Она мой рубин.

Я увидел на земле Гвендолин. Увидев меня она содрогнулась от… ужаса? Она боится меня? Нет, она не может, нет…

— Вставай! — я протянул ей руку. Шпагу, которая все так же была у меня в руках, я засунул за пояс. — Пойдём, Гвендолин! Люди смотрят.

На улице уже давно потемнело, но вышло так, что мы попали прямо под свет фонаря. Проходившие мимо люди смотрели на нас с недоумением.

— Говорил я тебе или нет, чтобы ты сидела в карете? Говорил? — она не реагировала, поэтому я протянул к ней руку, чтобы поднять с земли.

Меня всего колотило из-за страха… страха за неё. Меня окутывал страх потерять её, хоть и знаю я её всего вторые сутки

— Это было невероятно легкомысленно и… очень… опасно… и… — я перевёл дух и глянул на неё, — и чертовски смело.

Хоть я и боялся, но я действительно был чертовски горд ею, меня переполняло восхищение. Смелость, это была сумасшедшая смелость. Легкомысленная, безрассудная, но смелость.

— Я думала, что почувствую, если попаду в ребро, — сказала она, стуча зубами. — Я и не знала, что это такое чувство, будто… будто разрезаешь торт. Что, у него костей не было, что ли?

— Наверняка были, — сказал я. — Но нам повезло и ты попала как раз куда-то между ними.

— Он умрёт?

Я пожал плечами.

— Если это была чистая работа, то нет. Но хирурги в восемнадцатом веке не такие профи, как ребята из Анатомии Грей.

Её ноги снова подкосились. Но я крепко вцепился в её руку.

— Пойдём, нам надо попасть обратно в Темпл. Там нас уже заждались.

Поняв где мы находимся, я потащил её прямиком к выходу. Бедная девушка дрожала, как осиновый лист, а зубы стучали.

— Пожалуйста, прекрати стучать зубами. Это звучит жутковато, — сказал я.

— Я убийца, — сказала она.

Господи, ну что за глупости? Это была самооборона, глупышка.

— Ты о самообороне когда-нибудь слышала? Ты защитила сама себя. То есть, на самом деле, меня, если быть точным.

Я криво улыбнулся.

— Это было вовсе не обязательно, — сказал я

— Ах, вот как! Не обязательно! А что с твоей рукой? Никак, кровь?

— Это не страшно. Доктор Уайт мне поможет.

Некоторое время мы шли молча. Прохладный вечерний воздух явно шёл ей на пользу: пульс постепенно пришёл в норму, зубы тоже больше не стучали.

— У меня прямо сердце остановилось, когда я вдруг увидел тебя там, — наконец произнёс я. И отпустил её руку почувствовав, что на уже самостоятельно может держаться на ногах.

— А почему у тебя не было пистолета? — набросилась она на меня. — Вот у того, другого, был!

— Даже два, — сказал я.

— Почему же он ими не воспользовался?

— Он воспользовался. Первой пулей застрелил бедолагу Уилбура, а вторая пуля чудом пролетела мимо меня.

— Но почему он не выстрелил ещё раз?

— Потому что у каждого пистолета только одна пуля, глупышка, — сказал я. — Практичное маленькое огнестрельное оружие, которое ты видела в «Джеймсе Бонде», ещё не изобрели.

— Но ведь сейчас-то его уже изобрели! Почему ты не берёшь с собой в прошлое нормальный пистолет, а таскаешься с какой-то дурацкой шпагой?

— Я тебе не наёмный убийца, — раздраженно произнес я.

— Но это ведь… как так… должно же быть хоть какое-то преимущество, когда прилетаешь из будущего? — должно быть, но мне нельзя, — А, вот мы где! — произнесла она, когда мы оказались у Эпсли-хауса, у выхода из парка.

— Давай вызовем такси до Темпла, — сказал я.

— У тебя при себе есть деньги?

— Нет, конечно!

— У меня с собой телефон, — сказала она и выловила его из своего декольте.

— А-а-а, вот что за серебряная шкатулка! Я подозревал! Ты глу… дай сюда! — я выхватил телефон из её рук.

— Эй! Это моё!

— Да? Может, ты и номер знаешь, по которому я собрался звонить?

Я поднёс телефон к уху.

— Прошу меня простить, дорогая моя, — какая-то старушка потянула Гвен за рукав. — Не могу удержаться от вопроса: вы, случайно, не из театра?

— Э-э-э… да, — сказала она.

В телефоне раздавались гудки.

