Moon Breath

В середине апреля Эндрю О’Донелла из дома престарелых «Милосердие» не стало. Он умер тихо и мирно: просто не проснулся утром, когда медсестра пришла будить его на сдачу анализов. Говорят, у него просто остановилось сердце. Я узнала о случившемся только спустя пару дней, когда заступила на очередную смену. Мне часто доводилось сопровождать его на оздоровительные процедуры, а пару раз он просил сыграть с ним партию-другую в домино; я не в силах была отказать этому словоохотливому доброму старичку. Я постоянно проигрывала, а потом с улыбкой слушала его утешения.

Один раз я решилась и с тяжелым сердцем вошла в его комнату. Увидела заправленную постель, опустевшую тумбочку, одежду и обувь, сложенные в стопки. Здесь все застыло и обрело казенный безжизненный вид, как будто и не существовало на свете человека, совсем недавно проводившего этих стенах месяцы.

Я же все чаще была приставлена к миссис Уилсон и посвящала ей почти все рабочее время. На Карен смерть одного из жителей пансиона произвела сильное впечатление: первые дни она ходила с каменным видом, а когда укладывалась спать,  тихонько плакала в постели, промакивая платок скудными слезами. Я пыталась пару раз заговорить с ней о случившемся, но миссис Уилсон быстро свернула разговор.

— К такому нужно привыкнуть, милочка. Здесь смерть вполне обычное явление, мы как никто близки к ней. Дом престарелых это своего рода хоспис для смертельно больных одиночеством.

В один из выходных администрация центра провела в доме вечер этнической музыки — надо же было как-то отвлечь живущих здесь от тягостных размышлений. Мне кажется, выступление приглашенных артистов пошло старушке на пользу: об Эндрю она не вспоминала, но, возможно, просто забыла «благодаря» своему заболеванию.

Вне прописанных процедур мы подолгу прогуливались по территории, кормили уток в небольшом пруду, читали газеты. Вернее, я читала, а та внимательно слушала и кивала. Почему-то ее особенно интересовала внешняя политика – отношения стран ЕС, брекзит и всевозможные экономические саммиты. По вечерам я читала ей вслух произведения Камю, но несмотря на весь проявленный интерес, миссис Уилсон от этого засыпала обычно минут через пять.

В какой-то момент мне стало казаться, что я с утра до ночи ухаживаю сразу за двумя детьми. Второй — это, разумеется, мой брат.

Надо сказать, по весне Кай сделал немало шагов в своем развитии. Например, теперь он иногда пытался завязать разговор первым. Такого раньше не было. Да, он по десять раз задавал один и тот же вопрос, терял линию диалога, не понимал элементарных вещей. Но как же приятно было, когда в один из вечеров я склонилась над мойкой, чтобы вымыть сковородку и внезапно услышала позади себя еле слышное: «Ты моешь посуду, Нини?»

Ни-ни.

Мое имя он всегда произносит по слогам, отрывисто. Кроме отца и брата меня никто так не называл, да оно и к лучшему. Заставлять его выговаривать мое длинное имя целиком — абсолютно бессмысленная затея.

Только мать словно не замечала творящихся с сыном положительных перемен; по ее мнению, занятия с дефектологами и логопедами были пустой тратой времени. Вот лечение в Лондоне — совсем другое дело, там Кай станет абсолютно обычным ребенком и даже сможет пойти осенью в школу. В подобных эмоциональных порывах мама окончательно теряла связь с реальностью, а отговаривать ее — все равно что-то идти против надвигающегося смерча.

Машину продать не удалось. Единственный проявивший желание покупатель дотошно осмотрел ее, прикинул, сколько денег придётся отдать на восстановление и пошел на попятную. Он, конечно, обещал подумать и позвонить насчет принятого решения, но тут даже она поняла, что ждать весточек нет смысла.

Я же занималась с Каем вечерами напролет. Мы разучивали стихи, играли в «падающую» башню, раскрашивали деревянные фигурки. Переводы я стала брать все реже, хоть и в деньгах мы сейчас нуждаемся как никогда.

***

Отхлебнув остывший латте в любимой «Дженкинс», я со вздохом зачеркнула неправильное глагольное окончание. Французский выпускного класса средней школы, а знаний у моей ученицы ноль. Это сочинение недопустимо сдавать в подобном виде.

Стул передо мной заняли, и я, не поднимая головы пробурчала: «Закажи сама себе кофе или чай, я больше ничего брать не буду», не сомневаясь, что это Лия. Но вместо привычного тонкого голоса подруги услышала вкрадчивое покашливание.

Я перевела взгляд и слегка растерялась.

