Insensitive

Судебное заседание заканчивается в пять часов вечера. Юнги выходит вслед за своим другом и начальником, но больше начальником, альфой Ким Тэхёном. В руках омеги чёрный кожаный дипломат, галстук на шее лежит ровно, но на голове бардак. Впрочем, внутри все гораздо хуже. Весной, как правило, пробуждается природа, но в Сеуле, в каменных джунглях, немного иначе: город засыпает, просыпается мафия. За неделю Юнги разобрал четыре дела, одно из которых перенесли на следующий месяц - мало доказательств. Омега хотя и варится в дерьме под названием прокуратура всего полтора года, умеет значительно больше многих своих коллег. Благодаря острому уму и смекалке Мин просчитывает шаги наперёд, знает каждого свидетеля и предвидит исход заседания. К тому же у него отменный наставник.

Ким Тэхёну двадцать пять лет. Это высокий, стройный альфа, за спиной которого часто говорят: «Он заключил сделку с самим Дьяволом», поскольку тот никогда не проигрывал дело. У Тэхёна густые, мягкие чёрные, отливающие синевой волосы. Взгляд ледяной и поверхностный в том плане, что мужчина ни на ком не задерживает взора дольше одной секунды. Родом он из порядочной, известной в верхах семьи юристов: папа альфы в прошлом прокурор, а отец судья, поэтому судьба Тэхёна была предопределена с пелёнок. В принципе, альфа своей профессией доволен.

— Юнги, не отставай, - Ким сует руку в карман классических брюк и здоровается с людьми, курящими в сторонке.

Омега ловит шаг старшего и также, с высоко поднятой головой, идёт к парадному входу здания суда.

— Ещё одна победа в копилку, - гордо хмыкает пепельноволосый, посмотрев на ровный профиль Тэхёна. — Теперь мы можем заняться Самуэлем?

— Естественно, дружок, - Тэхён подходит к колонне, показывает ладонью, чтобы шофёр подождал его, а сам закуривает, выпуская дым в серое небо. — Это цель всей моей жизни. Точнее, одна из них.

— Моей тоже, - мрачнеет Мин.

Тэхён переводит задумчивый взгляд на парнишку и тепло усмехается. Многие зовут Кима непробиваемым, и лишь со своим помощником Юнги он более-менее открыт.

— Ты хорошо справляешься для новичка.

— Отчасти это твоя заслуга, босс, - Тэхён шутливо замахивается, но Мин успевает отскочить и широко улыбнуться прокурору на прощание.

Он спускается по ступенькам и спешит на остановку, где ловит такси. Каждый день одно и то же. Юнги порой кажется, словно он проживает день сурка: утром растворимый кофе, затем работа до шести, а в семь он возвращается в квартиру и «ныряет» в отчеты, подготавливая документы на слушания. И этот день сурка у парня длится три года: два как стажёра и полтора как уже полноправного помощника прокурора.

Но насрать на бессонные ночи и подкошенное здоровье. Юнги ни перед чем не остановится, пока не посадит за решетку главное зло всего мира.

Дверь в квартиру открывается, и до ушей пепельноволосого доходит звонкое тявканье. Маленькая беленькая собачка породы гаванский бишон по кличке Гурым, виляя хвостиком, бежит к ногам хозяина, радостно прыгая на задние лапки. Перед такой картиной трудно устоять, потому омега садится на корточки, откладывая пакеты с кормом для песика и сосисками для себя и обнимая Гурыма обеими руками. Собачка тут же принялась лизать нос человека.

— Спокойно, малыш. Я дома.

Он снимает с себя одежду, надевает длинную футболку и чёрные свободные штаны, включает телевизор, как всегда, канал криминалистики, и слушает новости. Бета в синем пиджаке передаёт следующее:

«Взятого под стражу три месяца назад известного террориста и главу японской мафии, Цуками Дзэна, совершившего ряд жестоких преступлений, одним из которых стал терроризм, перевели в исправительную колонию «Дурэбу» до первого судебного заседания, которое состоится двадцать третьего апреля...»

Дальше Юнги не слушает. Он сжимает в руке нож и испепеляет взглядом портрет на экране, желая выколоть смазанные глаза в реальности. Имя Цуками преследовало парня долгие годы, от средней школы по сегодняшний день. Мин как сейчас помнит свои крики, слёзы и осознание того, что папа мёртв. Его папа мёртв.

Его, как и остальных сто тридцать восемь человек, убил Цуками Дзэн, взявший в заложники весь супермаркет, который он после часа неудачных переговоров с властями легко взорвал. Одно нажатие кнопки - сто тридцать восемь отнятых жизней.

В пятнадцать Юнги лишился папы, а в девятнадцать отца: тот спился и изнемог от белой горячки. Во всяком случае, омега отнюдь не остался сиротой. Его воспитывал дядя, и вскоре брошенный юнец превратился в красивого парня, мечтающего вершить правосудие.

Правосудие для Мин Юнги - заплативший по счетам Цуками Дзэн, пятидесятилетний жирный старик со стальным взглядом и родинками на мерзком лице.

