1.
Я крикнула:
— Мам, я пошла!
В ответ послышалось что-то неразборчивое, но по интонации — разрешающее. Я хлопнула дверью, будто закрывая за собой не просто квартиру, а целый мир — тёплый, уютный, но такой предсказуемый. На улице был март. Тот самый, что не может определиться: он всё ещё зима или уже весна. Воздух был влажным и прохладным, пахло мокрым асфальтом и капающим с крыш снегом. Лужи хлюпали под ногами — кроссовки промокали на удивление быстро, но меня это не волновало. В наушниках играл "Вышел покурить", голос будто идеально ложился на этот мартовский пейзаж.
Я закуталась в свою чёрную куртку поплотнее, руки в карманах, волосы — длинные, тёмные — свободно развевались по ветру, иногда сбивая мне обзор, как будто сами пытались что-то сказать.
На перекрёстке, около старого магазина, уже толпились мои — Кирилл, Аня, Матвей и Ника.
Кирилл заметил меня первым. Высокий, с вечной насмешкой на лице, он поднял руку в знак приветствия. Блондинистые волосы растрепало ветром, а в карих глазах будто всегда скрывался какой-то хитрый план. Он был моим одноклассником, и мы виделись почти каждый день, но каждый раз встреча с ним ощущалась как новая серия в каком-то затянувшемся, но прикольном сериале.
Аня стояла рядом — блондинка с голубыми глазами, старше нас на год, всегда немного надменная, но в глубине души очень добрая. Она что-то увлечённо рассказывала Матвею — самому старшему из нас, брюнету с холодно-голубыми глазами, который чаще всего молчал, но его саркастичные реплики потом ещё долго вспоминались в разговорах.
Ника — моя одноклассница, с синими волосами и карими глазами — была как всегда с ухмылкой и телефончиком в руках. У неё был талант одновременно и комментировать происходящее, и снимать его, и при этом всё равно быть в центре внимания.
— Ну наконец-то, — протянул Кирилл, когда я подошла. — Мы уже думали, ты решила нас продинамить и остаться дома смотреть свои грустные сериалы.
— Это ты про свои документалки про маньяков? — парировала я, не сдержав улыбку.
— Ну да, — вмешалась Аня, — только у него там не маньяки, а уроки по выживанию. Кирилл, ты чего, готовишься к апокалипсису?
— Готовлюсь выжить после твоих шуток, Ань, — усмехнулся он.
— Тише-тише, не ссорьтесь, дети, — вставил Матвей, притворно вздыхая. — Я тут как главный мудрец группы. Могу вас всех помирить.
— Сначала волосы расчеши, мудрец, — хихикнула Ника, тыкая его в бок.
Мы все засмеялись. Смех, смешанный с прохладным ветром и мокрыми звуками шагов по лужам, создавал особенную атмосферу — будто мартовская весна сама нас слушала и улыбалась.
Мы пошли вдоль улицы, без особой цели, просто болтая обо всём подряд — о школе, о странных одноклассниках, о новых мемах, которые Ника показывала каждые три минуты. У каждого были какие-то истории, и всё это складывалось в нашу общую — живую, весёлую, чуть дерзкую.
В какой-то момент Кирилл, как будто между делом, подошёл ближе ко мне и, не говоря ни слова, привычно положил руку мне на плечо. Как всегда — уверенно, по-своему заботливо, без всяких лишних движений. У него был этот дурацкий жест — ироничный и тёплый одновременно. Я почувствовала, как через куртку пробежал лёгкий холодок, смешанный с чем-то непонятным внутри — тем, что я никогда не могла до конца разобрать, когда он был рядом.
— Ты снова слушала грустную музыку? — спросил он тихо, наклоняясь чуть ближе.
— А ты снова следишь за моим плейлистом?
— Я просто знаю тебя. Ты же у нас таинственная.
Я хмыкнула, отводя взгляд, но улыбка уже не покидала моего лица. Март, ветер, лужи, друзья, и вот это всё — оно было настоящим. И, наверное, именно таким должен быть переход от зимы к весне. Чуть мокрый, немного хаотичный, но с ощущением, что впереди — что-то хорошее.
— А может, пойдём за пивом? — снова, уже более уверенно, сказал Матвей, крутя в руках пачку жвачки. — Реально, вечер-то молодой, мы классные, весна, город... почему бы и нет?
Кирилл тут же поддержал:
— Да, я за! Мне ещё батя недавно говорил: "Живи, сынок, пока молодой." Ну вот, я и живу.
— Отличный повод, — съехидничала Аня, хрустя пальцами. — Сначала пиво, потом философия у костра, да?
— Да ну вас, ребят, — я вздохнула, немного сбавив шаг. — Меня мама точно прикончит, если узнает.
— Да ладно тебе, — встряла Ника, по-хозяйски закидывая волосы за плечо. — Тебе уже пятнадцать, не семь. Мы же не на вписку к взрослым мужикам идём, а просто... ну, chill небольшой.
— Да, эко ты загнула, Ника, — усмехнулся Матвей. — Просто маленькое приключение. Никто ж не заставляет, если не хочешь.
— Ладно, — сдалась я, — только, если что, я вообще не в курсе, как это произошло.
— Мы подтвердим, что тебя не было, — с серьёзным лицом сказал Кирилл, — ты просто мимо проходила. И не дышала.
Смех с новой волной накрыл всю нашу компанию. Мы свернули за угол, а потом ещё один — знакомый путь к круглосуточному, что прятался между двумя серыми пятиэтажками. По дороге ребята снова закурили: Ника достала сигареты, Аня — зажигалку, Кирилл, как обычно, прикурил с полуулыбкой. Я снова отказалась, просто шла рядом, обернувшись в воротник куртки.
