Рубикон

***

— Нам нужны веские аргументы, — Гарри откинулся в кресле, постукивая пальцами по подлокотнику.

— Не так просто оправдать человека, который носил метку, участвовал в боевых действиях и использовал непростительные заклинания, — Гермиона пролистала папку с документами, но быстро захлопнула её, так и не найдя ничего полезного.

— Особенно если этот человек — Малфой, — Гарри скрестил руки на груди. — Визенгамот жаждет крови. Они хотят видеть его рядом с отцом в Азкабане.

— Им всё равно, что он был заложником ситуации, — она бросила взгляд на кучу бумаг перед собой. — Они хотят показательно наказать кого-то из аристократии.

— А он удобная мишень. К тому же — не слишком популярная.

Она устало прикрыла глаза, на секунду откинувшись на спинку стула.

— Значит, у нас не так много шансов. От Кингсли есть какие нибудь новости?

— Есть, — Гарри тяжело выдохнул и нахмурился.

— И?

— Он отказался.

Гермиона резко открыла глаза, её губы сжались в тонкую линию.

— Почему?

— Политика, — он пожал плечами. — Визенгамот давит на него. Министр, который встанет на сторону Малфоя, рискует всем.

Она раздражённо выдохнула, чуть не смахнув стопку документов со стола.

— Отлично. Минус ещё один союзник.

— А у нас их и так кот наплакал, — Гарри наклонился вперёд, скрестив пальцы в замке. — Нам нужны свидетели. Кто-то ещё, кроме нас двоих.

— Блейз Забини, — после короткой паузы сказала Гермиона.

Гарри удивлённо моргнул.

— Ты сейчас серьёзно?

— Он нашёл Малфою адвоката. Это значит, что он готов помочь.

— Подожди… Ты теперь ещё и с Забини общаешься? — Гарри усмехнулся, покачав головой.

— Гарри, не сейчас.

— А жаль, разговор был интригующим.

Она проигнорировала его сарказм.

— Если Блейз согласится, а он согласится,  нас будет трое. Но одних свидетелей мало, нужны доказательства.

— У нас вообще хоть что-то есть? — хмыкнул Гарри.

— Воспоминание, — её голос стал твёрже.

— О чём?

— О битве за Хогвартс. Я видела, как Малфой сражался против Пожирателей.

Гарри удивлённо приподнял брови.

— Он что, добровольно?

— Да. В самый разгар боя.

На секунду в комнате повисла тишина.

— Ну, это уже что-то, — наконец произнёс он.

— И ещё. Он работает в Министерстве. Это тоже можно использовать.

—Малфой? В Министерстве? Каким боком ты сюда его припихнула? — Гарри приподнял бровь.

— в Отделе по контролю за артефактами. Я думала, что Рон уже тебе рассказал.

— Визенгамоту будет плевать, даже если он начнёт спасать котят с деревьев, — Гарри фыркнул. — Эти судьи давно прогнили. Половина из них сидит там только потому, что умеет договариваться.

— Но если мы сделаем это официальным доказательством…

— Тогда у нас появится шанс, — Гарри внимательно посмотрел на неё.

Они переглянулись.

До суда меньше недели. Ставки слишком высоки.

— Я предлагаю предложить Эмме Флинт дать показания. —Гермиона вздохнула. — Она, конечно, та ещё особа...

— Эмма Флинт? Ты уверена? — Гарри её перебил.

— Она его наставница, и её мнение может быть весомым.

— Грёбаная Флинт… Я, конечно, не особо с ней знаком, но по тому, что слышал… она не из тех, кто будет давать показания просто так.

— Да, но она любит, когда на неё обращают внимание. Если Малфой проявит немного… дипломатии, она согласится.

Гарри усмехнулся.

— Дипломатии, значит? Надеюсь, ты предупредишь его, что за эту дипломатию Флинт может попросить что-то взамен?

Гермиона скривилась, будто попробовала что-то горькое.

— Это уже его проблема.

***

Гермиона ворвалась в кабинет Малфоя, даже не постучав.

— О, Грейнджер, как мило. Ты решила официально оформить свою роль надоедливого комара в моей жизни? — он лениво откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди.

Она игнорировала его тон. Прошла вперёд и села напротив, вперив в него жёсткий взгляд.