— Скоро все закончится, Гурым, - обращается к домашнему питомцу пепельноволосый, глядя в телевизор, — он заплатит за смерть папы. Я клянусь, что доведу дело до конца, а Тэхён мне в этом поможет.

Тогда Юнги ещё не знал, что все только начинается. И крови будет гораздо больше, чем восемь лет назад...

***
Япония, Токио.

В комнате нечем дышать. Дым от итальянских сигар заполнил собой всё пространство. Свет тусклый, к тому же в нем клубится дым.
Альфы важно сидят на коричневой коже, на их пальцах сверкают перстни, обувь натерта до блеска. Сперва их можно перепутать с живыми статуями, однако стоит им моргнуть раз в десять секунд, догадки обращаются в ничто. В ничто обращается и любой, кто позволит себе вольность в их присутствии.

Альфа, сидящий у потушенного камина, играется с серебряной вилкой в руке и задумчиво глядит на герб, висящий на стене. У него белокурые пряди, открытый благородный лоб, челка убрана назад, за счёт чего видны его нахмуренные брови. Он чем-то удручён, и это не есть хорошо. Его острый угол подбородка кажется ещё острее из-за теней, падающих на его оливковое лицо. Чёрный бархатный костюм облегает широкие плечи, одна нога переброшена на вторую. Он сидит так почти весь вечер.

Другой альфа с длинными чёрными волосами, собранными в хвост, выглядит более расслабленно. Он придерживает подбородок ладонью и периодически двигает челюстью, чем показывает признаки жизни. На нем чёрная рубашка, пуговицы ее расстегнуты вплоть до накаченный груди, на которую бордельские омеги обожают класть голову, на шее тонкая цепь из белого золота. Глаза мужчины опасно поблёскивают, но эту опасность не вычислить до самого конца, до свершения казни, потому что альфа непредсказуем.

Вдруг по всему помещению разносится вопль. Вилка, которой игрался мужчина с открытым лбом, впилась прямо в левый глаз одного человека из мафии. Кровь бежит сквозь пальцы, пачкая носок обуви и индийский ковёр, только мужчина не двигается со своего места, достойно принимая смерть.

— Гонцы, приносящие дурные вести, лишаются своей головы, - комментирует действие старшего брата Акира, корейское имя которого - Чонгук.

Альфа падает на колени перед хозяином.

— Мой господин, мне так жаль, - не убирает окровавленную руку с лица, терпит боль, смотря одним глазом в пол.

— Ты разочаровал нас. Твоей задачей было уничтожить документы, всего-то. Но ты, пёс, не справился даже с этим, - рычит сквозь зубы Хосок, отчего в комнате начинает пахнуть порохом.

Когда Чон Хосок злится, его запах вытесняет кислород, отравляя людей.

— Наш отец очень просил убивать тебя медленно, а мы не имеем право противиться слову якудза. Ты станешь закуской для Евы.

Приговор вынесли, альфа в панике и отчаянии бьется головой, умоляет о прощении и ревет, как слабак, чем вызывает большее отвращение у братьев. Чонгук пинает зарёванную физиономию и кивает людям. Те поднимают тяжёлое тело, тащат за высокую дубовую дверь, однако вопли и крики не утихают.

— Мы монстры, - самодовольно усмехается Акира, поднимаясь с кресла, чтобы разлить себе в бокал вино. — Я нарочно не кормил Еву три дня. Надеюсь, она поиграется со своим обедом.

Ева - белая шестифутовая акула, пойманная самим Акирой в Тихом океане, когда тот отдыхал на побережье позапрошлым летом.

— Отец хочет, чтобы мы занялись вопросом его освобождения лично, - Хосок поворачивает голову к брату.

— Я не пачкаюсь, - отвечает спокойно Чонгук.

— Если ты откажешь ему, он отомстит. Тебе известны его изощрённые способы манипуляции. Переступи свою гордость и помоги мне.

— При всем моем уважении, Хосок, я не вмешиваюсь в дела отца. Он пошёл на правительство Кореи и проиграл. Пусть отсидит достойно.

— Ты что, не понимаешь? - всматривается в невозмутимые черты старший, немного раздражаясь из-за безразличия Чона. — Ему светит пожизненное или электрический стул. Он враг человечества!

— В таком случае, ему следовало бы не высовываться, - едко бросает Акира и тут же оказывается припечатанным к стене Хосоком, что грозно испепеляет младшего глазами.

— Прекрати. Мы семья, в семье своим помогают. Помнишь? - Акира демонстративно отворачивается и играет в молчанку, тогда Хосок его тормошит за плечи. — Помнишь?!

— Блять, да! Помню.

— Тогда начнём. Вылет в Корею я назначил на пятницу, покамест мы должны подготовить фальшивые удостоверения личности и пробить информацию об прокурорах, которые пытаются уничтожить отца.

Акира Чон устало вздыхает и закатывает глаза.

— Именно этим мечтают заниматься все двадцати шестилетние альфы - играть в долбанных шпионов.

