14. Кое-какие документы.
«Живи и ошибайся. В этом жизнь»
Не мудрено, что Джонатан позвонил мне сразу после того, как прочитал сообщение — в тот момент я уже вытерлась, переоделась в шелковую, чёрного цвета сорочку, которую довольно редко носила, и расчёсывала влажные волосы.
— Привет, — выдохнув, я сделала вид, будто между нами всё это время ничего странного не происходило, — Как Аспен? Как родители?
На фоне, кроме голоса Джонатана, звучала негромкая мелодия, а также стоял шум из целого набора людских переговоров, о принадлежности которых догадаться было легко — семья Хадсонов всегда устраивает ужины полной четой, стоит их любимому сыну переступить порог дома или же пересечь границу Колорадо.
И на этом вечере мне места, вероятно, не нашлось: плотный дубовый стол, стоящий чуть ли не на половину столовой, оказался слишком узок.
— Маму немного свалило с кашлем, но сейчас всё хорошо. Извини, что не написал — мне всю дорогу из аэропорта до дома названивал Доллан, ему покоя не дает, что в этом году корпоратив будет не в отеле, а у нас.
— Передавай маме, чтобы поправлялась, — у меня вошло в привычку называть свою свекровь «мамой» в уникально короткое время, а теперь слово прозвучало с каким-то неправильным, почти печальным тоном, — И сам не заболей. Ты же не поедешь на горнолыжку?
Несколько секунд Джонатан промолчал, кому-то прикрикнув, а затем вернулся к диалогу, и гул на другом стороне трубки резко умолк; он ушёл в соседнюю комнату.
— Нет, я не поеду. Не хочу заразиться или схватить грипп, всё-таки нужно быть на ногах. Презентация проекта как раз в пятницу, ты ведь сможешь поехать со мной? Для этого про платье спросила?
Пока муж так активно и даже с энтузиазмом задавал вопрос один за другим, я вдруг осознала, что голос его и в правду звучит немного поддатым: конечно, его любимый бурбон, который миссис Хадсон, как бы по Конан-Дойловски это не прозвучало, тоже без ума от этого вида виски. Пропустить семейный ужин и отказаться от выпивки?
Нет, совсем не в духе Джонатана.
— Да, мне напомнила Аманда, — решив не играть с честностью, я немного улыбнулась; всё равно было приятно слышать Джона в таком расслабленном настроении, — Не против, если мы сгоняем в центр и прошляемся по бутикам? Я засохну дома.
— Без проблем. — его оголтелая радость прорезалась в резковатом, чуть истеричном смешке, — Я уж думал, что ты откажешься. Ты что-то совсем никакая была. Но ладно, я рад, что всё в порядке. Ты только подбери что-то в тёмной гамме, хорошо?
— Окей.
— Олив, и ещё...
Я приготовилась услышать самое главное, что сидело в моей голове безвылазно, как снайпер в неплохой точке посреди пустынных насыпей: Давай же, спроси меня про отмену поездки! Это важно!
— Я хочу попросить тебя кое о чём, дело очень важное! — сказал он, и тогда я поникла, но по интонации осталась непоколебима, пусть руки и подрагивали от нервозности.
— В чём дело?
— Я забыл отдать в отдел папку с макетами, не можешь отвезти их туда? С Николасом, разумеется. Подойдёшь к администратору, скажешь, что ты моя жена. Всё будет хорошо, тебя встретят и просто заберут папку. Ладно?
Резкий приток раздражения спугнул из меня ранее пролитую нежность, так что я кивнула, и только спустя время поняла, что Джон этого жеста не увидит.
— Отвезу, да. А где папка? Вы не делаете электронных копий?
— На столике в гостиной. Электронные версии не безопасны, у нас уже несколько раз воровали материал, больше такого опыта никто не хочет. Олив, умоляю тебя, в пятницу мы поедем, наша команда покажет всё готовенькое, а ты развеешься... Помнишь, у нас есть выход на крышу?
— Да, помню, — выдохнув, я скрестила руки и прижала телефон к уху плечом, проходя в гостиную и рассматривая журнальный столик, где Джонатан действительно забыл плотную, набитую листами папку, — Отвезу завтра после работы, как раз с Амандой.
— Завтра уже вторник, так что да, — согласился Джон, — Спасибо. По поводу платья... Посмотри что-то среднее, там не будет шика и блеска, просто приятный вечер с хорошими людьми, будут очень неплохие рекламодатели. Но только никакой деревенской моды, я прошу тебя!
— Ты забыл, где родился? — я почти усмехнулась, а Джонатан цокнул мне в трубку, — У кого на ферме не ловила даже одна палочка сети?
— Всё, Олив, мне пора. Зовут за стол. Не забудь, пожалуйста, папку. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, милый.
В ответ, конечно же, никаких милостей не услышала, и теперь оказалась в той же ситуации, как и Николас, когда я не успела, опешив, попрощаться с ним ещё совсем недавно, несколько часов назад.
Джонатан сейчас думает лишь об одном — его проекте, над которым он и его отдел, включая бедную Марту, засевшую в моей голове стойким запахом горечи, корпели, выпытывая из себя и своего опыта всё, что только могли.
