Глава 8. Прозрачность слов
Горизонт за окном мелькал скучно и привычно. Раньше, будучи ребенком, я всегда с восторгом наблюдала за мелькающими деревьями, постройками или бескрайними полями. Слишком часто мне предстало наблюдать за подобной картиной, слишком. Как и было обещано, в хибаре мы провели ночь, а затем Эл, Крис и Рома уехали первыми в том фургоне, а мы с Максом вновь остались вдвоем. Не то, чтобы я теперь чувствовала себя иначе или же боялась Громского, однако напряжение между нами чувствовалось. И шло оно сугубо с моей стороны, когда сам мужчина вел себя как обычно: то шутил, то ненамеренно хамил мне или же холодно молчал. Я уже успела понять, что Максим был весьма прямолинейным человеком, и то, что он мне сказал прошлой ночью для него — вполне обычно, естественно и нормально. Для меня же — повод лишний раз вспоминать Андрея и чувствовать подступающий ком к горлу. Но, несмотря на это, я все еще была твердо уверена в том, что Громский ничего не сделает насильно. У него было уже тысячи возможностей сделать со мной нечто такое, но он так и не воспользовался этим. Да даже тогда, на капоте его машины, мужчина мог просто прижать меня, ведь я буквально была беспомощна, заколдованная его глазами.
Но и девичью, ранимую натуру мне было не пересилить, поэтому я больше была обижена на Громского, чем напугана его поведением. Мне действительно было глубоко обидно, что он видел во мне лишь тело, с которым он хотел развлечься. Неужели я его ничем более не могла заинтересовать?
Я не знала теперь, где будет мое очередное убежище, как и не знала: на сколько. Меня все еще посещала мысль о том, что мне необходимо встретиться с отцом и хоть как-то прояснить ситуацию, но, судя по настрою Максима, он явно будет против. Хотя, я еще не говорила с ним на эту тему. Оторвав бессмысленный взгляд от окна, я взглянула на мужчину. Он расслабленно вел машину одной рукой, вторую же выставил в окно, растопырив пальцы. Максиму точно приносило удовольствие от езды, от ощущения скорости и полного контроля. В чем-то я могла его здесь понять: во времена занятий верховой ездой я могла проникнуться таким же чувством галопа на высокой скорости и доверием скакуна.
— Устала? — вдруг спросил он, даже не посмотрев на меня. Видимо, почувствовал, что я смотрю на него.
— Немного, — согласилась я. Мы были в дороге с раннего утра, а я так и не смогла поспать, поэтому чувствовала себя несколько разбитой. — Так, куда на этот раз?
— В город, — Макс переключил скорость, и теперь его рука покоилась на ручке коробки передач, то есть достаточно близко к моему колену. Я тут же поменяла позу, чтобы увести ногу подальше. — Лучше тебе быть рядом, пока я буду разбираться с прочим дерьмом. В любом случае, рано или поздно, тебе придется показаться перед всеми в решающий момент.
Я прикусила нижнюю губу и задумчиво уставилась в лобовое стекло. Я еще около часа назад заметила, что мы выехали на федеральную трассу, отчего нам все чаще встречались посты ДПС. По-началу я думала, что в скором времени мы свернем куда-нибудь на другое шоссе или же на проселочную дорогу, но все это время Макс ехал строго прямо. На самом деле, действительно было легче скрываться где-то в городе, так сказать, на виду. Легче именно для Громского, чтобы контролировать ситуацию, а мне же наверняка придется сидеть в какой-нибудь квартире сутки напролет. От этой мысли я не весело вздохнула и, прикрыв глаза, откинулась на спинку сидения.
— Вижу, ты в восторге, — хмыкнул мужчина, повернувшись ко мне, когда нам пришлось притормозить на очередном посту. — Не кисни, принцесса. Максимум, недельку отсидишься в моей квартирке. Там, между прочим, очень даже комфортно, даже джакузи есть.
— А потом? — следя за тем, как другие автомобили медленно двигались вперед, уныло отозвалась я.
— А потом устроишь себе каникулы. На море или в горы, не знаю, куда захочешь. По крайней мере, когда действительно будет безопасно, — Громский надел на лицо очки и затарабанил пальцами по рулю. Гаишники заострили внимание на мустанге, начали переговариваться и сверяться с какими-то документами. — Ну началось.
Максим, естественно, тоже это заметил. Он вдруг потянулся ко мне, наклонился так, словно хотел прижать меня к сидению, отчего я вся напряглась и выпрямилась, но мужчина лишь открыл бардачок и вынул оттуда какую-то папку с документами, а вместе с ней и пачку с деньгами. Мне стало неловко от своей реакции, Громский, видимо, решил не заострять на мне внимания, за что я была ему благодарна. Мне словно нужно было заново учиться с ним взаимодействовать. Двое ДПС-ников подошли к машине. Один из них постучал в водительское окно, другой же заглянул с моей стороны и как-то сально мне улыбнулся. Я сразу же отвела от него глаза, сомкнув тесно колени.
— В чем дело? — сразу же недовольно бросил Максим, опустив окно до упора.
— Старший инспектор Свердлов, будьте добры, выйдите из автомобиля. Небольшая проверка, — представился гаишник, отдав честь. Он выглядел как-то дружелюбнее, что ли, по крайней мере, меня не смущал взгляд, который он быстро кинул в мою сторону.
Макс закатил глаза и, кинув мне: «Сиди здесь.», вышел из мустанга, не забыв прихватить ту папку с документами и деньгами. На самом деле, я немного удивилась такой остановке. Обычно полиция прекрасно знала, чьи машины даже лишний раз тормозить не стоит, а не то, что осматривать. Тут, наверное, дела обстояли иначе, не как у моего отца.