— Ах, так я и думала, — старушка еле-еле удерживала на поводке свою таксу. Та изо всех сил тянула хозяйку к другой собаке, на пару метров вперёд. — Наряд выглядит очень правдоподобно. Так сумеет пошить лишь талантливый костюмер. Знаете, я ведь тоже много шила, когда была молодой… Полли! Перестань вырываться!

Гудки на том конце провода прервались, и я услышал голос дяди.

-Да?

-Дядя, это Гидеон. Тут произошел конфуз, не мог бы ты отправить за нами машину к главному входу Гайд-парка.

-Что произошло?! — воскликнул он, — Ладно потом будете объяснять, ждите машину, только дойдите до Пикадилли.

— Они сейчас заберут нас, — сказал я и отдал Гвендолин телефон. — Мы пройдёмся до Пикадилли.

— Где же можно вас увидеть? На какой сцене вы блистаете? — спросила старушка.

— Ну… вы знаете… к сожалению, сегодня вечером был последний спектакль в этом сезоне, — сказала Гвендолин.

А она молодец, выкрутилась. Даже я так не смог бы

— Ах, как жаль.

— Да. Мне тоже.

Я потянул её дальше.

— До свидания.

— Я не представляю, как те мужчины смогли нас выследить. И по какому такому приказу Уилбур повёз нас в Гайд-парк. У нас просто не было времени на то, чтобы добираться окольными путями, — я на ходу разговаривал сам с собой.

Здесь, на улице, мы смотрелись ещё более эффектно, чем в парке.

— Ты со мной разговариваешь?

— Кто-то знал, что мы будем там. Но откуда? Как это могло случиться?

— Уилбур… его единственный глаз был… -она вдруг побледнела.

— Что с тобой?

Её скрутило, и она присела на корточки у обочины. Блин! Сейчас не то время, нам надо дойти до Пикадилли.

— Гвендолин, хватит! Нам нужно дойти вот туда! Просто глубоко вдохни, и всё пройдёт.

— Пройдёт? — было видно, что она сейчас сорвется, но она старалась говорить спокойно.

— А пройдёт ли то, что я только что убила человека — это пройдёт? То, что сегодня вся моя жизнь пошла коту под хвост — это пройдёт? То, что высокомерный, длинноволосый трус, который пиликает на скрипочке и носит шёлковые чулочки, постоянно мной помыкает — это пройдёт? Если тебе интересно, от всего этого меня тошнит. И, если тебе интересно, от тебя самого меня тоже — тошнит!

Последнее предложение она произнесла немного визгливо, но это ничего. Я совершенно ничего не понимал, что сейчас произошло. Я понимаю её состояние, но не смотря на это, её слова обо мне больно кольнули меня. Я уже отчетливо понимал, что без неё я не смогу, она мне нужна, это чувство ново для меня, я такого ещё не испытывал. Но я не хочу исполнять приказ графа, я обязан быть с ней холоден.

— А сейчас я хочу домой, — её губы вновь начали дрожать, а глаза наполнялись слезами.

Чёрт, чёрт, чёрт! К черту холодность! Я не могу так.

— Ну всё, хватит уже, — сказал я мягким голосом.

Все её самообладание разбилось, а слёзы градом покатились из глаз.

— Эй, Гвендолин, мне правда жаль, — я подошёл совсем близко, взял её за плечи и прижал к себе. — Я-то, идиот, совершенно не подумал о твоих чувствах, — бормотал я куда-то мимо её уха. — Помню, как у меня самого кошки скребли на душе, когда я только начинал прыгать. Ну и пусть я со шпагой, пусть и скрипка тоже…

Я нежно гладил её по голове, из-за чего она всхлипнула еще громче. Я почувствовал себя совершенно беспомощным, ведь я столько времени общался с Шарлоттой, которая не позволяла себе слез, не позволяла быть себе слабой. Они совершенно разные, почему я их сравниваю? Гвендолин хрупкая, слабая и не готова ко всему этому, а Шарлотту учили всему этому с детства, она все скрывала в себе, она была как закрытая книга, единственное что я точно знал, Шарлотта любила меня, но Гвендолин… я даже не знаю, что она обо мне думает.

— Ну не плачь, — сказал я беспомощно, — всё в порядке.

Хотя прекрасно знал, что ничто не было в порядке. Всё было ужасно, я даже представить себе не могу, что испытывает Гвендолин. Первое путешествие во времени со мной и вот, что произошло. Предательство и обман матери.

Она вырвалась из моих объятий и смущенно размазала слезы по всему лицу.

Бедная моя девочка. Да она моя! Я признал себе это, но никому больше не скажу. Так же я никому её и не отдам.