Моя карательная ручка, которой я от души только что зачеркивала ошибки, медленно покатилась в сторону.

— Привет, Дженни. Твои подруги сказали, что в это время дня тебя проще всего найти здесь.

— Привет, Лалиса?

— Можно просто Лиса, – мягко улыбнулась она. — Так меня зовут все друзья и знакомые. Кстати, будем знакомы. Мы ведь с тобой раньше практически нигде не пересекались.

— Ага, курсы не совпадали, – на автомате произнесла я.

Та кивнула, и, обхватив руками плечи, осмотрелась.

— Здесь уютно. Надо же, кафе находится совсем недалеко от колледжа, а я ни разу здесь не бывала.

— А я бываю почти каждый день. Мне нравится здешняя атмосфера.

— Отвлекаю тебя? Готовишься к экзаменам?

— Нет, – хмыкнула я. — Проверяю сочинение одной старшеклассницы, которой помогаю с французским перед выпускными экзаменами. Ничего сложного, если не считать кучу ошибок, причем настолько элементарных, что хочется схватиться за голову и кричать от бессилия.

— О! Французский, наверное, нереально сложный язык?

— Не сложный, если знать правила и хоть иногда слушать, что говорит преподаватель. А если, как у школьников: в одно ухо влетит, в другое вылетит, тогда да, сложный.

Тайка снова улыбнулась.

Я невольно отметила, какие правильные у нее черты лица: красивый разрез глаз, аккуратный прямой носик, пухлые губы. Только подбородок тяжеловат. В носу, как и у Кима, поблескивает тонкое кольцо.

Я осторожно подобрала ручку и замерла над бумагами, не зная, что еще говорить.

Что ей от меня надо?

Вряд ли она присела поболтать о том, о сем просто так, от нечего делать.

— Послушай, тут такое дело… – чувствуя, что пауза затянулась, Манобан принялась говорить. — Я наслышана о том, что ты хорошо владеешь французским языком. И вообще, многие о тебе отзываются, как об очень ответственном человеке.

— Что ж… Мне приятно, – ответила я, заправляя прядь за ухо.

— Я и сама видела, как здорово ты выступала на конференции. Было заметно, что ты изучила тему вдоль и поперек.

— Стараюсь максимально погрузиться в материал.

— Классно… Кхм…

— Что-то случилось? – с тревогой в голосе спросила я.

— Нет… То есть, да.

Я застыла в томительном ожидании.

Черт, ей можно вручать медаль за первоклассное умение держать интригу, выдавливая из себя слова по слогам!

— Наша группа подавала заявку на участие в международном конкурсе молодых исполнителей. И пару дней назад пришёл ответ, что мы прошли. Конкурс пройдет в Париже совсем скоро.

— Ох!... Поздравляю вас.

— Спасибо, только возникла небольшая проблема, – Лиса опустила глаза и принялась водить кончиком ногтя по столу. — Дело в том, что у нашего коллектива есть свой менеджер, Грейс. Она решает все организационные вопросы, договаривается о встречах, концертах, оформляет документы, согласует графики репетиций и так далее. В общем, благодаря ей наши планы упорядочены, и в жизни не творится форменный бардак, понимаешь?

— Понимаю. Наверное, – добавила я. — Прости, конечно, а в чем именно проблема?

— Да-да, перейду к сути дела. В общем, Грейс недавно гостила у родственников в Шотландии и заболела, слегла с температурой. Вчера она позвонила и сказала, что у нее положительный тест на коронавирус. А это значит, что ей не позволяет приехать к нам и тем более сопровождать на конкурсе. Конечно, у Грейс есть помощница, ассистентка, и мы с ней тоже периодически работаем, но как тебе сказать… Она довольно специфический человек, не самый надежный. Мы не уверены, что она сможет управлять нашими делами во время поездки.

Я все еще терялась в догадках, к чему та вообще клонит и максимально выразительно смотрела на нее.

— Короче, у меня созрела такая мысль... Пусть она не покажется тебе странной, но… Я предлагаю тебе выполнять обязанности менеджера на время поездки в Париж. То есть ехать с нами и вести всякие формальные дела группы. Твое знание французского будет просто бомбическим преимуществом.

— Что, прости?!

Я задела ладонью свою чашку кофе и выплеснула остаток: слава богу, не попало на листы с сочинением.

— Понимаю, что ты удивлена, но я поразмыслила и пришла к выводу, что ты отличный кандидат вместо Грейс. Ты ответственная, внимательна к деталям, владеешь языком. На самом деле, работы не очень много. Потребуется только согласовывать встречи, саундчеки, общаться с организаторами и следить, чтобы мы не выбились из графика. По большей части, просто сопровождать нас. Понимание того, что вокруг происходит, будет нашим козырем! Ведь никто в нашей группе не знает французский. Только я чуть-чуть понимаю на слух, но сама даже предложение грамотно не сформулирую.