Это труд, который должен привлечь важных людей, имена которых я и с десятого раза бы не запомнила: их верстка нового концепта журнала должна была создать фурор, и именно о нём мечтал мой Джон.
Жаль, что в его мечтах осталось так места для нас — и так уже довольно давно, пусть и сама я продолжительное время сбрасывала эту тему, надеясь, что после достижения Джонатаном очередной цели, после прибытия в точку, куда он так стремился, мы снова станем собой, но этого всё не происходило.
И до сих пор не происходит — живя на работе и существуя лишь вечерами, мы не занимались любовью уже несколько месяцев, а понятие «свидание» или «ужин при свечах» — давно разрушенный стереотип, который сейчас аккуратно вырезал из меня поделки на утренник — так я себя ощущала. Всё той же аппликацией, которую маленький ребёнок приносит из детского садика.
Но отдаваться переживаниям и дальше мне не хотелось — на это попросту не оставалось сил и энергии, так что, написав Аманде, я принялась готовиться ко сну: она ответила быстро, словно сидела в диалоге и только ждала, что сообщений от меня.
«Я с радостью! Забегай за мной, поедем и всё отвезём, а ещё побегаем, где ты там хочешь!»
В какой-то степени я опасалась, прочитав сообщение и присев на край постели, что могу когда-то оказаться без такой подруги, как Аманда Дональд: ей достаточно лишь шепнуть, а она уже готова — куда угодно, не зависимо от времени и места назначения, одеться и выехать.
Джонатан прилетает в четверг — у меня есть ещё пара дней на то, чтобы спать в одиночку, развалившись на двуспальной королевской кровати, слушать свою любимую музыку и не видеть, как маршрут под названием «Марта» мелькает в приложении активными поездками.
Когда-нибудь этому разговору придётся случиться: я не смогу оставить эту тему, и думаю, что произойдёт это именно в пятницу, после вечера — Джонатан и команда покажут презентацию, расскажут о концепции своей идеи, объяснят потенциальным «кошелькам», в чём заключается профит, и затем, когда обстановка феерии и радости подуспокоится, я начну разговор.
А может — на следующее утро, чтобы не травмировать самолюбие супруга, пусть даже моё он уже и задел — хотя бы тем, что не может просто сказать мне, что не изменяет с коллегой.
Или не изменяет — этого ведь будет достаточно.
Честного признания, без разницы — какой результат или какая правда меня ждёт.
Пообещав себе избавляться от негатива, я снова наступила в ту же лужу, но мигом из неё выбралась — в сон.
И сон этот был сладким, пах отдаленно маслом розового дерева — от моих волос, — и уносил так далеко, что голова очищалась размеренно, будто с порога кто-то выметал пыль, смешанную с сухими осенними листьями.
Утро выдалось таким же приятным, пасмурным, но не дождливым: поднявшись, я оделась, завязала хвостик, легко накрасилась и не стала завтракать, потому что желудок казался и без того наполненным после стакана воды.
Аманда уже написывала о том, что успела присмотреть несколько магазинчиков на юге от центра города, где можно было бы поискать что-то подходящее под общее понимание «платье для корпоратива, но не броское, а простое, но и не деревенское».
Странное, почти волнующее предчувствие накрыло меня с головы до ног, когда я нажала на кнопку панели лифта: не то ощущение, когда кабина уносится вниз и инерция заставляет тебя хватать ртом воздух, как в детстве, а наоборот — больше напоминало чувство, возникающее у подростков лет пятнадцати, когда те ждали объект обожания на спортивной площадке за школой, надеясь на прогулку.
Когда я вышла на прохладную, заполненную ледяным воздухом осени парковку, то увидела Николаса на привычном месте: он, прижавшись бедрами к левой стороне внедорожника и откинув голову, стоял в вальяжной, донельзя расслабленной позе. Губы медленно что-то шептали, а может — вообще беззвучно.
Эта картина, омраченная только тусклыми фонарями над головой, показалась мне забавной.
Улыбка растянулась на лице, а папка, которую я плотно прижимала к груди, чуть не вылетела на асфальт, покрытый белыми полосами разделения.
— Доброе утро, мэм, — Николас аккуратно освободил уши от наушников и чуть сощурился, будто пытаясь выразить эмоцию, близкую к той же, как у меня, улыбке, — Сегодня вас нужно отвезти к месту работы Джонатана?
А я так и застыла с папкой в руках, глядя на водителя, который сегодня, к моему удивлению, был в потёртой чёрной джинсовке и ботинках с аккуратной, крест-накрест шнуровкой.
Такие я в последний раз видела на Джонатане во времена, когда всё было гораздо проще и честнее, и этот образ Николаса, который не должен был привлечь внимание, почему-то остался во мне слабой, но чуткой реакцией.
— Да, — я широко разулыбалась, выливая в эту эмоцию все свои переживания и прокатившуюся по телу дрожь, — Да, нужно отвезти кое-какие документы.
От автора: Алоха! Рассказывайте, как вам глава? Как вам Николас, и вообще - нравится ли кто-то из персонажей? ;)
А ещё у меня есть телеграмм: Найти его можно по словам eddie patton | wattpad
Он только начинает заполняться, но надеюсь, что в скором времени мы его обогатим <3