Moon Breath

— Ну, что, придурки, как я вам?

Парень царственной походкой прошелся по коридору под всеобщий гул и аплодисменты.

— Охрененно выглядишь!

— Зачет!

— Тебе нереально идет!

— А я давно тебе говорил срезать эти патлы к чёртовой матери! Вот сейчас совсем другое дело! — загоготал Этвуд, хлопая Тэхена по плечу.

Когда на твоем курсе учатся «звезды», каждое их появление на занятиях превращается в настоящее событие и повод для сплетен на несколько дней вперед. Студентки перешептываются и хихикают по углам, просят сфоткаться для сторис, норовят спросить какую-нибудь глупость и гадают, когда же «звезда» соизволит появиться на горизонте в следующий раз. Как правило, это случается нечасто: у таких «звезд» плотный график и куча дел поважнее какой-то там учебы в колледже.

Да и зачем ходить на лекции, когда у тебя 900 тысяч подписчиков в Инстаграме и концерты каждые выходные?

Тэхен, Лалиса, Юнги и Джейсон подружились еще в средней школе и с тех пор не расставались. Бок о бок, совершенно неведомым образом, они дошли до Тринити-колледжа, куда поступали все вместе. Правда, Тэхен и Лалиса выбрали на факультет социологии и истории, а Юнги и Джейсон остановились на инженерном деле. Злые языки поговаривали, что столь дружное и успешное поступление всей компании на самом деле обеспечили богатенькие родители Кима — ведь ни Юнги, ни Джейсон, ни тем более Лалиса особыми успехами в учебе никогда не отличались и тяги к знаниям не проявляли. Все они увлекались, жили, буквально дышали музыкой. Если верить недавним интервью, их никогда интересовало ничего, кроме творчества, и именно творчество стало цементом, который намертво соединил их всех. Так появилась группа Moon Breath.

Группа существует лет пять, но популярность пришла совсем недавно. Примерно год назад их клип буквально «взорвал» YouTube, набрав 20 миллионов просмотров. Ким и его друзья в одночасье проснулись знаменитыми: на их аккаунты в Инстаграме подписалась куча людей, их начали приглашать на местные телешоу, а концерты расписаны чуть ли на год вперед. Естественно, в колледже парень почти перестал появляться.

Лично я и раньше редко с ним пересекалась, разве что мельком видела на философии и французском. Мы никогда не разговаривали и не имели общих друзей. Хотя он, вроде как, вообще никого, кроме участников группы, близко к себе не подпускал.

Он всегда носил распущенные, слегка вьющиеся волосы чуть ниже плеч. И вот сегодня, размахивая отрезанными прядями, он с гордостью демонстрировал новый имидж. «Волны» куда-то пропали: теперь это были взъерошенные, лохматые и лишь слегка уложенные гелем пряди, доходящие до мочек ушей.

— Хватит на него пялиться. Мы так на лекцию опоздаем, – тронула меня за плечо Лия, — Профессор Дженнерс этого не любит, знаешь ведь!

— Ни на кого я не пялюсь, – огрызнулась я. — Наоборот, противна вся эта показуха.

— По нему сходят с ума все девчонки, – вздохнула Лия, — А он, конечно, знает себе цену. Поговаривают, они с Манобан снова сошлись…

— Мне это неинтересно.

— Как думаешь, он доучится до конца курса или свалит отсюда в ближайшее время?

— И это мне тоже абсолютно неинтересно.

— Вот когда он выиграет «Грэмми», ты по-другому заговоришь. И пожалеешь, что не познакомилась с ним поближе, когда еще был шанс! — подруга высунула язык и засмеялась.

Я тоже оттаяла.

К черту этого Кима!

У меня на носу важный проект по гендерным исследованиям и международная конференция, а я толком ничего не написала!

Вчера полдня просидела в библиотеке, подняв кучу литературы по антропологии и гендерному анализу, но нужной для меня информации в них почти не было. Мой проект посвящён исследованию старения и активному долголетию, и помимо теории, приходится много практиковаться. В частности, после лекций я обычно еду в дом престарелых в восточном Дублине, куда добираться приходится больше часа.

За спиной послышались взрывы хохота, от чего я еще раз оглянулась: Кима обступила компания второкурсников во главе с Этвудом — старостой и местным качком-спортсменом. Тот сидел на самых высоких ступеньках, будто на троне, и смотрел как-то поверх остальных, не фокусируя взгляд ни на ком конкретно. Откуда-то из толпы неожиданно появилась Лиса, и присев рядом, обняла его за плечи.

***

Лекции профессора Дженнерса были интересными, но крайне утомительными — он словно высасывал всю энергию из слушателей своими бесконечными рассказами об исследованиях, статьях, монографиях и знакомствах с именитыми персонами из мира социологии.

Я поглядывала на часы, так как хотела успеть к научному руководителю мистеру Тейлору.

Вообще-то Джереми Тейлор преподавал у нас философию, но с прошлого года запустил программу «Гендерные исследования». Профессор Дженнерс активно его поддержал, а самое главное, поддержало государство, выделив нехилый грант на развитие программы. Тогда я поняла, что это:

а) это стопроцентно моя тема;

б) я хочу работать с Тейлором – он свежо мыслит и не погряз в стереотипах, что особо свойственно местной профессуре;

в) до конца учебы я не сменю вектор и буду развиваться в выбранном направлении.

