14. Невыносимый...
— Сигарету туши! — прорычал Попов, стараясь держаться из последних сил.
— А? Какую сигарету? — решив, что он великолепный актёр, попытал свою удачу парень.
— Шастун, не прикидывайся! Я сказал, сигарету потушил и зашёл в квартиру! Бегом! — слегка повысил голос Арсений, видно сокращая мышцы скул.
Антон боязливо поджал губы и затушил оставшуюся сигарету о металлический выступ балкона. Литератор молча протянул ему какую-то маленькую картонную коробку, и Шастун бросил туда потухший окурок. Парень и не представлял, что сейчас может начаться, поэтому нервно прикусил щёку и сел на подлокотник дивана.
— Ты даже не представляешь, как мне сейчас хочется взять тебя и..! — сквозь зубы прорычал старший, захлопнув пластиковую дверь. Антон пугливо округлил глаза на такое незаконченное заявление. — Что всё это такое? Что это значит?! — всё же мужчина перешёл на более грубый тон. Подросток стыдливо и робко опустил голову, всё ещё терзая внутреннюю сторону правой щеки. — Я с кем разговариваю, Шастун? — Арсений повысил голос, не заметив на себе внимание чужих глаз. — Я для чего здесь лечу тебя? Для того, чтобы ты раздетый и босиком выходил на холод?! Для того, чтобы губил без того ослабленные лёгкие?! Ты же ночью чуть не задохнулся из-за этого кашля! Нет разве?! А сейчас сигаретками шлифуешь. Какой молодец! — возмущался Попов и раздражённо всплёскивал руками, всё ещё стоя у двери на балкон и смотря только на мальчишку. — Температура у него тридцать девять… Нет, нам мало! Врач сказал, что нужно только лежать. Нет, мы пойдём на ветер стоять!
— Арсений Сергеевич, — опасливо начал Антон, очень осторожно подняв глаза.
— Что «Арсений Сергеевич»?! — не останавливался, в свою очередь, учитель.
— Простите, пожалуйста, я не подумал… Просто получилось так… — Антон, будто нашкодивший щенок, снизу вверх робко смотрел на литератора, и тот сдержанно выдохнул, стараясь остепенить себя тем, что он «педагог и должен находить выход из ситуаций несколько иначе».
— Сигареты, — ровным и спокойным тоном потребовал Попов, подойдя к подростку вплотную и протянув раскрытую ладонь, а в ответ получил разочарованный взгляд, где ещё была какая-то минимальная надежда. — Мне повторить? — строже спросил он, возмущённо выгнув бровь на это бездействие.
— Арсений Сергеевич, ну можно… — жалобным голосом начал Антон.
— Шастун, извини, конечно, но ты не охренел случаем? — чересчур кратко и по делу спросил учитель, склонив голову набок.
— Да ну сколько можно забирать их у меня? Я задолбался покупать! — на глазах осмелев, эмоционально ответил парень.
— Вот как задолбаешься вкрай, так перестанешь курить! — теперь повысил голос и Попов.
— Да ну не могу я так! Я же человек! Нельзя так резко забирать у него буквально всё! — опять сгоряча возразил он, вскочив на ноги, не обращая при этом внимания на резкую боль под рёбрами и сравнявшись своим взглядом с голубыми глазами.
— То есть, для тебя какие-то сигареты — это всё? — непонимающе нахмурился Арсений, явно сбитый с толку.
— Ну уж точно не ничего, — в ответ фыркнул подросток. «О Боже…» — только и вздохнул в своих мыслях Попов.
— Так, быстро их мне, а сам ложись! — спустя секунды раздумий скомандовал он.
Подросток так и остался стоять на месте.
— Шастун, я не по-русски сказал? Или что? — строже заговорил литератор. Но тут у Антона зазвонил телефон. Он ловко вытащил гаджет из кармана штанов и всмотрелся в надпись на экране: «Поля🌸».
— Извините… — коротко бросил парень, проведя большим пальцем вправо, чтобы взять трубку. Арсений только и смог удивлённо и даже немного возмущённо вглядываться в силуэт отдаляющейся спины.
Шастун вышел из гостиной в коридор прихожей с тихими словами «Да, Поль». Вот тогда только Попов немного подостыл, усевшись на диване в ожидании возвращения мальчишки.
— Всё хорошо, Цветочек, — чуть приглушённо говорил подросток, но до Арсения эти слова доносились тоже. — Не переживай. Я обязательно скоро приду домой, только не вздумай снова плакать! — Антон уже более встревоженно продолжал успокаивать младшую сестру, но, надо сказать, что на этом моменте и литератор поднапрягся. — Я? Я… в гостях у… од-одного очень хорошего человека, — нервно покусывая нижнюю губу и потирая свободной рукой оголённую шею, отвечал на бесконечные вопросы парень, опёршись корпусом о стену в прихожей.
Арсений услышал и это. Внутри что-то кольнуло благодаря этому «отзыву» о нём, что-то стало согревать его душу.
— Поль, скажи мне пожалуйста, у тебя всё хорошо? — образовалась минутка тишины со стороны Шастуна. Он лишь внимательно слушал сестру. — Отлично. Солнышко, давай я тебе ещё немного позже позвоню и мы с тобой поговорим, ладно? — немного суетливо подёргивая левой ногой, спросил Шастун. — Всё, отлично. Обязательно наберу тебя. Поль, а хочешь поиграть в шпионов? — слишком таинственно спросил он, что тут не только девочка удивилась, но и Арсений заинтересованно вскинул тёмные брови. — Сейчас объясню. Мы будем с тобой все наши разговоры хранить в секрете. Никто, кроме нас двоих не должен знать, о чём мы с тобой разговаривали и что мы с тобой вообще разговаривали. Это будет только наш секрет. Поиграем? — уж очень завлекающе спрашивал Антон, а сам немного волновался за ответ сестры и в принципе за эту странную «операцию». — Хочешь? Супер! Значит, считай, что игра началась, — улыбчиво прошептал он. И после согласия Полины отключился.
Парень тихо выдохнул, и улыбка, которая была натянута на его лице на протяжении этого телефонного разговора, тут же пропала, а в аккуратном зеркале на стене предстал тот самый выжатый, равнодушный и уставший Шастун. Он на пару секунд закрыл глаза, прикусил передними зубами свою несчастную губу, оттянул её куда-то на себя, внутрь, придавая себе же немного боли и заставляя собраться, чтобы вернуться к учителю не таким, каким он только что увидел себя в отражении. Это вроде бы и помогло.
