Всего неделя

Знаете, а я ведь уже знаю каждое движение своей команды, знаю каждый удар, каждое попадание. Становится скучно жить, поэтому я хочу немного разнообразить её, меняя ход событий.

— Есть попить? — спросил Арсений у Паши, после чего они вместе вышли из спортзала.

Мне казалось, что я упускаю что-то важное прямо из-под носа.

«Надо было пойти за ними», — твердило мне моё сознание.

А собственно зачем? Просто Арс попросил воды. Ничего такого. Правда же?

Но нужно было удостовериться, только я слишком много думал, потому что они уже вернулись обратно.

«В следующий раз обязательно с этим разберусь».

После второго тайма, на котором выиграла команда соперников, Арс снова подошёл ко мне. Он протянул мне свою правую руку, я её пожал, не раздумывая.

Пожимая руку, я вспомнил одну очень важную вещь.

— Видел порезы на руках? — посмотрел на меня Языцев, не скрывая ухмылки, — по твоему недоуменному взгляду понимаю, что нет, не видел.

Обменявшись рукопожатиями, я резко схватил его за левую руку, и, обнажив запястье, увидел их. Порезы.

Арсений даже не успел ничего предпринять, а когда он увидел мой недоуменный взгляд, ухмыльнулся.

— А, это Муська, — сказал Арсений так, как будто это была самая очевидная вещь на свете.

— Кто? — спросил я, будто не расслышал.

— Муська — моя кошка. Неудачно поиграли. Вот и поцарапала меня, но царапины глубокие были, долго заживали, — рассказывал Арс самым невинным голосом, — вроде кошка спокойная, но зараза злая.

Я присмотрелся повнимательнее, и правда всего 4 царапины, на порезы, которые были сделаны собственноручно, не похожи. Не то что бы я видел много порезов, оставленные лезвием, но уверен, что они выглядят не так.

— Муська, — вздохнул я с облегчением, — ха, ладно, Арс, надеюсь, завтра тебе будет лучше.

                            ***

— Привет, шпала. Ты просто не представляешь, там была авария…

— Всё в смятку, пострадавших не видно, это полный пиздец. Знаю уже, очкарик. Приветик, кстати. А, ну, мама позвонила, рассказала. Тоже там проезжала.

— Оу, тогда, я вроде запечатлел как раз пострадавшего… — Дима потянулся за своим телефоном. Я не стал его останавливать, интуиция говорила мне, что мне нужно это увидеть. Ого, класс, теперь я начинаю верить в интуицию! Хотя, с такой хренью, которая происходит со мной, можно поверить во что угодно.

— Вот, смотри, — очкарик повернул экран телефона на меня.

Картина была ужасна. На фотографии была запечатлена машина скорой помощи. Рядом были врачи, которые держали носилки. А на них лежал мужчина лет тридцати, у которого были закрыты глаза, лицо в крови, тело в неестественном положении. Создалось такое чувство, что у этого человека были сломаны и руки и ноги. Что мне сразу бросилось в глаза, так это шрам «молния», расположенная на левой брови мужика. И как на закуску, на фоне были те самые две машины, разбитые в смятку. Не была бы эта фотка, сделанная моим другом, подумал бы, что это фотография какого-нибудь жесткого фильма. Но, к сожалению, это был наш жесткий мир.

— Жаль мужика, он по-любому мёртв, после такого не выживают, — Дима перевёл взгляд на меня, — Тох?

А меня начало трясти. Голова шла кругом. Воспоминания разом навалились на меня и я кое-как сдерживал слёзы.

— Тох, Тох, тише, тише…

В таком состоянии мы дошагали до моего дома.

— Тох, мне довести тебя до самой двери? — предложил Димка.

— Нет, Дим, дальше я сам, спасибо тебе, спасибо.

— Прости меня, Тох, я совсем забыл, я не хотел, я…

— Всё в порядке. Знаю, что ты не специально, да и я мог отказаться, — сказал я, улыбнувшись.

Я не до конца понимал, зачем решился посмотреть на эту несчастную фотографию. Интуиция, у меня к тебе очень много вопросов! Мне это дало абсолютное ни-че-го! Только нервы себе потрепал, расковыривая больные, душевные раны. Они снова будут кровоточить, придавая краски старым воспоминаниям. Дома не дозволено курить, но я закурил, открыв окно у себя в комнате. Сейчас мне помогут только сигареты и новая идея, которую я воплощу в жизнь завтра.

                             ***

— Боже, прости, я просто спешу, — девушка и телефон благополучно пойманы, — а у тебя хорошая реакция! Екатерина.

