21.
Он открыл глаза, поморщившись от света, будто не сразу понял, где находится. Его взгляд был слегка мутным, губы тронула слабая усмешка.
— Чё… случилось-то? — прохрипел он, с трудом переводя взгляд на меня. — Даша?..
— Тихо, не дергайся, — я прошептала и обернулась. — Матвей, Кирилл, помогите поднять его!
Мы подхватили Ваню под руки, аккуратно, стараясь не причинить лишней боли, но всё равно он застонал — сдержанно, сквозь зубы. Мне самой было тяжело на это смотреть: его лицо побитое, губа разбита, взгляд болезненный, а он ещё пытается делать вид, будто всё в порядке.
— Потерпи, Кис, уже всё, — прошептала я.
Когда мы почти поставили его на ноги, я повернулась к блондину — его другу.
— Помоги мне отнести его домой, пожалуйста.
Он кивнул, вытирая кровь с подбородка рукавом.
— Я Хенк… ну или Боря, как удобнее. Без проблем, — сказал он.
— Спасибо. Правда.
Я попрощалась с Матвеем, Кириллом, с остальными. Те что-то говорили, кто-то посмеивался неловко, кто-то просто смотрел с тревогой. А я уже ни на кого не смотрела — только на Ваню, который еле держался на ногах. Мы с Хенком двинулись в сторону моего дома. Я не могла и не хотела его оставлять в таком состоянии одного. Просто не могла.
По дороге я взяла Ваню под руку, обхватила аккуратно — так, чтобы не задеть синяков, которые, казалось, были везде.
— Эй… а куда мы? — пробормотал он.
— Ко мне, — спокойно ответила я. — Надо тебя привести в порядок.
— Нет… я хорошо себя чувствую, я к себе пойду…
Я резко остановилась, глядя прямо в его упрямое лицо.
— Так, всё. Не делай мне нервы. Ты уже на ногах еле стоишь. Хочешь — катись на руках, но в мою сторону. Понял?
Он хотел было что-то буркнуть в ответ, но только усмехнулся слабо, морщась от боли, и кивнул. Мы дошли до моего подъезда, слава богу, квартира на первом этаже — иначе я не знаю, как бы я эту здоровенную «машину» дотащила куда-то выше. Я повернулась к Хенку.
— Спасибо тебе большое.
— Да не за что, — махнул он рукой. — Ты ему очень важна. Береги его.
Я кивнула, и мы с Ваней начали подниматься по ступенькам к двери. Шаг за шагом, медленно, но вместе.
Дверь квартиры тихо закрылась за нашими спинами. Ваня еле стоял, и я тут же стянула с него куртку, повесив на крючок у входа. Он молча снял свои кроссовки, чуть покачнувшись, и я быстро подхватила его под руку.
— Пошли в мою, — сказала я, ведя его по знакомому коридору. Он не сопротивлялся.
В спальне он, не сказав ни слова, сразу улёгся на мою кровать, тяжело выдохнув и прикрыв глаза. Я наклонилась, поправила плед, и прошептала:
— Я сейчас приду, подожди.
Забрав телефон с тумбочки, я вышла в коридор. Хотела было уже набрать Мишу — предупредить, что у нас дома гость. Но тут заметила его сообщение:
> «Останусь у дяди Кости на ночь. Суп в холодильнике, не забудь поесть. Не открывай никому, если что — звони».
Я выдохнула — почти с облегчением. Повезло. Вот реально повезло, что его не будет. Никаких допросов, никаких взглядов, никаких историй «что это за Ваня в твоей кровати». Отлично.
Я зашла в ванную, нашла аптечку, взяла плашку льда из морозилки и, обмотав его кухонным полотенцем, вернулась в комнату. Там было тихо, только Ваня ворочался на кровати, натянув плед чуть ли не до подбородка. Я включила настольную лампу — мягкий теплый свет залил половину комнаты, оставляя вторую в полумраке.
— Ванюш, поднимайся, — тихо сказала я, подходя ближе. — Мне нужно снять с тебя одежду. Ты весь в синяках, и я должна это обработать.
Он приподнял бровь, лениво усмехнувшись:
— Ого… как всё серьёзно. Ты хоть ужин при свечах устрой, раздеваешь парня.
Я закатила глаза и, не сдержавшись, легонько шлёпнула его по затылку.
— Ай! Больно же, — он поморщился, но улыбнулся шире.
— Прости. Но ты заслужил.