Подросток разжал зубы, открыл глаза, оттолкнулся от стены и зашёл обратно в зал с более уверенным (как ему казалось) видом, но явно получше, чем то, что было в зеркале секундами раннее.
— Извините, — сдержанно повторил мальчишка, появившись в дверном проёме. Он немного неловко пожал плечами и как будто безразлично отвёл взгляд к окну балкона, на котором недавно курил.
Сам же внутри вроде бы и пытался убедить себя в том, что ничего такого не происходит, что всё нормально, как всегда, чтобы придать себе ещё более безразличный и спокойный вид, но где-то там же, но чуть глубже он просто тяжело вздохнул, а на выдохе так и сказал: «Как же всё это заебало». Это сказал не тот Антон Шастун, который сейчас стоял и ровно дышал, выпуская из ноздрей просто кипяточный воздух, так как температура почему-то решила опять не спадать, а сказал это тот парень, которому Антон не позволяет выбраться из себя уже который год и заставляет молчать. Парень, который хочет разрыдаться и прокричаться, но ему не позволяют вырваться наружу, даже внутри он почти никогда не проявляет себя, будучи скованным каким-то нереальным самовнушением.
Арсений, сидящий в эти секунды на диване, внимательно рассматривал мальчишку, но старался не подавать виду. Он невольно слышал все реплики подростка, адресованные сестре, но не знал, как к нему сейчас подойти. Когда же заметил нездоровую испарину на лбу Антона, тут же встал с места и сократил между ними всё расстояние. Тот немного пошатнулся, испугавшись такого прямого подступа.
— В-вы чего? — боязливо покосился парень, когда ощутил ладонь учителя на своём лбу.
— Так, ну-ка быстро ложись! — вдруг скомандовал Попов, суетливо поводив глазами по комнате в поисках чего-то и указав рукой на диван.
— Да зачем? — всё ещё непонимающе оставался на месте мальчишка.
— Шастун, мне повторить? — строже взглянул на него литератор, хотя толком не мог себе этого позволить: так и хотелось крепко прижать к себе это длинное тело и не отпускать, чтобы только он смог почувствовать себя защищённым и хоть немного в безопасности, чтобы только на секунду перестал быть колючим и закрытым.
Попов понимал, что внутри у него всё плачет и рвётся наружу, но в то же время и понимал, что он для этого подростка просто учитель, которому вряд ли кто будет доверяться на его месте, хотя… сестре он сказал, что сейчас просто у «хорошего человека», а мог ведь соврать и про друзей, ну или про работу…
— Да ничего мне не нужно! — вдруг чуть агрессивно нахмурился парень, сфокусировавшись на литераторе в полной мере. — Чё Вы хотите от меня?
— Я, по-моему, уже сказал: лёг на диван и без препираний, — всё же повторил Арсений.
— O-о-oh, God, when will this fucking end?{?}[Боже, когда же это, блять, закончится?] — повернув голову в сторону, тихо прошипел Антон куда-то в пустоту. Это было для себя. Агрессии и вспыльчивости у него было куда больше остального из эмоционального спектра, но и её он умел шатко-валко контролировать. Одним из способов был новый язык — когда так и хочется вслух кого-то послать и выругаться, но ты прекрасно понимаешь, что за этим может последовать, другой язык — неплохой вариант, ведь мало кто поймёт. А ему это ещё и нравилось, да и пригодится.
— When you'll obey me and be cured{?}[Когда ты станешь слушаться меня и вылечишься], — на полном серьёзе ответил мужчина, заставив подростка немного шокированно вскинуть брови и повернуть голову обратно, чтобы взглянуть на учителя. Старший же довольно ухмыльнулся такому эффекту. — И хватит ругаться, Шастун. Сколько ещё говорить… — уже немного строже бросил Попов и отвернулся от ученика к кофейному столику.
— А… Эм… — Антон так и остался потерянно стоять, но через секунду молча проследовал на диван, всё же поняв слова литератора. Арсений еле заметно приподнял уголки губ, увидев такую реакцию.
— Держи, — учитель протянул ему стакан воды и снова такую же ложку с таблетками, что он сам в который раз растирал в порошок. Антон сначала недоверчиво побегал глазами то по рукам учителя, то по его выражению лица, но через пару секунд всё же нерешительно, но послушно и молча выпил. Арсений откровенно удивился, но сдержался, чтобы не показать этого мальчишке. — Молодец, — лишь слегка улыбнулся тот, забирая стакан обратно.
Шастун продолжал молча оставаться в полулежачем положении, но с подозрением разглядывал литератора, копошащегося в каких-то бумажках на этом же столике, и прокручивал в голове его реплику на английском с пониманием, что она звучала без какого-либо акцента.
— Слушай, — Попов первым вступил в диалог, — мне, конечно, Татьяна Николаевна в школе только и успевает нахваливать твой английский… но не думал, что ты им пользуешься прям всегда… — повернувшись к мальчишке, задумчиво сказал учитель.
— Нахваливать? Вам? — удивлённо вскинул брови подросток.
— Ну да, — легко хмыкнул мужчина. — Так откуда такое знание языка?
— Да просто… — смутившись, пожал тот плечами в ответ.
— Ха! «Просто»… Вот скажи это всем своим одноклассникам и лицею в принципе, — усмехнулся учитель, застав болезненное, уставшее подобие полуулыбки. Арсению стало немного не по себе. — Так что за увлечение языком?
— Да ничего особенного. Просто подумал, что пригодится. Сначала сидел с самоучителями, а потом потихоньку практиковался на всяких фильмах, песнях… — кратко рассказал парень, безразлично отведя взгляд в сторону окон.
— Ну ничего себе… Это ты молодец, конечно, — дружелюбно улыбнулся Попов. — Ладно… Я пойду к себе, а тебе нужно отдыхать.
— Арсений Сергеевич, — обратился Антон к уже выходящему из гостиной мужчине, и тот обернулся, — а откуда Вы знаете язык? Так ещё и с таким произношением… — всё ещё с подозрением хмуря брови, спросил мальчишка.
— Секрет фирмы, Антош, — Попов ухмыльнулся, положив ладонь на дверной косяк.
— Э-э-эй! Это нечестно! — абсолютно по-детски обиженно заявил Шастун.
— С чего это? — удивлённо хмыкнул старший.
— Ну я же рассказал! А Вы…
— Антош, — ласково, но явно с серьёзным посылом к нему начал литератор, — мы обязательно ещё поговорим, и на эту тему тоже, но сейчас ты отдыхай и набирайся сил. Если что, зови.
— Я что, настолько беспомощный? Зачем это… — недовольно ворчал парень.