— Суд через несколько дней. Нам нужны новые аргументы.

— "Нам"? Прости, но я что-то не помню, чтобы просил тебя спасать меня.

— Не будь идиотом, Малфой. Ты же прекрасно понимаешь, что без защиты тебе конец.

— О да, а без тебя я, конечно, справиться не могу. — Он усмехнулся, чуть склонив голову набок. — Интересно, а ты вообще способна жить без того, чтобы кого-то "спасать"? Или это твой способ оправдать своё жалкое существование?

Гермиона резко выдохнула, но продолжала смотреть на него.

— Ты серьёзно считаешь, что всё это — ради меня? Что я просто ищу смысл жизни в твоих проблемах?

— А почему нет? Ты всегда суёшь нос, куда не просят. Вот скажи, Грейнджер, хоть раз в жизни кто-то по-настоящему выбирал тебя?

Она моргнула.

— Что?

— Ну, ты же такая умная, такая правильная… но давай по-честному. Все вокруг просто пользуются тобой, потому что ты удобная. Ты решаешь их проблемы, ты помогаешь, ты "нужная". Но кто-нибудь когда-нибудь хотел тебя саму, без всех этих твоих великодушных жертв?

Гермиона почувствовала, как внутри всё сжалось.

— Ты жалкий, Малфой.

— А ты — наивная. — Он подался вперёд, глядя ей прямо в глаза. — Но я хотя бы знаю, кто я. А ты?

Она резко встала.

— Удачи в суде. Надеюсь, твоя омерзительная самоуверенность согреет тебя в Азкабане.

Она развернулась и вышла, не оглядываясь.

Драко медленно откинулся назад, глядя на закрывшуюся за ней дверь. В груди скребло какое-то странное ощущение — нечто тягучее, раздражающее.

Он сам не понимал, зачем сказал это.

Глупая, упрямая Грейнджер.

Ему ведь должно быть всё равно. Всегда было.

Но почему-то её взгляд перед уходом всё ещё стоял перед глазами.

***

Глупый идиот.

Зачем я вообще взялась за это дело?

Идиотизм. Лучше бы он сидел в своём Азкабане и не рыпался.

Гермиона быстро шагала по коридору, но казалось, что ноги вот-вот не выдержут её. Всё навалилось сразу: работа, суд, бесконечные попытки доказать то, во что даже сам Визенгамот не хочет верить. А теперь ещё и Малфой…

"Все вокруг пользуются тобой, потому что ты удобная."

Удобная.

Словно холодная вода окатила с головы до ног.

Она не сразу поняла, что её дыхание сбилось. Что в груди неприятно сжалось. Что пальцы сжаты в кулаки так, что ногти врезаются в кожу.

Когда она добралась до дома, её руки дрожали. Она не зажигала свет — просто сбросила с себя мантию и прошла в ванную, где единственным источником света было мутное отражение в зеркале.

Она не хотела смотреть.

Но посмотрела.

Красные глаза. Бледная кожа. Тёмные круги под глазами. Лёгкий слой косметики, который скрывал усталость, но теперь только подчёркивал её.

Глупо. Это так глупо.

Но слёзы уже побежали по щекам.

Она сжала губы, но всхлип всё равно вырвался наружу, тихий, жалкий.

Она больше не могла сдерживаться.

Её плечи затряслись, пальцы вцепились в край раковины так сильно, что побелели костяшки. В груди всё жгло, горло сдавило, как будто она задыхалась.

— Удобная… — прошептала она дрожащими губами и тут же всхлипнула громче, прикрыв рот рукой.

Отражение раздражало. Красные глаза, мокрые ресницы, смятые губы, капли слёз, падающие на воротник блузки.

Она выглядела жалкой.

Противной.

Слабой.

Слёзы текли без остановки, срываясь с подбородка, стекая на кожу шеи, пропитывая ткань одежды.

Её трясло.

В груди всё ещё сжималось, оставляя чувство пустоты.

И никто не придёт. Никто не обнимет.

Она была одна.

Гермиона привыкла к вечному движению, к записям в ежедневнике, к ощущению, что её день расписан по минутам. Казалось, работа заполняла каждую клетку её существования. Министерство, отчёты, бумаги, теперь ещё и защита Малфоя. А ведь когда-то по выходным она работала в книжном магазинчике — уютном, пропахшем чернилами и пылью, где можно было спрятаться от суеты, перелистывая страницы старых томов. Но она не появлялась там уже две недели. Или больше? Может, меньше? Она даже не могла вспомнить точно.

