Flavour

Хенджину не стыдно признать, что в последнее время он слишком много гуглит, потому что считает незнание более постыдным. Но о том, что именно он нашел в интернете поздним вечером воскресенья, он точно никому не скажет. Как поисковый запрос о свиданиях привел его к этому, он не понимает, но зато всесторонне готов к абсолютно любым исходам вечера. Даже к тому, где после приятного ужина с вином уезжает в лес, в багажнике. А вот о том, что предшествует «веселой» поездке, Джинни нашел лишь статьи с расплывчатыми вариантами, с правилами поведения хорошего омеги на первом свидании и великое множество твитов о неудачных первых встречах и жутко странных людях.

Он понятия не имеет куда Чан поведет его после университета, да и с выбором одежды у омеги в данный момент имеются существенные проблемы. Оптимальным вариантом оказываются светлые джинсы и пастельно-сиреневый свитшот. Хенджин надеется, что он не будет выделяться. Что взял из шкафа Бан Чан Джинни не видел, потому что был в душе, но готов поклясться, что под черной оверсайз-толстовкой видел воротничок рубашки. Черной. И это с черными джинсами, которые подчеркивают мускулистые ноги и крепкий зад альфы. Нет, Хенджин не пялился. Просто сложно не обращать внимание на такое. Джинни эстет, вообще-то, а Чан смахивает на корейскую версию Аполлона и только дурак этого не заметит.

Боги, еще черные берцы и толстая косуха. Хван не предполагал, что может пускать на кого-то слюни, но вот он здесь, стоит, одевшись, вцепился в сумку, наблюдает, как альфа шнурует ботинки, и пытается взять себя в руки. Он уверен, что Чан в курсе всех его нехороших мыслишек только по потяжелевшему запаху.

Они вместе смотрятся странно хорошо. Чан весь в черном, выглядит грубовато и неформально, добавив антуража сережками в ушах и несколькими тяжелыми кольцами. Джинни в своей белой куртке и кроссовках в тон выглядит, как зефирка с чернично-сливочной начинкой из свитшота, весь такой светлый и воздушный. Выигрышный контраст.

— Идем? — Чан разгибается и поворачивается к омеге, чей взгляд тут же поднимается к его лицу, а щеки краснеют. Альфа внутри посмеивается над очевидностью и милостью Джинни, но внешне ничем не показывает, что поймал парня с поличным за разглядыванием его задницы. Он совершенно не против, да и сам не святой. Сложно жить с таким омегой и не думать о них двоих, занятых более интересными вещами, чем ужин и просмотр кино. Джинни сам подает недвусмысленные сигналы своим запахом и поведением. Подсознательно. К сожалению, Хенджин вряд ли готов к чему-то большему осознанно. Но у Чана терпения на всю страну хватит.

Хенджин не знает, что с ним происходит в последние дни. Он снова чувствует себя пубертатным подростком, достаточно озабоченным, чтобы смотреть порно, зная, что отец проверяет историю браузера. Но он умел подчищать за собой следы и пользоваться режимом инкогнито. Стыдно признавать, но ради задорных видео он этому и научился. Точнее, Сынмин научил.

А с чего все началось? С того, что Джинни спросонья перепутал тумбочки. Одна всецело принадлежала ему, вторая — Чану. В тумбочке, вместо резинки для волос обнаружились резинки совсем для другого дела. Сначала Хенджин смутился, потом возмутился («Я сплю в кровати, в которой...»), а потом, внезапно, взревновал. Но успел осадить себя прежде, чем внутренняя королева драмы проснулась. Во-первых, Чан не его альфа. Во-вторых, он взрослый мужчина со своими потребностями. Вряд ли такой, как Чан провел хоть один гон в одиночку. И это нормально.