Я подалась вперед, чтобы проследить за Громским. Он вместе со старшим инспектором зашли в здание поста. Я нахмурилась, слегка занервничала. А потом буквально подпрыгнула на месте, испугавшись так сильно, что у меня закололо сердце. Второй ДПС-ник постучал в окошко с моей стороны, а я никак этого не ожидала. Отойдя от испуга, я кое-как нашла эту кнопку на панели, которая опускала стекло.
— Милочка, выходите-ка. И приготовьте свои документы, — он так противно улыбнулся, окинув меня долгим, ничего хорошего не предвещающего, взглядом.
Я сглотнула, ведь никаких документов у меня при себе не было. Беспомощно посмотрела в ту сторону, куда ушел Максим. Мне и правда ничего не оставалось кроме, как подчиниться, а затем надеяться, что Громский вернется достаточно быстро. Я вышла из автомобиля, специально громко хлопнув дверью, надеясь, что Макс услышит. Я обняла себя за плечи, спиной прислонившись к корпусу машины. Почему-то мне казалось, что так мой тыл будет защищен. Хотя, я сама и не понимала, от чего или кого конкретно.
— Что-то не так? — спросила я.
Гаишник начал ходить передо мной взад-вперед, перекладывая из одной руки в другую свой жезл. Я следила за этими действиями, как кот за маятником.
— Документики? — он вдруг остановился прямо напротив меня, и я ощутила, как мало между нами расстояние. Всего шага три-четыре. — Что вы так глазками хлопаете? Паспорт ваш где, милочка?
— У-у меня его нет, — я потупила глаза в пол, потому что мне действительно было неприятно смотреть на него. — В смысле, сейчас с собой нет, а так... Он остался дома.
Властитель закона усмехнулся и снова принялся играться со своим жезлом. Я оглянулась, надеясь увидеть подходящего Макса, но вдруг гаишник оказался так близко, буквально прижимая меня к двери мустанга. Своим жезлом он заставил меня повернуться к нему, а затем, прижав к подбородку снизу, принудил приподнять голову. Наши взгляды встретились: его — мутный, с нездоровым блеском человека, который давно хорошо не спал. И я, дрожащая, забывшая, что вообще лишний раз не стоит ни с кем заговаривать.
— Ждешь дружка своего? Думаешь, мы не поняли, кто это? Мы его сняли по ориентировке-то, женишка твоего. Сейчас его скрутят и повезут на нары, срок отбывать, а тебе что-нибудь да пришьют, если не будешь покладистой девочкой. Ни паспорта, ничего у тебя нет. А имя есть-то? А, имя?
Я стиснула челюсти, не намереваясь ему отвечать. Дубинка уже ощутимо давила на горло, и я пальцами начала искать ручку от двери.
— Очередная купленная сучка, да? Без имени даже, да? Он тебе его еще не дал небось, милочка. Ну ничего, мы таких, как ты тоже на произвол судьбы не оставляем. Найдем тебе папочку. Как думаешь, я был бы хорош для тебя?
Я вдруг вспомнила те многочисленные истории, которые слышала от наложниц, каким образом многих девушек перевозили из города в город, за границу, и какую роль в этом играли подобные офицеры.
— Моя фамилия Белова, и если вы не отпустите меня, об этом узнает мой отец, Николай Белов, — отцовская фамилия все еще давала мне преимущества, а при звуке этого имени гаишник как-то напрягся.
— Врешь, — оскалился он, схватив меня пальцами за лицо, чтобы покрутить его, рассматривая. — Ты не похожа на ухоженную девку из богатой семьи. Слишком бледная и худая, как будто больная.
Я ничего не успела ему ответить. Гаишник резко отошел от меня, а я словно бы смогла сделать вдох и отлипнуть от машины. Обернувшись, увидела, что Макс стремительно шел к нам, а за ним следовал и инспектор. Громский тут же привлек меня к себе, грозно прошептав: «Я же сказал: сиди в машине!», на что я только слегка пожала плечами.
— Какие-то проблемы? — этот стальной, исходящий могильным холодом вопрос предназначался второму гаишнику, который вновь принялся раскачивать свой жезл.
— Максим Владиславович, можете ехать, — встрял инспектор, как бы взглядом предупреждая своего коллегу. — Прошу прощения за это недопонимание.
Ответом ему послужил волчий взгляд от Громского. Он буквально втолкнул меня в салон машины, а затем, когда дверь захлопнулась, я увидела, как он практически вплотную подошел к инспектору и что-то тихо ему сказал. У меня пробежались мурашки вверх по рукам, ведь реакция гаишника была красноречивой: он весь побледнел и, кажется, немного скукожился от напора Максима. Наконец, мужчина оставил того в покое и спокойно уселся на водительское место. Я очень хотела спросить его, что он сказал инспектору, но понимала, что, на самом деле, не хотела слышать ответа.
— Что это было? — осмелилась я на вопрос, когда пост остался уже позади.
— Обычная человеческая жадность, — Громский, кажется, уже отошел от этой ситуации и расслабленно вел автомобиль. — Ну а что насчет тебя? Что тому псу нужно было?
Я даже не знала, стоило ли ему говорить о том, что я ляпнула. Сглупила? Преждевременно объявила о своем появлении еще до того момента, как Максим успел меня спрятать. Хотя, тот гаишник же не поверил мне...
— Яра? — требовательно позвал он, когда мое молчание затянулось.
Тут я собрала остатки своего мужества и, стараясь сохранить спокойствие, ответила:
— Он требовал мои документы. Он подумал, что я... Что я наложница. Я сказала ему свою настоящую фамилию и кто мой отец.
— И?—
И... он не поверил.