— Вот, возьми, пожалуйста, — сказал я, и с улыбкой вытянул лимонно-жёлтый платок с оборками из своего кармана. — В восемнадцатом веке одноразовые платочки ещё не изобрели. К сожалению. Но давай я отдам тебе этот. Насовсем.

Только она потянулась за платком, как перед нами остановился чёрный лимузин. В машине нас ждал мистер Джордж. Его лысина была усыпана капельками пота.

Я не мог оторвать взгляда от девушки, поэтому заметил, как она облегченно выдохнула и слабо улыбнулась. Её усталость никуда не делась.

— Мы чуть с ума не сошли от волнения, — сказал мистер Джордж. — О боже мой, Гидеон, что с твоей рукой? Ты истекаешь кровью! А Гвендолин отчего в таком виде? Она ранена?

— Лишь очень измучена, — коротко ответил я. — Мы отвезём её домой.

— Сожалею, но не получится. Мы должны осмотреть вас обоих. А твою рану нужно как можно скорее показать врачу.

— Кровь давно уже остановилась. Это просто царапина, правда. Гвендолин хочет домой.

— Она, наверное, ещё не достаточно долго проэлапсировала. Ведь завтра она должна пойти в школу и…

Как можно так относится к девушке? Видно же, что она полностью вымотана.

— Мистер Джордж, она отсутствовала три часа. Этого точно хватит на последующие восемнадцать часов. — мой голос так и сочил ядом.

— Может и хватит, — сказал мистер Джордж, — но это противоречит правилам. Кроме того, нам нужно знать, как…

— Мистер Джордж!

Он сдался, отвернулся и постучал в кабину водителя.

Стекло с гудением опустилось.

— Поезжайте направо по Беркли-стрит, — сказал он. — Мы сделаем небольшой крюк. Бурдон-плейс, 81.

Гвен вновь облегчённо вздохнула, когда машина заехала на Беркли-стрит.

Мистер Джордж пристально оглядел её. Его сострадательный взгляд будто говорил, что никогда в жизни он не видел более жалкого зрелища, чем она сейчас.Ну нельзя же так!

— Что же там произошло, во имя всего святого?

Заметив, что она чуть ли не засыпает, я произнес:

— В Гайд-парке на нашу карету напали трое незнакомцев. Кучера застрелили.

— Какой кошмар, — сказал мистер Джордж. — Я не очень понимаю, о чём речь, но всё подтверждается.

— Как так?

— Запись от 14 сентября 1782 года. Адепт второго уровня Джеймс Уилбур был найден мёртвым в Гайд-парке. Пистолетным выстрелом ему снесло пол-лица. Так и не удалось выяснить, кто совершил это преступление.

— Вот мы-то и выяснили, — сказал я с ухмылкой. — То есть, я видел убийцу. Но имени его я не знаю.

— А я этого убийцу заколола, — сказала Гвендолин металлическим голосом.

Меня пугает этот голос, а вдруг она сорвется? Нет, она сильная, она даже сильнее меня.

— Что?

— Она вонзила ему шпагу в спину, — сказал я. — С разбега. Но убила она его или нет, мы точно не знаем.

Голубые глаза мистера Джорджа округлились.

— Она… что?

— Их было двое на одного, — пробормотала она. — Не могла же я сидеть и ждать неизвестно чего.

— Вообще-то трое на одного, — поправил я. — Одного уложил я. Я же сказал, оставайся в карете, что бы ни случилось.

— Мне показалось, что ты долго не продержишься, — сказала она, не глядя на меня.

Я молчал.

Мистер Джордж переводил взгляд с меня на Гвен и качал головой.

— Это какое-то наваждение! Твоя мать меня убьёт, Гвендолин! Ведь предполагалось, что ты будешь в полной безопасности. Знакомство с графом должно было состояться в нашем же доме. Любой риск совершенно исключён. Ни секунды в опасности. А вместо этого ты проехала через полгорода, на вас напали какие-то разбойники… Гидеон, во имя всего святого! Что ты себе думал?

— Все бы закончилось хорошо, если бы кто-то нас не предал, — я раздражённо нахмурился. — Кто-то знал о нашем визите. Кто-то, кто имел власть над Уилбуром и отдал ему приказ везти нас в парк.

Я постоянно поглядывал на Гвендолин, которая уже была в полусонном состоянии.

— Но зачем кому-то хотеть вашей смерти? И кто мог знать, что вы прибудете именно в тот день? Никакой логики, — мистер Джордж покусывал нижнюю губу.

— О, вот мы и на месте.