И это раздражает. Нет, рационально Джинни все понимает и осознает всю глупость его ни к чему проснувшейся ревности. Он в то субботнее утро никак не мог взять себя в руки, настроение плясало из одной крайности в другую, и Хенджин испугался всего этого. Какого черта? Но к понедельнику Хван был уже подкованным и сам себе с важным видом говорил, что это все гормоны. Всё-таки двадцать один год (ну, почти). И все это время он был лишён возможности личных исследований чувственной стороны отношений между альфами и омегами. Рано или поздно организм потребует свое. Вот и потребовал. А презервативы в ящике лишь добавились к маячащему поблизости сексуальному альфе и пробудили все грязные фантазии Хвана.

Бан Чан, по уже заведенной привычке, проводил Джинни, напомнив, что встретит его после занятий. И картину их прощания видел Феликс, стоявший на ступенях университета.

— Так значит Бинни не врал, — произнес он, глядя мимо Хенджина, будто смотреть на него совершенно не хотел. — Живете вместе?

— Живем, — сдержанно ответил Хван, не зная чего ожидать от Ли.

— Быстро вы, — хмыкнул тот, поджав губы и ушел, больше ничего не сказав.

Хенджин после этого весь день ожидал подлянки, но ничего не произошло. Покидая стены универа, он лишь мельком увидел, как Феликс садился на мотоцикл Чанбина и даже немного успокоился. Может, у этих двоих все-таки все будет хорошо? Может, со временем младший сможет простить хотя бы Со?

Чан приезжает на такси минутой позже, и Хенджин, садясь в машину, видит, что альфа снял толстовку. Его догадки о черной рубашке оказались верными. Две расстегнутые пуговицы дразняще открывали вид на ключицы и короткую серебряную цепь, подчеркивающую мощную шею. Чан еще и волосы уложил, зачесав назад, чем совсем добивает бедного Джинни, совершенно не готового к такому.

— Все нормально? — спрашивает спокойно, но в глазах пляшут хитрые огоньки. Хенджин уверен, что Бан прекрасно знает какой эффект производит. — Как прошел день?

— Нормально. Все нормально, — бормочет омега, сглатывая. Вот бы ему тоже так уметь — одним своим видом, одним взглядом ставить Чана на колени.

— Минхо сказал, что ты хочешь бросить университет?

— Да. Но я закончу семестр. Он все равно оплачен.

— А потом? — Чан выглядит так, будто ему действительно интересно.

И Хенджин рассказывает о своих планах и курсах флористики пока такси везет их в неизвестном ему направлении. И Бан Чан слушает так внимательно, задает вопросы и смотрит, смотрит, смотрит. Джинни в глубине души это безраздельное внимание даже нравится. От него шкала настроения стремительно устремляется вверх.

Правда ненадолго. Они приезжают в симпатичный ресторанчик с морепродуктами, в котором Хенджин чувствует себя вполне уютно в своей простой одежде. Бан Чан милый и обходительный, помогает ему устроится и суетится вокруг.

Но.

Подтверждение, что великолепность Чана видит не только Хенджин, омега получил, едва они сели за стол и теперь раздраженно теребил салфетку в ожидании их заказа. Он краем уха слушал о том, как Хан и Со чуть не подрались из-за разных взглядов на аранжировку, и косился на соседний столик, за которым сидели три омеги, видимо, подружки. Разодетые в пух и прах, с укладками и макияжем. Хван чувствует себя гадким утенком на их фоне. Они поглядывали на Бан Чана и хихикали, совершенно игнорируя тот факт, что альфа, вообще-то, не один. Они что, думают, что Джинни — часть интерьера?

Хенджин, поймав себя на желании вылить миски с супом на головы этих крашенных сучек, встрепенулся. Какого черта? Этот шикарный мужик сейчас с ним, смотрит только на него, слушает его, а он, вместо того, чтобы наслаждаться компанией и вниманием, тратит свое время на стайку девчонок.

Да, они продолжают его раздражать. Он физически чувствует их взгляды и слышит глупое хихиканье, но сосредотачивает все свое внимание на альфе. Позволить кому-то испортить их первое свидание? Ну уж нет. Джинни не для того полночи просидел в интернете.