Работа даёт выгорание. Оно копится незаметно, пока однажды ты не садишься на кровать и не понимаешь, что просто не можешь встать. Пока ты не слышишь что-то, что в ином состоянии лишь бы покачало тебя на волнах раздражения, но не стало бы последней каплей. Пока ты не ловишь себя на мысли, что смотришь в зеркало и видишь в нём не себя, а кого-то усталого, измождённого, чьи глаза не светятся привычным блеском.

Обидные слова бьют больнее всего, когда ты уже на грани.

На следующий день Гермиона не пошла на работу.

Начальство, конечно, будет злиться. Конечно, ей нужно было бы отчитаться. Конечно, она могла бы собрать в кулак всю свою волю и отправиться в Министерство, надеть маску собранности, спрятать усталость за заученными фразами и привычной работой.

Но сегодня – нет.

Она осталась дома.

Просто потому, что больше не могла.

Усталость буквально впивалась в тело, тянула вниз, словно тяжелые оковы. Не физическая – та, что копилась в груди, давила на виски, оставляла липкий осадок разочарования.

Она устала от бесконечной работы, от этого суда, от самого Малфоя и его слов. От того, что все вокруг чего-то ждут от неё. От того, что стоит ей замедлиться, чуть расслабиться – и всё начинает рушиться.

Сегодня пусть рушится без неё.

Весь день Гермиона посвятила себе.

Она смотрела любимые фильмы на своём телевизоре, ела без оглядки на время, спала столько, сколько хотелось. Иногда плакала. Просто потому, что так было легче. В общем, устроила себе выходной. Никого не предупредив.

К вечеру в окно постучала сова.

Гермиона вздрогнула – не ждала никакой почты. Открыв окно, она увидела коричневую птицу с полосками и огромными, внимательными глазами. Самая обычная сова… но она не знала, чья.

Сова терпеливо подставила лапку с письмом, а затем, получив угощение, благодарно ухнула и устроилась на подоконнике, как будто не собиралась сразу улетать.

Развернув письмо она увидела знакомый почерк.

Грейнджер,

Нам нужно встретиться. Срочно. Это касается Малфоя и суда. Времени почти не осталось.

Я буду ждать тебя завтра, в "Трёх мётлах", в 13.00. Надеюсь, ты понимаешь, что на кону.

Б.З.

— О, удивительно, сегодня без своей фирменной подписи «Очаровательный Б.З.»? — пробормотала Гермиона, мрачно усмехаясь.

Она смяла письмо в руке.

Нет уж. Хватит.

Она сделала всё, что могла. Даже больше, чем должна была. Раз за разом спасала Малфоя от проблем, в которые он сам же и влез. Она выложилась полностью, пожертвовала своим временем, силами, нервами. И в ответ получила что?

Удобная.

Пусть теперь они сами разбираются.

Она даже не стала утруждаться ответным письмом. Просто проигнорирует.

Слизеринцы… такие ядовитые. Просто ужас.

И на суд она тоже не пойдёт. Да, так и сделает. Напишет своё заключение, передаст Гарри — пусть он зачтёт её слова перед Визенгамотом. И всё. Её там не будет. А, ну и воспоминания также.

Не хотел нормальной помощи, Малфой? Что ж, получай.

***

Дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену.

Драко, не отрываясь от бумаг, медленно усмехнулся:

— Вы с Грейнджер вообще не умеете стучать, да?

Блейз захлопнул дверь, не обращая внимания на его слова. В его глазах плескалось раздражение, а челюсти сжались так, что на скулах заиграли жилки.

— Твою мать, Малфой!

Драко поднял на него ленивый взгляд.

— Забини? Какой приятный сюрприз. Я уж думал, ты окончательно слился.

— Да иди ты нахер, Малфой! — рявкнул Блейз, впечатывая ладони в стол.

— У тебя явные проблемы с агрессией, — лениво заметил Драко, откидываясь назад.

— У меня?! — Блейз наклонился ближе, в глазах бешенство. — Ты ебанутый, Малфой! Что ты ей сказал?!

