Глава 3
«Мы получаем именно те кошмары,
которые заслуживаем»
Дэвид Митчелл* «Сон №9»
Будильник звонит в половине седьмого утра. Сегодняшняя ночь, к моему удивлению, прошла относительно спокойно, за исключением неизвестных звуков, похожих на вой волков, доносившихся с улицы. Он будил меня несколько раз, но с каждым новым пробуждением звуки слышались все дальше и дальше. Тем не менее, меня слегка насторожил тот момент, что практически в центре города неизвестно откуда взялись волки. С другой стороны, учитывая мое психическое состояние в последние недели, я решила списать это на слуховые галлюцинации.
Быстро приведя себя в более-менее сносный вид, я отправилась на кухню готовить завтрак. К семи часам омлет и тосты были готовы. Разлив по стаканам апельсиновый сок и накрыв на стол, я пошла будить детей.
После завтрака, пока они собирались, я нанесла легкий макияж и, подойдя к машине, решила проверить количество бензина. Бак почти полон, значит, если не будет никаких непредвиденных поездок, заправка понадобится только на следующей неделе. Отвезя детей в школу и повторив по дороге все, что сказала вчера по поводу вечеринки, я отправилась на работу.
После школы их обычно подвозили друзья или их родители, поэтому я могла спокойно работать, зная, что если что-то будет не так, они мне позвонят или, — если в этот момент я буду на операции и не смогу ответить на звонок, — напишут мне сообщение.
Сегодня пятница, а значит, что это будет один из самых тяжёлых дней, и особенно тяжко обычно приходится ночной смене. Подойдя к посту, я посмотрела на доску и переписала на листочек своё расписание операций на сегодня:
11:00 — острый аппендицит. Пациент: Джуди Смит, 12 лет
15:30 — вторичная карцинома** головного мозга (1 стадия). Пациент: Луис Д. Бэкстон, 36 лет (кома)
Это было распределено еще вчера вечером, но, как часто бывает, некоторые хирурги под утро обычно меняются пациентами, если хотят освободиться пораньше, или бояться, что не справятся с поставленной задачей.
Вообще, по вчерашним данным, у меня не должно было быть раньше половины второго часа дня ни одной операции, а удаление опухоли мозга было назначено на пять вечера. Что же касается первой за день операции, это должна была стать двадцати трех летняя девушка с гематомой после сотрясения. Но сейчас ее вообще не было ни на одной из досок.
Всего две операции. Пусть даже одна из них очень сложная, я, в любом случае, успею сделать обход и даже попить кофе между ними. Но даже столь оптимистические мысли не позволяли мне выбросить из головы мысль о пропавшей пациентке.
Когда на свое место вернулась наша старшая медсестра Анжела, я решила спросить, чем вызваны перемены в графике и почему Мориса Найт убрана.
— А вам еще не сказали, доктор Вик? – удивленно спросила она. – Девушка умерла ночью. А по поводу Бэкстона... Вашему анестезиологу сегодня нужно в половине шестого уйти из больницы. Он получил одобрение от доктора Райта, поэтому пришлось перенести вашу операцию на образовавшееся у вас обоих окно.
— Хорошо, допустим этот случай мне понятен, — коротко ответила я. – Но, какого черта, в мое отделение попал ребенок? Ей, если мне не изменяет память, должны заниматься детские хирурги.
— На это у меня тоже есть ответ, — произнесла Анжела Кларк. – Ее отказались принимать в детской, потому что больница переполнена и врачей не хватает на всех. Что касается хирургии, там вообще остался только один, остальные в отпуске или на больничном. Все-таки апрель, не стоит удивляться, что сейчас каждый третий болеет.
— Понятно... Но почему ее прикрепили ко мне? – чуть раздраженно спросила я.
— Ее мать просила лучшего хирурга больницы. Они обе бояться, что может что-то случиться, ведь детский организм и взрослый отличаются, а я вспомнила, что у вас имелся опыт работы в детской хирургии.
— Да, имелся. Но это было больше десяти лет назад. Кстати, Анж, все врачи у нас, когда проходят ординатуру, работают в разных сферах, чтобы определить, что будет ближе и сделать окончательный выбор. Так что все хирурги, так или иначе, а имели опыт работы в детской хирургии.
