Зависимость

— Мадлайн, какого чёрта?!

Тяжёлая ладонь ударила по столу, отчего Хоуп подскочил со своего места. Чайная ложка со звоном забегала по стенкам пустой кружки, по исцарапанной поверхности рабочего стола медленно покатилась ручка. Хоуп ошарашенно посмотрел по сторонам и наконец наткнулся взглядом на стоящего перед ним мужчину.

— Прости, Фелицио, я задремал.

— Задремал?! Ты забыл, где ты находишься, Мадлайн? — От испускания воплей округлое лицо Фелицио раскраснелось. На голову ниже Хоупа, Фелицио, тем не менее, выглядел увереннее и мощнее: он раздулся от ярости, как рыба фугу. — Ты здесь работаешь только потому, что я закрываю глаза на твои выходки! Лили принимала твои звонки уже целый час. — Тяжело дыша, шеф поправил ворот пиджака и сжал тонкие синеватые губы. Его веки нервно подергивались. — Когда-нибудь ты меня доведешь, и я наконец тебя уволю.

С пыхтением, Фелицио отступил от рабочего стола и последовал прочь. Хоуп, наконец осознав реальность, с отвращением проводил мужчину взглядом и потер слипающиеся от сна глаза. Он знал, что его ни за что не уволят.

Несмотря на тоску серого офиса, постоянные телефонные звонки и мудака-начальника, Хоуп Мадлайн был даже благодарен тому, что в определенный момент своей жизни он оказался именно здесь. Ему нравились девушки-коллеги, которых было заметное большинство, и горьковатый кофе из автомата на первом этаже рядом с местом для курения. И хотя его работа считалась в обществе достаточно тяжелой и эмоционально напряженной, Хоуп приспособился и научился держать себя в руках, особенно когда в его собственной жизни всё стояло на своих местах. Постоянные телефонные разговоры, окружающие его со всех сторон, расслабляли и давали ощущение приятной важности.

Хоуп взглянул на свою рыженькую соседку за рабочим столом неподалёку и помахал ей рукой. Девушка изящными пальчиками указала на гарнитуру на левом ухе и игриво улыбнулась. Её алый маникюр совсем облупился.

— Всегда рады помочь, спасибо за ваш звонок, хорошего вечера. — Теперь девушка повернулась к Хоупу и сняла наушники с головы. Огненные кудри примялись под дужкой гарнитуры. Её похожие на изумруды глаза сверкали в лучах заходящего солнца. — Прости, я не хотела натравить на тебя сеньора Фелицио. Он захотел посмотреть мой журнал звонков за сегодня и сам всё понял. — Будто подтверждая её слова, раздался напряжённый писк оголодавшего принтера, истратившего всю бумагу.

— Лили, я никогда не сомневался в тебе. Рад, что ты не решила обворожить его так же, как меня, — заулыбался Хоуп и повернулся на стуле к собеседнице. Его мелодичный голос ласково обнимал каждое слово. — Плевать на эту свинью, у меня есть что-то поинтереснее для тебя. Имеются планы на вечер?

— Вообще, планы... были. — Лили замялась, ямочки на щеках исчезли. Взгляд девушки скользнул по расстёгнутым верхним пуговицам его рубашки. — Но к полуночи я вся твоя.

— Договорились, буду ждать тебя у себя. Надеюсь, ты просто готовишь для меня сюрприз, — ухмыльнулся Мадлайн и пожал плечами. Он потёр глубокую морщину между бровями, не отрывая пристального взгляда от девушки. — Только я всё равно провожу тебя, милая. — Он взглянул на часы и вытянул ноги: до конца рабочего дня оставалось пять минут. Обычно Хоуп всегда сбегал с работы пораньше, но в этот раз подумал, что двух выговоров за день было более, чем достаточно. К тому же, он всегда пользовался моментом проводить Лили до дома, хотя это и было достаточно далеко: она прелестно улыбалась, когда была в хорошем настроении, как сейчас. Хоупу не хотелось думать, что её веселило то, как начальник орал на него.