Она подняла глаза. И улыбнулась, так счастливо, будто мечтала уйти и не видеть меня.

— Спасибо, — сказал я.

Она посмотрела на меня

— За что?

— Может… может, я бы и правда не продержался, — сказал я. По лицу скользнула кривая улыбка. — Я считаю, ты действительно спасла мою дурацкую шкуру.

Она глядела на меня вовсе глаза. Я заметил, что её губа вновь задрожала, и она была готова вот-вот заплакать. Я быстро достал из кармана платок и протянул ей, на этот раз она приняла его.

— Лучше вытри всё лицо, а то твоя мама подумает, будто ты ревела ревмя, — сказал я слабо улыбнувшись.

Я видел, скольких усилий ей стоило чтобы не расплакаться.

Водитель открыл дверцу, и мистер Джордж вышел из машины.

— Я провожу её до дверей, Гидеон, это займёт всего минуту.

— Спокойной ночи, — выдавила она.

— И тебе, — сказал я и улыбнулся. — Увидимся завтра.

Теперь мы будем видеться каждый день. И, что удивительно, я счастлив, хоть изначально мне не нравилось всё это. За два дня я привязался к ней. Внутри меня была борьба, я хотел отгородить её от себя, но в то же время никогда не отпускать, похитить её и как Люси и Пол отправиться с ней в прошлое.

Я наблюдал, как мистер Джордж и Гвен прошли к двери. Им открыл мужчина, наверное дворецкий, что-то сказав, Гвен прошла в дом.
Через некоторое время дверь автомобиля открылась, и на прежнее место сел мистер Джордж.

-Ничего не говорите, мистер Джордж. Я знаю, что виноват. Но ведь и она совершенно меня не слушает, она упрямая.

-И это делает её особенной. Ведь так, Гидеон?

-Да, вы несомненно правы! Черт возьми, вы правы. Её не делает особенной ген. Она сама по себе особенная, необычная, волшебная.

-Ты влюбился, мальчик мой.

Влюбился… нет я не мог. Я не верю в любовь, тем более с незнакомым человеком

-Нет, я знаю её всего двое суток.

-Ты влюбился сразу же. Просто скрывал от себя это. Прислушайся к себе. Она очень интересная девушка, ведь так, Гидеон?

-Да. И смелая. Ужасно смелая.

-Но боюсь нам влетит от Фалька.

-Я возьму это на себя.

***

Зайдя в кабинет доктора Уайта, я увидел там дядю и самого доктора.

-Гидеон! Что произошло? Почему у тебя рукав порезан? -«налетел» на меня доктор Уайт.

-На нас напали, -кратко ответил я.

-Где Гвендолин? — спросил дядя. В его голосе явно проскакивало беспокойство

-Так, тебе повезло, рана не глубокая, но швы наложить придется.

Я проигнорировал его слова. Он вколол мне обезболивающее

-Она дома, дядя, — безразлично ответил я ему.

-Почему она дома! Её надо осмотреть! Она недостаточно была в прошлом, ей надо еще час элапсировать! — взорвался он.

-Ты видел её состояние?! Нет?! А я видел! Видел, дядя! Ей срочно надо было домой! К матери, в знакомые стены! Успокоиться! — подскочив с места выкрикнул я.

-Гидеон! Дай мне нормально зашить твою рану.

-Простите, доктор.

-Расскажи, что произошло? — спросил дядя

-Когда мы оказались в прошлом… — я рассказал ему все в мельчайших подробностях, ну почти все, некоторые моменты я умолчал, — Теперь ты понимаешь, почему она дома?!

-Её мать меня убьёт... - произнес дядя и упал в кресло.

-Не убьёт, всю ответственность я возьму на себя, ведь это я, в конце концов, вывез её за пределы ложи.

-И твоя мать меня убьёт - он как-будто не слышал моих слов.

-Все, Гидеон, я зашил твою рану.

-Спасибо.

Я встал с кресла и начал мерять шагами комнату.

-Твоя мать меня убьёт.

-Дядя! - воскликнул я, после чего он подскочил с кресла, - никто тебя не убьёт! Моей матери давно плевать на меня, а перед матерью Гвендолин оправдываться буду я. На этом все, дядя, я тоже устал, поеду домой.

-Но как же элапсация? - произнес мистер Джордж, я даже не заметил как он вошел сюда.

-У меня завтра нет пар, приеду раньше и просижу в прошлом дольше. До свидания.

Я вышел из кабинета и пошел знакомыми коридорами на улицу.

***

Наконец приняв душ я лег на кровать и начал провалиться в царство Морфея. Но тишину разрезал звонок телефона