Часть 1
В просторном кабинете офиса в обеденный перерыв, как всегда, было тихо. Ни телефонные звонки, ни цокот каблучков секретаря, снующей туда-сюда с кипой папок и договоров, что нужно было срочно подписать, не раздавались, и можно было хоть на минуту расслабиться. Что Бан Чан и делал, не без помощи длинноногой, с потрясающим языком, который сейчас творил чудеса, ловко облизывая его член, секретарши Минни, расположившейся прямо между его широко расставленных ног, протирая своими коленками идеально начищенные полы. Чан откинул голову, протяжно застонав, когда та взяла особенно глубоко, и крепкими венистыми руками вцепился в волосы, натягивая на себя. Минни была настоящим профессионалом своего дела и даже не закашлялась, послушно продолжая, терпя вынужденное неудобство, которое всегда щедро возмещалось размером премии в конце месяца. Спустя пару часов Чан, поправив идеально сидевший на нём чёрный строгий костюм, подчёркивающий подтянутое тело и сверкая ямочками, перед которыми, как и его улыбкой мало кто мог устоять, прошествовал мимо Минни, прощаясь, и та мило улыбнулась в ответ. Разве могло ей ещё больше повезти с боссом? Довольно вздохнув, она продолжила печатать в ноутбуке, мысленно прикидывая, хватит ли ей на ту самую сумочку от Луи.
Перед Чаном проносились высотки Каннама, которые, сидя на заднем сиденье Ауди, он лениво созерцал, мысленно перебирая предстоящие встречи и неотложные дела. Об отдыхе тоже забывать нельзя, иначе к чему богатство и власть? Ему тридцать пять, а он уже владелец огромной компании, миллионер и самый завидный альфа этого города. Может позволить себе дорогой порошок и лучших омег, будь то элитные бляди или же мега известные айдолы. Правда, с последними столько возни, что желания особого не возникает - не любит он заигрываний в наивность, преданность и любовь до гроба... даже больше, его воротит с этого. Лицемерия он не терпит, а невинная добродетель способна привлечь разве что идиотов. И разве сравнится опытная омега с кисейной особой, у которой глаза вечно на мокром месте? Альфу передёргивает от одного представления отталкивающей картины. Неожиданная трель в кармане расстёгнутого пиджака болью отдаётся в висках. Недовольно разблокировав экран, Чан готовится к худшему - Чанбин ещё ни разу не звонил его обрадовать.
- Эй, привет. Ты закончил в офисе ? У нас изменения в расписании. Тебе не понравится ... - замолкает Со, но альфу молчание раздражает ещё больше.
- Кто бы сомневался. Говори уже, или мне самому догадаться, что за форс мажор случился? - потребовал нетерпеливо альфа, потирая переносицу, отчётливо представляя ответную ухмылку личного помощника.
- Наш пиар отдел кое-что придумал. Помнишь ту фразу на национальном тв про нищих бюджетников, которые ярмом висят на налогоплательщиках, забирая возможности у по-настоящему талантливой и перспективной молодёжи, лишая их гос. поддержки? Не самая лучшая твоя речь... - с укором произнёс Со, и в телефоне повисла неловкая тишина.
- Скажи спасибо, что я вообще туда пошёл. Ты же знал, что накануне была вечеринка в Эйдс. Это была подстава, Бин, - прорычал Чан, тут же заводясь.
Тот случай он долго припоминал другу. Бин прокашлялся и бодро продолжил.
- Вобщем, завтра едешь в одну из беднейших школ города, знакомишься с лучшими учениками, вручаешь чек их директору, жмёшь руки под вспышки десятка камер - я обо всём договорился. И вуаля - страна рыдает от умиления и рукоплескает своему герою. Да, ты там в конце года должен появиться, чтобы лично вручить гранты на выпускном.
Чан болезненно скривился, будто от зубной боли. Он избегал нищеты, бедные кварталы объезжал, и вообще, стабильно выписывал шестизначные чеки на благотворительность - а что ещё от него требуется?
- Есть шанс отвертеться? В конце концов, ты можешь пойти. Иначе, зачем мне личный помощник, Бин?