— Антон, — улыбнулся я.

                             ***

— У нас бурлит адреналин

И наш отряд непобедим! — какой никакой, но клич.

— Ого, ничего себе! У нас теперь есть клич? — с сарказмом спросил Макар.

— Тебе не нравится? — с усмешкой ответил я вопросом на вопрос.

— Мне всё нравится! — заликовал Вова. Все остальные согласились с ним.

На этот раз я не хотел побеждать. Зачем мне победа? Я уже один раз её получил. Теперь цель совершенно другая.

На прошедшем первом тайме я ничего менять не стал, но на втором…

Я не пасую Захару. Подбегаю к корзине, кидаю мяч и он отскакивает от баскетбольного щита.

— Упс, — прошипел я, поворачиваясь к трибунам, — очко в пользу соперников! — наверное, это было сказано слишком наигранно, но никто ничего не понял, кроме, кто бы сомневался, Паши. Он посмотрел на меня, как на дурочка. Ну, возможно, зрители тоже что-то поняли, потому что они кидали в мою сторону подозрительные взгляды.

— Продолжаем! — крикнул тренер.

Паша подбежал ко мне и на ушко спросил:

— Что за цирк? — он явно меня недолюбливает.

— О чём ты? — главное вовремя притвориться тупым.

— Павел, Антон, вы чего там? Так-то игра идёт! — недовольно прокричал Станислав Иванович.

— Идём-идём, — побежал я к своей команде, а Паша к своей.

Счёт, последние секунды. На этот раз вела команда Попова. Если забью, будет ничья. Я подпрыгиваю, замахиваюсь, и… мяч пролетает мимо.

Гудок. Зрители в восторге, аплодисменты, овации! К Арсению подбегает его команда, берёт его на руки, и начинает подкидывать. Арс смеётся и радуется победе. Заразительный, полный счастья смех.

Ко мне подходит моя команда.

— Антон, ну, ты не расстраивайся, главное же не победа, а участие, — пытался поддержать меня Илья.

Только поддержка сейчас мне не нужна. Мне нужно было увидеть радость в глазах Попова, и я её увидел.

— А похоже, что я расстроен? — сказал я, не отрывая взгляда от взлетающего Арса.

— Капитаны, подойдите, — скомандовал тренер.

Арса отпустили и он осторожным шагом, подошёл к тренеру.

Станислав Иванович взял руку Арсения и проорал:

— Победила команда Арсения!

Снова слышны хлопки с трибун. А я стою рядом, и улыбка сама расплывается на лице. Так тепло становится на душе, когда видишь перед собой человека, который буквально светится от счастья. С таким восторгом смотрит на зрителей. А я в свою очередь, присоединяюсь к зрителям, тоже начинаю хлопать. И моя команда, которая стояла за мной.

Арсений поворачивает голову, смотрит на меня и начинает подходить ко мне.

— Ну, я, то есть, моя команда выиграла, но ваша правда тоже была хороша и я… — он запнулся, не зная, что ещё можно сказать.

— Неужели я настолько устрашающий? — насмешливо спросил я.

Арсений захихикал и осторожно начал протягивать свою руку, следя за моей реакцией.

— О боже, — закатил я глаза и в следующие мгновенье перехватил его руку и потянул на себя, тем самым обнимая его.

— Ты молодец, — похвалил я Попова, хлопая своей рукой по его спине. Ох, в каком шоке были команды. А в каком шоке был Паша! Он аж рот открыл от удивления. Про Арса я вообще молчу. Он стоял как истукан, заливаясь краской.

Я разорвал объятия, и повернувшись к Паше, сказал:

— Отметим?

                             ***

1 сентября. После того, как все вышли из класса, я немного задержался, тупо смотря на дверь, за которой находились только Марина Павловна и Арсений.

— Эй, Антон, всё в порядке? — настороженно спросил Дима.

— Да, — я оторвал взгляд от двери, — пойдём, очкарик.

А ведь разговор учителя и ученика мне ничего не дал. Только стало всё запутаннее.

«Арсюш».

Я только узнал тайну имени Арсюши. Может я потом узнаю, о чём они говорили. Когда-нибудь, но…

Я снова обернулся в сторону двери.

…точно не сейчас.

                             ***

Вторник прошёл слишком быстро.

На алгебре мне снова помог Арс, но я уже запомнил почти все примеры, кроме последнего, поэтому произвёл впечатление умного мальчика, хотя таковым я точно не являюсь.

На истории у меня появилось дикое желание поднять руку и предложить пересказать тот параграф, который рассказывает сам учитель. Я бы поведал гораздо интереснее!

