Судьба

Несмотря на то, что он делал это тысячу раз, натягивание тетивы на свой роговой и тисовый лук внезапно стало очень трудной задачей для его трясущихся рук. После многих северных зим Джарод думал, что он знает холод.

Он ошибался.

Холодный воздух стал тяжелым, гнетущим и почти болезненным для дыхания. Даже в самую суровую зиму он не чувствовал такого ужасного холода. Даже он, ветеран многих сражений, чувствовал, как его желудок скручивается в узел, как у зеленого летнего мальчика. Две сторожевые собаки, Мод и Гелисент, робко прокрались в зал, скуля.

«Шесть наших лучших лучников на крышу», - стальной голос Джона не терпел непослушания, когда он спокойно прошел полдюжины ярдов до двери зала. Ростом всего лишь чуть меньше шести футов, молодой человек имел гибкое телосложение, которому было куда расти, но его закутанная в плащ спина выглядела невозможно большой.

Впервые песноподобная речь Лиф прозвучала жутко, как осенняя буря, когда она быстро повторила слова своим сородичам. Джарод и еще пять Певцов быстро поднялись на грубую соломенную крышу и осторожно расположились на деревянных балках, чтобы не провалиться сквозь солому. Хотя это было больше о нем, чем о плащах из листьев - Джарод подсчитал, что большинство Певцов едва ли весили больше шести стоунов.

Луна зашла, но звездное небо не было загорожено облаками, и скудный свет проникал в окружающий их призрачный лес.

«Дункан, держи вход», - драконий клинок остался на поясе; вместо этого Джон держал в правой руке горящий факел, а в левой - кожаный щит. «Оставь обсидиан для Холодных. Упыри неутомимы, но медлительны и неуклюжи. Пока ты осторожен и держись подальше, тебе нечего их бояться».

Страх скрутил его внутренности, и Джароду пришлось подавить желание бежать. Лиддлс не бежал. Тишина мучительно растянулась, когда холодный воздух жалил его глаза, и каждый вздох горько царапал его горло; единственным звуком, который можно было услышать, был треск корон пламени на вершинах факелов. Он напряг свои уши до предела, и он, наконец, услышал их. Шаги зловеще хрустнули по снегу, и через полминуты Джарод увидел приближающиеся силуэты в темноте. Затем он увидел глаза, сияющие в ночи, все синие, как холод, сродни зловещим звездам.

Верные слову Джона, они медленно приближались, как будто совсем не спешили, и вскоре он смог различить некоторые детали. Мужчины и женщины, одетые в меха и грубую кожу, маленькие дети и старые старухи, все шли, как медленная, приливная волна гниения и плоти, к залу. Лицо и кожа были смертельно бледными, с потемневшими, опухшими руками. Вид маленькой девочки, едва достигшей шести лет, с отрезанной половиной лица и выпотрошенными внутренностями, заставил его желудок сжаться.

Руки Джарода затряслись еще сильнее, и он задумался, не был ли он дураком, придя сюда. Его взгляд нашел Певцов по бокам от него, и он нашел их бледными и дрожащими, как одинокие листья на ветру.

Неужели они все здесь умрут? Старый клан прикусил кончик языка, яростно замотал головой и изо всех сил сжал лук в руках.

Он не был трусом!

Внизу, перед залом, Джон Сноу стоял неустрашимо. Спина прямая, как копье, ледяной ветер развевал его плащ, заставляя символ белого волка танцевать среди надвигающейся тьмы.

Смех закипал в горле Джарода, но холод заглушал его; вот он, мужчина почти шестидесяти одного года, чувствует страх на крыше, в то время как шестидесятилетний юноша смело противостоит ледяной тьме старого времени в одиночестве.

Когда враги приблизились, Джон Сноу совершил немыслимое.

Он сделал шаг вперед, и его тело расплылось .

Единственное, что мог видеть Джарод, был факел, прорывающийся сквозь тьму, словно падающая звезда по небу. Пламя танцевало, и через два удара сердца снежная поляна наконец осветилась, когда трупы начали гореть, словно голодный костер.

Ха, действительно как растопка!

