Глава 16 Эди
Не успела я открыть глаза поутру, как у меня возникло ощущение, что что-то не так. Оказалось, что интуиция меня не подвела, когда я зашла на кухню и увидела, как мама ползает по полу, собирая обрезки... чего? Да что же она держала в руках? Что-то сочилось меж ее пальцев, словно расплавленное золото.
Волосы.
Это были ее волосы. Я перевела взгляд с пола на нее.
Мама состригла их все.
Ее воздушные светлые волосы исчезли. Сиротливые желтые клоки разной формы и длины нерешительно свисали с ее головы. Глаза покраснели. А прекрасные светлые волосы, которыми она так гордилась... были повсюду.
– Нужно их вернуть, – она резко подняла голову и посмотрела на меня. – О боже, Эди. Что же я наделала? Теперь он меня ни за что не захочет. Нужно... мне нужно все исправить.
Я заварила ей чай. Силком заставила проглотить таблетки. Сказала, что все исправлю, хотя мы обе знали, что я ничего не могла поделать. А теперь настало время столкнуться с последствиями и с ее мужем.
Я встала у парадной двери, а отец ждал снаружи, уже заведя свой чудовищный «Рендж Ровер». Он высунул голову из окна, явно раздраженный тем, что его водитель взял больничный сегодня утром и теперь ему самому предстояло проделать путь из Тодос-Сантоса в Лос-Анджелес своими драгоценными, святейшими руками и ногами. Моя машина по-прежнему была в ремонте, поэтому было логично поехать вместе с отцом, хотя от перспективы провести с ним время в замкнутом пространстве по спине побежала неприятная дрожь.
– Эди, садись. Пора ехать, – рявкнул он.
– Мам, – окликнула я, хватаясь за дверной косяк и чувствуя, что теряю равновесие, – мне остаться с тобой сегодня? Ответь честно, пожалуйста, потому что я останусь. Непременно останусь.
Маме становилось хуже. Значительно хуже. Но не настолько плохо, как в тот раз, когда она год пролежала в больнице после того, как совсем слетела с катушек и пыталась вскрыть себе вены. К счастью, порезы оказались не слишком глубокими, и я не осиротела в возрасте двенадцати лет. Но я до сих пор помнила, что сказал ей отец через два месяца после того, как она вернулась домой из реабилитационного центра.
– Что, Лидия, даже покончить с собой нормально не можешь? – фыркнул он, качая головой, и застегнул портфель, явно собираясь к очередной любовнице. – В следующий раз дай знать, если понадобится помощь.
Я сама не знала, в какой момент отец начал презирать маму, но знала, что такое отношение было связано с тем, что он не мог бросить ее в таком психическом состоянии. Во всяком случае, если хотел заняться политикой.
Но больше всего меня сбивало с толку то, что мама испытывала к нему чувства. Не знаю, была ли это любовь, привычка или жуткий страх одиночества.
А сейчас мама тяжело вздохнула и опустила подбородок на плечо, сидя ко мне спиной.
– Нет, не нужно, Эди.
– Ты уверена? – настаивала я, зная, что она все равно игнорировала бы мое присутствие, даже если бы я осталась без ее согласия.
– Эди! Мы опоздаем. У меня встреча в десять. Тащи сюда свой зад, а то пойдешь пешком, – прокричал отец.
Я не обратила на него внимания.
– Уверена. Отец тебя зовет. Иди.
Я даже не стала спрашивать, что случилось с ее планами насчет отпуска и выздоровлением. Скорее всего, она перестала принимать лекарства, и теперь по отвратительной нисходящей спирали катилась на самое дно пропасти безумия.
– Хорошо. Оставлю телефон включенным, – я помахала устройством.
– Спасибо, милая. Когда вернешься домой, сможешь... сможешь помочь мне с волосами?
– Конечно, – кивнула я.
– Приглядывай за папой.
Уточнения были ни к чему. Я знала, что она имела в виду.
– Люблю тебя, мам.
– А я тебя, дорогая.
И я верила ей, потому что Лидия Ван Дер Зи не была плохим человеком. Просто она была плохой матерью.
* * *
Список дел: достать флешку.
Я не могла допустить, чтобы Джордан отослал Тео куда-то на Восточное побережье. Не могла.