— Кому?

— Грейнджер, блять!

Драко хмыкнул, медленно отложил перо и сложил руки на груди.

— Ах, вот оно что.

— "Вот оно что"?! — передразнил его Блейз, скривившись. — Ты серьёзно сейчас?

— А что ты хочешь услышать? — Малфой усмехнулся. — Что я её довёл до слёз? Было бы забавно, но я ж не вижу, что там с ней.

— Да она, сука, пропала! — взорвался Забини. — Не пришла на встречу, не отвечает на письма, даже в Министерство сегодня не явилась!

— Может, у неё выходной, — флегматично пожал плечами Драко.

— Может, она тебя видеть не хочет, потому что ты несёшь хуйню, а, Малфой?!

Драко криво усмехнулся.

— И что?

Блейз вспылил:

— И то, что ты всё проебал, Малфой! Она была твоим, блять, шансом, твоей единственной возможностью выбраться! Ты вообще понимаешь, насколько глубоко ты в дерьме?!

— Ты преувеличиваешь.

— Ты просто, блять, тупой! — Блейз резко выдохнул, качая головой. — Я же тебе говорил, Малфой, говорил — веди себя нормально! Не неси хуйню! Не порти всё раньше времени!

— Ну, допустим, я что-то не так сказал, — медленно протянул Драко. — Но с чего ты решил, что из-за этого Грейнджер вот так просто слиняет?

— Потому что ты мудак, вот с чего! — Блейз ткнул в него пальцем. — Она рвала жопу, Малфой. Для тебя. Потому что ей, в отличие от тебя, не похуй. А ты взял и всё просрал.

Драко молчал, но пальцы на подлокотнике кресла заметно напряглись.

— Мы делали всё, чтобы вытащить тебя из этого дерьма, — продолжил Забини, зло сверкая глазами. — А ты ведёшь себя, как ебучий сын мажора, который привык, что за него всё разруливают. Только вот, сюрприз, Малфой, ты больше не мажор. Ты никто.

Глаза Драко блеснули, но он ничего не сказал.

— И если Грейнджер тебя бросила, значит, ты этого заслужил, — процедил Блейз, распрямляясь.

Драко склонил голову на бок, в глазах плескалась насмешка.

В кабинете повисла тишина.

Драко медленно провёл языком по зубам, пристально глядя на Блейза.

— Закончил?

— Нет, блять, не закончил! — Блейз сжал кулаки. — Ты хоть понимаешь, насколько ты заебал всех своим "мне всё равно"?!

Малфой молчал, лишь криво усмехнувшись.

— Это даже не про Грейнджер, — продолжил Забини, зло сверкая глазами. — Это про тебя. Про то, что ты настолько глубоко закопался в своём дерьме, что тебе легче сидеть тут и делать вид, что тебе похуй, чем хотя бы попытаться спасти свою ебаную жизнь.

Драко всё так же молчал, но его взгляд уже не был насмешливым.

Блейз усмехнулся, выпрямился и поправил манжеты.

— Но знаешь что? Раз тебе настолько всё равно, то и мне должно быть тоже. Я хотел, чтобы мой лучший друг жил, жил нормально, как адекватный человек, но он сам того не хочет.

Он развернулся и направился к двери, но уже на пороге бросил через плечо:

— Разбирайся сам, Малфой. Посмотрим, далеко ли ты уедешь без тех, кто действительно пытался тебя вытащить.

Дверь хлопнула, оставляя Драко одного.

Он всё испортил.

Снова.

Слова вылетели прежде, чем он осознал, что говорит. В тот момент он думал, что просто защищается, что отмахивается от неё, как всегда. Но почему тогда теперь всё внутри него будто перекручено в тугой узел?

Плевок в лицо Грейнджер. Именно так. Он даже сам это думал раньше — что если сдастся, это будет предательством её усилий. Но в итоге предал он её по-другому.

Он видел её злость. Видел, как вспыхнули глаза. Но главное — видел разочарование. И почему-то именно это задело сильнее всего.

Зачем она вообще пыталась? Ради чего? Малфой ведь не нуждается ни в чьей помощи, верно? Не нуждается в ней.

…Только вот, похоже, всё это чертовски далеко от правды.