Снова раздался выразительный кашель и уверенный, не терпящий возражений голос изрёк.
- Завтра. Вонхо заедет за тобой в десять, будь готов. И прошу, никакого Эйдса, мистер Бан Чан....
Чан даже возмутиться не успел, как услышал короткий гудок и неверяще уставился в телефон. Видимо, где-то он всё же совершил оплошность, позволив своему, пусть и другу, но подчинённому слишком многое. Однако, выбора не было. Газеты тогда и впрямь подняли шум, наперебой обзывая снобом и обвиняя по всех грехах. Придётся расплачиваться - ничего не поделаешь. Чан раздражённо бросил телефон на кожаное сиденье и отвернулся к окну.
Пинок в бок, а потом в другой. Не сильно, но ощутимо для омеги. Особенно, когда ты тощий - кожа да кости и от ударов больно падаешь, обивая о жёсткий асфальт худые колени до крови. И снова встаёшь, подтягивая потрёпанный рюкзак, даже не оглядываясь на обидчиков, ведь так можно огрести намного больше. Не смотреть в глаза, не останавливаться, лучше даже шагу прибавить - быстрее с глаз скроешься, быстрее эти уроды найдут новую жертву. Тут уж не до взаимопомощи и милосердия, нужно думать о себе. Всё, как в джунглях - выживает сильнейший. Хёнджин, ускорившись, семенит к остановке, честя себя на чём свет - не мог задержаться, пока вся местная шушера свалит со двора школы, будто нравится быть мальчиком для битья. Автобус приходит вовремя, и омега, просунув заранее подготовленную мелочь в ящик рядом с водителем, проходит в самый конец салона, к окну, куда можно забиться и выдохнуть. Ещё день пройден. И ведь Джин понимает, он далеко не в самом худшем положении, многим достаётся сильнее. Район в котором они живут, мягко говоря, не самый благополучный. У каждого третьего в семье кто-то сидит в тюрьме, кто-то в банде, кто-то промышляет, громя мелкие магазинчики и аптеки в одиночку. Тех, кому повезло ещё меньше, жестоко избивают, отправляя на больничную койку, кого-то насилуют, целой бандой подкарауливая ночью в тёмной подворотне. Джин нервно сглатывает и благодарит бога за рост, костлявость, невзрачный запах - за всё, что позволяет не отсвечивать. Потому что, случись с ним такое, сил оставаться живым у него не хватит. Им просто неоткуда взяться. Омега устало прислоняется щекой к прохладному стеклу, закрывая глаза - становится легче. Дома, а это мизерная квартирка в старом кондоминиуме, сером и пропахшем плесенью от влажности, привычно воняет соджу с пивом - отвратительная смесь, Хёнджин её ненавидит. Это значит, что мать снова напилась после дневной смены, и равнодушно обводит взглядом фигуру на футоне у окна - спит. К холодильнику можно и не подходить, но возмущенно урчащий желудок требует проверить. На полках только упаковка дешёвого соджу и пачка каких-то чипсов, судя по обёртке адски острых. Джин кривится и, закрыв дверцу, проверяет полки на кухне. Что-то, да найдётся. Радуется, когда видит почти законченную пачку лапши - ему хватит, он не ест много. Вскоре из тарелки валит пар, и палочки ловко орудуют над ней, сметая скудный ужин. Благо, хоть в школе кормят - она государственная и питание бесплатно, но дела обстоят так, что на подобных детях и сэкономить не грех. Поэтому худо бедно, но жить можно. Запив водой из под крана свою еду, омега плюхается на соседний свободный футон - домашку сделает потом, уж слишком хочется спать, и тут же проваливается в глубокий сон. Утром, едва подойдя к школе, Хёнджин чувствует, как чья-то ладонь по хозяйски опускается на плечо, и вздрагивает.
- Чего такой пугливый? Это всего лишь я, - веснушчатое лицо с лучистыми глазами и блондинистой копной, уложенной, прямо сказать, круто, да и весь омега миниатюрный, стильный - просто загляденье, возникает перед Джином практически из воздуха.
- Феликс, мать твою, я чуть инфаркт не схватил, - выдыхает трагично омега, хватаясь за сердце.