Я была движима этой мыслью в понедельник утром, пока подавала людям кофе, бегала в химчистку, делала домашние задания чужих детей, которые им задали на летних курсах. Потом еще двадцать минут подряд держала магнитную доску, пока парень из техобслуживания пытался разобраться, почему она упала со стены в одной из переговорных, и забирала почту Джордана.
Отдел корреспонденции был моим любимым местом в здании.
Он располагался на четырнадцатом этаже и был совершенно безлюдным. Личные помощники забирали почту в четыре часа пополудни, а в остальное время я оставалась наедине с почтовыми конвертами. И пускай повсюду были установлены камеры (в «Чемпионс Бизнес Холдингс» имели дело с важными контрактами и посылками), все равно чувствовала, будто я там одна.
Не океан, конечно, но тоже сойдет.
Я прислонилась спиной к промышленному принтеру и коротала время, переписываясь с Бэйном. Еще как минимум час я никому не понадоблюсь, а смотреть на блуждающие по пятнадцатому этажу костюмы и юбки-карандаши было невыносимо. Они считали, что заняты очень важным делом. Чушь собачья. Они не спасали жизни. Не учили детей читать. Не строили дома, не чинили сломанные машины, не производили еду, электричество, чистую воду, жизнь. Они просто делали богачей еще богаче – или беднее, если паршиво выполняли свою работу. Укрепляли или ослабляли корпорации. Эта «Игроландия» для взрослых вгоняла меня в смертную скуку.
Бэйн:
Так когда ты уже притащишь свой чертов зад на пляж?
Я:
Я сейчас очень занята. Честно говоря, пытаюсь просто удержаться на плаву.
Бэйн:
В этом суть серфинга, дурында.
Я:
А у тебя что происходит?
Бэйн:
Я покупаю плавучий дом.
Я:
Иди ты на фиг.
Бэйн:
¯_(:))_/¯
Я:
Значит, наконец-то будешь пускать к себе в гости? Я ни разу не была у тебя дома. Ты всегда такой скрытный.
Бэйн:
Ага, значит, что теперь смогу трахать тебя в уединенном месте. Приятный бонус к владению собственной лодкой.
Кстати об этом.
Наверное, стоило сказать Бэйну, что секса у нас с ним в ближайшее время не будет, а может, не будет вообще никогда. Дело вовсе не в том, что мне сказал Трент. Нет. Я говорила всерьез, когда заявила ему, что не стану выполнять его указания. К несчастью, это вовсе не означало, что я могу продолжить спать с Бэйном.
Я думала о Тренте. Он захватил мои мысли до степени безумия, занимая в них все больше и больше пространства и вытесняя все то, что прежде наводняло мою голову. Я теребила пальцем ворот платья, которое взяла из маминого шкафа, и собиралась отправить Бэйну ответ на сообщение, но мое внимание отвлек звук захлопнувшейся двери. Обернувшись, я увидела, что позади меня, припав плечом к стене, стоит Трент.
Руки в карманах. Темно-синий костюм. Взгляд хищника. Восхитительно.
После вчерашней встречи с ним я жаждала большего, а еще мне не давало покоя, что он зашел так далеко. Мне стало интересно, что еще я могу заставить его сделать со мной. Я сжала телефон в руке и изогнула бровь.
– Вы меня преследуете, мистер Рексрот?
– А вы что, жалуетесь, мисс Ван Дер Зи?
Нисколько. Но не уверена, что смогу выпутаться живой, когда ты узнаешь, какую боль я тебе причиню.
– Пока не решила. Зависит от того, настроен ли ты сегодня вести себя как придурок.
Я сделала вид, будто рассматриваю свои ногти. Сердце так быстро и сильно колотилось в груди, что грозило расколоть грудную клетку. Он выглядел, шел, говорил и двигался, как безупречный демон. Это пугало меня и в то же время наполняло трепетом. Трент остановился, когда наши тела оказались близко друг к другу. Когда все вокруг перестало существовать и остались мы одни во всем мире. Дыхание сбилось, и мне становилось невыносимо трудно смотреть на него и не закатить глаза, поддавшись его мощному запаху.
– Мне нравится, как ты выглядишь в черном.
Он поднял руку, как будто хотел смахнуть прядь волос с моего лица. Я задумалась, осознавал ли он, что говорит, потому что было совершенно очевидно: он говорил всерьез.
– Что ты здесь делаешь? Рина каждый день забирает твою почту, – тихо сказала я, глядя ему в грудь, а не в глаза.