— В таком случае прошу прощения. Я всю свою жизнь работаю медсестрой и не привыкла уделять особое внимание обучению старшего медперсонала, — чуть обиженно произнесла женщина. – И, как я уже сказала, девочка и ее мать очень переживают по этому поводу. Не могли бы вы сходить к ним? Может хотя бы так получится успокоить их обеих.
— Хорошо. В какой она палате?
— Пятьсот семнадцать.
Зайдя в ординаторскую и переодевшись в рабочую форму – белую майку, голубые водоотталкивающие штаны и такую же хирургическую футболку, я накинула длинный белый халат и отправляюсь сразу в палату пятьсот семнадцать.
Как бы это странно не выглядело, но именно по длине халата определялась должность врача. Ординаторы носили халаты средней длины, которые доходили примерно до середины бедер или чуть выше, а сами врачи – длинные халаты, которые могли доходить до колен.
Войдя в палату, я сразу увидела девочку с очень обеспокоенным лицом, застывшим в гримасе боли, и не менее обеспокоенную мать, которая пытается успокоить свою дочь. По женщине было видно, что она достаточно строгая. Чёрная юбка–карандаш, белая блуза, собранные в строгую прическу волосы и черные туфли на каблуках с острым носком. Скорее всего, ей пришлось уйти с работы. Хотя, вероятнее, она туда даже не доехала.
— Доброе утро, Джуди!
— Доброе утро, — всхлипывая от боли, произнесла девочка очень тоненьким голосом. — Это вы будете... меня... резать?
— Резать – это слишком грубо сказано, но ты права, — спокойно ответила я, чуть улыбнувшись. — Как ты себя чувствуешь?
— Мне очень... больно и я очень... боюсь операции! — почти рыдая, сказала Джуди, — Говорят, что на операциях... некоторые умирают...
— Не переживай. Эта операция длится всего двадцать минут, — пояснила я. — Если хочешь, я могу попросить докторов поставить тебе наркоз, при котором ты ничего не будешь чувствовать, но останешься в сознании, или такой, что, когда ты очнешься, то даже не вспомнишь об этой операции.
— А так можно? Я хочу быть в сознании! — с энтузиазмом в голосе воскликнула девочка.
— А почему нет? Только мне нужно разрешение твоей мамы...
— Мам? – Девочка вопросительно посмотрела на свою мать.
— Мне нужно сначала поговорить с доктором, — ответила миссис Смит, жестом приглашая меня выйти в коридор.
— Так о чем вы хотели поговорить? — спросила я, когда дверь палаты закрылась.
— Извините меня за такой вопрос, но у вас в больнице нет более опытного врача?
— А можно узнать, чем вас не устраиваю я?
— Вы кажетесь мне слишком молодой, а я просила лучшего хирурга больницы...
— Знаете, порой, чем моложе врач, тем меньше ошибок он совершает. И, к сожалению, на данный момент я являюсь единственным свободным хирургом. Если вас не устраиваю я, как главный хирург этой больницы и одна из лучших хирургов страны, в таком случае, вам необходимо забирать свою дочь и ехать в другую больницу, пока не начался перитонит***. Все, что я могу сделать – дать вам на подпись бумаги на отказ от медицинских услуг или же, все-таки, начать готовиться к операции, — разозлившись, из-за подобного отношения матери к собственной дочери, сказала я, едва не срываясь на крик. Мне хотелось добавить, что вместе с бумагами на отказ я могу еще дать номер дежурного морга, но вовремя одумалась. Все, что меня останавливало от этого – правила общения с пациентами.
— А вы, действительно, лучший хирург в стране? – немного недоверчиво поинтересовалась она.
— Да. Вы читаете итоги года в газетах? Моё имя последние три года вносили в списки лучших врачей страны.
— А какую самую сложную операцию вы когда-либо проводили, можно узнать?
— Даже не знаю, про какую из них вам рассказать... Учитывая, что моя основная специализация – нейрохирургия, то, пожалуй, удаление поврежденных участков головного мозга. Ну и пересадка костного мозга, — слегка безразличным тоном произнесла я.
— Ничего себе! — удивленно воскликнула пораженная миссис Смит. — А почему тогда вы взялись за аппендицит?