Теперь очередь Громского настала тянуть с ответом. Я начала заламывать пальцы, боясь даже мельком на него посмотреть. Интересно, если я сейчас начну мужчину просить о встрече с отцом, он сразу же выкинет меня из машины или дождется какой-нибудь заправки? Когда я уже была уверена, что Макс не ответит, и подняла на него глаза, он вдруг заговорил:
— Дай угадаю, хочешь встретиться с папочкой? Предсказуемо, Ярослава. Даже слишком. Неужели ты ничему не научилась, солнце мое? Думаешь, твой отец не найдет другого претендента на твое тельце? Или не вернет тебя Андрею, чтобы избежать кровной мести, м?
Лучше бы он промолчал, в самом деле. Каждое слово словно бы било меня по лицу, выбивая воздух из легких. Тон Максима был наполнен ядом и холодом, он стремился сделать мне больно, и у него получилось. Я на секунду захлебнулась воздухом, не в силах сделать и вдоха, а затем, притупив приступ, ответила:
— Не говори так. И я не настолько глупа, чтобы умолять отца забрать меня снова, нет. Я лишь... лишь хочу поговорить с ним. В последний раз. Разве у меня нет на это права?
Громский резко ударил по тормозам и, слегка завиляв, мустанг с длительным визгом шин встал прямо посреди магистрали. От столкновения с приборной панелей, меня спас ремень безопасности. Слегка опешив от такого резкого торможения, я не сразу смогла вникнуть в слова Максима:
— У тебя сейчас прав нет ни на что, Ярослава. Если ты еще не поняла, то твоя жизнь сейчас полностью в моей власти. Знаешь, какие бабки Гарнеев предлагает за твою поимку? Я мог бы покончить с этим, кинуть ему тебя, а затем разобраться с твоим отцом, объединившись с ублюдком. А я что? Ношусь с девчонкой, которая шарахается от меня так, словно я хренов Джек Потрошитель!
Он закончил громко, при этом всадив кулаком по рулю, отчего сработал сигнальный гудок. Я вся вздрогнула, испуганно уставившись на мужчину. А я ведь действительно до конца не осознавала своего положения, пока Максим все сейчас не озвучил. Моя жизнь... Громский ведь и в самом деле мог теперь распоряжаться, как ему самому было выгодно. И что-то мне подсказывало, что продолжать меня прятать и скрывать — это далеко не выгодно. Он действительно мог заключить подобную сделку с Андреем, получить от него деньги, человеческий ресурс и прочее, чтобы... Чтобы что? Наказать моего отца? А дальше?
Я вдруг поняла, что воздуха и впрямь не хватает, и я уже секунд десять не могла вдохнуть. Как будто что-то сдавливало мне грудину, а весь салон автомобиля плыл перед взором. Знакомое состояние неустойчивости накрыло меня с головой, прямо как в детстве при панической атаке. Я разомкнула беспомощно губы, как выброшенная на берег рыба, в попытке хоть что-то сказать, но вместо этого у меня вырвался лишь хрип. Макс, остывший после вспышки гнева, заметил мое странное состояние:
— Что с тобой?
Схватившись за горло так, словно меня душили, я с трудом толкнула дверь со своей стороны и буквально вывалилась на дорогу. К счастью, сейчас трасса пустовала, и наш мустанг стоял здесь в гордом одиночестве, перекрывая собой, по-сути, проезд. Я упала на четвереньки, сдирая кожу на ладонях об асфальт, а судорога начала бить меня по позвоночнику. Треклятые волосы упали мне на лицо, и я уже не в силах была сдерживать этот подошедший ком к горлу.
Громский схватил меня, помогая поднять на ноги. Поняв, что меня сейчас вырвет, он убрал мои волосы, схватив их в кулак на затылке, и придерживая свободной рукой за талию, позволил мне извергнуть из себя отвращение, вызванное действиями того гаишника. Рвало меня, к счастью, совсем недолго и не сильно. Скорее, я просто сплевывала вязкую слюну вместе с желтоватой жидкостью. Желчь, наконец, перестала обжигать глотку, и я смогла вдохнуть полной грудью. Ощутив волну отвращения к самой себе, я оттолкнула Максима, упираясь руками в собственные колени, чтобы скрыть покрасневшее лицо в волосах. Пару слезинок, вызванных из-за рвоты, скатились по щекам. Дрожь начинала униматься, и я почувствовала холод во всем теле.
— Держи, — Громский протянул мне бутылку с водой и платок.
Молча приняв это, я прополоскала рот и вытерла лицо от пота и слез. Мне пока не хотелось возвращаться в салон мустанга, казалось, что там как будто бы остался осадок нашей ссоры. Да и сам Громский пока не стремился за руль. Он, прислонившись к пассажирской задней двери, закурил, наблюдая за мной. Я надеялась, что подобная реакция осталась позади, ведь... Ведь, когда я была с Максимом, меня не выворачивало. По крайней мере, так было до того, пока он мне откровенно не сказал, что думает о том, как переспать со мной.
Я смогла найти в себе силы продолжить этот разговор и, не поворачиваясь к мужчине, громко заговорила:
— Я действительно тебе благодарна, что ты все это делаешь. И я не раз тебе это говорила, но ты не можешь теперь насильно меня удерживать и заявлять, что я — твоя собственность или что-то в этом роде. Ты не такой, как Андрей или мой отец. Может, ты хуже или нет, я не знаю. Но я искренне хочу верить, что ты можешь быть лучше, и просто позволишь мне с ним поговорить. Это все, о чем я прошу. Все.
Я повернулась к Максиму. Он как раз докуривал сигарету и, закинув голову назад, смотрел на небо. Я могла бы подумать, что он не услышал меня, но такого точно не могло быть. Несколько секунд я мялась на месте, комкая в руках влажный платок.