Джон Сноу двигался быстрее, чем считал возможным старый клановец, оставаясь вне досягаемости своих врагов, пока его факел слегка постукивал по раздутым конечностям. Джарод ущипнул его за ногу, чтобы проверить, спит ли он, но боль была вполне реальной, когда он наблюдал, как их молодой лидер методично и безжалостно уничтожает шаркающие трупы. Слишком тесно сгруппированные и толкающиеся друг на друга, огонь начал распространяться среди них.

Небольшая кучка тварей направилась к залу, и в этот момент боевой клич разорвал тишину ночи. Дункан ударил факелом в лицо первого трупа, прежде чем врезать в него щитом, отбросив его прямо в двух позади.

Пламя жадно пожирало их, и его внучатый племянник сразил последнего врага, прежде чем быстро вернуться на свой пост у входа в зал.

Менее чем через минуту Джон Сноу остановился посреди огненной поляны; снег растаял там, где на землю упали горящие трупы, и в темноте поднялся мягкий, парящий туман. В темноте они выглядели как прилив, но его блуждающий взгляд сказал ему, что их было меньше трех десятков. Голодное пламя быстро угасло, оставив после себя только угли, кости и грязный пепел. Кислый запах гнили и обугленного мяса был тяжелым в воздухе.

Факел Джона Сноу замерцал, и взгляд Джарода был обращен на север, в темный лес.

Слабый вздох сорвался с его губ, когда он наконец увидел. Наконец на поляну вышла тень. Высокая, тощая, словно в ее конечностях не было мяса, бледная, лишенная всякого цвета. Другой излучал холодную, ледяную твердость и носил странную, полупрозрачную броню, которая меняла цвет с каждым шагом. В один момент он был черным, как тень; в следующий - белым, как снег, с пятнами коричневого и зеленого от деревьев и скользкой грязи. Все это танцевало, как тень на движущемся факеле с каждым шагом существа.

Руки Джарода были окоченевшими от холода, и он едва мог согнуть их, чтобы дотянуться до колчана на поясе. Стиснув зубы, он схватил стрелу, но древко сломалось в его жесткой хватке. Ему потребовалось несколько драгоценных ударов сердца, и новая стрела, наконец, была установлена ​​на тетиве. Но его руки были недостаточно устойчивы, и он не мог прицелиться достаточно хорошо так далеко в темноте.

Обернутый кожей щит был отброшен в сторону, мерцающий факел резко вонзился в слякоть, и одним грациозным движением Джон Сноу набросил плащ на плечо и обнажил клинок. Его темные, дымчатые ряби, казалось, впитывали танцующий свет, когда клинок наконец-то был выпущен наружу.

Холодный держал в руках невозможно тонкий, полупрозрачный длинный меч, словно сделанный из стекла. Его глаза были голубыми, такими глубокими, как ни один из виденных им ранее; в них было что-то злобное, и они горели, как лед. Сердце Джарода дрогнуло, когда из темноты позади первой появились еще одна, две, три тени. Но они стояли в конце поляны, словно ледяные статуи, глядя своими холодными голубыми глазами и не делая никаких движений, чтобы приблизиться к противостоянию.

Тот, что был впереди, обвел своим холодным взглядом поляну и зал, прежде чем пригвоздить Джона Сноу. Он открыл рот, и зловещий, резкий звук, похожий на сосульки, вырвался из его синих губ.

Язык был резким, резким, не похожим ни на что, что Джарод когда-либо слышал, но он узнал следующий звук.

Он издевательски смеялся над ними .

Ярость проснулась в жилах Джарода, и его руки наконец перестали дрожать. Он закрепил стрелу из драконьего стекла, натянул тетиву и прицелился в того, кто стоял лицом к молодому сыну Винтерфелла. Он все еще не был уверен, что попадет точно в темноте, особенно потому, что Джон был слишком близко, и он мог двигаться слишком чертовски быстро. А другие Холодные были слишком далеко, чтобы Джарод мог точно прицелиться в темноте. Он был не единственным, так как Певцы рядом с ним все прицелились. Но как раз когда он колебался, Джон Сноу поднял руку в кулак, и старый клан медленно ослабил натяжение тетивы.