***

Громкий, настойчивый стук в дверь выдернул Гермиону из апатии. Она нахмурилась. Кто там ещё?

Открывая дверь, она уже готовилась сказать, что ей ничего не нужно, но…

— Ставь чайник, подруга, я принесла вкусняшки! — бодро заявила Реджина, проскользнув внутрь без приглашения.

Гермиона моргнула.

— Как ты меня нашла?

— Ой, Гермиона, не смеши. Я в Министерстве работаю, а не в подземелье сижу, — хмыкнула Реджина, направляясь прямиком на кухню. — Тут либо ты заболела, либо ты в глубокой жопе. Судя по твоему виду — второе.

Гермиона закрыла дверь и тяжело выдохнула.

— Спасибо за поддержку.

— Да всегда пожалуйста. Где кружки?

Гермиона молча кивнула на шкафчик и включила чайник.

Реджина вывалила на стол целую гору сладостей — плитки шоколада, мармелад в сахаре, конфеты в ярких обёртках.

— Так, слушай, я не зря тащила это всё через полгорода, так что давай, пробуй. Вот эти конфеты с начинкой из пралине просто божественные, — она развернула одну и протянула Гермионе.

Гермиона нехотя взяла, откусила. Во рту тут же растеклась сладость, и она невольно прикрыла глаза.

— Ну, хотя бы что-то может сделать твоё лицо менее страдальческим, — усмехнулась Реджина.

Гермиона фыркнула, но ничего не ответила.

— Два дня, — продолжила Реджина, разливая чай по кружкам. — Два дня тебя нет на работе. Я, конечно, всё понимаю, но меня уже достали твои авроры. Они считают, что я обязана их прикрывать перед начальством.

— Прости, — вздохнула Гермиона, садясь за стол.

— Вот с этого и надо было начинать, — кивнула Реджина, откусывая кусочек шоколада. — Так что случилось?

— Я устала.

— Это я поняла. Но ты же не просто устала.

— Малфой. Малфой стал последней каплей.

Реджина закатила глаза.

— Ну конечно. Этот человек — одно сплошное раздражение. Что этот кретин устроил на этот раз?

— Он сказал, что я удобная. Что все вокруг пользуются мной.

Реджина сжала челюсть.

— Что за жалкое высокомерное убожество…

Гермиона усмехнулась, но глаза её оставались пустыми.

— Я просто больше не могу. Я так устала.

Реджина выдохнула и наклонилась ближе.

— Слушай, я скажу тебе прямо. Мне плевать, что будет с этим мерзавцем. Но ты вот так просто позволишь ему думать, что он прав? Ты, Гермиона Грейнджер, которая никогда не сдаётся, готова просто исчезнуть, потому что Малфой открыл рот?

— Дело не в этом.

— Тогда в чём?

Молчание.

— Ты же пойдёшь на суд? — спросила Реджина чуть тише.

Гермиона не ответила.

— Гермиона?

— Я собиралась просто передать документы Поттеру. Он справится.

Реджина уставилась на неё так, будто увидела монстра, а не свою подругу.

— Подожди. Ты серьёзно хочешь не пойти?

Гермиона пожала плечами.

— Ахринеть. Ты что, решила, что Малфой прав? Что тебя можно вот так просто вышвырнуть из всего этого?

— Нет… — пробормотала Гермиона, но неуверенно.

— Тогда какого чёрта?

Гермиона сжала пальцы в кулак.

— Просто… — она тяжело выдохнула. — Я не хочу видеть его. Не хочу снова слышать этот голос, это презрение в тоне, этот взгляд, будто я ничтожество. Я устала от него, от этой ситуации, от того, что мне постоянно приходится что-то доказывать.

Реджина несколько секунд молчала, внимательно изучая её лицо.

— Слушай, — медленно сказала она. — Если ты не хочешь идти, потому что тебе правда наплевать на этот процесс — это одно. Но если ты не идёшь, потому что Малфой тебя задел…

Гермиона стиснула зубы.

— …то это как раз и будет доказательством того, что он был прав.

Гермиона вздрогнула, но ничего не сказала.

— Ты хочешь показать ему, что он прав?

— Конечно нет! — резко ответила Гермиона.

— Тогда какого чёрта ты собираешься ему подыгрывать?

Гермиона опустила голову, стискивая чашку так, что побелели костяшки пальцев.