— Белов все равно через пару часов будет в курсе, что тебя видели, благодаря твоему весьма не умному поступку. Ладно, посмотрим, что можно будет сделать. Но сначала я отвезу тебя в квартиру, — выкинув окурок, он резко развернулся и направился к водительской двери.
Я, слабо улыбнувшись, поспешила сесть на пассажирское место.
***
Квартира оказалась ни где-то на задворках города или даже в пригороде, как я могла предполагать. Громский привез меня в центр, а моей крепостью на неопределенный срок стал внушительной высоты небоскреб. Видимо, Максим действительно решил прятать меня буквально на виду. Но, если честно, мне уже в принципе было все равно. Я теперь думала о возможной предстоящей встрече с отцом. Хоть Макс и не дал четкого ответа, но я почему-то была уверена, что он сделает это для меня. И я уже буду должна его отблагодарить... Я вообще уже много раз должна была это сделать, но пока что ограничивалась незначимым «Спасибо». Не удивительно, почему Макс стал таким резким со мной. Ох, неужели мне действительно придется...
Я словила достаточно неприятное чувство дежавю, пока мы поднимались на лифте на сороковой этаж. Так было, когда я приняла решение остаться с отцом в офисе Громского, за что очень сильно поплатилась. Сейчас же, прислонившись к дальней стенке, я невольно прикрыла глаза, возрождая в голове те события. Я была в силах отказать Николаю, мне просто не хватило мужества. Макс бы поддержал меня тогда, я уверена. Однако, я точно теперь не могла сказать, было бы мне лучше, останься я тогда с мужчиной. Не повторилась бы ситуация с Андреем?
— Опять спишь на ходу? — Максим придерживал створки лифта, уже находившись в коридоре, и ждал, пока я соизволю выйти.
— Извини, — тихо отозвалась я, проскальзывая вперед. Я не видела, но была уверена, что он закатил на это глаза.
Насколько я успела понять, весь этаж был в распоряжении Громского, поскольку других квартир здесь я более не видела. Я взяла клетку со Снежком в другую руку, поскольку та уже устала держать моего слегка поправившегося кролика. Дождавшись, пока Макс откроет дверь, я мельком осматривалась. Естественно, панорамные окна, зона то ли для ожидания, то ли отдыха с бильярдным столом и несколько пустых стоек. Да уж, кто-то явно привык жить на широкую ногу. Пропустив меня вперед, в квартиру, Громский закрыл дверь и сразу же забрал у меня клетку, унося ее вглубь. Разувшись, я засеменила следом за мужчиной, продолжая на все подряд глазеть.З
десь было очень много света и воздуха, поскольку вместо стен — окна до потолка, открывающие вид на вечно спешащий город. В центре островком выступала кухня с черной гарнитурой и высокими барными стульями, сразу же за ней — зона гостиной с двумя белыми диванами и подвесной плазмой. С двух сторон дизайнерские лестницы, выполненные так, что напоминали змей, ползущих вверх по ветке дерева. Под моими ступнями оказался приятный ковер, на котором мне сразу же захотелось растянуться.
— Чего застыла? — Макс снял с себя куртку и бросил ее на кофейный столик. — Там, — он указал влево, — ванная комната и библиотека. Там, — кивнул вправо, — мой кабинет и спорт-зал. А наверху спальня и гардеробная. Осваивайся.
Я слабо кивнула, ощущая себя ничтожно маленькой в стенах этого пентхауса, на головокружительной высоте в центре преступного города. Интересно, отец уже знает, что я прибыла сюда? А Андрей? Может, кто-то еще? Я облизала сухие губы, и единственной пришедшей мне в голову идеей, чтобы избавиться от назойливых мыслей, стала принять душ.
— Я могу воспользоваться ванной? — поднимая с пола спортивную сумку с вещами, поинтересовалась я у мужчины. Он уже орудовал в мини-баре на кухне, наливая себе чего-то алкогольного.
— Яра, если твой вопрос подразумевал приглашение и меня, то я не против. А так, я не понимаю, к чему эти формальности. Вся квартира в твоем распоряжении, не тупи, — он откинул голову назад, опрокидывая в себя рюмку горячительного.
Я не стала ему на это отвечать, лишь закатила глаза и молча направилась в сторону душевой. Даже в ванной были эти чертовы окна, от которых теперь просто некуда было деться. Я не понимала своего какого-то глупого страха перед стеклом. Хотя, нет, понимала: если меня в этой квартире застанет гроза, то мне некуда будет деться. Довольно просторная комната, где на небольшом возвышении, прямо у окна, стояла мраморная ванная, а рядом с ней располагалось кресло. Рядом, во всю стену дизайнерская душевая, уверена, имитирующая водопад прямо с потолка. Наверное, я никогда не научусь принимать то, что богатые люди живут так роскошно. Нет, я не осуждала, просто это смотрелось так... показушно. Не став более зацикливаться на интерьере, я набрала теплой воды в ванную и принялась раздеваться. Словно предчувствуя то, что Макс мог позволить себе такую наглость и зайти сюда, я навела много пены, чтобы была возможность спрятать от него свою наготу. Да к тому же я с детства обожала принимать именно пенную ванну, я могла сидеть часами в воде, играясь с пузырьками. И сейчас я не могла отказать себе в этом маленьком удовольствии.
Когда вода набралась практически до краев, а толстый слой пены выходил за бортики, я с огромным наслаждением опустилась в теплую воду, слегка выплеснув ту на пол. Моя кожа уже буквально зудела от того, как давно я пренебрегала гигиеной, а что было с моими волосами, и думать не хотела. Панорама города справа от меня немного беспокоила, словно кто-то мог подглядеть за мной. Хотя, на такой высоте это невозможно. По крайней мере, я надеялась на это. Я провела в воде действительно долго, не сколько моясь, а сколько бездумно рассматривая пену на своих ладонях. Теплота расслабляла меня, буквально разжижая уставший от стресса мозг, а веки так и норовили закрыться.