— Привет, Анжелика, — представилась девушка.

— Антон, — в долгу я не остался, — ты же была на игре, да?

— О да, была. И знаешь, я ставила на победу твоей команды.

— Ну уж простите, так вышло.

— А моя мама ставила на Арса.

— Она тоже была на игре? — не каждая женщина будет интересоваться спортом.

— К сожалению, нет. Как всегда у неё не получилось прийти. Но я всё сняла, потом вместе за ужином посмотрели. Ей понравилось, — она вдруг засмеялась, — моя мама тебя жирафом зовёт.

— Как, как, а жирафом меня ещё не называли!

— Тише! — крикнул учитель на нас. И мы замолкли.

                            ***

— Ты новенький? Как зовут?

На английском я, опять же, произвёл хорошее впечатление (по крайней мере, я на это надеюсь). Успел прочесть целое одно предложение. Но для меня и этого уже достаточно.

                            ***

— Антон, сегодня начнём с тебя. Page 5, exercise 3. Read it, please, — второй урок — английский.

— … the salad is made of cucumber… — на этот раз без запинки, я выговорил это слово.

— Антон, молодец, оценка «5», — учительница черканула оценку в бумажном журнале. Вот кто в наше время пользуется таким журналом? Все уже перешли на электронный, — Арсюш, продолжай.

Когда Арс закончил свой абзац, он облегчённо вздохнул и развалился на стуле.

— Знаешь, я, наверное, был бы не против, если меня тоже бы так называли, — зачем-то я начал этот дебильный разговор.

— Так — это как? — недоумевал Попов.

— Ну, — Антон, блять, заткнись, — ласково что ли. Вот тебя Арсюшей зовут.

Я думал, он снова зальётся румянцем, но тот только ухмыльнулся, покачивая головой.

— Хах, например, Антош?

Но видать краснеть здесь буду теперь только я.

— Ну типа.

Никто не осмелился продолжить этот наиглупейший разговор. Да и я не понимал, зачем его начал.

                            ***

На химии я давно знал, что химичка жила ещё при динозаврах. Также знал, что она будет говорить и почти мог воспроизвести весь её монолог. Когда урок подошёл к концу, я позвал друга:

— Очкарик, пойдем на алгебру. Нам сейчас на 3 этаж переться.

— Когда ты успел расписание уроков и расположение классов запомнить? Я думал, тебе помогать придётся, а ты, — Димка отвернулся от меня, сделав обиженный вид.

— Так в телефоне расписание, посмотрел перед уроком.

— Вот в чём фокус, ну тогда пошли, пунктуашечка.

Димка, Димка, думаю за столько прожитых недель, ты бы тоже выучил расписание.

Мы зашли в кабинет математики, где уже были наши одноклассники. Осматривая класс, я не увидел главного актёра на площадке.

«Где Арс?».

Что вы делаете на переменах? Может просто сидите в своих телефонах, как это делал я и большая часть моих одноклассников, может вы собираетесь маленькой группой и обсуждаете учителей, ну, то есть сплетничаете, только не говорите, что вы так не делаете. Если вам человек скажет, что он никогда не сплетничал, он нагло соврет. Согласитесь, за всеми есть такой грешок.

Есть индивидуумы, которые носятся по классу и рисуют писюны на доске. А есть Арсений, которого нет.

Я встал из-за парты.

— Ты куда? — одернул меня Димка.

— В коридор, подышу свежим воздухом.

— Ну да, надышишься ты там, конечно. Смотри, чтобы тебя пятиклашки не сбили.

Когда я вышел, сразу нашёл того, кого искал. Так, на чём же я остановился. Ах, да. А есть такие люди, как Арсений, которые стоят где-то в углу коридора и повторяют что-то перед уроком. Но у Арса было одно отличие от таких людей, рядом с ним был его верный друг — Серёжа, который очень занимательно что-то рассказывал. Арсений смотрел в учебник и иногда посмеивался над словами друга.

Я сидел не так далеко от них, на лавочке и пялился в телефон.

На следующей перемене всё повторилось. Только на этот раз ко мне подсел очкарик.

— Тебе реально в коридоре удобнее? Мне кажется тут такой гомон стоит, но я друзей не бросаю.

— А на той перемене бросил.

— Цыц, мне тута! Теперь я буду с тобой и это главное.

