Глава 8
ЛИСА.
Мы допиваем напитки, свернувшись калачиком на моей кровати, которая занимает большую часть пространства в крошечной спальне, Пуговка у наших ног. Я смотрю на свой телефон, размышляя, будет ли все это чувствовать себя лучше утром. Более управляемым, по крайней мере. Если какой-то ответ придет ко мне, пока я сплю.
Но этого не происходит.
Утром, после того как Далия приносит мне французские тосты с клубничным кремом из моего любимого магазина по дороге, и я одеваюсь и встречаю день, я все еще не вижу лучшего решения. Звонок в мою страховую компанию, обсуждение отчета тоже не помогает. И я остаюсь на своем диване, сидя рядом с Пуговкой глядя на то, куда Чонгук занес свои контактные данные в мой телефон.
Я пишу ему. Так я чувствую себя более контролируемой, больше в своих руках. Если говорить с ним по телефону, то ему будет легче очаровать меня, залезть мне под кожу. А это последнее, чего я хочу или в чем нуждаюсь прямо сейчас.
ЛИСА: Я хочу обсудить твое предложение. Выпьем в «Медном горшке»? Это бар в этом районе.
Сначала нет ответа, и я думаю, было ли предложение типа «говори сейчас или молчи вечно». Но с другой стороны, он приложил усилия, чтобы выследить Далию и рассказать ей, что происходит. Что, хотя и немного жутковато, заставляет меня думать, что он вложил в эту разработку больше, чем он хотел бы, чтобы я думала.
ЧОНГУК: Сегодня вечером?
Я кусаю губу. Мне хочется отложить это. Дать себе больше времени, чтобы найти какое-то другое решение. Но правда в том, что я уже знаю, что другого решения нет. Я исчерпала все эти варианты, когда изначально открывала «Жемчуг и кружево». Тогда к ним было достаточно сложно получить доступ, и я знаю, что сейчас их там не будет.
ЛИСА: Как насчет восьми?
ЧОНГУК: Как насчет того, чтобы я был там, или хочешь, чтобы я забрал тебя?
ЛИСА: Нет, спасибо. Встретимся там.
ЧОНГУК: Независимая. Мне нравится.
Я хмурюсь, глядя на последнее
сообщение. Неужели? Мне трудно поверить, что мужчине, который является частью организованной преступной семьи, действительно нравится идея иметь в качестве жены яростно независимую женщину. Я ничего не знаю о таких семьях, кроме того, что я видела в поп-культуре, но мое впечатление не очень хорошее. Я не знаю, доверяю ли я тому, что он говорит.
Я действительно собираюсь это сделать? Выйти за него замуж - это безумие. Это идея, в которую я не могу поверить, что действительно рассматриваю ее. Но это также невероятно заманчиво. Не только покрыть понесенные мной убытки и восстановить ущерб моему магазину, но и иметь возможность переделать его так, как я хочу… Возможно, это стоит риска, на который я иду. Это кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, но что, если это не так? Что, если он действительно видит во мне решение своей проблемы, такой же, каким оно может быть для меня?
Мой желудок кипит от волнения, когда я собираюсь идти. Я перебираю пять разных нарядов, желая выглядеть хорошо, но в то же время не желая, чтобы Чонгук подумал, что я пытаюсь произвести на него впечатление. Один наряд кажется слишком свободным, другой слишком сексуальным, пока на моей кровати не оказывается куча одежды, а мои волосы не вьются от того, сколько раз я провела по ним руками. Я смотрю на последний наряд, который достала - пару темно-синих джинсов с вышитыми на кармане цветами и маленькими грибами и шелковистую блузку цвета ржавчины с длинными, пышными рукавами, и решаю просто пойти в этом. Это немного деревенский стиль для бара, в который я собираюсь, но у меня закончились силы, чтобы продолжать перебирать наряды, что просто говорит мне, насколько я измотана всем этим. Примерка одежды обычно является одним из моих любимых хобби.
Спустя сорок пять минут и поездку на такси я выхожу перед «Медным горшком», мои ботинки утопают в снегу. Внутри царит теплая и радостная атмосфера, бар увешан гирляндами и огнями, каждый столик освещен свечами. Я оглядываюсь, когда захожу, ища Чонгука, и вижу, что он сидит за маленьким круглым столиком в углу, одетый в темно-серые брюки-чинос и темно-зеленый свитер с воротником-шалью. Его темно-русые волосы зачесаны назад, уложены так же, как в первый раз, когда я его встретила, и я снова поражаюсь ярко-голубым его глазам. Он несправедливо красив, возможно, самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо видела, и это только усиливается небольшой щетиной на его подбородке и его акцентом.