— Анто-о-он! — как бы укоризненно протянул учитель, хотя сам только и успевал умиляться таким реакциям этого самого настоящего ёжика, что шипит и оголяет иголки при приближении опасности.
— Да понял, понял… — всё же буркнул Шастун, укладываясь на диване в полный рост.
— Вот и отлично, — мужчина кивнул и ушёл.
Убедившись в том, что он в комнате один, Антон, спокойно выдохнув, включил первый попавшийся канал на телевизоре и удобно расположился на диване с телефоном. В течение следующего получаса он переписывался с Катей и Димой, саркастично хвалясь тем, что жив после того, как его застукали с сигаретой, ну а ещё и тем, что эти самые сигареты у него всё же отобрать забыли. А потом Шастун и вовсе уснул под звуки какой-то передачи о животном мире.
***Уже было два часа дня. Арсений только сейчас решил оторваться от работы. Он сидел за небольшим столом у окна в своей спальне и был окружён многочисленными тетрадями и бумагами. Наконец, мужчина откинулся на спинку стула, потёр глаза и устало зевнул в кулак, посмотрев на время на телефоне.
Попов решился выйти из комнаты. Он тихо открыл дверь и уже услышал какой-то монотонный, еле слышный монолог про каких-то опоссумов, доносящийся из телевизора, но совершенно не слышал своего ученика. Он уже подумал, что парень опять взялся за сигареты, но когда зашёл на порог гостиной, слегка выдохнул и умилился представшей перед ним картине.
Арсений, приподняв уголки бледно-розовых губ, перевёл взгляд с усыпляюще шумящего телевизора на спящего на диване подростка. Антон совершенно безобидно и беззащитно поджал к себе колени, обе руки спрятал под подушкой, а носом уткнулся в сгиб локтя. Было слышно, что он чуть посапывает, слегка морща нос, спрятанный в собственной руке.
— Говорил же укрываться… — немного ворчливо, но всё же с улыбкой произнёс Арсений, подойдя к мальчишке и укутав его пледом, что до этого валялся на краю дивана.
Литератор бережно укрыл парня, а затем сел рядом на корточки и осторожно прильнул губами ко лбу ученика на пару секунд. Тёплый. Не горячий, но тёплый. В этот момент Антон растерянно открыл глаза, и в них явно читался лёгкий испуг. Я бы на вас посмотрел в такой ситуации. Удивительно, что он не закричал даже.
— Здрасте… — сонно прохрипел парень, увидев перед собой учителя, хотя точно не ожидал этого.
— Ну, привет, — усмехнулся вполголоса Попов, так и оставшись сидеть на полу. Антон продолжал непонимающе моргать. — Температура, кажется, спала. Это хорошо, — озабоченно кивнул литератор. — Как горло? Болит?
— Н… Кхм!.. Нет, — чуть прочистив его, всё ещё хрипло ответил подросток.
— Понятно, — неодобрительно покачал головой мужчина. — Идём на кухню, — сказал он, поднимаясь на ноги и уходя из зала.
— Да зачем? Куда? — недовольно скривился мальчишка, поправляя упавшие на лоб вьющиеся локоны.
— Повторять не буду, — уж слишком весело и бодро сказал это Арсений уже из кухни, когда шумно лазил в одном из навесных шкафчиков.
— О-о-ой! — Шастун закатил глаза и неохотно и медленно поднялся на ноги.
Он укутался в мохнатый плед и зашёл на кухню, сев на ближний стул. «Ничего себе, сработало», — мысленно ухмыльнулся Арсений приходу ученика, а сам поставил перед ним стакан воды какую-то таблетку и снова стеклянную бутылочку сиропа.
— Пей, — буквально приказал Попов, но всё же мягким тоном.
— Что это? — с непривычки щурясь от яркого дневного света, спросил подросток.
— Таблетка и сироп от кашля.
— Да мне норм, — пряча нос в ворсистый мягкий плед, пробурчал парень.
— Антон, — твёрдо надавил Попов, облокотившись на столешницу и сложив руки на груди.
— Что? — как ни в чём не бывало откликнулся парень, жмурясь и прикрывая глаза.
— Ничего. Давай, я жду, — сдержанно попросил старший.
— Арсень Сергеич… — лениво начал Антон.
— М?
— Ну всё же так хорошо было… я спал… температура вон спала… а Вы ко мне с какими-то таблетками пристали… — сонно лепетал подросток, пряча чуть замёрзший нос в плед.
— Шастун, даже не надейся. Пока не выпьешь это, мы оба с места не сдвинемся, — снисходительно хмыкнул учитель. Он правда надеялся, что сейчас сможет узнать что-то об этой непонятной фобии ученика ко всем лекарствам и медицинским процедурам.
— Ну ладно, — абсолютно спокойно и безразлично пожал плечами парень, всё ещё не открывая глаз, — Вы хоть присядьте. Мы тут надолго, кажется… — безо всякой улыбки, но с интонацией явной иронии произнёс мальчишка, подняв ноги на стул и укутав и их тоже в плед. На лице Арсения промелькнула эмоция возмущения и рассерженности, но через секунду он уже усмехнулся.
— Невыносимый… — на выдохе прошептал он себе под нос, смотря на намеренно засыпающего ученика.
— Ну уж какой есть… — услышав реплику учителя, тихонько хмыкнул тот.
— Какой есть, говоришь… — хитро ухмыльнулся литератор, — ладно…
Разумеется, Попов планировал узнать о нём и его боязни побольше, но здоровье парня сейчас было куда важнее, поэтому он лишь с любопытством поглядывал на младшего, беря из ящичка с приборами ещё одну столовую ложку. Антон с подозрением зыркал на учителя, когда тот с невозмутимым видом поместил довольно крупную таблетку в одну ложку, а второй начал давить поверх, тем самым кроша лекарство.
— А чё Вы делате-то? — будучи в замешательстве спросил Шастун, наблюдая за действиями Арсения.
— Растираю твою таблетку в порошок, — невозмутимо ответил мужчина, в очередной раз раскрошив препарат на ещё более мелкие крупинки.
— Зачем? — в свою очередь, непонимающе нахмурился мальчишка.
— Ну раз ты не хочешь сам пить лекарство, обойдусь с тобой как с ребёнком, — улыбнулся литератор.
— Э-это… как? — уже взволнованно спросил парень, но Арсений не ответил. Он молча отошёл с белым порошком в ложке к одному из шкафчиков, оказавшись спиной к любопытному в этот момент Антону, достал оттуда пакетик с сахарной пудрой и одним движением добавил немного сладкой массы в лекарство, заполнив ложку ещё больше, а потом он сбрызнул это всё несколькими каплями воды и вернулся к ученику, что смотрел на него как зашуганный котёнок.