На каждых последующих переменах мы сидели в коридоре, а Арс и Серёжа всегда находились где-то в углу. Арсений всё время что-то повторял. Я считаю, что если слишком много учиться, то можно чокнуться в скором времени. Серёжа постоянно болтал. У него наверное такая интересная жизнь, и столько разных дебильных историй, что он всё рассказывает своему другу. Я знаю, что такие люди много повторяются, они, конечно, делают это случайно, но всё равно забавно. Иногда Сергей не просто рассказывал, но и показывал, изображая всякими физиономиями эмоции людей, которых он описывал. За этим было смешно и интересно наблюдать. Мы всегда сидели от них слишком далеко, поэтому я не слышал о чём они говорят. Точнее говорит.

                            ***

Наступил четверг. Я быстро написал тест по геометрии, лежал на парте, думая о своём, потом сделал кораблик из листа, который мне дал Арс.

— Серьёзно? Кораблик?

На нас потом опять накричали.

После урока, на перемене, мы с Димой снова сидели в коридоре. Не знаю, зачем я это делал. Может мне и правда больше нравилось находиться в коридоре, чем в классе, а может быть я хотел чаще видеть Попова. Для слежки, разумеется.

                            ***

— Арс, помощь нужна? — я решил сделать ещё одну попытку на информатике.

— Да нет, нет, сам справлюсь.

— Прошло столько времени, а у тебя ещё ничего не написано, — настаивал я.

— Да вот, сейчас начну… — неуверенно защищался Арс.

— Арс, смотри, — и я начал ему объяснять, что и куда нажимать.

—… Так, а теперь открой документ, — руководил я, но Арсений не понимал, куда направлять мышку.

— Ох, Арс…

— Прости, — он опустил взгляд.

— Да ничего, — я положил свою руку на его, которая находилась на мышке, и стал направлять.

— Я тебе говорю, а ты внимательно слушай и запоминай, — сказал я Попову куда-то в макушку.

С Арсением я провозился долго, но это того стоило. Когда я отпустил его руку, всё было уже сделано.

— Поднимай руку, и скажи Дарье Александровне, что ты всё сделал, — подсказал я Арсению. Он как будто не дышал. До меня только потом дошло, как это могло выглядеть со стороны. Шёпот где-то над ухом, направление его руки моей. Наверное, это называют сексуальным давлением?

Арсений не поднимая взгляда от ноутбука, проговорил:

— Спасибо, — сука, это самое милое, смущающее «спасибо», которое я когда-либо слышал. Да у меня у самого щеки загорелись!

Прозвенел звонок, на этот раз я просто не успел подойти к Диме. Когда все уже вышли из класса, снова остались только Дарья Александровна и Арс, я тоже вышел, но остался подслушивать за стенкой. Было интересно, что на этот раз скажет учительница.

— Всё правильно, Арсюш, надеюсь, ты понял тему?

— Да, Антон Шастун мне всё объяснил.

— Прям так официально. Хочешь кое-что покажу? — эта учительница умеет заинтриговать.

— Ну, давайте, — согласился Арс.

Через какое-то время я услышал возмущённое:

— Дарья Александровна!

— Ну что такого? Смотри, как вы мило получились на фотографии.

Меня не перестаёт удивлять информатичка. Это вообще законно фоткать учеников во время урока? По-любому она застала тот самый момент. Теперь стыдно перед ней. Вот же!

                             ***

Перед русским у нас была большая перемена. И мы с Димой снова вышли в коридор. Но как я был удивлён, когда никого там не увидел. Ни Арса, ни Серёжу.

— Арса ищешь? Может он в столовку пошёл, большая перемена же.

— Тогда пошли в столовку сходим, — я только направился к лестнице, как вдруг опешил, — почему именно Арсения?

— Да ты каждую перемену сидишь здесь и пялишься на него. Иди уже, конь.

Шутку я не понял, а в столовку пошёл. Там никого не было. Я подумал, что они могли пойти в туалет, но время уже поджимало, поэтому я направился в класс.

После русского, физкультура. И я обязан был кое-что сделать. Да, кое-что ещё.

Я снова вдарил в Языцева мяч. Потом разборка.

—… Я повторяю, отошёл от него.

Это тоже входит в часть моего «дела».

                             ***

В раздевалке я, как и тогда, подошёл к Языцеву.

— Выйдем?

— Все выйдут, и мы пойдём, жди.

Когда все ушли, мы снова пошли в тот самый коридор. Мне иногда даже интересно, сколько повидал этот несчастный коридорчик. Смотря на его обшарпанные стены, понимаю, что многое.

Тем временем я прижал Максима к стенке и схватил его за ворот футболки.

— Э, что за нах? Пусти! — прокричал Макс.