И татуировки. Оба раза, когда мы встречались ранее, я была слишком отвлечена, чтобы заметить его татуировки. Но сейчас, когда я вижу, и он встает из-за стола, я замечаю черные чернила, которые закручиваются на тыльной стороне его рук, намеки на них прямо под воротником его рубашки. Это только добавляет ему сексуальности, и я чувствую внезапное глубокое опасение по поводу этого плана по совершенно новой причине.
Между нами пробежали искры, которые я не могу отрицать. Я почувствовала их в ту первую ночь, и я чувствую их сейчас, когда Чонгук отодвигает другой стул от стола, и я подхожу достаточно близко, чтобы почувствовать древесный запах его одеколона. И я думаю о том, чтобы выйти замуж за этого мужчину? Находясь в непосредственной, постоянной близости к нему, я напрашиваюсь на искушение, которому будет ужасно трудно противостоять.
— Я рад, что ты решила рассмотреть мое предложение. — Чонгук улыбается мне, опускаясь обратно в свое кресло. — Я знаю, это странное предложение, но…
— Так и есть. — Я прикусываю губу, когда официант подходит и заказываю бокал пино нуар. Чонгук просит водку с лаймом, верхнюю полку, а затем снова смотрит на меня.
— Я то и имел в виду, когда сказал, что думал о тебе с той вечеринки в «Метрополитен» в прошлом году. — Его голубые глаза находят мои, такие же напряженные, как и всегда, и по моей спине пробегает дрожь.
— И я тоже имела в виду, когда сказала, что больше тебя не увижу.
Я делаю глубокий вдох, напрягая и спину, и решимость.
— Если мы собираемся заключить это соглашение, Чонгук, то у меня есть условия.
Он бросает на меня настороженный взгляд.
— Хорошо. Я слушаю.
— Этот брак временный. Как только твой отец умрет и мой магазин будет восстановлен, ты дашь мне развод. Я знаю, ты сказал, что сделаешь именно это, но я хочу сказать это снова. Вслух. — Я заставляю себя выдержать его взгляд. — И я хочу, чтобы это было в письменном виде. Как и все остальное, что я должна сказать.
В глазах Чонгука что-то мелькает, интерес, который говорит мне, что ему нечасто бросают вызов. Может быть, он говорил правду, когда сказал, что ему нравится моя независимость. Он ничего не говорит, и я продолжаю.
— У меня есть полное право голоса в восстановлении моего магазина. Все решения по дизайну, материалам, все - это мое решение. Точка.
— Согласен, — говорит Чонгук без колебаний. — У меня нет с этим проблем.
— Я оставлю себе свою квартиру. Я предполагаю, что мы должны жить вместе, чтобы это было правдоподобно. Так что ты позаботишься, чтобы я могла вернуться домой, когда все это закончится.
Он кивает.
— Конечно. — Легкая улыбка дергает уголки его рта. — Есть что-нибудь еще?
Я делаю глубокий, медленный вдох, чувствуя, как дрожь нервозности пробегает по моей коже.
— В нашем браке не будет никакого физического аспекта. Ты не ожидаешь брачной ночи или любой другой ночи.
Что-то горячее кипит во взгляде Чонгука, когда он смотрит на меня, его глаза скользят по моему лицу так, что мои щеки горят. Я могу мгновенно сказать, что он думает об этом предложении, и поток бабочек проносится по моему животу.
Я не думаю, что когда-либо мужчина смотрел на меня так раньше. Как будто единственное,
чего он хочет в мире, это я, и ему только что сказали, что он не может этого получить. Этого достаточно, чтобы поколебать мою и без того шаткую решимость, но я тянусь к своему бокалу с вином, делая большой глоток, прежде чем успеваю что-то сказать.
— Брак требует консуммации, чтобы быть действительным, — медленно говорит Чонгук. — Если я хочу понять, что ты говоришь. Брачная ночь - это…
— Не обязательно. — Мой голос звучит слегка сдавленным. — Ты можешь говорить все, что хочешь о нашей брачной ночи, но то, чего не произойдет, - это то, что не произойдет между нами. Совсем. Я серьезно.