Внезапно они оба двинулись; темное, дымчатое лезвие столкнулось с кристаллическим мечом, и мучительный пронзительный звук, тонкий, как игла, болезненно задержался в холодном воздухе.

Холодные голубые глаза больше не были насмешливыми, только злобными, и Другой начал действовать с нечеловеческой быстротой.

Сердце Джарода билось как яростный барабан, когда пронзительные, пронзительные звуки рябили в воздухе, заставляя его голову болезненно пульсировать. И Джон, и его враги двигались так нечеловечески быстро, что его глаза напрягались, чтобы следить за ними в темноте ночи. Теперь точный удар казался невозможным, но он все еще держал стрелу с черным наконечником на тетиве на всякий случай.

Минуты тянулись мучительно, и ни одна из фигур, казалось, не замедлялась, однако молниеносный силуэт Джона казался все быстрее и быстрее. Его движения становились все менее и менее прерывистыми, а драконий меч становился все более и более диким, когда его яростные удары рассекали воздух от одного удара к другому, словно бурлящая река.

В конце концов ледяной клинок оказался слишком медлительным, чтобы парировать удар, и темный, дымчатый меч вонзился в бледную шею.

Что-то зашипело; звук ломающегося льда ясно раздался в ночи, за которым последовал визг, такой резкий и душераздирающий, что Джарод выронил лук, а руки в перчатках инстинктивно закрыли уши. Под его удивленным взглядом Другой замер, и, словно паутина, трещины быстро распространились по его телу, которое быстро начало таять. Темная Сестра тихо зашипела, когда ее окружило небольшое дымное облако. Бледные кости и кристаллическая броня исчезли за считанные удары сердца, оставив только холодную лужу замерзшей воды у ног Джона Сноу.

Он сделал это!

Но радость Джарода была недолгой, так как еще три бледные тени быстро двинулись сквозь тьму к Джону Сноу, все они обнажили ледяные мечи. Они не бежали, но были почти такими же быстрыми, как лошади, их шаги были грациозными, не оставляя следов на снегу. Молодой северянин внизу повернулся к ним и шагнул вперед, занеся меч для нового боя.

Старый клановец выругался и быстро замешкался; к счастью, его лук лежал у его ног и не упал с крыши. В воздухе запели тванги, а остальные пять певцов ловко начали стрелять из своих луков из чардрева, выпуская дождем стрел с черными наконечниками в приближающихся Холодных. Ему потребовалось мгновение, чтобы присоединиться к ним в их усилиях, поскольку он выпускал стрелы так быстро, как только мог, в их изможденные лица.

Другие едва сдерживались, но быстро замедлялись; Джарод мог видеть искру опасения в их холодных глазах. Тем не менее, они были быстры, ловки и их было трудно поразить, и обсидиановые наконечники ударяли по стеклянной броне, производя пронзительный звук, как будто животное кричало от боли, но, казалось, не наносили ему никакого урона. Тонкие, кристаллические мечи танцевали в воздухе, отбивая большинство стрел.

Но под постоянным градом осколок заостренного обсидиана нашёл кусок незащищённой бледной плоти. Один из Холодных треснул с болезненным визгом, прежде чем растаять. Менее чем в пятнадцати ярдах от Джона последние два врага замерли на месте, колеблясь, но дождь стрел начал убывать. Джарод потянулся к своему колчану, но рука обнаружила его пустым. Увы, количество драконьего стекла было ограничено, и ни у кого из них не было больше дюжины стрел с наконечниками из обсидиана в любой момент.

Под удивленным взглядом старого члена клана они развернулись и бросились прочь.

Но Джон Сноу бросился за ними, словно волк, преследующий свою добычу.

На мгновение Джарод подумал, что их молодой лидер попал в зловещую ловушку, но затем раздались два удара один за другим, и ночь разорвали два пронзительных крика.

*******

Лошади все еще были очень напуганы и ржали от страха, и это было чистой удачей, что они не успели разорвать свои путы и убежать. Один из певцов, с серыми глазами и рыжевато-золотыми волосами, начал петь медленную, мирную мелодию, которая успокоила коней.