— Надеюсь, за буйки не заплываешь? — я не удивилась тому, что Макс так бесцеремонно зашел, даже не постучавшись. Это ведь была его квартира, зачем ему стучаться?
И, наверное, совру, если не скажу, что ждала его прихода. Правда, не знаю, для чего. Я обняла свои колени, прикрывая так грудь, а остальное надежно скрывала пена. Я уже успела помыть голову, да и в принципе привела себя в порядок, поэтому давно могла бы уже закончить и вылезти, но мне не хотелось.
— Прости, я слишком долго, да? Просто... так хорошо, — я прильнула к бортику ванны, кладя на него подбородок.
— Плавай, сколько угодно, — пожал плечами мужчина, проходя вглубь. — Я все равно сейчас уеду. Оставил тебе телефон там, на кухне. Там только один номер — мой. Сама не звони, я сам буду набирать тебя, поняла? — он присел на то кресло, что стояло рядом, а я кивнула. — Ночью меня не жди, буду только завтра вечером. Потом Крис или Эл заедут, привезут продуктов.
Я снова лишь кивнула, сдувая с пальцев пену. В моей голове снова проносились его слова, сказанные в ту чудную звездную ночь. Может, это вполне нормально, что Максим хотел моего тела? К тому же, я сама отзывалась на его прикосновения, мне нравились поцелуи. Так почему же было так страшно зайти дальше? Это было сродни погружения в воду. Сначала ты заходишь только по щиколотки, привыкая к температуре. А затем медленно, словно боясь укуса или резкого движения, заходишь глубже, пока вода не доходит до бедер. Обласкав кожу, волны нежно касаются внутренней стороны бедра, и вот ты уже окунаешься с головой, пропуская ток холода, пока вода не согревает. Я сейчас лежала в теплой воде, и мне было приятно. Так же, когда и Максим касался меня.
— Есть какие-то правила или что-то вроде того? — отогнав весьма постыдные мысли, подала голос я, стараясь скрыть появившийся румянец в пене.
— Да, — слегка задумавшись, кивнул Максим. — Если твоя животина тут что-нибудь испортит или нагадит, сразу же вылетит в окно. Ясно?
— А я?
Громский поддался вперед на кресле, наклоняясь ко мне. Протянул руку, убирая мокрые локоны от лица, проводя пальцем по влажной щеке. Его зрачки были так же сильно расширены, как обычно бывало в те моменты, когда он находился непозволительно близко ко мне.
— Для тебя у меня есть другие меры, — хрипло произнес мужчина, а затем поднялся и пошел к выходу, на ходу бросив: — Не скучай, принцесса.
Мне пришлось окунуться с головой, чтобы остудить пыл.
***
Даже несмотря на то, что я привыкла проводить время наедине с собой, но теперь все было иначе. Последние дни рядом со мной постоянно кто-то был, поэтому сейчас, запертая в этой в башне только со Снежком, мне действительно было одиноко. Перед уходом Максим заказал ужин прямо до квартиры, который уже стоял на кухонной тумбе, когда я вышла из ванной. Там же я нашла и простой кнопочный телефон, тут же с грустью припоминая свой современный смартфон, остававшийся в доме отца. Немного перекусив, большую часть вечера и ночи я потратила на хождение по квартире, изучая все комнаты. Часто поднималась и опускалась по лестнице вверх-вниз, долго лежала на широкой кровати на втором этаже, сидела на полу, рассматривая соседние небоскребы и плывущие по небу облака. Затем изучала библиотеку, найдя там для себя парочку книг, с которыми могла скоротать время.
Выпустив Снежка на пол в гостиной, я расположилась на ковре с «Молчанием ягнят». Никогда ранее не читала детективов с элементами ужасов, но, думаю, это была отличная возможность для ознакомления с данным жанром. К тому же, прочитав несколько страниц, я действительно втянулась в повествование. Но даже книга со столь острым сюжетом не помогла мне отвлечься от крутящихся в голове, словно рой разъяренных пчел, мыслей. Казалось, что я находилась в двух шагах от обрыва. Я стояла над пропастью страха и собственного отчаяния. Я держалась за надорванный канат и была очень близка, чтобы упасть в непроглядную тьму и поддаться истерике.
Уже к ночи, когда мне стало не по себе от описаний злодеяний серийного убийцы, я отложила книгу в сторону. Даже с наступлением темноты здесь было достаточно светло благодаря горящим огням с соседнего небоскреба, а еще понемногу набирала силу, видимо, автоматическая подсветка на всех окнах. Подняв глаза к небу, я испустила вздох разочарования. Макс был прав: в городе звезд не видно от слова совсем. В чем тогда смысл этих панорамных окон, если я не могла увидеть звезд? Лишь непроглядная черная дыра вместо небесного полотна, с редко проглядываемыми облаками или мигающими точками.
Я еще несколько раз возвращалась к чтению, и когда Снежок, выбившись из сил, уснул у моих ног, посадила его в клетку. И сама уже, ощущая усталость, решила пойти, наконец, спать. На удивление, я продержалась весь день, а ведь в сон меня клонило с самого утра. Но это из-за нервозности и вечных накручиваний я не смогла бы уснуть днем. Я вспомнила про телефон, когда уже была на вершине лестницы, и он зазвонил как раз в этот момент. Я поспешно спустилась, и сразу же ответила:
— Да?