— Потому что мой основной профиль сейчас практически не востребован. Вот и приходиться заниматься общей хирургией, — пожав плечами, ответила я. — К тому же на правах ведущего врача больницы, я обязана уметь оперировать едва ли не все.
— Понятно. А наркоз, про который вы говорили, действительно, позволит ей ничего не чувствовать и быть в сознании?
— Да, все верно, — кивнула я.
— Где я должна подписать?
* * *
Закончив с обходом и отправив на выписку шесть пациентов, я отправилась предупредить анестезиологов на счёт Джуди Смит. После чего настало время готовиться к операции.
Войдя в третью операционную, я увидела, что Джуди в сознании и, проведя пару экспериментов, чтобы убедиться, что наркоз действует, спросила:
— Боишься? Если хочешь, можем поговорить.
— А вас это не отвлечет?
— Нет... Какой твой любимый фильм? — спросила я, одновременно отдавая команду ассистенту, — Скальпель, — глаза девочки на мгновение вылезли из орбит при этом слове.
— «З-з-олушка» ... А ваш?
— «Пираты Карибского моря», — не думая ни минуты ответила, делая надрез.
— Мне он тоже нравится...
— Ты сейчас что-нибудь чувствуешь? — задала вопрос, чтобы убедиться, что сейчас Джуди не переживает насчёт операции.
— Нет. Ничего, — ответила она, пока я продолжала манипуляции.
— А какая твоя любимая книга? — я обратилась к девочке, при этом отдавая команды ассистентам.
— «Гарри Поттер».
— Забавно, моя тоже! Ты все части читала? — сказала я, в надежде отвлечь её от происходящего с другой стороны ширмы, отделяющей её голову от остального тела.
— Нет, мама недавно купила пятую. Я её читаю.
— Расскажи мне свои самые любимые моменты, — попросила я, уже подходя к предпоследнему этапу.
Пока Джуди рассказывала о занятиях Римуса Люпина и Гарри, о тренировках Отряда Дамблдора и Турнире Трёх Волшебников, я полностью завершила операцию и отправила девочку в палату реанимационного отделения из которого уже завтра она сможет вернуться обратно в хирургию.
В свою очередь, я отправилась в кафетерий и, немного передохнув и покончив с выписками и заполнением историй болезни, вновь отправилась на операцию.
Пробегав весь день между палат, операционных и ординаторской, словно белка в колесе, я под вечер вымоталась так, что, казалось, не смогу даже дойти до машины. Впрочем, такое со мной бывало едва ли не каждую пятницу, ведь по старой доброй традиции, все наиболее длительные и сложные дела всегда откладываются на самый последний момент. В моем случае на конец недели.
Закончив с работой около восьми часов вечера, — хотя рабочий день длится до шести, но кого это останавливает? — я начала готовиться к поездке домой.
Спустившись с пятого этажа на первый и проходя через приёмное отделение, — от него было ближе всего к парковке для сотрудников, — я попрощалась со всеми. Но когда я уже готовилась открыть дверь и выйти на улицу, меня остановило объявление дежурного диспетчера:
— Срочно нужны все свободные сотрудники больницы! На западе Вирджиния–Хайленд пожар! В скором времени к нам привезут около сотни пострадавших!
Что?! В том районе живёт Сара! Мои дети могут оказаться там!
Не раздумывая ни минуты, я приняла решение вернуться в своё отделение, чтобы переодеться в рабочую форму, по пути набирая номер своего старого друга:
— Дэниел Виктор Стюарт слушает! – воскликнул как всегда радостный голос моего лучшего друга.
— Дэн, привет! Это Джо, — обеспокоенно сказала я.
— Привет! Что-то случилось? У тебя очень взволнованный голос...
— Дэн, в трех домах к югу от тебя все в порядке? – спросила я.
— Нет, там пожар. Пожарные и «скорая» уже занимаются...
— О, нет, — на выдохе произнесла я, — Там мои дети... — У меня потемнело в глазах, телефон выпал из рук и я побежала, не понимая, куда, пока не остановилась у ординаторской...
----------
*Дэвид Митчелл — английский писатель.
**Карцинома — злокачественное новообразование (рак).
***Перитонит — локальное воспаление брюшной полости.