Джарод не мог не насвистывать: маленькие Певцы Земли с каждым днем ​​оказывались все более полезными.

«Блядь!» - Дункан резко, судорожно вздохнул и вытер капли пота со лба. «Никто не поверит в это. Не поверит, пока не увидит собственными глазами».

Они приблизились к гигантскому костру, который Джон приказал разжечь посреди поляны. На него ушло больше трети припрятанных в поселении дров.

Его племянник выглядел так, словно бежал до Красного Холма и обратно, и Джарод чувствовал то же самое, несмотря на то, что он сидел неподвижно на деревянной балке во время всего сражения.

«Действительно», - мрачно согласился Джарод, - «я все еще не уверен, не кошмар ли это...»

«Несколько обугленных костей вряд ли что-то доказывают, как и лужа замерзшей воды», - покачал головой его племянник.

Он посмотрел в сторону, где Джон Сноу стоял спокойно, словно он только что не убил трех врагов из легенд. Под его левым глазом была глубокая фиолетовая рана, а на предплечье - еще одна, поменьше, а листовой плащ с белыми волосами, которую Джарод назвал Снежной, суетилась над его ранами, нанося какую-то темно-зеленую пасту, и грустно произнося грустные слова на своем странном языке.

«Она говорит, что и то, и другое оставит шрам», - добавил Лиф сбоку. Он только равнодушно хмыкнул на эту новость. «Вы сражаетесь очень агрессивно».

Старый клан тоже заметил, но решил промолчать. Стыд от того, что он застыл от страха, когда парень, едва ли вчетверо моложе его, храбро сражался, был еще свеж в его памяти; он закипал в его крови. Не говоря уже о том, что их избранный лидер ясно знал, что он делает, даже в своей дерзкой отваге; две небольшие раны в бою с такими могучими врагами были малой ценой за победу.

«Страх - их величайшее оружие, и кто-то должен его сломать», - пробормотал Джон. «Сколько мы спасли?»

Джарод не мог не согласиться; ему самому удалось преодолеть свой страх благодаря неиссякаемой храбрости молодого ублюдка.

«Двадцать три наконечника стрел и сорок семь древков, - сказал Певец. - Остальное слишком повреждено для надлежащей переделки».

«Так что мы потеряли шестую часть наших наконечников стрел, но у нас нет потерь», - резюмировал он. «Довольно повезло, что они атаковали более-менее защищенную позицию. Если нам придется сражаться в открытом поле, нам будет трудно избежать смертей или тяжелых ранений. И нам, возможно, придется найти новый источник обсидиана».

«Мы знаем несколько залежей замороженного огня вокруг Фростфангов, холмов и пещер Зачарованного леса», - пожала плечами Лиф, и голова Джона Сноу резко повернулась к ней в удивлении. Снежок, пытавшийся перевязать раненое предплечье Джона Сноу, вздохнул в раздражении. «Чему так удивляться? Певцы использовали то, что вы называете обсидианом, с Рассвета Дней, еще до того, как вы, люди, ходили по земле. Мы умеем его находить и еще лучше - обрабатывать».

Поляна погрузилась в тишину, и рыжая гончая лениво прошествовала туда и свернулась у ног своего хозяина.

«А разве мы не можем поймать несколько ходячих трупов?» - хрипло спросил Дункан. «Отнеси их Дозору. Пусть Северные Лорды увидят, что творится здесь, за Стеной. С Севером за нами не будет недостатка в мечах, которые нам помогут!»

"Это гораздо сложнее, чем кажется", - голос Джона был тоскливым. "Упыри редко, если вообще когда-либо, бродят без цели в одиночку. Их хозяева всегда держат их рядом. Лошади не выносят запаха мертвецов; даже если мы поймаем одну, она будет вечно бороться со своей полной силой. А магия, которая поддерживает их, исчезает, если ты убиваешь их хозяина, так что тебе придется не только поймать одну, но и убежать, или позволить Другому скрыться. Не стоит риска".

"Да, и они не были за пределами бегства, когда ход битвы повернулся против них", - отметил Джарод. "Даже когда они, казалось бы, превосходили нас численностью, они нападали во тьме ночи. Хитрые, но лишенные храбрости, как отряд дорнийцев. Если придет слишком большая сила, они, вероятно, избегут вступать в открытый бой".