— Еще не спишь? Хорошо. Утром приедет Крис, привезет все необходимое. А вечером я тебя заберу, — это был Максим, и, судя по шуму на заднем фоне, он ехал в машине с открытым окном.
— Куда? — я начала накручивать локон на палец, предчувствуя тот ответ, который и хотела услышать:
— Ты же хотела поговорить с отцом. Или уже передумала?
— Нет, я не передумала, — твердо ответила я.
— Да? Ну, я посмотрю на это. Ладно, зайка, иди спать.
— Доброй ночи, Максим, — я не услышала ответа, но почти была уверена, что он усмехнулся.
И сама, странно улыбаясь своей маленькой победе, я, прижав телефон к груди, побежала наверх. Я думала, что не смогу уснуть еще долго, представляя встречу с отцом, продумывая то, что скажу ему, пытаясь предвидеть его слова и поведение. Но стоило мне коснуться головой подушки, как я практически мгновенно отключилась.
Как я и предполагала, огромным минусом этих панорамных окон было полное проникновение солнца в комнату. Я почти была уверена, что здесь есть автоматические ставни или что-то вроде такого, но не знала, как это работает. Поэтому проснулась я от назойливого луча, бьющего по закрытым векам. К слову, проснулась весьма во время, поскольку снизу послышался шум открываемой двери и чьи-то шаги. Соскочив с кровати и, приготовив на набор Максима на быструю кнопку, я аккуратно просунула голову между перилами лестницы.
— Слава? Ты проснулась? — послышался голос Кристины, и я спокойно выдохнула, а затем поспешила ответить:
— Да!
Не знаю, чего я решила опасаться, но лишняя осторожность не повредит. Без вреда себе я выбралась из перил, спустилась вниз к девушке, которая разбирала пакеты на кухне. Я была безумно рада видеть Крис, хотя мы не виделись чуть больше суток. Я сразу же кинулась к ней на шею, и она так же приветливо обняла меня в ответ.
— Совсем заскучала здесь одна, бедняжка? — приглаживая мои растрепанные после сна волосы, поинтересовалась девушка.
— Совсем немного, — искренне улыбнулась я. — Что ты принесла?
— Помоги мне разобрать пакеты и узнаешь. И давай приготовим завтрак, я не успела поесть!
Быстро сбегав в ванную и приведя себя в порядок, я переоделась в свежую одежду, что привезла Кристина, и мы принялись за продукты. Девушка принесла действительно много всего разного, что говорило о том, что я и правда застряла здесь надолго. Расставив пока не нужное по полкам и в холодильник, я принялась мыть овощи, а Кристина доставала посуду и прочую утварь. Я сразу же заметила, что девушка здесь очень хорошо ориентируется.
— Ты здесь тоже жила какое-то время, да? — обмывая перчик, поинтересовалась я.
— М? Да, Максим меня привозил сюда почти сразу же после того, как забрал от Гарнеева. Это очень надежное место, на самом деле. Охрана, камеры и прочее, — она отвлеклась и сделала пучок на голове.
— Тебе что-то угрожало тогда? — аккуратно спросила я, складывая вымытые овощи в отдельную миску.
— Не то, чтобы, просто... Понимаешь, сделки между кланами всегда проходят.... м-м-м, напряженно. Не все всегда выполняют условия. Макс опасался, что, несмотря на то, что заплатил за меня, Володя все равно выкинет что-нибудь эдакое, — пожала она плечами, протирая миски и тарелки от пыли. — Но все обошлось.
Я задумалась, представляя Кристину на моем месте. Интересно, Громский тоже говорил такие вещи про секс девушке или же тогда была совсем другая ситуация?.. Боже, почему я вообще начинаю думать об этом?
— Так, что ты хочешь? — оживилась Крис, хлопнув ладонью по столешнице. — Какой-нибудь салатик сварганим и, думаю, омлет с сосисками или есть предпочтения?
Я на секунду застыла, а затем неловко призналась:
— На самом деле, предпочтений нет, но... я ничего не умею. — Не беда! — отмахнулась девушка, закатывая рукава.
— Щас я тебя всему научу!
И Кристина действительно принялась меня обучать, подробно рассказывая и объясняя каждый шаг, показывая, как необходимо держать нож, чтобы резать или чистить, как лучше использовать те или иные специи, сколько необходимо держать на огне и тому подобное. Процесс был весьма увлекательный, очень интересный, я бы даже сказала, и я старалась, правда, все же порезала палец. Но рана была не смертельная, и Кристина быстро отыскала пластырь. Так, с горем пополам, с моими усердно обгорелыми сосисками и криво нарезанными овощами для салата, мы позавтракали. Снежку тоже была предоставлена эксклюзивная порция салата, приготовленная лично мною. Опасливо принюхиваясь, кролик вполне аппетитно начал хрустеть морковью.
— ...ну а я в тот момент просто сидела у бара и думала о том, как я вообще умудрилась влюбиться в эту девушку, которая вправляла руку здоровяку, драку с которым сама же и затеяла! — после сытного завтрака, мы с Крис переместились на диван, и, не включая телевизор, болтали. Вернее, в основном разговаривала девушка, рассказывая про самые забавные моменты с Эл. Мне было правда интересно ее слушать, но я почти все время поглядывала в сторону входной двери или кидала взгляд на телефон, ожидая весточки от Максима. — Ну а потом мы просто ушли, и... Слава? Что такое?
— А?
— Ты все время так смотришь на дверь, словно сюда должен кто-то вломиться? — она тоже посмотрела туда же, куда и я, и загадочно улыбнулась, явно догадываясь о причине моего беспокойства: — Ждешь его? Не переживай, ближе к вечеру явится. Он что-то спланировал.
— А подробностей он не говорил, да? — уточнила я, подтягивая ноги к груди.