– Увидел тебя на камере видеонаблюдения.
– И?
– И захотел остаться с тобой наедине.
– Зачем? – Я облизнула губы.
Почему он хотел остаться со мной наедине? Он вел себя со мной исключительно грубо и надменно, если только дело не касалось Луны. Я потянулась рукой к своему ожерелью с ракушкой и сжала его в ладони, словно дорогую нитку жемчуга. Он взглядом проследил за движением моей руки. Разжал мои пальцы и, взяв подвеску в руку, внимательно рассмотрел ракушку.
– Зачем ты хотел остаться со мной наедине? Ты говоришь, что не можешь ко мне прикоснуться, но все равно почти прикасаешься. Постоянно. Вчера ночью ты потерял контроль. Завтра потеряешь снова, потому что мы не можем это прекратить. Что бы это ни было, оно происходит. Говоришь, что мне нельзя спать с другими, но не даешь то, что мне нужно. Дай мне, Трент, или я получу это где-то еще.
Я не могла поверить, что сказала это, но в то же время испытала облегчение. Его бедро оказалось прижато к моему, моя спина крепко вдавлена в принтер. А потом он отпустил мое ожерелье и провел большим пальцем по ключицам.
– Должен предупредить тебя, Эди. Я не принц в этой сказке. Я злодей. Отравленное яблоко, огнедышащий монстр.
– Хорошо. Сломленные персонажи в сказках всегда нравились мне больше. Яблоко всегда выглядело более блестящим, потому как я знала, что оно способно меня уничтожить. Злодеи всегда просто страдали и были не поняты, а монстр... – я встала на цыпочки и прикусила мочку его уха, едва дотянувшись при его невероятном росте. – В детстве я всегда держала дверь шкафа слегка приоткрытой, чтобы монстр мог выйти, если захочет поиграть.
Его горячее, безумно свежее и полное желания дыхание коснулось моей шеи.
– Монстр хочет поиграть.
– А я не боюсь темноты, – ответила я. – Так чего же мы ждем?
– Честно говоря, твоего совершеннолетия, – констатировал он.
– Мне исполнилось восемнадцать в январе.
Пауза. Тиканье часов над головой. Громкое глотание – не знаю, кто из нас двоих издал этот звук. А потом...
– Будут правила, – сообщил Трент и, отстранившись, обхватил мою щеку ладонью и посмотрел в глаза. – Если нарушишь их, последствия будут печальными. Понимаешь?
Я взглядом подталкивала его продолжать. Не собиралась одаривать его удовольствием слышать мой ответ. Он отодвинулся и вышел из комнаты. На несколько минут оставил меня одну стоять в надежде, желании и мольбе. Подняв взгляд, я увидела, что камеры в помещении выключились одна за другой, красные точки перестали светить. Затем дверь вновь открылась, Трент зашел внутрь (на этом ли вообще этаже была панель управления камерами?) и вновь подошел ко мне.
– Я не целуюсь. Черт возьми, ненавижу целоваться. Я не завожу отношения – сейчас моя жизнь не позволяет это сделать. И я не люблю, когда мне пытаются вонзить нож в спину.
После того, как он озвучил свою позицию, едва не взобравшись на меня, на моих губах расцвела легкая улыбка.
– Поняла. Красотка[23].Никаких поцелуев. Никаких цветов. Никаких ударов в спину. У меня тоже есть правила, – ответила я.
– Ну конечно, есть, – поддался он, водя рукой по моей шее. – Давай-ка их послушаем.
Я обхватила его ногой за бедро, откинулась спиной на принтер и, почувствовав, как в живот упирается его эрекция, простонала свой ответ.
– Правило первое: это просто секс, и ничего больше, а значит, в остальном ты не можешь указывать мне, что делать. Правило второе: никаких встреч по субботам. Это не обсуждается. Мне нужно кое-где быть по субботам. Третье правило... – тут я проявила изобретательность. На уме у меня было только два правила, но так у меня появилась возможность потребовать то, о чем я молча молила. – Хочу, чтобы ты ходил с Луной на занятия по языку жестов.
– Я уже записал нас на индивидуальное занятие на завтрашний вечер, – он подтянул мою ногу ближе к себе, из последних сил сохраняя самообладание. – Есть и четвертое правило, – сообщил он.
– Хорошо, но это последнее, – я улыбнулась, когда его ладонь нырнула мне под платье.