Когда приносят их еду, Чан увлекает Хенджина в разговор. Спрашивает, что он любит, какие фильмы ему нравятся, какую музыку он слушает, чем увлекается, что вдохновляет. Он так искренне интересуется мелочами жизни омеги, чего никто до него не делал, что Хван совсем тает, расплывается на стуле довольно, тоже задает вопросы. Он узнает о семье Чана и его родителях. О младших брате и сестре, с которыми тот редко общается, но, в целом, имеет хорошие отношения. Об увлечениях. О том, что музыка для альфы — не просто работа, это его жизнь, его страсть. Хенджин смотрит в его горящие глаза и восхищается огнем, который видит в них.

Джинни теперь понимает, что свидание «узнать друг друга получше» было необходимо именно ему. Бан Чан многое о нем знал, но что знал об альфе он сам? Но теперь чем больше Хенджин узнает, тем сильнее влюбляется. И он не уверен хорошо это или плохо.

— Совсем забыл сказать, что ты потрясающе выглядишь, — выдает Чан, когда им приносят десерт в виде реалистичных ракушек из шоколада с «жемчужинами» внутри и по бокалу красного вина. Омега стремительно краснеет. — Что? Почему ты смущаешься?

— Потому что ты меня смущаешь.

— Неправда. Я всего лишь сказал комплимент. Хотя это даже не комплимент, а очевидный факт. А ты должен был ответить что-то вроде: «И это все, что ты можешь сказать?».

— Что? — Хенджин смеется. — Кто вообще так реагирует на комплименты?

— Не знаю, — пожимает плечами Бан. — Тот, кто уверен в своей неотразимости? Ты тоже должен быть уверен в своей неотразимости. Даже без макияжа и в простой одежде, ты здесь самый красивый, даже не сомневайся в этом.

Хенджин не понимает, как альфе удается так тонко чувствовать его, будто он мысли умеет читать. И омеге неловко и стыдно за свою неуверенность и очевидную глупую ревность, произрастающую из нее.

— Хочешь прогуляться после десерта?

— Да, — кивает Хенджин. — Хочу.

Омега сам переплетает их пальцы, когда они покидают ресторан.

Они неспешно гуляют по городу, держась за руки. Иногда разговаривают, иногда комфортно молчат. Застревают на долгие сорок минут у автомата, из которого Чан пытался достать игрушку для Джинни и просадил всю мелочь. Видимо, жизнь решила сжалиться над упертым альфой и, в итоге, он смог достать брелок в виде плюшевого мультяшного волка. Приз за упорство он тут же отдал Хенджину.

— Он похож на тебя, — усмехается омега, приложив игрушку к лицу Чана. — Как две капли воды.

— Значит, теперь моя маленькая копия всегда будет с тобой.

— У меня сейчас зубы заболят. Слишком слащаво, — дразнится Хван, цепляя брелок к сумке. Все же бокал вина после десерта был хорошей идеей и помог расслабиться.

— Ты совсем не романтичный, — для вида дуется Чан. Джинни, не отдавая себе отчёта, треплет волосы альфы, задевает ногтями шею и ловит серьезный темнеющий взгляд. Касания к шее всегда считались слишком интимными, поэтому реакция парня не удивляет. Скорее заводит.

Бан прочищает горло, аккуратно переплетает их пальцы и тянет за собой, будто пытается убежать от того, к чему все шло. У Джинни внутри все сжимается, а потом, после мгновения тишины, взрывается. Наверное, как-то так происходит пресловутый выброс гормонов, размышляет омега. Он сжимает руку альфы крепче, тянет на себя. Они посреди оживленной улицы, но разве это имеет значение, когда так хочется? Их первый поцелуй начал Чан. Джинни считает, что все будет честно, если второй будет за ним. Робко так, осторожно, пока не чувствует крепкую ладонь на талии, обжигающую сквозь слои одежды, а после смелеет. Гладит шею альфы, позволяя своему языку расслаблено сплетаться с чужим, более умелым.