Реджина вздохнула и накрыла её руку своей.

— Просто подумай об этом, ладно?

Гермиона не ответила, но в глазах мелькнуло сомнение.

— Ладно, — вдруг резко изменила тему Реджина, откидываясь на спинку стула. — Давай лучше о чём-то приятном. Например, обсудим, насколько хорош Блейз Забини.

Гермиона фыркнула, впервые за несколько дней почувствовав себя чуть легче.

Они болтали до позднего вечера, обсуждая всё, кроме работы, суда и Малфоя. И впервые за долгое время Гермиона ощутила, что её просто поддерживают, а не требуют от неё очередного подвига.

Ночью, после разговора с Реджиной, она долго думала. Слишком долго. Мысли не давали ей уснуть, словно застряли в голове, как колючие сорняки, от которых не избавиться.

Малфой — идиот. Полный, абсолютный идиот. Один только звук его фамилии вызывал у неё приступ раздражения. Её аж передёргивало.

Но Реджина была права. Если она не пойдёт, если просто исчезнет из этого процесса, он воспримет это как победу. Он словно хищник, который питается эмоциями, наслаждается чужой слабостью. А она… Она сама давала ему эту силу, позволяла подпитываться своей обидой.

Ладно. Хорошо. Раз так — она пойдёт. Она не даст Малфою повода думать, что он оказался хоть в чём-то прав.

Выходные она провела в Косом переулке, в том самом маленьком, уютном книжном магазинчике. Здесь всегда пахло старой бумагой, чернилами и каким-то особенным волшебством, которое умели хранить только книги. Магазин принадлежал пожилой женщине по имени Элизабет, и та уже который год грозилась умереть, оставив это место в наследство Гермионе.

— Ну, кому же ещё? — любила повторять старушка, хитро щурясь. — Ты же единственная, кто здесь не просто книги продаёт, а с душой это делает.

Гермиона обычно отмахивалась, но в глубине души понимала: будь у неё возможность, она бы и правда с радостью осталась тут навсегда.

Элизабет была старой настолько, что помнила времена Грин-де-Вальда и с радостью рассказывала об этом, хотя её воспоминания порой расходились с реальностью. Однажды она утверждала, что юный Дамблдор был её соседом и частенько заглядывал к ней на чай, в другой раз — что лично отчитывала Грин-де-Вальда за дурное поведение. В такие моменты Гермиона не знала, верить ли этим историям или считать их плодом возрастных причуд.

Но несмотря на всё это, здесь было спокойно. Она расставляла книги, заворачивала покупки в бумагу, помогала редким посетителям подобрать что-то стоящее. Это было то самое забытое ощущение стабильности, которого ей так не хватало в последние недели.

Утро понедельника выдалось серым и холодным, но что-то в воздухе было другим. Гермиона сразу это почувствовала, как только вышла за порог.

Снег.

Медленные, лёгкие хлопья кружились в воздухе, опускаясь на землю, растворяясь на тёплом ещё асфальте, оседая на её волосах. Поздновато, конечно, но вот он — первый снег.

Она его так ждала.

Как в детстве, когда зимы казались бесконечным волшебством. Когда можно было выбежать на улицу и подставить ладони пушистым снежинкам, поднять голову и смотреть, как они падают прямо с неба.

Гермиона замерла на мгновение, подставляя ладонь, наблюдая, как снежинка ложится на кожу и тут же исчезает.

И только спустя несколько секунд вспомнила, куда направляется.

Суд уже завтра.

Она глубоко вдохнула холодный воздух, в котором теперь витал запах снега, и быстрым шагом направилась к Министерству.

***

Сегодня ей нужно срочно поговорить с Эммой.

От этого разговора зависело слишком многое — если та откажется, это будет катастрофа. Им нужны свидетели, и чем больше, тем лучше.

А ещё Забини…

Гермиона невольно закатила глаза. Он вообще собирается прийти? По идее должен — они с Малфоем же лучшие подружки, не так ли? Хотя с таким характером, как у Блейза, никогда не угадаешь. И она тоже хороша. Проигнорировала его встречу. Но на то были причины.

В любом случае, ждать и гадать смысла не было. Нужно действовать.

— Реджина, ко мне только по делу, — бросила Гермиона, проходя мимо коллеги.

