что я тебя игнорирую? – поднял бровь тот.

— Ну, это очевидно. Ты мне ни слова не сказал за последние три дня.

— А должен?

— Мы вынуждены общаться, потому что все находимся в одной лодке. Я должна знать о ваших передвижениях, планах, выступлениях тут. Черт, мне же нужно что-то отвечать французской прессе и блогерам?

— Не льсти себе, ты им не интересна. Если будут брать интервью у группы или у меня лично, мы найдем что ответить. Тебя это не касается.

— А контакты с руководством и организаторами за кулисами? Знаешь, сколько там формальностей?

Тэхен отложил телефон в сторону и скрестил руки на груди.

— Что ты сейчас от меня хочешь?

— Чтобы ты не делал вид, будто меня здесь нет. Чтобы делился информацией по поводу ваших передвижений или изменений графика репетиций. Ну, в общем, любые возникающие ситуации лучше решать через меня. Неважно, что ты обо мне думаешь, но я…

— Я, кхм, вообще о тебе не думаю.

Я сглотнула комок, подступающий к горлу и набрала в грудь побольше воздуха.

— Прекрасно. Значит, общаемся по рабочим вопросам в течение поездки. Все.

— Ок, – коротко ответил он.

— Это серьезное мероприятие, где нужно показать себя с лучшей стороны. И раз уж вы попросили меня руководить вашими делами, то будьте добры работать в одной связке.

— Лиса попросила. Не я, – обрубил меня снова.

— Что же ты не воспрепятствовал ей, раз я так тебе неприятна? – прищурилась я.

Он уставился на меня своими бездонными карими глазами и слегка сжал губы.

— Послушай, я был и есть фанат своего дела. Фанат группы. Если я знаю, что в конкретный момент для группы лучше, то никогда не вставляю палки в колеса. На конкурсе должна быть делегация, должен быть свой менеджер – ок, я согласен на то что ты временно заменишь Грейс. Тем более ты отлично говоришь на французском. И я никогда не сделаю то, что потом плохо повлияет на нашу карьеру. Я же не враг самому себе, верно?

— Тоже не горю желанием работать с вами. Просто расцениваю это как возможность получить новый опыт.

— Надеюсь, у тебя получится проявить себя. От Эллы толку никакого, за ней самой нужно следить, как за малым ребенком.

— Где она, кстати? – спросила я.

— Напилась вчера до поросячьего визга в местном шансон-баре. До сих пор отсыпается.

Он с грохотом отодвинул кресло, скомкал салфетку, и, кивнув на прощание, пошел к выходу.

Мне есть больше не хотелось, аппетит пропал.

Забыть, затолкать обиды подальше, сцепить зубы и дожить до отъезда из Парижа.

Теперь мой план таков.