— Неа, — Крис откинулась на мягкую спинку дивана и вытянула ноги. — Не переживай. Если он что-то задумал, то предусмотрит все до мелочей. Он тот еще стратег, на самом деле.
Я кивнула и, почувствовав вину за то, что не проявила должного внимания к рассказу Кристины, решила поинтересоваться:
— А почему Максим называет Эл «грачиха»? Я у нее как-то спросила, но она сказала, что это какая-то несмешная шутка.
— О-о-о, ты спрашивала, серьезно? — почему-то сильно удивилась Крис. — Аха-хах, он зовет ее так, потому что фамилия у нее Грачева. Ее это дико бесит, у них как-то дело чуть ли не до драки дошло! Поэтому не рискуй так ее называть.
— И я не собиралась, честно, — улыбнулась я в ответ.
Я смотрела на Кристину и видела перед собой очень сильную личность. Она пережила нечто такое ужасное, не имея, наверное, нормального детства. Вот при каких обстоятельствах она могла в таком юном возрасте попасть к Гарнееву? Мне на ум приходила лишь мысль о том, что ее точно так же, как и меня, мог продать отец в чужую семью ради благополучия бизнеса. Но это была лишь моя собственная догадка, а спрашивать истинную причину я не посмею. Поэтому продолжу молча восхищаться силе Крис, тому, как она легко радовалась жизни, смеялась, вспоминая истории, дарила мне свою ослепительную улыбку, любила и делилась этой любовью со мной. Мне действительно становилось тепло рядом с ней, а гнетущее чувство одиночества, поглощающее меня со вчерашнего вечера, рассеивалось подобно тому, как проясняется небо после долгой грозы.
Мы так провели еще пару часов: болтали, затем Крис научила меня варить кофе, играли со Снежком и немного посмотрели телевизор. Я уже было совсем перестала думать и ждать Максима, как именно в этот момент мужчина вернулся. Замок громко щелкнул, и мой смех оборвался, когда я увидела Громского. Не то, что его присутствие нагоняло мрак или что-то подобное, просто я ощутила всю напряженность и важность грядущей встречи.
— Рад, что вы хорошо проводите время, — у него в руках был черный чехол для одежды, и он аккуратно положил его на соседний диван. — Яра, примерь пока, мне с Крис нужно переговорить.
Я кивнула, беря чехол и уходя с ним наверх. Я задержалась на вершине лестницы на пару секунд, чтобы увидеть, как Максим присел на край столика, а Кристина встала перед ним, скрестив руки на груди. Отсюда было не слышно их разговора, но я и не стремилась подслушивать. Оказавшись в спальне, я спешно распаковала вечернее платье и невольно улыбнулась. Если Громский сам его выбирал, то вкус у него был весьма недурный. К счастью, я была научена одеваться сама в подобные наряды, поэтому справилась быстро, почти не запутавшись в подвязках на шее. Подойдя к зеркалу в человеческий рост, слегка покрутилась, проверяя, правильно ли я все сделала.
Платье было белоснежное в пол. Оно не смотрелось, как свадебное, или как слишком чопорное и строгое, нет. Наличие кружева на юбке до колен, а ниже ткань становилось прозрачной, открывая вид на мои ноги. Оно в принципе липло к телу, как вторая кожа, буквально повторяя все изгибы и выпуклости, а лиф был полностью в кружеве, из-за чего казался прозрачным. Сейчас я была без бюстье, поэтому смущенно натянула ткань повыше, чтобы хоть как-то спрятать проглядывающие соски. Спина была полностью оголена, и я повернулась, чтобы взглянуть на вырез, как заметила Максима. Он стоял у лестницы и наблюдал за мной, засунув руки в карманы.
— Кристина уже ушла? — тут же спросила, чтобы прогнать эту неловкость между нами. По крайне мере, неловко было точно мне.
— Да, — он прошел вглубь комнаты, подмечая взглядом смятые простыни на постели. — Тебе нравится?
Я не сразу поняла, что мужчина мог иметь в виду: платье или мое пребывание здесь, поэтому уточнила:
— Если ты про платье, да, оно чудесное, правда, есть небольшая проблема... А если ты про квартиру, то не очень, — пожала плечами и скрестила руки на груди, чтобы прикрыть ту самую «проблему».
— Интересно, — Громский хмыкнул, осматривая интерьер вокруг себя. — И чем тебе не угодил мой пентхаус?
— Я тут одна.— Пригласи Крис или Эл на девичник, — он скопировал мой жест и тоже пожал плечами.
— А с платьем что?
Тут я немного замялась с ответом, неловко потупив взгляд. Господи, да это же просто грудь, чего он там не видел? Уверена, Максим видел множество обнаженных женщин. Да, но это ведь была я, а не кто-то другой... Сколько можно сидеть в этом коконе неуверенности и смущения? Рано или поздно мне действительно придется повзрослеть и, если учесть тот факт, что меня уже чуть не изнасиловали, я должна была взрослеть прямо сейчас.
Собравшись с духом, я опустила руки, показывая Громскому в чем именно была проблема платья. Я сразу же ощутила жар, хлынувший к лицу, а от взгляда Макса у меня буквально закружилась голова. Он же не смотрел, а впивался глазами, как будто пытался сожрать все увиденное. Мне казалось, что я физически ощущала его взгляд, и у меня даже встали соски.
— М-может... хватит? — промямлила я, снова пряча грудь руками.
— Что именно?
— Так... смотреть, — я отвернулась от него к зеркалу, но даже в отражении видела полный похоти взгляд мужчины.
Еще эта кровать была так близко со своими не заправленными простынями, которые так и манили смять их еще сильнее.