Я аккуратно помогла ему снять свитер, стараясь не касаться синяков. Его тело было в ссадинах и гематомах, но он всё равно выглядел… по-своему красиво. Я отвела взгляд, заставляя себя не залипать, но всё равно краем глаза заметила два особенно жутких синяка на боках. Они уже наливались фиолетово-синим, будто под кожей пульсировала боль.
— Блин, — выдохнула я. — Это что вообще такое…
Он ничего не сказал, только посмотрел на меня снизу вверх. Я приложила обёрнутый в ткань лёд к одному из синяков, и он тут же резко втянул воздух сквозь зубы.
— Потерпи немного, — прошептала я.
Он сидел, облокотившись о стену, и на миг закрыл глаза. Мы молчали — в комнате было тепло и спокойно, только его дыхание и шорох пледа.
— Спасибо, что пришла, — вдруг сказал он. — Если бы не ты, я бы, может, сейчас валялся бы где-нибудь в переулке с пробитой головой. Не привык, что за мной кто-то вот так…
Я чуть улыбнулась.
— Держи лёд, — сказала я, передавая ему компресс. — Ты сам теперь дежуришь. У меня руки замёрзли.
Он взял тряпку, приложил к боку, потом вдруг аккуратно, будто невзначай, заправил за ухо выбившуюся прядь моей чёлки. Пальцы у него были тёплые, и от этого прикосновения по коже пошёл ток. Я чуть не растаяла.
Он улыбнулся:
— С чёлкой ты вообще огонь. Только не будь такой злюкой, а?
Я хмыкнула, но глаза не отводила.
— Только если ты не будешь вести себя как идиот.
— Сложное условие, — он усмехнулся. — Но ради тебя попробую.
Я сидела рядом с ним на краю кровати, скрестив руки на коленях. Он всё ещё держал лёд у своего бока, но уже выглядел более живым — глаза блестели, губы чуть расплывались в уставшей, но живой улыбке. А я не могла сдержать ком в горле. Всё внутри сжималось от чувства вины, и тишина в комнате вдруг стала невыносимой.
— Ванюш... — я выдохнула, смотря на свои ладони. — Прости меня, пожалуйста... Это же из-за меня тебя так... — я осеклась, не договорив. Грудь сдавило, как будто я сама получила по рёбрам.
Он посмотрел на меня, слегка повернув голову. Тени от настольной лампы ложились на его лицо, подчёркивая усталость, но взгляд оставался тёплым.
— Да ладно тебе, — сказал он тихо. — Переживу. Не в первый раз, — он хмыкнул, но потом посмотрел серьёзнее. — А ты не переживай. Я с ними поговорю. Всё будет нормально.
Я медленно покачала головой.
— Нет, ты не понимаешь... если бы я не пошла тогда одна, если бы не полезла — ничего бы не было. Это всё я. Они хотели напасть на тебя, чтобы... наказать меня. И ты попал под раздачу. Я же видела, как ты лежал... — мой голос дрогнул, и я сжала пальцы в кулак. — Мне правда очень жаль.
Он отложил компресс, выпрямился чуть больше и медленно наклонился ко мне, так, чтобы наши взгляды встретились на одном уровне.
— Слушай, — тихо сказал он. — Это не ты виновата. Ты не выбирала это. Ты вообще молодец — нож достала, убежала, меня нашла... ты не сидела и не плакала в углу. Ты спасла меня, поняла?
Я сглотнула.
— Но...
Он чуть прикоснулся к моему плечу, едва ощутимо.
— Я сам знаю, с кем я связываюсь. Я знал, на что иду. И вообще... — он усмехнулся, но с какой-то болью. — Лучше я, чем ты. Пусть мне достанется, зато ты цела.
Я почувствовала, как по спине прошла дрожь. Его слова были такими простыми, но почему-то именно в этот момент они пронзили до самого сердца.
Я выдохнула, сдерживая слёзы, и снова повторила:
— Прости меня.
Он помолчал, потом шутливо ткнул меня в бок пальцем.
— Если ещё раз скажешь "прости", дам тебе подушкой по голове. И вообще, что ты меня как маленького жалеешь? Я же мужик. Ну, почти.
Я рассмеялась сквозь слёзы и вытерла глаза рукавом.
— Почти…
Он кивнул, а потом взял мою руку и сжал её.
— Не бойся. Теперь я рядом. И никого больше к тебе не подпущу. Обещаю.
Комната снова погрузилась в тишину. Было странно и спокойно. Удивительно… но с ним рядом не хотелось бояться.