***
Чонгуку только исполнилось пять лет, когда его отец совершил первое масштабное преступление: на мосту сгорел автобус с двадцатью пятью пассажирами.
Почему-то Цуками Дзэн предпочитает массовые убийства больше мелких делишек. За его плечами отмывание денег, торговля наркотиками и людьми, шантаж, кражи и теракты. Он играет грязно и пачкается. Чонгук в тринадцать для себя железно решил, что пачкаться не станет.

Нет, он вовсе не ангел, и над его головой не светится нимб. Чонгук набивал морды, участвовал в крупных нелегальных сделках, добывал товары на чёрном рынке, но ещё никогда, в отличие от других членов семьи, Чонгук никого не убивал. Лично, своей рукой - нет.

Бывает, Акира подолгу разглядывает себя в зеркале, рыщет взглядом, изучает и в глубине души понимает, однажды все изменится. В нем течёт кровь отца, а значит рано или поздно он свернёт на кривую дорожку, и на руках будет кровь.

Читая новости о своём отце, о его грехах, Чонгук тому аплодировал. Не все могут быть настолько бессовестными сволочами, с такими Чон никогда не был знаком, да и зачем? Кому это нужно, когда сам дьявол - его отец. Он с рождения с ярлыком.

Кто-то рождается с титулом принца, а кто-то с титулом ублюдка. Ублюдкам чувства не присущи.

Однажды, правда, Акире понравился одноклассник, омежка с розовыми волосами. Чонгук даже успел подумать, что влюбился, только омега плюнул ему в лицо за то, кто есть Чонгук. В тот день на сердце альфы появилась первая трещина, он начал жить по закону «не даётся - бери сам». Поэтому следующим вечером изнасилованного розоволосого омегу нашли в одном из клубов Токио. С тех пор Чонгук не просит, он берет без разрешения.

Есть «твари дрожащие», а есть он - сам себе закон, сам себе Бог. Легко стать монстром, если все тебя считают монстром: вскоре привыкаешь к этой сущности.

Акира Чон пафосно выходит из Ламборгини и поправляет длинные волосы за ухо. Он входит в коридор пентхауса, проходит к лифту и поднимается на последний этаж, где вместо стен панорамные окна.

Хосок один. Альфа глядит в планшет, жуёт губу и даже не реагирует на приход младшего. Второй же двигает стул и садится, сложив кисти на спинке, выжидающе прожигая Хо чёрными глазами.

— Нарыл что-нибудь? - торопит брата Акира.

На экране за спиной Хосока появляются фотографии молодого парня, брюнета с красивой внешностью. Чонгук выпрямляется.

— Знакомься. Это Ким Тэхён, прокурор , выдвигающий обвинения против отца. Он искусный боец, нет ни одного проигранного дела, поэтому вот, - в руки Чонгука передают листы в папке, — изучи его хорошенько. Он наша главная цель. Мы под прикрытием вольёмся в его юридическую компанию как прокуроры  по обмену. До первого слушания не так много времени. Надо уничтожить эту образованную суку.

— А это кто? - кивает на монитор Акира, из-за этого Хосоку приходится обернуться.

На экране фотография сидящего в зале суда Мин Юнги. Омега одет с иголочки, на его лице ни тени сомнения, он хладнокровен, держится важно и деловито, чувствуя себя как рыба в воде в юридической сфере. Наверное, это и привлекло в нем Чонгука. Аура. Она необъяснимая и еле уловимая, однако пепельноволосым незнакомцем хочется любоваться, изучать его и пытаться понять. Что такой нежный на вид цветок сакуры делает в зверинце?

— А, этот. Его я тоже пробил. Лови, - бросает зелёную папку, с интересом читает личные данные омеги, — сирота, из родственников только дядя. прокурор он только полтора года, но хвостиком всегда за Ким Тэхёном, значит, не глуп. В деле отца тоже принимает участие, маленькая заноза в заднице...

— Ему двадцать три? Совсем молодой.

— И неопытный, именно поэтому ты будешь действовать через него. Он омега, а значит течёт. Включи в себе Ромео, соблазни и достань информацию, где хранится весь протокол и доказательства на отца.

Альфа дергает уголком рта, закончив рассматривать фотографию Юнги, прикрыв папку и отодвинув её от себя подальше, будто в ней чума.

— Не думаю, что он глуп. Меня раскусят сразу.

— Чувства затмевают рассудок, брат мой, - заговорщически подводит Хосок, поправляя галстук, — завтра вылет, в пять утра мы должны быть в аэропорту. За ночь просмотри эти документы и изучи омегу. Знаю, ты относишься к происходящему скептически, но другого пути нет. Это приказ не нашего отца, а Цуками Дзэна.

На реплику Хосока Акира ничего не отвечает. Он забирает зелёную папку, спускается на лифте в холл и, оказавшись на свежем воздухе, закуривает сигарету, долго затягиваясь. Вновь открывает закладку, смотрит на фотографию маленького формата с изображением пепельноволосого парня и щурится.

— Мин Юнги, - вслух читает Чонгук, сделав ещё одну затяжку, — дебильное имя.

И спускается к Ламборгини, готовясь погрузиться в новую фальшивую жизнь японского прокурора корейского происхождения Акиры Чон.