Я напряг свою правую руку. Сжал в кулак. Замахнулся и ударил в рожу Языцева. А потом ещё раз. У него треснула губа, он пытался отбиться, но из-за «подвешенного» состояния, совсем ничего не мог сделать. Я отпустил его и он упал на колени.

— За что, сука?! — закричал он на весь коридор.

— За Арса, — сказал я снисходительно.

«За то, что назвал его психом, урод».

Максим разозлился не на шутку. Он запрыгнул на меня, замахиваясь. И ударил же. Всё-таки он был тяжелее меня, поэтому я не мог его убрать с себя. Он ударил бы ещё раз, если бы нас не окликнули:

— Эй, кто там? — это был физрук, который стремительно приближался к нам.

Мы с Языцевым переглянулись, слезли с друг друга. Оба посмотрели на дверь, за которой наступал Игорь Юрьевич (я запомнил его отчество).

Мы стоим друг к другу запыхавшиеся.

— Мир? — шёпотом сказал я.

— Какой нахуй мир? Без объяснений?

Шаги становились всё громче.

— Окей, объяснение: я долбоёб, — я начал отступать назад, — пойдёт?

— Пойдёт. Ладно, конь без принца, погнали? — он тоже начал отступать назад. Потом мы оба рванули к выходу, сверкая пятками. Через несколько секунд услышали шаги сзади нас, но они были довольно далеко.

Мы выбежали из школы, Макс в одну сторону, а я в сторону Димки.

— Что происходит? — с замешательством спросил Позов.

— Некогда объяснять, — в этот момент открылись двери школы и оттуда вышел Игорь, просто Игорь, — бежим!

— Эй, вы куда?! — только вслед нам и выкрикнул физрук. Я просто надеялся, что он нас не узнал.

Мы убежали достаточно далеко.

— Я жду объяснений. Я тебя хотел в кафешку пригласить, а сейчас в падлу идти обратно.

— Ага, объясню, по дороге домой. Во дворе моём погуляем.

Вечером мама мне ничего не говорила, значит всё-таки Игорек нас не узнал. Спросила только про синяк на щеке, оставленный Языцевым. Ну, я сказал, что упал с качели. Димка слишком сильно раскачал. Самое бредовое оправдание, но мама не стала задавать лишних вопросов. И слава богу. Кто знает, что ещё могла придумать моя бестолковая башка.

                             ***

На пятницу я делал меньше уроков, потому что уже знал стих. День прошёл максимально быстро. По всем предметам у меня «5». Так и отличником стать можно.

Только на английском я вслушивался в произношение Арса. Ничего нового. А, ну он опять выиграл в гляделки, в которые он даже не играл. Но это не так важно.

После уроков гуляли с Димой. И я со страхом ждал вечер. На этот раз я попробую не вмешиваться. Хочу узнать, что будет, если ничего не делать, если я буду просто наблюдателем. Может никакой аварии не произойдёт и день просто возьмёт и перезагрузится?

Я ждал за остановкой.

— Арсений, что с тобой? Ты всю неделю загруженный какой-то.

Дождался.

— Всё нормально, Серж.

—… Арс, ответь мне, ты любишь его?

Почему я волнуюсь? Почему я волнуюсь за то, что услышу дальше? Я ведь уже слышал эти слова. Сердце пытается выпрыгнуть из груди. Дыхание учащенное.

— Люблю ли я его? С 7 класса я начал думать, что это ненормально, и поэтому выбрал тактику отталкивания. Люблю ли я его? Я ему всё прощаю и всё время помогаю. Я… восхищаюсь им, его зелёные глаза… его завитые волосы… его родинку на самом кончике носа… Люблю ли я его? Да! Я блять люблю эту высочайшую шпалу, которая считает меня своим самым главным врагом.

— Арс…

— Серж, я люблю его… Я люблю этого гребанного Антона Шастуна.

Разряд. Я знал об этом всё это время и не очень-то придавал этому значения. Ох, Арс, что же ты делаешь со мной?

А дальше я просто ждал, наблюдал из-за остановки. Вот Серёжа падает. Арс смеётся. И машина. Я зажмурился и успел только выкрикнуть:

— Да блять!

Удар. Я услышал, как его сбили. Головокружение и я снова в своей кровати.

Лучи утреннего солнца. Как же я безнадежен. Продвинулся ли я хоть немного? Сколько уже прошло? Месяц? Полтора? Впервые за всё это время я дал волю эмоциям — заплакал от отчаяния. Встал с кровати, яростно схватил календарь, смял его и выкинул в мусорку, стоящую рядом с кроватью.

— Я когда-нибудь выберусь из этой петли, — я взглянул на смятый календарь, — правда же?