– Я буду каждый месяц давать тебе по двенадцать тысяч долларов, не задавая вопросов, а ты в свою очередь перестанешь красть мои вещи и копаться в моих делах.
Я замерла. Он знал про айпад. Про мою маленькую миссию. Почему ничего не сказал до этого момента? И даже сейчас он лишь намекал. Я хотела, чтобы все так и оставалось. Чем меньше я знаю, тем легче будет отделаться, когда мне все аукнется. Мне было необходимо и дальше снабжать Джордана компроматом на Трента. И речь тут была не о личной неприязни к красивому дьяволу, стоящему передо мной. Речь шла о том, чтобы спасти единственного человека, который когда-либо любил меня по-настоящему.
– Ты не будешь платить за... – начала я, но Трент одним толчком уперся пахом меж моих бедер, заставляя выгнуть спину, раздвинуть ноги и обвить их вокруг него, словно ядовитый плющ. Я уже намокла и была готова, чтобы он наконец-то овладел мной.
– Замолчи, Эди. Я сказал, никаких споров. Это одно из правил.
– Я не перестану, – я с трудом сглотнула ком в горле, отказываясь смотреть ему в глаза. – Ты должен знать, Трент. Я всегда буду делать все, что велит мне Джордан. Не потому, что он мне нравится. Не потому, что я его боюсь. А потому, что у него есть то, что мне нужно. Я всегда буду ему подчиняться, Трент. Всегда.
На миг показалось, что он отстранится. Об этом говорило все его тело. Он перестал вести рукой по моему бедру, захватывать мое тело, задирать ткань платья. Сам отодвинулся, а исходящий от него жар стал ослабевать.
– Ты же понимаешь, что это значит? – прокашлялась я.
Может, я и была воровкой и обманщицей, но дрянью точно не была. Ладонь Трента продолжила двигаться по внутренней стороне моего бедра, возбужденный член прижался к моему телу.
– Это значит, – он провел зубами вдоль моей шеи, – что мы друг для друга потенциальные жертвы. И пока ты в курсе, что я пожертвую тобой, чтобы спастись, если спутаешь мне планы, меня все устраивает.
Я сглотнула.
– Меня тоже все устраивает.
– Тогда давай немного повеселимся.
И ограничившись такой прелюдией, он сунул руку мне в трусики. Его сильные, теплые пальцы нежно ласкали меня, словно успокаивая и готовя к тому, что он мне уготовил.
– Последнее предупреждение, – сказал он и, высунув язык, с мучительным желанием провел им вдоль моей шеи, отчего меня пробила сильная дрожь. – Я трахаюсь жестко. – Он сунул в меня один палец, и я выгнула спину, резко вдохнув от внезапного проникновения. – Владение техникой глубокой глотки – обязательное требование, а не вариант на выбор, – он ввел в меня второй палец, – и после меня ты не сможешь быть с другими мужчинами. Так что когда придет время и никто не сможет со мной сравниться, помни, что ты сама напросилась.
Третий палец.
Четвертый.
Боже, он ввел в меня четыре пальца и двигал ими вверх-вниз. Большим пальцем он потирал клитор, который нашел в рекордно короткое время, и играл со мной, даже не беспокоясь о том, что мы впервые толком прикоснулись друг к другу и даже ни разу не целовались. Я закинула руку ему на шею, прижимаясь бедрами к его ладони и издавая один стон за другим. На контрасте с ощущением наполненности между ног, губы стали очень чувствительными. Я бесстыдно терлась о его руку, неотрывно глядя ему в глаза. Все внутри напряглось, и оргазм начал нарастать быстро, как никогда прежде. Мне хотелось сжать его член через ткань брюк, но я знала, что он мне ни за что не позволит.
– Боже, я сейчас кончу, – задыхалась я, понимая, что издаю звуки, как звезда дешевого порно, но мне было все равно.
Это было... что, черт возьми, это было? Еще никогда мужчина не проникал в меня так грубо и смело, а мы даже не занимались сексом. Он вел себя так, будто уже знал мое тело, будто обладал им. И что хуже всего, я не могла с этим поспорить. Обычно мне требовалось много времени, чтобы кончить с партнером. Но Трент сумел завести меня, заставить стонать и добиваться его прикосновений меньше, чем за две минуты.
Он усмехнулся.
– Гляди-ка, какая мокрая.