— Открывай рот, — спокойно попросил мужчина, чуть улыбнувшись.
— У-у, — Шастун только плотнее сжал губы и мотнул головой. Ну а какой дебил на предложение открыть рот будет открывать рот? Особенно, когда секунду назад речь была о лекарствах…
— Антон, — Попов терпеливо склонил голову вбок, но парень лишь натянул на себя плед ещё сильнее, стараясь спрятать лицо целиком, но это не совсем удавалось. Арсений решил в этот раз не давить и не ругаться. — Ну почему нет-то?
— Она горькая. Я не… — начал говорить подросток, но литератор не упустил момент и впихнул ложку с лекарством ему в рот, случайно стукнув ею несколько раз о чужие зубы. Шастун мгновенно закрутил головой в попытках вытолкнуть ложку обратно, но всё равно невольно проглотил всё, что было в ней, и в оцепенении уставился на учителя.
— Ну что, горько? — улыбнулся Попов.
— Н-нет, — как-то потерянно ответил подросток, пытаясь восстановить сбитое дыхание.
— Ну вот, — удовлетворённо хмыкнул мужчина, пройдя к мойке. Но Антон же смотрел на него как на врага народа, поняв, что его обманули как настоящего ребёнка, ведь он ещё и увидел на столешнице пакетик с сахарной пудрой, а потом вспомнил все моменты, когда ему точно так же давали ложку с каким-то сладким порошком.
— Это нечестно! — так по-детски капризно заявил мальчишка.
— Что? — невозмутимо отозвался старший.
— Я же не хотел эту таблетку… — наивно хлопая длинными ресницами, сказал тот.
— Да что ты? А я не хочу, чтоб ты болел. Квиты? — расслабленно уже усмехнулся учитель. Антон насупился ещё больше, поняв, что его развели. — Сироп сам выпьешь или помочь?
— Вы мне и до этого так делали! — вдруг осенило того. Арсений только слегка усмехнулся на эту реплику. — Ну, это же…
— Что?
— А откуда… откуда Вы… — пытался задать вопрос Шастун, боязливо и стыдливо бегая глазами и даже местами краснея, что было ему присуще.
— Антош, я повторю вопрос: сам сироп пить будешь или мне помочь? — снова мягко спросил мужчина.
— Сам, — спустя паузу всё ещё обиженно буркнул подросток и открутил крышку на бутылочке. Под блюдящим взглядом литератора он влил в себя две ложки, а потом, хитро зыркнув в его сторону, начал готовить и третью.
— Э, э, э! — слегка усмехнулся, но всё же дёрнулся в сторону парня Попов.
— Что? — будто ничего и не происходит, уставился на него Шастун.
— Ничего. Хватит тебе, — сказал Арсений, забирая ложку из его рук.
— Ц! — мальчишка недовольно закатил глаза. — Как таблетками меня горькими пичкать — так пожалуйста, а как…
— Не прибедняйся, таблетка горькой ни разу не была, — в ответ чуть улыбчиво закатил глаза мужчина, забирая лекартво со стола.
— Ой-й-й… — выпятив нижнюю губу, Антон отвернул голову в сторону.
— Так, хватит дуться, — расплылся в слабой улыбке учитель. — Что-то сегодня не до готовки мне было… Сейчас доставку буду заказывать. Ты что хочешь? — спросил он, вытаскивая из кармана домашних штанов телефон.
— Да я ничё не хочу. Спасибо, — Шастун моментально превратился в смущённого, стеснительного мальчишку из только что капризного и дерзковатого, пусть и обиженного.
— Что значит «не хочу»? — нахмурился старший, переведя взгляд на парня.
— Я не голоден. Я спать хочу, — ответил тот, пряча нос в пледе.
— Вот поешь и пойдёшь спать.
— Да я не хочу… — вяло отказывался подросток, пытаясь сделать вид спящего.
— Э нет, Шастун! — ухмыльнулся Попов. — И не думай откосить. Будешь есть как миленький.
— Ага, конечно, — саркастично улыбнувшись, согласился парень, но литератор сделал вид, будто не слышал этого вовсе.
— Суши? — вопросительно поднял взгляд Арсений.
— У меня… аллергия… на рис, — с ленивыми паузами проговорил мальчишка.
— Как на медикаменты? — хмыкнул учитель, вспомнив ту самую отговорку подростка.
— Как долго Вы ещё будете припоминать это? — устало вздохнул парень, хотя самому всё ещё было стыдно за этот обман.
— Всю жизнь, Шастун, всю жизнь…
— Серьёзно? — ухмыльнулся подросток, прогнав из головы многие свои мысли.
— Ну конечно, — мужчина расплылся в улыбке. — Так что, суши? Только я без рыбы.
— Да говорю ж, аллергия у меня на рис.
— Откуда знаешь? — прищурился Попов.
— Действительно, блять… — с каменным лицом прокомментировал парень, смотря куда-то в пустоту.
— Шастун! — сердито рыкнул литератор, отвесив невесомый подзатыльник русой голове.
— Ай! — недовольно поморщился тот, вжав в себя шею.
— Я предупреждал, — строго стрельнул глазами Попов. Повисла небольшая пауза, пока учитель свирепо мерил взглядом мальчишку и листал меню для заказа.
— Всё ещё интересно про рис? — робко спросил Антон, выглянув из-под ресниц.
— Мастер переводить тему… — чуть покачал головой Арсений, остывая на глазах. Он не мог устоять перед этим сообразительным мальчишкой, в момент переключившимся и состроившим милые глазки. — Ну? — терпеливо, но всё ещё твёрдо взглянул на него учитель.
— Лет двенадцать мне было… Из дома все уехали на выходные, что ли… Не помню… Ну, я решил проявить истинную самостоятельность и приготовить себе что-то поесть. Сварил рис впервые, сосиски какие-то. Ну и ел-ел, потом как-то резко дышать стало тяжело, закашлялся, когда водой уже залил всё, тогда ещё полночи с унитазом обнимался, ну и прыщи какие-то повыскакивали, — с лёгкой улыбкой вспоминал Шастун. — Ну, вряд ли это тогда было на сосиски, да и ещё через годик-два как раз суши или роллы, не секу фишки, что есть что, пробовал, так откачивали всей кафешкой, — усмехнулся он, вспомнив такую невероятно забавную историю.
Арсений же слушал весь этот рассказ сначала с недоверием и готовностью к каким-то придумкам и отмазкам от парня, а потом, когда снова увидел эту улыбку-ухмылку, которую Антон показывал каждый раз, когда говорил о серьёзных, порой абсолютно печальных и невыносимых вещах, касаемых его жизни, сразу поверил.