— С возвращением, подруга, — усмехнулась Реджина, не скрывая ехидства.

Гермиона сделала вид, что не услышала.

Стоило ей войти в кабинет, как на неё накатила волна отвращения. Её мутило от одного вида этого убогого, тусклого помещения, заваленного бесконечными стопками бумаг. Ещё немного, и она забудет, какого цвета здесь стол, потому что его вечно засыпает новая порция свитков и отчётов. Идиотизм. Просто полнейший идиотизм.

После обеда, собравшись с силами, она направилась в отдел по контролю за магическими артефактами, мысленно молясь, чтобы не наткнуться на Малфоя. Ей нужна была Эмма Флинт, и встреча с Малфоем сейчас была последним, чего ей хотелось.

К счастью, её просьбы были услышаны — белобрысый гад нигде не мелькал.

— Эмма, можно тебя на пару минут?

Флинт подняла голову, приподняла бровь, но жестом пригласила её войти.

— Ого, Грейнджер, ты аж ко мне? Это что-то новенькое.

Гермиона проигнорировала её тон.

— Мне нужна твоя помощь.

— Ну-ну, интересно. И в чём же?

— Завтра суд над Малфоем. Мне нужно, чтобы ты дала показания, что он работает честно, что он… меняется, — она говорила спокойно, но внутри всё сжималось от раздражения.

Флинт прищурилась, словно обдумывая что-то.

— Значит, ты хочешь, чтобы я его поддержала?

— Просто сказала правду, — чётко ответила Гермиона.

Эмма задумчиво постучала ногтями по столу, а потом вдруг улыбнулась.

— Ну, раз уж ты так просишь… Ладно, я согласна.

Так просто?

— Спасибо, — сказала она, уже разворачиваясь к выходу.

Но голос Флинт заставил её остановиться:

— А он знает, что ты так за него бьёшься?

— Это не его дело.

Флинт усмехнулась.

— Ну конечно.

Гермиона не стала отвечать и просто вышла.

— Должок за тобой будет, Драко. — усмехнувшись пробормотала светловолосая девушка.

Весь день она работала, в принципе, как всегда.

Но мысль о Флинт не выходила из головы. Она слишком быстро согласилась. Слишком легко.

Неужели Эмма настолько запала на Малфоя?

Мерлин, запасть на Малфоя — это каким мазохистом надо быть?

Хотя… Флинт, в каком-то смысле, почти такая же, как он.

Вся работа сделана. Практически вся.

— Гермиона, к тебе мистер Забини…

— Впусти его, — сказала она, заранее морально готовясь к разговору.

— Грейнджер, ты жива! — с преувеличенным облегчением воскликнул Забини, переступая порог. — Я уж думал, ты наложила на себя вечный сон после общения с Малфоем.

Гермиона тяжело выдохнула.

— Забини, можешь без шуточек?

— Конечно могу, но зачем? — он беспардонно плюхнулся в кресло напротив, закинул ногу на ногу и обвёл её внимательным взглядом. — Два дня тебя не было. Нехорошо, Грейнджер.

Она закатила глаза.

— Я болела.

— Ага. А теперь правду?

— Это и есть правда.

— Конечно, конечно, — он кивнул с таким видом, будто соглашался лишь ради приличия. — Случайно не знаешь, почему Малфой ещё более невозможный, чем обычно?

Гермиона чуть напряглась, но сделала вид, что вопрос её не касается.

— А с чего ты взял, что я должна знать?

— Ну, ты ведь тоже ходишь с лицом, будто вчера побывала на похоронах, — ухмыльнулся он. — Совпадение? Не думаю.

— Забини, у тебя вообще какая-то конкретная цель визита есть?

— Конечно. Я человек деловой, — кивнул он. — Мне нужны гарантии, что ты завтра не развернёшься у дверей Визенгамота.

Гермиона прищурилась.

— И с чего вдруг тебя это так волнует?

— О, меня не волнует, — весело отозвался Забини. — Но есть один бледный, высокомерный аристократ, который, кажется, немного потерялся в пространстве.

Она отвела взгляд, понимая, что это именно то, чего не хотела слышать.

— Если он что-то натворил, это его проблемы.

