Огонь и пепел

– Да ты, блядь, издеваешься надо мной!

Я снова поворачиваю ключ в замке зажигания, но это ничего не дает. Приборная панель включена, бензобак полон, но, когда я снова поворачиваю ключ, абсолютно ничего не происходит. Клянусь, хуже на этой неделе быть не могло.

Машина припаркована на университетской стоянке и уже начинает темнеть. Я мог бы позвонить Эверли и попросить ее приехать за мной. Но скорее всего, мне следует просто оставить мою машину здесь, поджечь и позволить семейству бешеных енотов поселиться в ней. Этот дурацкий кусок хлама принес мне только несчастье.

Ну технически, она принесла мне Пакса, что, по-моему, было хорошо, но после той катастрофы в мастерской я считаю это невезением, потому что я еще никогда не был так несчастен после отношений. Несмотря на то, что Нико ни разу мне не позвонил, мне абсолютно все равно. Но видеть Пакса каждый день... отстой.

Я решаю оставить проблемы с машиной на завтра и запускаю приложение «Убер» на своем телефоне. У меня большие планы: вернуться домой в одиночестве, напиться и постараться забыть все, что произошло. Мой палец зависает над кнопкой отправки запроса.

Что, если я просто позвоню ему? Что, если воспользуюсь машиной как предлогом, чтобы снова увидеть его вне занятий? Если бы я позвонил в службу помощи на дороге, они бы все равно прислали именно его, верно? Так что я просто устраняю посредника.

Недолго думая, я набираю его номер и нажимаю на кнопку вызова. Пока идут гудки, я обвиняю Эверли в том, что она добавила его номер в мой телефон, прекрасно понимая, что она искушала судьбу.

Раздается два гудка, прежде чем его глубокий голос нарушает тишину.

– Алло?

– Моя машина не заводится, – говорю я, начиная с конкретных деталей, чтобы не зацикливаться на чувствах и сожалениях.

– О, правда?

– Я даже не знаю, работаешь ли ты сегодня вечером, но подумал, что сначала позвоню тебе. Посмотрим, сможешь ли ты отбуксировать ее снова.

– Хм... – Он что-то напевает на другом конце провода. – Сегодня я не работаю, но могу посмотреть. Буду через пятнадцать минут.

– Спасибо, – отвечаю я, стараясь не обращать внимания на едва уловимый прилив возбуждения, который испытываю, зная, что он сейчас придет сюда.

– Я на школьной парковке, – добавляю я как раз перед тем, как связь обрывается.

Пятнадцать минут спустя знакомый черно-серебристый маслкар громко объявляет о своем приближении, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть, как он заезжает на место рядом с моим.

Первое, что я замечаю, – это то, как хорошо он выглядит. Я имею в виду, он всегда хорошо выглядит, но Пакс обычно прячется за длинными рукавами и толстовками оверсайз. Волосы больше не свисают ему на лицо. Они коротко подстрижены по бокам и удлиняются сверху. Так видно куда больше шрамов, что довольно странно для него, поскольку он всегда так настойчиво скрывает их.

На нем облегающая черная футболка-поло и джинсы. Мои глаза на мгновение задерживаются на нем; я задаюсь вопросом, не вырядился ли он так специально, чтобы увидеть меня. Не знаю, что чувствовать по этому поводу. Что ж, я знаю, что мне это нравится, а еще знаю, что так быть не должно. Хотел бы я, чтобы мне было все равно. Я бы хотел, чтобы Пакс не производил на меня такого эффекта, и я не был бы так зациклен на этом парне, – но это так.

– Привет, – бормочет он, после того как выходит и смотрит на меня, скрестив свои широкие руки на груди.

Я немедленно возвращаюсь к той ночи на полу гаража, к тому, каким горячим он был подо мной, и по моему позвоночнику пробегает волна жара.

Нет. Мне нужно перестать думать об этом.

– Она не заводится, – отвечаю я.

Он не отвечает, но по морщинке на его лбу можно сказать, что он собирается что-то спросить.

– Как дела? – спрашивает он.

Делая глубокий вдох, я мысленно готовлю себя к разговору, который может быть либо замечательным, либо ужасным, и что еще хуже, я не знаю, каким путем я хочу, чтобы все пошло.

Поэтому я просто пожимаю плечами в ответ.

– Да, я тоже.

Мы стоим в полной тишине, прежде чем я наконец отхожу от открытой дверцы своей машины.

Указывая на водительское сиденье, я говорю:

– Хочешь открыть капот? Ты уже знаешь, что я не знаю, как его открывать.

Он смеется глубоким сексуальным смешком, от которого становится только хуже. Зачем я ему позвонил? Это было глупо. В конечном итоге у меня снова будет разбито сердце.

– Прости за то, что я был мудаком, – говорит он, не двигаясь к моей машине.

– Все в порядке, Пакс. Проехали.

Он делает шаг вперед, так что теперь между нами всего пара футов. Мое сердцебиение начинает учащаться.