Попов понял, что весь этот его «опыт» был очень жуток. «Только подумать… он был ребёнком, решил просто поесть, а могло ведь всё закончиться именно таким приступом. И никто не сказал ему об этой аллергии, хотя, скорее всего, родители должны были быть в курсе», — про себя негодовал он, глядя на парня.
Учитель постарался не делать загруженного или озадаченного вида, хотя мысли были именно такими. У него получилось. Мужчина лишь слегка прикусил краешек нижней губы и отвёл взгляд на секунду.
— Как насчёт пасты и куриных тефтель? — вдруг спросил Арсений, заглянув на следующее блюдо из меню ресторана интернет-доставки. Парень совершенно не хотел отвечать. Ему было до жути неловко всё, что происходит с ним последние двое суток. Арсений понял и это (ну или же только часть) по молчаливому взгляду в стол, поэтому решил быстро сделать заказ сам, закинув ещё несколько блюд, ведь поесть нужно было обоим, особенно младшему. — Так. Доставка будет через тридцать минут. Чем займёмся? — более весело спросил он. Антон удивлённо вскинул брови и уставился на учителя.
— Вы же работали…
— Ну, я так-то и отдохнуть хочу. Можно? — шутливо улыбнулся литератор. Подросток не ответил, продолжая чуть напуганно таращиться на него. — Мда… — вздохнул мужчина, поднимаясь со стула. — Хочешь, фильм посмотрим какой-нибудь? Или, может, мультфильм..?
— Ладно, — согласился парень, хотя в голове у себя отрицал любые такие желания со стороны учителя. «Господи, нахера я ему сдался? — только об этом и думал Шастун в такие минуты. — Дядь, отпустите, пожалуйста, я покурить хочу…»
— Ну пойдём, — улыбнулся Арсений, первым уходя в зал. Антон поплёлся за ним.
***Спустя минуты выбора они остановились на какой-то рядовой комедии. И оба молча пялились в экран, сидя на диване.
— О! А вот и доставщик! — Арсений подскочил, услышав звонок в дверь. Шастун лишь вяло проследил взглядом за уходящим учителем.
А тот уже через минуту вернулся с двумя бумажными пакетами, полными еды. Парень удивился, помня только о какой-то пасте в заказе, но ведь её не могли расфасовать вот так.
— Шагом марш на кухню! — улыбчиво скомандовал мужчина, сам направляясь именно туда.
— Да я…
— И это не об-суж-да-ет-ся! — перебил его старший, уже шумно распаковывая еду.
— А…
— А фильм поставь на паузу! — будто прочитав мысли ученика, громко сказал Попов.
— Охуеть просто… — прошептал себе под нос мальчишка, нехотя поднимаясь на ноги.
Он зашёл на кухню и снова уселся на то же место, пока литератор выкладывал порционные блюда на столешнице.
— Ну них… кхм! Ничего себе! — в момент исправился Шастун, поймав на себе суровый взгляд голубых глаз.
— Что? — невозмутимо спросил Попов, доставая приборы из ящичка.
— Ну… всякое бывает, конечно, но я не думал, что Вы едите столько, — хмыкнул подросток, издалека смотря на запечатанные контейнеры с какой-то едой.
— Ага, — ухмыльнулся Арсений. — Ешь, — буквально приказал он, поставив перед мальчишкой ту самую пасту с тефтелями уже на тарелке и вилку.
— О-о-о, Господи… — вымученно простонал парень.
— И без всяких разговоров, — предупредил старший, налив в два прозрачных стакана сок из картонного пакета.
— Арсений Сергеевич, — начал тот, как только Попов сел на своё место, которое было чуть левее от него, а не напротив.
— Арсения Сергеевича не волнует, что ты не хочешь, что ты не голоден, что ты хочешь спать и тому подобное. Чтобы поел, — чётко проговорил учитель, стрельнув властным взглядом в мальчишку и взявшись за вилку.
Антон не ожидал такого резкого поворота событий, поэтому так и остался сидеть с поджатыми от обиды (если её и можно так назвать) губами.
— И не надо на меня так смотреть, — ярко ухмыльнулся литератор.
— Да ну я правда не хочу… — снова заканючил подросток.
— Ладно, — пожал плечами Арсений, и парень удивился (и не зря), — Если сейчас же не начнёшь есть сам, я буду кормить тебя как самого настоящего ребёнка — с ложечки, — хмыкнул он, поставив необычненькое условие.
— Не будете Вы этого делать, — фыркнул мальчишка, будучи на сто процентов уверенным в этом.
— Да? — снисходительно усмехнулся старший. — Проверим? — с вызовом вздёрнул он тёмную бровь. Шастун так и продолжал в полнейшем замешательстве смотреть на литератора. Тот же в одно движение крепко ухватил Шастуна за запястье, что тот и среагировать не успел, и усадил на край своих коленей, так, что Антон сидел на нём полубоком.
— Э-э-эй! — недовольно забрыкался подросток, густо раскрасневшись. А Попов абсолютно невозмутимо прижал его за талию к себе одной рукой, а второй принялся наматывать пасту мальчишки на вилку.
— Открывай рот! — просто-напросто потребовал учитель, намереваясь отправить вилку с едой в рот Шастуну.
— Да всё-всё! Я понял! Понял! Отпустите! — продолжал уворачиваться и брыкаться парень, увиливая от «кормящей руки» и зажмуривая глаза. Он был не в состоянии вырваться, пока литератор не ослабил хватку. Как только Арсений расслабил и отпустил руку, Антон моментально подорвался и сел на своё место, обиженно и даже несколько зло поглядывая в сторону мужчины.
— А я говорил, — с ухмылкой развёл руками учитель, принимаясь за свой обед. Подросток так и продолжал с возмущением смотреть на него, не зная даже, что сказать. — Ты же вроде понял… Почему не ешь?
— Зашибись, конечно, методы у Вас, Арсений Сергеевич… — недовольно фыркнул Шастун, взяв вилку в руки.
— Зато действенные! Так ведь?
Эту пасту оба ели молча, Попов только изредка ловил на себе недовольный взгляд сбоку. Арсений быстро опустошил всю тарелку в то время, как Антон неохотно ковырялся в достаточно существенных остатках лапши и овощей.
— Давай доедай скорее, я пока чайник поставлю к пирожным.
— К пирожным? — заметно оживился подросток.
— К пирожным, — с усмешкой подтвердил мужчина, обнажив ямочки на щеках. — Но только тогда, когда доешь обед, — чуть строже добавил он.