Дункан задумчиво кивнул.

«Даже если мы поймаем тварь, что помешает им заявить, что это просто какое-то мерзкое колдовство?» Голос Джона был медленным, но тяжелым и горьким. «Ученые люди Цитадели скептически относятся к старым сказкам. Некоторые до сих пор считают, что Певцы, Великаны и Другие - просто вымершие племена одичалых», - фыркнул Лиф, а Джарод устало потер лоб. «И есть множество записей о колдунах, способных поднимать мертвых и делать их рабами, и это не является чем-то уникальным для Других. Несколько более таинственных сект в Эссосе все еще могут делать это по сей день. Если представится возможность, мы должны ею воспользоваться, но нет нужды подвергать себя риску без необходимости».

Старый клан не мог не взглянуть на Джона в новом свете. Он был не только свирепым и отважным бойцом, но и человеком слова и учености. И хотя его цели и планы на первый взгляд не выглядели очень грозными, он казался хорошо подготовленным к решению всевозможных проблем, связанных с лидерством или сражением на вражеской территории.

«Мы все еще направляемся в крепость Крастера?» - спросил Джарод.

«Да, осталось всего два дня».

**********

Он посмотрел в открытое окно; солнце едва поднималось над восточным горизонтом, но двор уже гудел от людей, жаждущих предстоящей охоты. Казалось, что время только усилило аппетит Роберта к развлечениям, но Нед приветствовал отвлечение всем, что произошло.

Хорошо это или плохо, но его сын должен был жениться на дочери Серсеи, и хотя он чувствовал себя несколько раздираемым выбором невесты, Нед не мог найти никаких сомнений в самой принцессе, и не было никаких неприятных слухов, следующих за ней. Кейтилин была счастлива этим браком; Хоуленд поддерживал ее, но он все еще держал в себе слабеющее зерно сомнения из письма Джона.

Но сейчас это не имело значения: сделка уже заключена и вскоре будет скреплена кровью.

Вздохнув, он закрыл ставни и повесил тяжелый гобелен на место, прежде чем вернуться в постель, где его жена наконец-то очнулась от дремоты. Было неожиданностью обнаружить рядом с собой Кэт, когда он проснулся, но это было не нежелательно.

«Не слишком ли это внезапно?» - спросила она. «Меньше, чем за одну луну! Не лучше ли было бы подождать и дать им время узнать друг друга? Многие лорды хотели бы присутствовать на свадьбе северного наследника и королевской принцессы».

"Король приказал, - покачал головой Нед. - Я послал воронов к своим знаменосцам, и этого вполне достаточно, чтобы они могли прибыть в Винтерфелл, если пожелают. Кроме того, королевская свита уже истощает наши запасы, а вы хотите дождаться лун и пригласить все королевство?"

Кейтилин наконец кивнула в знак согласия, прежде чем замурлыкать.

«Каких детей мы возьмем с собой в Королевскую Гавань?»

Лорд Винтерфелла замер и посмотрел на жену. Он внутренне поморщился: для жены десницы было обычным делом сопровождать его в столице.

Однако он не мог себе этого позволить.

«Все они останутся здесь, в Винтерфелле, и ты тоже», - сказал он.

«Нет», - лицо Кэт стало бледным, как снег, а ее голубые глаза блестели от страха.

«Да», - вздохнул он. «Юг слишком опасен для нас, Старков, я бы предпочел не рисковать тобой или нашими детьми».

«Если ты считаешь это таким опасным, зачем соглашаться?» Ее голос был таким же слабым, едва слышным шепотом.

«Я готов рискнуть», - ожесточил сердце Нед. «Но ты останешься. Было бы жестоко оставить наших детей без матери и отца. Роббу понадобятся твой опыт и советы, чтобы управлять Севером».