– Нет, ничего не в порядке. Ты мне очень нравишься. Я совершаю глупости, саботирую все хорошее в своей жизни, и я, черт возьми, никогда не извиняюсь, но ты уже знаешь, какой я упрямый идиот. Я думаю... вот почему мы так хорошо сработали.

Он делает еще один шаг ближе, и я чувствую запах его одеколона. Это опьяняет.

– Пакс, – говорю я, протягивая руку, но он сокращает расстояние еще одним шагом, так что моя рука оказывается у него на груди, и я не убираю ее.

– Я открылся своей команде, – говорит он на следующем вдохе, и мои глаза поднимаются к его лицу.

– Правда?

– Не знаю, из-за чего я вообще так беспокоился. Большинство из них уже были в курсе, и они прикроют мою спину. Не произошло ничего плохого, после того как я открылся, так что без понятия, почему я так волновался.

– Я рад за тебя, – тихо говорю я.

Моя рука все еще лежит на его твердой груди. Я чувствую под пальцами его учащенное сердцебиение. Он кладет свою руку поверх моей и делает еще один шаг ближе, так что мы стоим лицом к лицу.

Его лицо всего в нескольких дюймах от моего.

– Видишь? В конце концов я тебе не нужен, – шепчу я, отводя от него взгляд. Я знаю, что как только мы посмотрим друг другу в глаза, для меня все будет кончено, и я готов ослабить бдительность.

Но затем его пальцы касаются места прямо под моим подбородком, и он приподнимает мою голову, пока я не смотрю на него.

– Нет, но я все еще хочу тебя.

На данный момент у меня нет никакой надежды. Понимаю, он и так продвинулся довольно далеко по сравнению с первым разом. В тот момент он так защищался, что вел себя чертовски агрессивно; я бы никогда не смог добиться от него ничего подобного.

Теперь, когда мы смотрим друг другу в глаза, я знаю, что на этот раз он оставляет за мной право сделать первый шаг, поэтому хватаю его сзади за шею и притягиваю его губы к своим. Когда мы врезаемся друг в друга, он обхватывает меня руками, прижимая так крепко, что я едва могу дышать. Хриплый стон вырывается из его груди, и мой член откликается. Он уже тверд, его толстая эрекция прижимается к моему животу.

Поцелуй голодный и беспорядочный, его зубы прикусывают мою нижнюю губу, когда я прокладываю себе путь языком к его рту. Безрассудно с моей стороны, но я зависим от него. Его страсть и напор не похожи ни на что другое, и я просто хочу большего. Есть ли шанс, что он снова отвернется от меня, оттолкнет и разобьет мне сердце?.. Может быть. Будет ли оно того стоить? Черт возьми, да.

На парковке уже темно, и вокруг ни души. Он прижимает меня спиной к моей машине и прижимается ко мне бедрами в медленном, но сильном ритме, от которого у меня слабеют колени.

– Ты нужен мне обнаженным. Прямо. Сейчас, – стонет он мне в губы.

– Это чувство взаимно, – отвечаю я, протягивая руку к ручке заднего сиденья.

– Мы оба ни за что там не поместимся, – говорит он, проводя губами вниз по моей шее.

– У тебя есть идея получше?

Отстраняясь, он оглядывается по сторонам, как будто на самом деле ищет место, подходящее для того, чтобы двое мужчин могли незаметно потрахаться. Естественно, там ничего нет. И мысль о том, чтобы проделать весь обратный путь до моего дома, звучит как пытка. Я хочу его сейчас, посреди всей этой жары и возбуждения.

– Да, на заднем сиденье, – отвечает он со сдавленным стоном. Его руки все еще крепко обхватывают мою талию. И когда одна опускается к моему бедру, приподнимая мою ногу, чтобы он мог прижаться ко мне еще ближе, я издаю стон, подумывая о том, чтобы позволить ему трахнуть меня прямо здесь. Это запросто стоило бы ночи в тюрьме.

Когда я наконец рывком открываю дверь на заднее сиденье, он забирается первым, возится с застежкой-молнией и вытаскивает свой твердый член еще до того, как я забираюсь следом за ним. Затем он срывает с себя черную футболку и бросает ее вперед.

– Забирайся ко мне на колени, – командует он, притягивая меня к себе, пока я не оказываюсь верхом на нем. Он снова приближается для голодного поцелуя.

Я обхватываю руками его член и глажу его, наслаждаясь сдавленными звуками, которые он издает так же, как и я. На этот раз его поцелуй еще более жесткий, словно он изголодался по моим губам. Пока я работаю рукой, он расстегивает мои брюки и стягивает их вниз настолько, чтобы вытащить мой член.

Совершенно ясно, что сексом мы здесь заниматься не будем. Я и так практически забрался на крышу машины, в таком тесном пространстве нет ни одной позиции, в которой мы могли бы манипулировать нашими телами. Но поскольку мое тело крепко прижато к его, а наши стволы выровнены так, что он может поместить их оба в свою гигантскую ладонь, поглаживая их вместе, то я не жалуюсь.