— О-о-ой! — тяжко вздохнул мальчишка.
— Не «ой», Шастун. Ты должен нормально питаться. Откуда силам взяться, если ты днями напролёт не ешь, а? — причитал Попов, возясь у столешницы с пакетами из доставки.
— Да какими днями… — недовольно буркнул парень, стараясь съесть всю порцию, хотя сам на подсознательном уровне понимал, что литератор прав, а вот признавать этого и того, что он слабый, совершенно не хотел.
— Даже не пытайся меня сейчас переубедить в этом. Не ты ли два дня назад свалился в голодный обморок посреди коридора? — он предупредительно окинул Антона холодным взглядом так, что тот только и успел открыть и тут же закрыть свой рот, надув потрескавшиеся и где-то разорванные от собственных укусов губы. Ну и пришлось ему молча уткнуться в тарелку и есть, чтобы больше не напороться на вот такие разговоры. По крайней мере, так решил сам Шастун.
Арсений заметил его напряжённость краем глаза и решил опять развеять атмосферу.
— У меня к тебе чрезвычайно серьёзный вопрос, Антон, — достаточно твёрдо начал Попов, заставив парня этим ледяным тоном поднять голову и посмотреть на него. Глаза были всё такими же тёмными и тусклыми, в них даже цвета видно не было, в них не отражалось ничего. Совсем.
Подросток, конечно, относительно давно научился сдерживать свои эмоции, не показывать какого-то страха, грусти, но он стал это делать не только на уровне «не показать другим», а даже на уровне «не показать себе». Шастун давил в себе каждую эмоцию, любую. Даже какую-то радость он не решался проявить в полной мере. Только резкий прилив агрессии по делу было запрятать сложновато. Вот она нередко вырывалась. А так он очень часто улыбался, чтобы все его считали позитивным и лёгким. И у него это получилось. Только Арсений… Он смог так ловко и незаметно надавить в нужный момент и заставить раскрыться хоть как-то, хоть чуть-чуть. Хотя для Шастуна это «чуть-чуть» уже было на критичном уровне.
И вот сейчас парень испытывал страх перед неизведанным — вопросом учителя. Он не знал, что сейчас может произойти, как он сможет уйти от ответа, но ни на долю секунды не показал это на своём лице. Ни одна мышца не дрогнула.
— Да, что? — лишь слегка скривил он свои губы в ухмылке. Литератора это удивило. Он рассчитывал на немного иной эффект, поэтому невольно вскинул брови и склонил голову набок.
— Ладно, — тихо хмыкнул Арсений не менее холодным тоном. — Вот чай с пирожными ты тоже будешь пить с четырьмя ложками сахара? — насытив свой баритон металлическими нотками, спросил мужчина. Антон слегка приподнял уголки губ, мысленно выдохнув и усмехнувшись с этой ситуации.
— А чай зелёный? — с лукавой интонацией задал вопрос мальчишка.
— Естественно!
— Ну тогда можно и три, — пожал плечами подросток, загребая последние кусочки овощей в тарелке.
— Ты серьёзно? — удивлённо подняв брови, усмехнулся старший.
— Абсолютно, — с невозмутимым видом заявил парень.
— Кошмар… — закатил глаза учитель, насыпая в кружку ровно три ложки сахара. — Точно ничё не слипнется? — О! Опять этот вопрос. Никак нельзя упустить возможности съязвить.
— Вас это так заботит? — даже немного пошло ухмыльнулся Антон.
— Ещё как, Шастун, ещё ка-а-ак, — не менее лукаво ответил Попов.
Подросток же слегка надменным и горделивым взглядом окинул мужчину, пока тот занимался чаем. «Достойный соперник».
— Всё! — чересчур радостно объявил мальчишка, звонко оставив вилку в тарелке. Арсений тут же повернулся к столу.
— Ну вот! Молодец! А то «не хочу! не буду! не могу!»…
— Это только ради пирожных, — будто дразнясь, сказал Антон, задрав нос.
— Да что ты говоришь! — достаточно похоже спародировал его литератор, ставя на стол тарелку с бисквитными сладостями и кружки с чаем. — Ну тогда заслужил! — дружелюбно улыбнулся он, стараясь ещё больше придать лёгкости этому моменту.
— Спасибо! — желанно беря первое попавшееся пирожное, улыбнулся подросток. Арсений лишь коротко посмеялся, присоединившись к поеданию своего десерта.
— Ты как себя чувствуешь-то?
— Да норм, — слишком уж беспечно пожал плечами Шастун, отпивая горячий чай из высокой кружки.
— Голова не болит? — более озабоченно спросил Попов, заглядывая в глаза ученику, что с удовольствием уминал порционные бисквиты.
— Да нормально у меня всё! — привычно отмахнулся парень, хотя боли в голове были, горло саднило, да и тело всё ломило. Литератор чуть раздражённо фыркнул, будучи готовым к такому ответу.
— Тогда сейчас допиваем чай, и вперёд мерить температуру и синяки мазать все.
— Да ну заче-е-ем? — разочарованно протянул мальчишка, остановив взгляд на Арсении. Он явно не этого ожидал.
— Потому что.
— Just an amazing answer{?}[Просто потрясающий ответ]… — отвернувшись чуть в сторону и закатив глаза, тихо вздохнул младший.
— Более чем, Шастун, — как-то победно ухмыльнулся Попов.
— Ой… — вдруг опомнился парень, суетливо побегав глазами.
— Вот тебе и «ой», — улыбнулся учитель, отпивая свой чёрный чай.
— Арсений Сергеевич, — спустя минуту тишины решился он, слегка вздохнув, при этом смотря куда-то в пол или в стол, но только не на Арсения.
— М?
— А я Вас очень подставил с этой дракой, да? — неловко поёжившись, спросил подросток, кусая опухшую губу. Попов удивлённо расширил глаза. Он, конечно, планировал завести разговор по поводу этого, но всё никак момента не находил, а тут Антон сам начал, к тому же вот так неожиданно.
— Шастун, — терпеливо выдохнул литератор, — на меня посмотри, пожалуйста, — мягко попросил Попов, и парень неуверенно выполнил его просьбу, уставившись в ясные голубые глаза, прячущиеся за длинными чёрными ресницами. — Вот честно скажи мне, ты дурак?
— Чего? — непонимающе нахмурился парень.
— Антон, какой «подставил меня»? — уже даже рассерженно, но всё же сдержанно вопрошал мужчина. — Если ты кого и подставил, так это себя, ну или своё здоровье. Я так понимаю, вы с ним не очень-то и в ладах… По отдельности живёте…
— Почему это? — опять смутился подросток.