***

Дверь в кабинет мистера Тейлора была приоткрыта, оттуда доносились приглушенные голоса. Собеседники явно о чем-то спорили – слышались повышенные тона и резкие, отрывистые реплики. Я осторожно заглянула в небольшую щелку.

Ким стоял вплотную к столу мистера Тейлора, скрестив на груди руки. На его лице я заметила легкую усмешку.

— Один год. Остался один год, Тэхен. Я не прошу тебя поступать в магистратуру, докторантуру, тем более заниматься научными исследованиями. Я понимаю, что тебе все это не нужно, и ты давно выбрал для себя другой путь. Но так откровенно пренебрегать учебой, пользуясь своим положением - это низко. Я тянул тебя как мог – и то, потому что обещал твоей матери, что сделаю из тебя человека.

— А сейчас, я, по-вашему, не человек? – спросил тот.

— Человека, обладающего знаниями и способностью мыслить, анализировать, созидать.

— Ну, с созиданием у меня как раз все в порядке. Если вы в курсе, я сам пишу музыку и тексты. И судя по реакции публики, им куда ближе мои мысли, чем написанные сто тысяч лет назад мудроизречения.

— Давай сейчас мы не будем язвить и спорить о значении философии, хорошо? Все, что я хочу до тебя донести — это чувство ответственности за себя и за принятые решения. Возьмись за ум. Окончи университет, докажи, что ты способен на большее, чем пение в клубах и набивание татуировок. Ты не представляешь, как твои родители будут тобой гордиться.

— Вы серьезно думаете, что моим родителям есть дело до моей учебы? – приблизившись к мистеру Тейлору, Тэхен засмеялся ему в лицо. — Похоже, вы переоцениваете степень их заботы обо мне. Поверьте, им плевать.

— Я много лет знаком с твоей матерью, и знаю, как она за тебя переживает.

— Разве что за деньги, которые вбухала за мое поступление сюда. – насмешливо протянул Ким.

— Что же, если тебе безразлична своя судьба, подумай об Манобан. У ее семьи нет возможностей оплачивать учебу и общежитие своими силами. Сам факт ее пребывания здесь означает, что она заняла чье-то место. Возможно, какого-нибудь человека, который действительно хотел учиться и заслужил бы стипендию по праву. Или ты готов бросить все вместе с ней?

С лица музыканта сползла улыбка.

Он с силой пнул стол Тейлора острым концом ботильона.

— Что же вы мне предлагаете делать? Боюсь, моя судьба уже предопределена и меня уже не спасти. Я завалил все экзамены. Я не писал ни одного гребанного эссе. Да бог мой, я даже не в курсе, кто учится на моем факультете! Или вы готовы протянуть мне руку помощи, памятуя о близкой дружбе с моей дорогой мамочкой?

— Хватит язвить, Тэхен!

— Меня зовут Ви.

— Хорошо, Ви — пусть будет так. Я хочу, чтобы ты показал, на что способен, и не только как рок-музыкант. Для этого есть отличная возможность: скоро состоится большая конференция по программе гендерных исследований, которую я курирую. Выступи с проектом перед ученой публикой. Это даст тебе сто очков вперед. Это ведь даже интересно, разве нет? Новый опыт и уважение руководства университета. Пусть все увидят, что Ким Тэхен не просто пользуется деньгами родителей, не ударяя при этом пальцем о палец.

— Кхм...Серьезно? Вы предлагаете мне выступить на какой-то там конференции?

— Именно так.

Тот неразборчиво выругался, похоже, на итальянском.

— И когда она будет, эта ваша конфа?

— Через десять дней.

— Да вы шутите! Что я успею подготовить за десять дней? Или вы мне дадите текст, который я просто должен буду прочитать по бумажке? Если так, то ноу проблем, согласен.

— Конечно, нет. Тебе самому придется поработать. Я предлагаю тебе скооперироваться с кем-нибудь из успевающих студентов и стать соавтором его проекта. Тебе объяснят суть исследования, введут в курс дела. Возможно, тебе придется проанализировать часть информации, подготовить тезисы и донести до аудитории. Но десяти дней для подготовки вполне будет достаточно.

— Чушь какая-то. У меня восемнадцатого числа концерт в клубе «Тайсон Билл», мне не до ваших…

— Тэхен! Посмотри текущие баллы Лалисы. И представь, на каком волоске от отчисления она висит сейчас, за год до выпуска. Разговор окончен. По поводу проекта я переговорю со своими студентами и позже с тобой свяжусь. Можешь быть свободен.

Тот развернулся, схватил сумку на длинном ремне, и быстрым шагом пошел к выходу.

Я молниеносно метнулась за ближайшую колонну и вжалась в нее как могла — лишь бы он не увидел меня и не понял, что я только что слышала почти весь разговор.

Но парень не видел никого перед собой: с ноги открыв дверь и ногой же ее захлопнув, он показал два средних пальца кабинету Тейлора, а затем быстро удалился по коридору.

До меня донесся терпкий запах сигарет и чего-то цитрусового.