Его губы дергаются, и я тут же жалею о последних трех словах. Это очень похоже на то, что я слишком много протестую, но Чонгук просто откидывается назад, делая глоток своего напитка, глядя на меня. Мне кажется, я вижу разочарование в его взгляде, но он явно пытается сделать вид, что ему все равно.
— Ты тоже хочешь это в письменном виде? — Спрашивает он, снова улыбаясь, и я прищуриваюсь.
— Да.
— Я попрошу своего адвоката составить договор. Это все твои требования, львица?
Не называй меня ласковыми именами. Это вертится у меня на языке, но я прикусываю его, как только замечаю проблеск озорства в его глазах. Я понимаю, что он дразнит меня, искушая признать, что ласковое имя меня беспокоит. Что оно что-то со мной делает.
— Да, — холодно говорю я и снова вижу проблеск разочарования.
— Таковы мои условия.
— Хорошо. — Чонгук делает еще один глоток, садясь прямее.
— Тогда у меня есть одно собственное условие.
Я мгновенно напрягаюсь. Я понятия не имею, что это может быть, но я мгновенно настороже, и я знаю, что он это видит. Он усмехается, явно наслаждаясь моим замешательством.
— Что это?
— Я хочу провести с тобой немного времени перед свадьбой. Нам нужно узнать друг друга получше. Мне нужно позаботиться о некоторых непредвиденных деталях завтра, но послезавтра вечером я приглашу тебя на ужин?
Я немедленно отвечаю, что я занята, но вспоминаю, с замиранием сердца, что на самом деле это не так. Кроме как связаться с клиентами и сообщить им о ситуации, а также начать разбираться с любыми возвратами, которые потребуются, - мне на самом деле нечего делать. Впервые за много лет мой график пуст, и мне не так приятно иметь свободное время, как я думала.
— Если это брак по расчету, то нам не нужно хорошо знать друг друга. — Я соглашаюсь на это, надеясь, что это достаточно убедительно. — Не нужно «встречаться» друг с другом. Это деловое соглашение.
— Мне нравится знать своих деловых партнеров, — мягко говорит Чонгук, его улыбка кривится в одной стороне.
— Ты приглашаешь их всех на ужин?
— Иногда да. В этот раз компания будет намного лучше.
— Откуда ты это знаешь? — Я хмурюсь на него. — Ты даже не знаешь меня. Это наша третья встреча.
— Ты просто подчеркиваешь мою точку зрения. — Он ухмыляется мне, и я изо всех сил стараюсь не выплеснуть в него остатки вина.
— Ты невыносим.
Чонгук пожимает плечами.
— Когда мы впервые встретились, ты ведь говорила мне, что плохо разбираешься в мужчинах.
— О, боже… — Я сжимаю зубы.
— Отлично. Ужин послезавтра. Можем сходить в L’Riche.
Чонгук усмехается.
— У тебя хороший вкус. Я там еще не был, я слышал, что там хорошо. Один из лучших новых ресторанов, который только что открылся. Возможно, я даже не смогу забронировать нам столик.
Я поднимаю бровь.
— Разве ты не наследник Мафии?
— Семьи Мафии, да. — Чонгук ухмыляется. — Тебе еще многое предстоит узнать о том, как все это работает. Я объясню за ужином.
— Я захвачу блокнот.
Мы смотрим друг на друга через стол, мое сердце внезапно снова колотится в груди. Я понимаю, что я действительно это делаю, смесь страха и предвкушения адреналина переполняет меня, как будто я представляю себе прыжок с тарзанки с моста. Как будто это может быть захватывающе, или я могу прыгнуть в сторону своей смерти.
Я прочищаю горло, допивая последний глоток вина, прежде чем встать. Чонгук тоже встает, и он внезапно оказывается в моем пространстве, и снова этот запах можжевельника затуманивает мои чувства.
— Надо все записать, — хриплю я. — Я это имею в виду.
Он смотрит на меня сверху вниз, его голубые глаза не отрываются от моих.
— Я завтра позвоню своим адвокатам.
Я киваю, внезапно онемев. А затем, прежде чем я успеваю сделать что-то глупое, например, позволить этому мужчине поцеловать меня, я разворачиваюсь на каблуках и почти убегаю из заведения на свежевыпавший снег.