— Это к какой части моей реплики относится? — всё-таки решил подушнить Попов, стрельнув холодным взглядом, ведь он и вправду был недоволен произошедшей ситуацией. Она его напрягала и даже злила.
— Считайте, что ко всем, — на секунду задумавшись, ответил младший.
— Значит так, Шастун, — отставив кружку в сторону, начал мужчина. — Эту драку и в принципе ваши отношения с Никитиным и его компанией я совершенно не одобряю и даже возмущён и недоволен. И я не буду выпытывать, что вы двое не поделили уже не в первый раз…
— Да всё… — захотел было перебить подросток.
— И я не буду выпытывать, что вы не поделили уже не в первый раз, по крайней мере, пока, — более жёстким тоном повторил Арсений, сурово глядя на ученика. — Но я просто хочу тебе сказать, что не нужно вступать с ним в конфликт. Я прекрасно понимаю, что он в большинстве случаев поступает гадко и несправедливо, но лицей, и в частности мой класс, не может избавиться от него вот уже который год…
— Да мне уже Димка всё давно рассказал! — небрежно отмахнулся парень, опять отвернувшись и поморщившись.
— Ну так а зачем ты допускаешь такие ситуации?! — не выдержал вдруг литератор.
— Так а я молчать должен, что ли?! — поддержал его тон и мальчишка, на глазах вспыхнув от таких «предъяв».
— Ну а почему нет? Игнорирование — тоже…
— Нет, это не метод, Арсений Сергеевич! — возмущённо перебил его Антон. — То есть он должен унижать всех и вся, а я даже за друзей не постою, ну или хотя бы за себя?
— Тебе же Дима по-любому объяснял… — устало вздохнул старший.
— Объяснял! — опять на повышенном тоне подтвердил подросток. — Но Вам не кажется, что сейчас не то время, чтобы делить людей, сидящих за одной партой под одним потолком, на социальные слои?
— Анто-о-он…
— Да всё, всё! Ладно, я понял. Постараюсь больше подобного не совершать. Обещаю. Больше не буду, — наскоро пробурчал он, потеряв весь свой пыл защитить этот вопрос, как только увидел немного растерянный и сожалеющий взгляд со стороны учителя. Этого он не любил. Очень не любил. Лучше молчать и терпеть что-то другое, чем видеть, как кто-то испытывает это чувство к тебе.
— Послушай…
— Арсений Сергеевич, честно… Не хотел я ничего подобного. И всей этой шумихи, всего вот этого… Правда. Простите, больше не повторится. И надеюсь, что Вы от этого не сильно пострадали, — пристыженно опустив глаза в почти пустую кружку чая и придерживая её обеими руками, проговорил парень.
— Антош, — ласково обратился к нему Попов, заметив такую резкую смену эмоций и желаний, — я просто не хочу, чтобы у тебя были проблемы, понимаешь?
— Да, конечно, — отрешённо ответил парень, и только потом переосмыслил эти слова в голове. «Он не хочет, чтобы проблемы были у меня… — снова прокрутил в своей голове подросток. — Кажется, никогда не слышал подобного в свой адрес…»
— Ну всё. Пообедали? Пойдём дальше смотреть… — весело улыбнулся Попов спустя считанные минуты.
— Ага. Спасибо. Сколько я должен там? — неловко приподняв уголки губ, спросил мальчишка.
— Что? — в следующую же секунду нахмурился учитель.
— Ну, доставка… еда… Вы же это купили, а не украли…
— Шастун, прекрати. Если бы я хотел, чтобы ты заплатил — ты бы заплатил, поэтому заканчивай свои эти… — уже более сурово заговорил старший.
— Арсений Сергеич, это неправильно. Я так не хочу, — Антон был явно возмущён.
— А я и не спрашивал, — просто ответил Арсений, поднимаясь из-за стола.
— Это тоже неправильно, — нахмурился тот.
— Бывает, — усмехнулся литератор. — Вставай, идём, нам фильм надо досмотреть, — сказал он, уходя в зал на диван, а сам в голове у себя так и произнёс: «Многое в этой жизни неправильно, но точно не это…»
— Да, сейчас… — растерянно ответил подросток.
Дождавшись, когда учитель сядет на диван, он подошёл к столешнице, где были пакеты из доставки. Антон обнаружил ещё один, полный какой-то еды, очевидно, на ужин, а также один пустой с белой бумажкой на дне, — это было как раз то, что искал мальчишка. Он бесшумно протянул руку вглубь и вытащил чек, стараясь наскоро разглядеть в нём цифры. В итоге выходила достаточно большая сумма на три тысячи. Шастун быстро спрятал этот чек обратно, а сам убежал в гостиную, где его ждал Попов.
Через несколько минут оба снова сидели у телевизора.
— Не забыл? — спросил мужчина, протягивая ученику электронный термометр.
— Хотелось бы… — тяжело вздохнул подросток, но всё же прижал градусник к себе. Арсений слегка улыбнулся. Шастун же уже выстроил план. Сам он понимал, что температура у него, скорее всего, есть, и достаточно высокая, но не хотел, чтобы его опять пичкали таблетками, а хотел, чтобы его как можно быстрее отпустили отсюда; поэтому он и прижал термометр неправильно. Так, чтобы тот почти не смог измерить температуру тела, по минимуму соприкасаясь с ним.
Фильм снова возобновили, а градусник пропищал только через пару минут.
— О! Давай! — оживился Арсений, самостоятельно вытаскивая маленький прибор из подмышки, что Антон и сообразить не успел. — Та-а-ак… Поздравляю, Шастун, идём на понижение, 37,6!
— Спасибо, — слабо ухмыльнулся парень, мысленно выдыхая.
— Вот. А теперь берёмся за обработку синяков! — не менее радостно объявил мужчина.
— Ну не-е-ет… — проныл подросток, запрокинув голову назад.
— Не «нет», а «да»! Вперёд-вперёд! — бодро усмехнулся Арсений, вкладывая в ладонь ученика тюбик с мазью. — Ты же уже убедился, что это не больно, тем более будешь всё делать сам… Ну? Правда? — мягко и поддерживающе улыбнулся он.
— Угу, — неуверенно, в свою очередь, ответил Антон.
— Тогда приступай! — уже со смелой усмешкой на губах подмигнул литератор.
— Кошмар какой-то… — мальчишка недовольно закатил глаза.
— Ой, и не говори, Шастун, и не го-во-ри! — иронично насмехался учитель.