— Извини, конечно. Я, пожалуй, пойду домой. Спасибо за предложение. У меня нет возможности куда-то ехать, и… – я схватила сумочку и собралась встать, но Лиса накрыла мою руку своей ладонью.

Каждый палец был украшен тонкими серебряными колечками, а на запястье болталась красная нитка с переливающимся камешком, похожим на топаз.

— Подожди. Выслушай, пожалуйста.

Я облокотилась на спинку кресла.

— Знаю, что мое предложение свалилось как снег на голову, – продолжила снова. — Но попробуй его рассмотреть. Расходы на поездку берет на себя организатор конкурса, тебе не придется ничего платить. Даже наоборот… Все участники получат денежное вознаграждение. А призовым местам достанется крупная сумма. В общем, любом случае ты останешься в плюсе, как часть нашей команды.

Упоминание денег приятным эхом пронеслось голове.

— Если дойдём хотя бы до полфинала, каждый получит не меньше пяти тысяч.

Черт, именно этой суммы не хватает для поездки в Лондон.

Но почему все звучит так фантастично?

Боже мой, да я тайку даже не знаю. Я вообще никого в их группе не знаю, кроме этого гада, о знакомстве с которым как раз бы предпочла забыть!

— Почему я? – первый вопрос, который пришел в голову. — Ответственных в нашем университете много. Да и знание французского здесь не такая уж редкость.

— Но не всем можно доверять. А тебе можно! Не знаю, почему мне так кажется. Скорее всего, интуиция. Или твое поведение на конференции так повлияло. Ты держалась молодцом, когда… Когда возникла непредвиденная ситуация. Знаешь, так бывает: что-то щелкает внутри, и ты понимаешь. что вот тому человеку можешь доверять.

— Вряд ли другие участники вашей группы думают так же.

— Если ты об Ви, то… – Манобан осеклась. — Я в курсе, что ваше общение не заладилось. И прекрасно понимаю твое смятение сейчас. Он часто ведет себя вызывающе и намеренно хочет казаться хуже, чем есть на самом деле. Да, порой он становится настоящим паршивцем, но это только маска. Не более того. Я знаю его много лет, мы прошли через кучу испытаний, переживали и победы, и поражения. И я хочу сказать, что на самом деле Ви совершенно другой. Он взрослее и мудрее, чем кажется. Он — связующее звено в нашей группе, без него мы бы не нашли свой стиль, свою музыку. Он как большой магнит, который соединяет всех нас, и мы становимся одним целым. И в нашей группе существует негласное правило: всегда действовать на благо всего коллектива. Даже если кто-то не согласен, он уступит, потому что знает, что группа важнее, чем личные недовольства. Этому нас научила Грейс, когда только начинала работать с нами.

— Даже не знаю, что сказать, – протянула я. — И долго продлится эта поездка?

— Максимум дней десять. Пять дней на подготовку, остальные пять дней – конкурсные. Отборочные, четвертьфинал, полуфинал и финал. Чем дальше пройдем, тем дольше задержимся. Ну а если вылетим, уедем в тот же день домой.

От информации кружилась голова. Выпить бы воды – большими глотками, не останавливаясь, пока разум не прояснится.

— Повторюсь: никто из ребят не будет против. Решение только за тобой. Конечно я не настаиваю и не прошу тебя прямо сейчас дать точный ответ. У тебя есть время подумать.

— О, отлично. Я подумаю, – с облегчением выдохнула я. Просто позже съеду с этой темы, и дело с концом. — Когда надо будет решить?

— До конца сегодняшнего дня.

— Что?! Так быстро?

— Дженни, – придвинулась ко мне Лиса и таким образом почти легла на столик, — нам нужно быть в Париже через два дня. У нас нет времени на поиск людей, но и без менеджера остаться не можем. В этом вся загвоздка.

— Черт… – пролепетала я.

— Дай свой телефон – не дожидаясь ответа, девушка схватила мой смартфон и быстро-быстро начала в нем печатать. — Вот, это мой номер, я его тебе сохранила в контактах. Напиши или позвони, когда примешь решение. Но ответ нужно дать до наступления ночи. Времени нет, ты же понимаешь.

В состоянии, похожем на удар мешком по голове, я кивнула и тупо посмотрела на цифры на экране.

— Ах да, – подмигнула мне, — У тебя есть загранпаспорт и вечернее платье?