— О, он-то, конечно, мудак, но ты ведь не хочешь, чтобы тебя записали в список "Грейнджер делает что-то в полсилы"? — его улыбка была лукавой, но в голосе звучал скрытый намёк.

Гермиона стиснула зубы.

— Я приду на суд.

Забини довольно хлопнул в ладони.

— Вот это настрой! Может, тогда и Малфоя заодно приведём в чувство? А то, боюсь, он скоро начнёт писать трагические сонеты о тщетности бытия.

Она хмыкнула, но промолчала.

Забини встал и лениво потянулся.

— Ладно, Грейнджер, с тобой приятно иметь дело. В отличие от некоторых.

— Ты с ним поссорился?

— О, я бы сказал, что между нами случился культурный обмен мнениями. В основном на тему того, какой он тупой осёл.

Гермиона подняла бровь.

— Не могу сказать, что удивлена.

— И правильно делаешь, —ухмыльнулся он.

— Кстати, я договорилась с Флинт.

Блейз застыл на секунду.

— С кем?

— С Эммой Флинт, — пояснила она. — Она даст показания.

Забини задумчиво нахмурился, явно пытаясь вспомнить, о ком идёт речь.

— Подожди… Это та самая Флинт? Которую я очаровал ради нашего плана?

Гермиона кивнула.

— Именно.

Он фыркнул, качая головой.

— Ну, тут без вариантов. Малфой ей явно нравится.

— Я тоже так думаю, — пробормотала Гермиона.

— Значит, она будет за него топить, чтобы потом пристать к нему ещё сильнее, — заключил Забини.

— Ну, нам нужны свидетели, — устало ответила Гермиона.

— Это да. — Блейз ухмыльнулся. — Уже представляю лицо Малфоя, — усмехнулся Блейз. — Такой смеси ужаса, раздражения и высокомерного неприятия мир ещё не видел.

Гермиона ничего не ответила, только потерла переносицу.

— Ладно, увидимся завтра, Грейнджер, — Забини направился к двери. — Суд обещает быть интересным.

***

Четыре дня назад я поссорился с Грейнджер.

Четыре дня назад я сказал Грейнджер правду. Она вечно на всех горбатится, потому что удобная. Факт. Но, как оказалось, Грейнджер не любит факты, если они её касаются.

На следующий день в мой кабинет ворвался Забини. С криками, обвинениями, обзываниями. Что, мол, Грейнджер нас кинула, что я всё испортил, что теперь нам пиздец. Орал так, будто я, не знаю, подпалил его фамильный особняк.

А потом, разумеется, хлопнул дверью и ушёл.

Сегодня я увидел Грейнджер в Министерстве. Она выглядела… не очень. Заработавшейся, загнанной, какой-то… не Грейнджер. Интересно, это из-за меня? Хотя, возможно, я просто слишком высокого мнения о себе.

Она меня не видела.

Вообще, какого хрена Забини ошивается в Министерстве?

Тоже мне, нашёлся министр магии. Ходит там, как у себя дома, распиздяй эдакий. Вчера видел, как он что-то бурно обсуждал с той курицей из отдела международного сотрудничества.

Интересно, он вообще работает или просто треплется по кабинетам, изображая важную персону?

Хотя, с его харизмой он легко мог бы выдать себя за какого-нибудь советника министра. И ведь все поверят.

Чёртов Блейз.

Вечно суёт свой нос в чужие дела, делает вид, что его ничто не волнует, а потом устраивает сцены похлеще истеричной аристократки.

Как же он меня заебал.

Но, чёрт возьми, без него как-то пусто.

Вообще, я думал, Блейза хватит на день-два. Ну, покричит, посверкает глазами, поразмахивает руками, а потом успокоится. Но нет, этот придурок дуется до сих пор.

Но, во-первых, я не заставлял Грейнджер никуда не приходить, а этот идиот меня обвинил в этом. Она сама решила. А во-вторых, какого хрена он переживает за неё больше, чем за меня?

У меня завтра, на минуточку, суд.

Визенгамот уже потирает ручки в предвкушении, как меня упакуют в Азкабан. Навсегда.

Грейнджер не придёт.

Блейз, наверное, тоже.

Собственно, Поттер тоже.

Ахуенно.

Ну и хрен с вами.

"Иногда достаточно одного слова, чтобы перевернуть всё. И одного молчания, чтобы всё потерять"