Он убрал один палец... второй. Что он на хрен делает? Сразу же возникло ощущение пустоты, но только пока я не осознала, что он не сбавлял темп. Он распалял меня.
– Привет, точка G Эди, – пробормотал он мне на ушко, яростно потирая точку. Кажется, уже от этого я испытала мини-оргазм. Он согнул пальцы внутри меня, потирая чувствительное место, и я издала громкий стон. – Что-то подсказывает мне, что мы с тобой увидимся еще хренову тучу раз.
– Ах! – Я нагнулась и потянулась укусить обнаженную кожу его шеи, чувствуя горьковатый привкус его парфюма на языке и губах. – Какое-то безумие.
– Почему он называет тебя Гиджет? – спросил Трент, словно виолончелист, играющий на моих нервных окончаниях, как на струнах. Во мне назревала горячая волна удовольствия, готовая накрыть с головой. Пальцы на ногах поджались.
– Что?
– Бэйн. Он называет тебя Гиджет. Почему?
– Почему мы говорим о Бэйне?
Мое раздражение почти отразилось в голосе. Почти. Я знала Трента. Он был упрямым засранцем. Он не отступит. Скорее наоборот, лишит меня очередного оргазма, и на этот раз я его за это прикончу. Никто на свете, кроме господа бога, не лишит меня этого оргазма. В особенности какой-то богатенький придурок в костюме, с которыми я поклялась себе никогда не связываться.
– Словом «Гиджет» называют миниатюрных женщин-серферов, – выпалила я, когда его пальцы начали грубо ударять по моей точке G.
Он был неумолим. Трент действительно не целовался, но меня целовало все его тело. Оно было плотно прижато к моему, и я чувствовала его повсюду. Оргазм накрыл меня подобно шторму, зародившись внизу и пробираясь наверх, пока каждый волосок на моем теле не встал дыбом. Я вцепилась в широкие, мускулистые плечи Трента и сжала его поясницу бедрами, ослепленная интенсивностью оргазма.
Но он еще не закончил.
Подхватив мои ноги под коленками, он положил меня спиной на принтер прямо поверх теплой стопки бумаги. Затем широко развел мне ноги, закинул их себе на плечи и отодвинул трусики в сторону, даже не утруждаясь их снять.
– Что ты делаешь? – в ужасе пробормотала я.
Я все еще не пришла в себя от удовольствия. Было непросто найти опору, когда мое тело все еще восстанавливалось после, пожалуй, самого мощного оргазма в моей жизни.
Он ничего не ответил. Только напряженно смотрел на мою голую киску, неторопливо вводя указательный палец. Затем он вынул его, покрытый моей влагой, свидетельством страсти, и облизал, так и не отводя пристального взгляда от моей киски.
– Я задаю себе тот же чертов вопрос каждый раз, когда прикасаюсь к тебе, – пробормотал он.
Он не выглядел возбужденным. Или довольным. Или заведенным. Скорее встревоженным.
Мои и так раскрасневшиеся щеки стали еще краснее. Не прошло и пяти минут, как он засунул в меня почти всю руку, предварительно выключив систему видеонаблюдения на одном из самых важных этажей, чем грубо нарушил правила компании, а его беспокоит вот это?
– Ты только что пальцами довел подростка до оргазма.
Я облизнула губы, беря контроль над ситуацией в свои руки, и убрала его ладонь от своей промежности. Поправила нижнее белье и спрыгнула с принтера. Трусики промокли, и в них стало некомфортно.
Трент с легкостью нагнал меня на пути к выходу. Перед уходом он снова включил камеры и несколько раз ткнул пальцем в экран телефона.
– Джо? Да, Трент Рексрот. Похоже, на четырнадцатом этаже вырубило камеры. Надо проверить. Я проходил мимо монитора системы безопасности и увидел, что экран погас.
О господи. Какой же он социопат. У меня серьезные неприятности.
Мы вместе подошли к лифту.
– Ты первая.
Он убрал телефон в карман. Безразличный тон и фирменная «катитесь все к черту» манера поведения вновь предстали во всей красе.
– А ты куда? – спросила я, заходя в кабину лифта.
Как только двери начали закрываться, он ответил:
– Дрочить, пока член не отвалится. С тобой в мыслях, на моих пальцах и губах, Эди. Подросток ты или нет, скоро мы с тобой будем делать много взрослых вещей.