«Робб уже взрослый мужчина, и ему едва ли нужна мать, чтобы нянчиться с ним в шесть и десять лет», - мягко возразила Кэт. «Ты забила ему голову бесконечными уроками, и хотя ему может не хватать опыта, он более чем способен управлять Винтерфеллом. Ум принцессы не уступает ее красоте. Я почти не сомневаюсь, что Мирцелла сможет стать достойной леди Винтерфелла в мое отсутствие».

«Мое решение окончательное», - плечи его жены поникли в знак поражения. «Но не волнуйтесь, я не собираюсь долго задерживаться на юге».

Или он на это надеялся. Эддард Старк исполнит свой долг, но не желал слишком долго оставаться в яме со змеями или ссориться со своим упрямым другом детства.

В комнате воцарилась тишина, когда Нед потянулся затекшими конечностями; ему редко удавалось так долго спать, но еще реже - не спать целую ночь.

«Что будет с Арьей, Нед? Наша дочь сказала Мордейну, что больше не будет посещать уроки септы, так как ты найдешь ей другого наставника».

Он посмотрел на жену, которая нерешительно смотрела на него с кровати.

«Я вызвал третью дочь Мейдж; она должна быть здесь через две недели».

«Лира Мормонт?» Голубые глаза Кейтлин были полны сомнения. «Ей едва исполнилось двадцать, и она обучена владеть оружием, Нед!»

«Да, полная противоположность Септе», - согласился он. «Возможно, ей будет легче обучать нашу дочь. И я обещал Арье разрешить ей попрактиковаться с луком, если она будет хорошо себя вести во время королевского визита».

«Вот почему она такая послушная», - тихо пробормотала его жена. «А драться тренироваться? Трудно будет потом найти ей мужа!»

«Я знаю», - вздох сорвался с его губ. «Но волчью кровь не так-то легко приручить. Она быстро восстанет против всего, что посчитает несправедливым. Пока что пусть она борется с луком; это не то, что легко освоить. Если Арья потерпит неудачу, у нее не будет оснований жаловаться».

Чтобы стать стрелком, нужна сила взрослого мужчины, выносливость тренированного мужчины и годы скучных, повторяющихся тренировок. Но даже если ей удастся овладеть этим, это будет хорошо, поскольку сражаться с врагами издалека было приемлемо, как и с Элисанн Блэквуд. Но в глубине души Нед отказался от идеи найти достойную пару для Арьи. Он был готов позволить ей выбрать кого-нибудь с Севера, если только они будут честными и достойными.

«Она скоро станет девственницей и найдет мальчиков более интересными, чем мечи», - сказала Кейтлин, с надеждой в голосе, словно пыталась убедить больше себя, чем его. Ее глаза затвердели от решимости. «Нед, я буду учить нашу дочь».

«Когда? Ваши обязанности наверняка займут вас, особенно с учетом присутствия королевской свиты и прибывающих гостей».

«Арья может быть моей тенью, наблюдать и изучать обязанности леди замка», - голос его жены был мягким, умоляющим. «Я могу выделить немного времени каждый день, чтобы научить ее всему остальному».

«Хорошо», - согласился он. «Но она все равно должна посещать уроки Лиры Мормонт, когда приедет. И я сдержу свое обещание: если Арья будет хорошо себя вести, она сможет начать обучение стрельбе из лука. Но только из лука».

Мягкая улыбка скользнула по лицу Кейтилин, когда она откинула одеяло, обнажив свое голое тело, и потянула его на кровать.

********

Они медленно собрались во дворе перед Охотничьими воротами, готовясь въехать в Вольфсвуд. Только король еще не появился, и, к большому разочарованию Неда, если болтовня королевской свиты была верной, его опоздание было обычным явлением. Увы, его любимая палатка исчезла, ее забрал его мальчик, и теперь лорду Винтерфелла пришлось довольствоваться другой, меньшей. Ах, эта шелковая койка из мириша! Он просто надеялся, что у Джона все хорошо, что бы он сейчас ни делал.

Винтер верно рысью бежал рядом с ним; лорд Винтерфелла хотел посмотреть, будет ли лютоволк следовать его командам в дикой местности. Присутствие молодого волка, казалось, нервировало почти всех лошадей поблизости.