Табачный дым плыл над нами, смешиваясь с прохладным мартовским воздухом и запахом мокрой земли. Мы шутили, кидались воспоминаниями, будто у нас за плечами не полтора десятка лет, а вся жизнь.
Когда мы почти подошли к магазину, я вдруг заметила компанию парней — их было четверо, лет по двадцать, может, чуть старше. Они стояли у угла, кто-то курил, кто-то пил энергетик. Один из них — в тёмной куртке, кудрявый — посмотрел прямо на нас, прищурился, затем резко ткнул пальцем в нашу сторону и что-то сказал своему другу. Второй повернулся, посмотрел, хмыкнул. Я невольно задержала взгляд, но потом отвела глаза.
— Слышите... — начала я, — эти парни у магазина, они, кажется, что-то про нас сказали.
— Забей, — бросил Кирилл. — Обычно просто глазеют. Мы офигенные, это норма.
— Слишком красивые, чтобы быть незамеченными, — добавила Аня с фальшивым пафосом.
Мы зашли в магазин, где было тепло и пахло хлебом и кофе из автомата у входа. Матвей уверенно подошёл к холодильнику с алкоголем, выбрал нам по две бутылки пива каждому — одну светлую, одну тёмную. Он был старше нас, ему уже было почти восемнадцать, выглядел даже на больше, так что продавщица ничего не заподозрила. Дядя Серёжа, наш старый знакомый-продавец, просто кивнул и пробил покупку. Деньги он вытянул из своего кармана — сказал, что "всё по-братски".
Мы вышли из магазина с рюкзаком, где гремели бутылки, и направились к нашей маленькой, любимой заброшке — бывшему складскому зданию, в котором почти не осталось стекол, зато было уютно по-своему. Мы часто приходили туда, когда хотелось тишины и простора. С крыши можно было видеть кусочек заката — розово-оранжевое небо, немного спрятанное за трубами и антеннами.
— Ну, что, к закату? — спросила Ника, вытаскивая одну из бутылок и кивнув на солнце, медленно уходящее за дома.
— Классика жанра, — ответил Кирилл. — Пиво, заброшка, закат и мы — лучшие люди на планете.
Я чуть-чуть отставала, идя сбоку от них. И вот тогда заметила: те самые четверо парней, которых мы видели у магазина, шли следом. Не торопясь, будто просто идут своей дорогой. Но взгляд одного из них всё ещё был направлен на нас.
У меня сердце дрогнуло.
— Ребят, — сказала я чуть тише, — мне кажется, или за нами идут те парни?
Они замедлились. Кирилл сразу обернулся, чуть нахмурившись.
— Хм. Ну да, знакомые лица...
— Да не переживайте, — сказал Матвей спокойно. — Это ко мне.
Он остановился, отдал рюкзак Кириллу и, не говоря больше ни слова, развернулся и направился к ним. Мы остались стоять — Аня с удивлением подняла брови, Ника замолчала, даже Кирилл перестал шутить.
— Это что сейчас было? — прошептала я, чувствуя, как напряжение будто повисло в воздухе.
****
Я стоял, облокотившись на холодную кирпичную стену, рядом со мной — Гена и Хенк. Мы привычно ждали — кто сигу докуривал, кто в телефоне залипал. Вечер тянулся как вата, и было скучно, пока не заметил знакомую фигуру, которая уверенно двигалась в нашу сторону. Матвей.
— О, кого несёт. Неужели, — пробормотал я, отлипая от стены.
Матвей, как обычно, держался спокойно, почти будто мы просто одноклассники, а не люди, между которыми уже не один раз проходил шепоток, «ты мне — товар, я тебе — налик». Он кивнул Хенку, потом мне:
— Кис, есть тема?
— Есть всегда, — ответил я, выпрямляясь и оглядываясь. — Пойдём.
Мы отошли на пару шагов в сторону, за мусорный бак. Я сунул руку во внутренний карман худи, достал маленький зип-пакетик с белым порошком и ещё два блистера с таблетками. Всё обыденно, рука в руке — будто просто здороваемся.
— С тебя десятка, как договаривались, — пробормотал я, не глядя на него.
Он не стал спорить — вытащил из заднего кармана аккуратно сложенную десятку, протянул мне. Я пересчитал мельком, потом уже хотел свернуться обратно к своим, но взгляд зацепился за неё. Темноволосая девчонка из его компании. Не в моём вкусе, да и явно слишком юная.
— Стой, — сказал я, пряча деньги. — А кто это с вами шляется? Та, с тёмными волосами. Я раньше её не видел с вами.
Матвей повернул голову, мельком взглянул и хмыкнул:
— А, это Дашка. Наша душа компании, прикинь. Такая вся... ну, настоящая.
Я приподнял бровь и скривился:
— Серьёзно? Она выглядит на пятый класс, тебе не кажется?
Он рассмеялся, по-дружески хлопнул меня по плечу:
— Да с кем не бывает. Не переживай, Кис, она норм. Главное, не лезь — её Кирилл бережёт, как младшую сестру.
— Да я и не собирался, — буркнул я, — просто спросил.
Матвей кивнул, разворачиваясь:
— Ну, давай. Не потеряйся.
И пошёл обратно, как будто ничего не произошло. Я остался стоять, с деньгами в кармане и странным чувством. Мир будто не менялся — таблетки, сделки, люди в темноте. Но вот эта девчонка... она в их компании как заноза — не в том месте, не в то время.