— Не смог отказать себе в таком удовольствии, — даже голос Максима поменялся, став еще ниже и немного охрипшее. — Ты помнишь, что я тебе тогда сказал?
— Помню, — резко отозвалась я, невольно сжав кулаки. Но тут же разжала пальцы, и спокойно продолжила, рассматривая его фигуру в отражении. — Если бы ты действительно был таким же, то уже давно бы сделал это со мной. Андрея буквально ничего не останавливало, он был готов сделать это прямо в доме у моего отца. Ты же... Тебя что-то останавливает.
Громский был одет в привычный ему деловой костюм. Правда, пиджак сейчас был снят и, кажется, лежал внизу на диване. Поэтому черная рубашка весьма сексуально обтягивала его плечи и грудную клетку. Я видела много мужчин в костюмах и рубашках, но никогда не могла представить, что это может выглядит настолько завораживающе. У меня странно стали постоянно сохнуть губы, из-за чего приходилось все время их облизывать, что перетекло уже в привычку. А еще, уверена, смотрелось ужасно пошло. Поймав меня за этим жестом, Максим, подавив похабную ухмылку, приблизился ко мне со спины. Поскольку та была оголена, по ней сразу же побежали мурашки, а когда мужчина дотронулся пальцами до кожи, я вздрогнула.
— Ты хочешь знать, что меня останавливает от того, чтобы завалить тебя на кровать и трахнуть?
Я смогла лишь кивнуть.
— Ну давай начнем хотя бы с того, что я не насильник, — его широкая ладонь переместилась ко мне на живот, и я невольно втянула его. Ткань платья была ничтожно тонкой, поэтому я буквально кожей ощущала его прикосновения. — Я не принуждаю женщин к чему-то, нет нужды. А ты... С тобой сложно, я понял это сразу. Здесь нужно терпение, чем я не обладаю...
Ладонь поползла выше. Мои руки уже безвольно висели по швам, а грудная клетка тяжело приподнималась от глубокого дыхания. Я вдруг поняла, что соски отчаянно ноют от того, что жаждут прикосновений. Мне стало не по себе от таких открытий, но я действительно хотела шагнуть за этот запрет, который создала для себя сама. Узнать, наконец, что в этом такого особенного.
Рука Громскго замерла как раз на границе, где начинался полупрозрачный лиф. Он убрал оттуда ладонь, и я уже разочарованно поджала губы и подумала о том, что нужно тогда все это заканчивать. Но он вдруг продолжил:
— Хотя я вижу, что ты явно хочешь большего, — Максим костяшками пальцев проскользил вниз по изгибу позвоночника до кромки платья на пояснице, а затем его ладонь проворно, как лисица в курятник, скользнула мне прямо в лиф. Его пальцы сомкнулись на груди, сосок оказался между пальцев мужчины. Я глубоко вдохнула, шумно втянув носом воздух и невольно выгнулась в спине, прижавшись к груди Макса. Это ощущение настолько было новым, что буквально отпечаталось ожогом на коже. Громский наклонился, целуя изгиб шеи, прошептав: — У тебя жилка пульсирует невероятно сильно. Ты же не упадешь в обморок в такой момент?
— Н-не знаю, — честно отозвалась я.
Я действительно могла свалиться без чувств от таких новых ощущений. Прижавшись к мужчине чуть плотнее, чтобы иметь опору в случае чего, я почувствовала твердость его полового органа. Меня это, на удивление, не напугало, а, наоборот, немного обрадовало. Хотя, чему я так радовалась? Максим же прямым текстом говорил мне: он хочет меня.
Я продолжала прерывисто дышать, когда и вторая его рука пробралась ко мне в лиф, сжимая точно так же и другую грудь. Они были небольшие и поэтому идеально ложились в ладони Максима. Он аккуратно сжимал пальцы на упругой коже, утыкаясь мне носом в висок, и я слушала его шумное дыхание. Почему-то в этот момент мне не было страшно.
— Тебе... тебе и правда так нравится? — мой голос слегка подрагивал, но мне и впрямь хотелось знать.
— А тебе? — горячее дыхание обдало ухо, побуждая новую волну мурашек пройтись по шее.
— Думаю.... думаю, что да...
— Думаешь или да?
— Да.
Его пальцы начали что-то такое невероятное вытворять с сосками, выкручивать их и оттягивать, из-за чего мне не было больно, но это ощущение было приближено к боли, почти, буквально граничило с ним. Наверное, в этом и заключалась вся соль? Особо более чего-то сверхъестественного я не ощущала. Первый шок от касания в запретном для себя месте прошел, и я воспринимала это уже более спокойно. Я накрыла ладони Максима своими поверх ткани лифа, надавливая на грудь чуть сильнее. Откинула голову назад, упираясь затылком в его плечо. Громский тут же оставил на шее пару влажных поцелуев. Мне хотелось, чтобы наши губы сомкнулись.
— Твой отец ждет, Яра, — вдруг прошептал Максим, ломая все волшебство момента.
Вспомнив о Николае, я как-то передернулась и встала прямо. Максим нехотя убрал от меня руки и помог поправить платье, приведя его в более приличный вид. Мы делали это, как мне казалось, в неловкой тишине, хотя я вдруг поняла, что мои щеки не горят румянцем.
— Я-я... не могу пойти в таком виде, — развернувшись к мужчине лицом, я кивнула на все еще просвечивающуюся грудь.
— Почему же? — Макс аккуратно подцепил мой подбородок, наклоняясь ко мне. — Выглядишь великолепно.
— Но все же видно... — не унималась я.
— В этом и смысл, — он окончательно сократил между нами расстояние, наконец, целуя меня.
Это было последним доводом, и я сдалась. Действительно, пускай все будет видно. Пускай будет видно, насколько я смогла поменяться.