- Почему так рано и где твой авторитет на районе? - раздражённо кидает Джин, всё ещё приходя в себя.
- У Минхо дела, будет только после обеда, и мы рванём к нему, - довольно улыбаясь и чуть ли не облизываясь, мурлычит Ликс. - Сам то как? Найди себе уже парня, зашуганный какой-то, нервный. У тебя весь класс вовсю трахается, а ты, как целоч.. - длинная ладошка мигом оказывается на маленьком ротике Ликса, зажимая и лишая того на мгновение дара речи.
- Ты можешь не орать на весь школьный двор? Вот же, блин.... - Джин опускает руку, и они заходят в здание школы, постепенно заполняемое прибывающими учениками.
Подойдя к огромному окну, Ликс прыгает на широкий подоконник и укоризненно смотрит на омегу.
- Ну а что, разве я не прав? Здесь альф, как грязи, а ты ведёшь себя, будто в монастыре.
Ликс моргал красиво подведёнными глазами, а Джин думал, что даже если бы захотел до Феликса в обтягивающих модных джинсах с эффектным мейком и идеальным маникюром ему далеко. Подсчитав сколько денег ушло на весь этот тюнинг, омега с грустью сознавал только одно - у него нет и десятой части этой суммы.
- И с кем встречаться? С гопником, типа твоего Минхо или таким же бедолагой, как сам, которого пинают каждый день и высмеивают? - проглотив ком в горле, отвечает омега невесело и смотрит на друга.
- Да и кому нужен тощий, как жердь, омега с невзрачным запахом мокрой травы? То ли дело твой персик, - Джин мягко улыбается, и Ликс зависает, - альфы слюной давятся.
Хёнджин обводит глазами коридор и ловит несколько восхищённых альфьих взглядов, которые тут же тушуются, ибо злить Минхо, парня Феликса и главаря банды Беспризорников станет только сумасшедший или новенький. Хотя, даже им в первую очередь рассказывают именно о нём, как о главной угрозе жизни в школе, да и просто жизни. Омеги какое-то время болтают, пока Джин не прощается и идёт на урок, оставляя Ликса сидеть там же, у окна. Тот провожает высокую фигуру задумчивым взглядом и не понимает, как можно быть настолько слепым и наивным. Нет, Ликс не станет расшатывать и, без того слабую психику друга, рассказывая, почему к нему не лезут и не пристают. Ведь именно он пару лет назад вытребовал обещание у Минхо, что Джина не тронут, ни в каком смысле.
- Серьёзно, Хо. Никаких избиений и зажиманий у стен с по колено опущенными штанами, обещай. Или ты сам себе отсасывать будешь ближайшие пару лет до выпуска, - строго глядя на полуобнажённого парня под ним, выдал омега.
Минхо, потеряв терпение и резко опрокинув Ликса под себя, раздвинул стройные ноги и, голодным взглядом облизав желанное тело, прорычал.
- Да не тронут твою неженку. Но сам понимать должен, что альфы бесятся - такую конфетку у них отбираешь. За грубость я не отвечаю ... - рука альфы поползла вниз к текущей дырочке, просунула в неё сразу два пальца, выбивая из омеги пошлый низкий стон.
И вскоре все мысли о друге вылетели из головы Ликса, пока длинные пальцы Минхо продолжали растягивать, двигаясь быстро и грубо внутри.