— Домой, — Чан с трудом отрывается от мягких, сочных губ и смотрит в поплывшие глаза омеги. Он не хочет душить прохожих их возбуждёнными запахами. А то, что они оба завелись, как подростки, стоило их губам соприкоснуться, он прекрасно чувствует. — Поехали домой.

Домой.

Мозг Джинни подкидывает недвусмысленные картинки и внутренне он надеется на продолжение, настоящее, взрослое. Но и боится не меньше, хотя за страх свой тут же себя корит. Ну, серьезно, ведёт себя так, будто первая течка только вчера была. Неопытный? Конечно! Но как этого опыта набираться, если постоянно идти на поводу у страха?

Резко поднявшийся ветер неплохо остужает горячие головы и Бан ловит такси. Они молчат всю дорогу, только переглядываются иногда, и альфа продолжает сжимать руку Хенджина, поглаживая пальцы. Внутренний пожар от поцелуя немного утих, уступив место легкой усталости и желанию просто понежиться, насладиться вот такой простой близостью, опустив голову на сильное плечо. Джинни почти засыпает.

— Иди в душ первым, — говорит Бан, едва они переступают порог квартиры. — Я закажу нам ужин. Хочешь что-то конкретное?

У Чана, видимо, не было цели затащить омегу в постель сегодня.

— Мне все подойдет, — отвечает Хенджин, немного расстраиваясь, что альфа не прижал его к стене, как в фильмах. Чтобы горячо, страстно и дорожка из одежды на полу. А потом самому смешно становится и он тихонько посмеивается, пока стоит под горячими струями, смывая усталость с тела.

Они ужинают перед телевизором, обсуждают сюжет очередной дорамы про богатого красивого альфу и бедную неуклюжую омегу. Клише, но людям нравится и кто они такие, чтобы осуждать.

Потом Чан скрывается в ванной, а Джинни вызывается мыть посуду, параллельно прослушивая голосовые от Сынмина. Ким прекрасно знает, как его друг их ненавидит, поэтому за день может прислать штук пять, даже если в каждом будет по одному слову или злобный смех его Говнючества. Хенджин лишь закатывает глаза на такое ребячество. Сынмин может сколько угодно строить из себя взрослого и серьезного, Хван знает, что это неправда.

Но Минни тоже не любит голосовые, а в эту игру могут играть двое. Поэтому, натирая столовые приборы полотенцем, омега записывает кучу коротких аудиосообщений о том, как прошел его день. В течение пяти сообщений расписывает, какой вкусной была еда в том ресторанчике, и это только в обед, а про ужин он обязательно расскажет позже.

Бан Чан появляется, когда Джинни противно хихикает в динамик и желает спокоооойной нооочи своему другу жутким скрипящим голосом. Альфа доволен, что Хенджин чувствует себя комфортно в его жилище, рядом с ним. Еще больше ему нравится, что омега делает шаги навстречу и не пытается набивать себе цену, как другие. Джинни, несмотря на статус его семьи и условия, в которых жил, сам по себе простой, не высокомерный. И чертовски милый.

Чан обнимает его со спины и утыкается носом в шею. Хенджин вздрагивает от неожиданности, потому что не слышал, когда альфа оказался на кухне, но тут же расслабляется в его руках, немного наклоняя голову. Стоять так спокойно и приятно. Их запахи смешиваются в странную смесь зимы и лета. Может ли под снегом расти полынь или спеть земляника? В природе — нет, но на этой кухне, в этой квартире возможно все.

Хенджин разворачивается и закидывает руки на плечи Чана, поглаживает его затылок и шею, смотрит в прикрытые от удовольствия глаза напротив. Поцелуй выходит нежным, медленным.

Чан снова отстранился первым. Облизнулся, сжал в руках талию омеги напоследок и оставил легкий поцелуй на шее.

— Спасибо за прекрасное свидание, — еще один поцелуй, с другой стороны. — Спокойной ночи, Джинни.

— Спокойной ночи...

Вечер заканчивается совсем не так, как рассчитывал Хенджин. Но, думает он, падая в кровать, так тоже совсем неплохо.