Ну короче, пришлось Антону при Попове мазать все синяки и ушибы, борясь со всяким стеснением, ведь раздеваться приходилось. А ещё и комментарии литератора добивали. Он хоть и старался выглядеть ненавязчивым и менее любопытным, но его и вправду ужасало состояние тела ученика, и не только в плане последствий драки, да и в принципе своей истощённостью, но говорить всего этого он не стал.
Спустя пять минут уговоров Попов всё же убедил парня в необходимости бинтов. Он даже при всём нежелании подростка помог ему их наложить на руки и на ноги, как это делала медсестра.
— Вот уж спасибо, — недовольно поморщился мальчишка, окончательно натянув на себя футболку и аккуратно усевшись на диване рядом с учителем.
— Для твоего же блага, — хмыкнул мужчина, и оба вернулись к просмотру комедии.
В течение фильма оба смеялись искренне и не скрывая, где-то даже коротко обсуждали какие-то моменты. Антон смог немного расслабиться. А когда фильм закончился, Арсений включил рядовой канал, где на тот момент были новости.
За окном потихоньку смеркалось, потому что на часах уже было пять. И когда очередной корреспондент закончил свой репортаж «прямо с места событий», раздалась вибрация телефонного звонка. А у кого смартфон всегда на беззвучке, а если повезёт, то на вибро? — Верно. У Антона. Он тут же засуетился в поисках телефона, ощупывая руками диван вокруг себя, а также карманы. Попов лишь непонимающе вздёрнул бровь и невозмутимо протянул ученику телефон, одним взглядом найдя его на столике.
— А… спасибо, — неловко улыбнулся подросток, заставив улыбнуться и Арсения. — Ой, блин… Точно! Забыл, дебил… — подросток хлопнул себя по лбу ладонью, взглянув на экран вызова.
Попов всё ещё немного не понимал происходящего.
— Да, Поль! Привет ещё раз, Цветочек! — поспешил ответить Шастун, слегка косясь на литератора. Вот тогда он и понял, ну и сам вспомнил об утреннем разговоре парня с сестрой. — Да нет, конечно! Я не забыл. Сам хотел тебе позвонить только что! — слабоватенькой, по мнению хмыкнувшего Попова, актёрочкой пытался вывезти Антон. — Разумеется… Ну как твои дела? Как день прошёл? Что делала?.. — небольшая пауза от Шастуна, и монолог превращается в неловкий диалог. — Нет, Полин. Сегодня я не приду… — уже с более виноватым видом ответил он на вопрос девочки, поджимая губы и уводя взгляд в сторону от литератора, а тот лишь ободряюще кивнул. — Ну вот так. Я тебе обязательно как-нибудь всё расскажу… Со мной всё хорошо, не переживай… Расскажешь, как провела этот день? — уже с лёгкой и так привычно дающейся ему улыбкой произнёс последнюю фразу Антон. И вот с этого момента наступило пять-семь минут тишины с его стороны, так как девочка увлеклась повествованием о своих делах, но Антон и не был против.
Он слушал, изредка мычал и что-то приговаривал в трубку, обводя комнату глазами в тысячный раз, но иногда останавливаясь на Арсении, который тихо сидел рядом и смотрел телевизор, а когда ему были слышны реплики Полины, мелко расплывался в улыбке.
— Ну всё. Я ещё обязательно позвоню и домой тоже приду. Не переживай, ладно? — спустя ещё минуты их разговоров, мягко начал прощаться Шастун. — Поль, честно… И я надеюсь, ты помнишь про… нашу секретную игру? — уже немного тише спросил парень, пытаясь спрятать куда-то свои глаза и всего себя тоже, но Арсений сделал вид, что ничего не происходит и продолжил переключать каналы на телевизоре, хотя внутри ощущал себя несколько иначе. — Умничка… Всё, Цветочек, пока. Приду обязательно, — подросток сказал эти последние слова и отключил звонок, более расслабленно откинувшись на спинку дивана и выдохнув.
— Всё… хорошо? — неуверенно спросил мужчина, просто-напросто не зная, как начать.
— Да. Всё в порядке, — тут же ответил младший, привычно поджав сухие губы.
— А почему… «Цветочек»? — спросил вдруг учитель. И в то же мгновение Антон расплылся в мягкой улыбке.
— Это её первое слово, — с усмешкой ответил парень. — Я ей тогда подарил цветок, а она и… заговорила…
— Мило, — понимающе улыбнулся мужчина. Шастун что-то промычал, и они опять умолкли.
— Слушай, у меня здесь приставка есть. Хочешь, сыграем? — уже более бодро предложил Попов, кивая в сторону плазмы.
— Сыграем? — удивился мальчишка, выделяя последний слог. Арсений не стал отвечать.
***Просидели они за этой приставкой почти полтора часа. Оба очень увлеклись и разыгрались. Только… Шастун всё равно боялся как-то сильно сближаться с учителем, поэтому был открытым и совершенно искренним только с виду. Арсений же пытался добиться хоть какого-то спокойствия и умиротворения ученика, и что-то у него всё-таки получилось.
И после победного (что было редко) футбольного матча Шастуна, они улыбчиво выдохнули и откинулись на диван, отбросив джойстики в сторону.
— Ну как? — деловито ухмыльнулся литератор.
— Ох-х-х… шеломительно! — в момент исправился подросток, заставив классного руководителя незаметно усмехнуться. — Я до этого ни разу не играл в приставку…
— Ну, надеюсь, и вправду понравилось…
— Конечно! Это было круто! — тут же оживился парень, не обращая внимания на резкую боль в голове и теле.
— Я рад, — искренне улыбнулся Попов, действительно радуясь улыбке этого мальчишки. — А теперь идём есть!
— Что? Опять?! — подросток удивлённо вскинул брови кверху.
— Антош, нормальные люди едят три раза в день, а подросткам и детям вообще положено пятиразовое питание, а то и шести, — поднимаясь с дивана и выключая приставку и телевизор, сказал мужчина.
— Арсений Сергеевич, я не…
— Да, Шастун, ты не хочешь и ты не голоден, — предусмотрительно закатил глаза учитель. — А теперь иди мой руки, и я жду тебя на кухне, — дал он распоряжение, скрывшись на кухне.
— Ну охуеть! — одними губами сказал парень, понимая, что остался без выбора.
Ужин у них тоже прошёл нормально. Парень недолго противился, но потом всё же поел заказанную ещё днём утку с овощами. Оба попили чай с конфетами, что вчера сам хотел купить Антон, и ещё Арсений в очередной раз напичкал подростка жаропонижающим и таблетками от кашля всё тем же методом.
С достаточно хорошим настроением они разошлись. Попов вернулся в свою комнату, чтобы поработать, а Шастун сходил в душ и за считанные минуты уснул перед включённым телевизором.