Хёнджин никогда не смотрит в ответ, даже когда задевают больно, до слёз. Не пытается размышлять, почему и кто кидает обидные слова, унижает. Он привык, и всё кажется ему очевидным. Жердь, доска, потому что высокий и худой. Заморыш, юродивый, потому что одет хуже всех - ни косметики на лице, ни приятного запаха, как у других омег, что обволакивают сладостью. В его аромате её нет. Есть только свежесть молодой травы после дождя, наполненная озоном, заставляющая лёгкие раскрываться шире и дышать свободнее, создавая ощущение полной эйфории и счастья. Но так его описывает только Ликс, сам Хёнджин на это скептически морщится и бормочет, что мокрая трава уж никак не синоним счастья. Ликс по обыкновению бесится и обзывает идиотом, взирая на омегу расширенными от возмущения глазами. В таком состоянии Джин с ним особо не спорит, тот и подзатыльник отвесить может, от переизбытка эмоций. Хёнджин многого не замечает. Ни жадных альфьих взглядов исподтишка, ни навязчивых попыток коснуться, облапать под видом наезда, грубости. Слишком зациклен на себе и своих бесчисленных со слов альф недостатках, в наличии которых ни секунды не сомневается, так намертво въелись оскорбления в подкорку ранимого омеги. Литература любимый предмет, но сегодня настроения совсем нет, и Джин пропускает мимо ушей почти всё, что, перекрикивая класс, пытается донести мисс Ву. Он смотрит на серые грязные облака и думает, как удивительно совпадают они с его состоянием сегодня. У матери выходной, значит домой нельзя. К ней опять придут друзья собутыльники, а в этой толпе небезопасно. Омега с отчаянием глядит на затягиваемое тучами небо, молясь, чтобы не было дождя. Сидеть на автобусной остановке, когда тебя поливает со всех сторон, а машины норовят окунуть в лужи, по которым они мчатся, не думая снижать скорость - мерзко и грозит недельной простудой, он проверял. Денег нет даже на чимчильбан, где можно поспать, вобщем безнадёга. От тягостных мыслей отвлекает объявление по громкоговорителю, которое велит сразу после урока собраться на школьном дворе.
Кристофер Бан Чан обворожительно улыбается и жмёт протянутую руку, проклиная про себя Бина и его пиарщиков за неуёмную креативность. Директор, полный невысокий альфа, непристанно благодарит, распинаясь, что гранты достанутся непременно самым достойным и не отпускает руку благодетеля, продолжая иступлённо трясти. Бану в душе плевать, кому достанутся деньги, хоть чёрту из преисподней. Лишь бы свалить из унылого серого заведения, больше смахивающего на колонию строгого режима, чем на школу. Толпа подростков разных возрастов ситуацию ничуть не улучшает.Чан чувствует себя призовой лошадью, которую разглядывают со всех сторон и шепчутся. Десятки пар глаз с изумлением, завистью или восхищением рассматривают спортивную фигуру в сшитом на заказ чёрном костюме, что стоит в центре, окружённая фотографами и журналистами. Десятки голосов взахлёб, из уст в уста передают добытую информацию, прикрыв рты ладошками. Не часто в их захолустье забредают важные гости, сюда и полиция подчас на вызов отказывается приезжать, а тут такое событие. Чан в сотый раз заверяет директора в своей дружбе и поддержке и поворачивается к лимузину, намереваясь убраться восвояси. Он едва доходит до дверцы авто, когда ветер доносит слабый, но удивительно стойкий аромат, который мигом вырывается из десятков других - сладких, мускусных, неприятных, окутывая с ног до головы. Сердце останавливается на секунду, чтобы в следующую забиться так гулко и мощно, что у альфы от собственного сердцебиения закладывает уши. Осторожно сделав ещё вдох полной грудью, Чан прикрывает глаза - свежий до одури, будто и впрямь пошёл дождь, хотя с неба и капли не упало, запах лесной влажной травы, озона - чистое блаженство. Развернувшись к вяло разбредающимся со двора школьникам и учителям, альфа жадно всматривается в лица, ловит запахи. Словно ищейка втискиваясь в толпу, разыскивает обладателя того самого восхитительного аромата. Но увы, он рассеялся, оставив Чана ни с чем. Дождь всё же пролился. Тяжёлые капли падали на одиноко стоящего посреди школьного двора альфу, впитывались в дорогую ткань костюма. Вода струилась по красивому напряжённому лицу, затекала за шиворот белоснежной рубашки, когда он медленно двинулся к стоящему неподалёку лимузину. Поджав губы и бросив последний взгляд на угрюмое здание, Чан решительно сел на заднее сиденье и захлопнул за собой дверцу.
Примечания:
Эйдс - название элитного ночного клуба
Футон - традиционный толстый матрас
Чимчильбан - общественная баня в которой за плату можно провести ночь.