Окна уже запотели. Я крепко прижимаюсь к нему, и он начинает набирать скорость своей рукой, поглаживая нас обоих вместе. Жар его члена, прижатого к моему, так чертовски восхитителен, что я бы не смог держать бедра неподвижно, даже если бы попытался. Мое тело двигается в том же ритме, что и его, наши губы соприкасаются, а грудь вздымается в унисон.

– Я собираюсь кончить, – стону я.

– Я тоже, – отвечает он скорее ворчанием, чем словами.

Наше дыхание меняется по мере того, как головки наших членов сближаются. Он кончает первым, и я наблюдаю за его лицом, когда оргазм охватывает его. Его губы приоткрываются, а глаза плотно прикрыты. Его вдохи становятся прерывистыми и сдавленными, когда сперма струится по его груди, приземляясь на покрытые шрамами грудные мышцы и ключицы.

– Черт, – выдыхаю я, потому что того, как он кончает, было достаточно, чтобы отправить меня за край, и я тоже теряюсь в удовольствии. Мне нравится видеть, как моя сперма смешивается с его.

Когда я прижимаюсь к нему, мое тело полностью истощено и удовлетворено. Моя голова покоится на его плече, а его руки медленно поглаживают мою спину.

В машине становится тихо, когда наше дыхание выравнивается, и я чувствую, как все мысли, которые я отбрасывал в сторону во время нашего поцелуя, всплывают на поверхность.

– Ты собираешься разбить мне сердце, не так ли? – бормочу я, уткнувшись в его обнаженное плечо.

– Мне бы этого не хотелось, – отвечает он, прижимаясь губами к моей голове.

Оторвав от него голову, я хватаю стопку салфеток с центральной консоли и принимаюсь за уборку беспорядка, который мы устроили. Я делаю медленные легкие поглаживания по его телу. Мне нравится смотреть на него, видеть силу в каждом из его шрамов.

Он хватает меня за подбородок и заставляет посмотреть на него:

– Томас, я был серьезен, когда сказал, что ты мне действительно нравишься. Мне даже нравится, как я отношусь к себе, когда я рядом с тобой. Я имею в виду... посмотри на меня, – говорит он, указывая на свою обнаженную грудь. – Парни не ломятся в мою дверь и вряд ли когда-либо начнут.

Я хмурю брови, когда смотрю на него. И я понимаю, чего он боится. Быть уязвимым, давать кому-то другому возможность причинить тебе боль и так чертовски страшно. Поэтому я могу только представить, как из-за того, что тебя так сильно обидел единственный человек, который должен тебя утешать и лелеять, Пакс обрек себя на жизнь, полную страха и одиночества.

– Не понимаю, почему ты думаешь, что с ними ты выглядишь уродливо. – Я снова провожу пальцами по шрамам. – Пакс, то, откуда они, вот что уродливо. Но тот факт, что ты все еще здесь и у тебя есть эти шрамы, означает, что ты чертовски силен. Ты боец, и в этом нет ничего уродливого. Я думаю, это чертовски горячо.

Наклонившись, я прижимаюсь губами к его ключице, где особенно ужасный шрам искажает форму острой кости под ним. Его руки обвиваются вокруг моей спины, и он прижимает меня ближе.

Мы сидим так некоторое время, прежде чем наконец вылезаем из машины. Свежий воздух кажется раем для моих легких после долгого сидения в душном автомобиле, но как только мы выходим, я вспоминаю, что эта херня не заводится.

– Думаю, мне следует поблагодарить эту глупую штуку, – говорю я, указывая на капот. – Но все равно ненавижу ее. Во сколько мне обойдется ремонт?

– Ох, это... – отвечает Пакс, потирая затылок.

Затем он падает на землю и заползает под мою машину. Я вижу луч маленького фонарика, когда он с чем-то возится.

– Что ты делаешь? – зову я.

– Повторно подключаю твой стартер.

Это занимает у него всего мгновение. Я в замешательстве наблюдаю, как он вылезает наружу и вскакивает, чтобы вытереть грязь со своих штанов.

– Давай, попробуй завести.

Сев на водительское сиденье, я вставляю ключ в замок зажигания и поворачиваю. Машина сразу же заводится.

– Ну, это было легко исправить. Как, черт возьми, мой стартер отключился?

Наклонившись надо мной, он опирается рукой о крышу моей машины и морщится:

– Я отключил его.

Мое лицо вытягивается.

– Ты, что?

– Послушай, мне очень жаль. Я просто не силен в таких вещах, как свидания, и не знал, как еще заставить тебя заговорить со мной.

– Ты берешь телефон в руку, Пакс. – Я буквально в шоке, но из-за того, как он возвышается надо мной с напряженными глазами, полными губами и озорной улыбкой, я не в силах злиться на него. – Я ожидаю настоящих извинений, когда мы доберемся до моего дома. Садись в свою машину. Поехали.

Прежде чем подбежать к своей машине, чтобы последовать за мной к моему дому, он наклоняется и крепко целует меня в губы:

– Да, мистер Личфилд.

Клянусь, этот парень разобьет мне сердце, и я буду наслаждаться каждой секундой.

КОНЕЦ