Взгляд Неда скользнул к группе помоложе, которая разделилась надвое. С одной стороны, был Джоффри, возбужденно осматривающий позолоченный арбалет, затененный Гончей и окруженный старшими оруженосцами и молодыми рыцарями из королевской свиты. Лорд Винтерфелла нашел странным, что у наследного принца нет Королевской гвардии, но это не его дело, если король предпочел, чтобы его наследник имел Клигана в качестве верного меча вместо белого плаща.

С другой стороны был Робб, сопровождаемый Серым Ветром, Теоном, молодыми воинами Старка и северными охотниками. Впервые за долгое время его сын выглядел рассеянным, даже нерешительным.

Боги, Нед не имел возможности поговорить с Роббом с самого пира! Его сын знал, что однажды ему придется жениться, но, вероятно, не ожидал, что это произойдет так скоро...

«Джори», - Эддард повернулся к младшему Касселю, который следовал за ним вместе с полудюжиной воинов. «Приведи мне Робба».

Капитан стражи быстро пришпорил коня в сторону молодой группы, и вскоре его наследник оказался перед ним. Зима и Серый Ветер с любопытством начали гоняться друг за другом, нервируя большую часть лошадей южан, которые все еще не привыкли к запаху лютоволков. Даже северяне все еще настороженно поглядывали на двух волков после более чем двух лун.

«Ты вызывал меня, отец?» - голос Робба был рассеянным.

«Да», - кивнул Нед со вздохом. «Что тебя так беспокоит, сын мой?»

«Моя будущая жена», - прошептал его наследник.

«Она тебе не нравится?»

«Нет, это не так, но, ах...»

«Принцесса Мирцелла учтива, красива, остроумна, и я едва ли могу представить себе кого-то более подходящего на роль твоей невесты», - признался лорд Винтерфелла. Ни одна из его северных девиц не могла сравниться с принцессой по манерам, изяществу или вежливости.

«Я выполню свой долг», - вздохнул Робб. «Я просто смотрю на озлобленную королеву, на ее холодные глаза и уничтожающие взгляды, и думаю, пошла ли бы Мирцелла в свою мать».

«Не волнуйся, сын мой. Мы с твоей матерью были двумя чужими людьми, поженившимися вместе, но мы полюбили друг друга».

"Как вы это сделали?"

«Это требует времени, усилий и понимания, но не отчаивайтесь; у вас будет целая жизнь, чтобы узнать ее. Самое главное, не зацикливайтесь на вещах, которые могли бы быть, но не произошли. Пока вы уважаете свою леди-жену, она будет относиться к вам теплее. У вас уже была возможность поговорить с ней?»

«Да, но только ненадолго. Мирцелла действительно красива и вежлива, хотя под ней и скрывается частичка гордости», - призрачная улыбка скользнула по лицу Робба.

«Гордыня часто приходит с королевской властью, Робб», - усмехнулся Нед. «Ну и что? Нет лучшей партии для принцессы, чем мой сын и наследник. Север такой же большой, как все остальные королевства вместе взятые, и нет других женихов в Вестеросе с такой древней и могучей родословной, как у тебя, или других наследников, столь же искусных и хорошо обученных, как ты. Не продавай себя недооцененно».

К большому удовольствию Эддарда, щеки Робба покраснели, и он опустил голову.

Через несколько мгновений сын покачал головой и закашлялся. «Еще какие-нибудь советы?»

«Ну, свадьба может быть меньше чем через луну, но это много времени», - лорд Винтерфелла обнаружил, что улыбается. «После охоты ухаживай за ней, как положено. Покажи своей невесте Винтерфелл...»

«Я знаю, как работают ухаживания», - прервал его Робб, снова кашлянув.

«Ну, тогда мне нечего тебе посоветовать», - фыркнул Нед.

«А что, если я ошибусь?»

«Все совершают ошибки, Робб. Это неизбежно. Не бойся совершить одну. Учиться на них - вот что имеет значение», - задумчиво кивнул его сын, большая часть его прежних колебаний наконец ушла. В этот момент Роберт наконец появился на своем коне. «Будь осторожен и очисти голову от отвлекающих факторов. Охота - это серьезное начинание, его нельзя недооценивать; загнанные в угол животные - самые опасные».