Как раз в этот момент на пожелтевшем от старости и яркого солнца телефоне замигал зелёный огонёк. Хоуп неторопливо натянул на уши гарнитуру, поправил микрофон и щёлкнул кнопкой принятия вызова.

— Добрый вечер, вы позвонили в службу психологической помощи города Реус. Меня зовут Хоуп, расскажите, что у вас случилось. — Он медленно развернул исписанную и чуть смятую тетрадь, лениво переворачивая страницы.

По ту сторону телефона послышались рыдания, прерываемые гудящими потоками ветра. Хоуп сдержал тяжелый вздох. Он привык к тому, как часто телефон разрывался от звонков хихикающих детей, задающих непристойные вопросы, или скучающих старушек, забывающих свой вопрос, как только они получали на него ответ. Этот номер нередко путали с прачечной, полицией, психиатрической лечебницей или библиотекой, но практически никто не смел произнести свою реальную проблему вслух. Хоуп был уверен, что из-за такой испанской гордости служба закроется уже через пару месяцев. Но сейчас всё было по-другому. Желудок болезненно сжался от подступающей тревоги. За годы работы в этом офисе, Хоуп никогда не признавался, что едва ли ему поступал хоть один звонок, от исхода которого зависела человеческая жизнь.

Хоуп старался остановить ворох мыслей, который метался в его голове, чтобы наконец заговорить. Перед глазами всплывали ужасающие картинки. Сегодня на улице штиль, такой ветер может быть только вблизи работающего вентилятора или на большой высоте. Характерного гудения не было слышно, значит, возможно, это крыша. Реус — старый город, здания в нём совсем невысокие, единственный вариант — колокольня приората Сант-Пере. Это совсем недалеко. Хоуп выждал секунду, а затем, приложив палец к одной из ветвистых строчек, медленно и монотонно зачитал:

— Пожалуйста, успокойтесь. Я здесь, чтобы вам помочь. Что у вас случилось? — Его рука потянулась ко второму телефону на столе. Он снял трубку и начал медленно набирать номер экстренной помощи.

— Мне так плохо и страшно, Хоуп.

Мадлайн содрогнулся, услышав собственное имя (он даже забыл, что сам автоматически назвал его в самом начале) и такой тонкий дрожащий женский голос, а этот ужасный протяжный акцент окончательно сбил его с толку. Челюсти сжались, а палец застыл над кнопкой вызова. Хоуп судорожно смотрел сначала на свою тетрадь, затем на телефон. Его трясло от беспомощности, хотелось бросить трубку, взобраться на эту крышу и посмотреть в лицо бедной девочке. Хоуп чувствовал себя связанным. Ему показалось, что кто-то другой заговорил вместо него, ещё и таким твёрдым, ледяным голосом:

— Бояться – это нормально для человека. Все чего-то боятся. Как вас зовут..?

— Это так отвратительно. Почему люди такие? Что со мной может быть не так?! — почти шепчущий голос сорвался на крик. — Я так старалась, я хотела показаться хорошей, я просто пыталась быть нормальным человеком, но почему всё так? Я же ничего не сделала, я не давала намёков или поводов, а он просто...

Хоуп ошарашенно раскрыл рот. Он ловил каждое слово, боясь упустить что-то важное сквозь рыдания, рёв ветра и неправильное произношение половины слов. Может, ему стоит сказать что-то простое, чтобы она точно поняла? Если на той стороне телефона не испанка, она может и этого не понять, тем более в таком состоянии. Хоуп не мог позволить себе попросить говорить отчётливее или перейти на другой язык: его английский тоже не все могли разобрать. Но не молчать же вовсе?

— Боже, зачем я... Простите, простите. Такие глупости, я... я вас не потревожу больше, мне не стоило так делать.

— Сеньора, подождите, я смогу вам помочь, если вы только... — Хоуп было сумел выдавить из себя слова, но в трубке уже раздавались только монотонные гудки. Каждый из них был похож на удар сердца, которое вот-вот остановится. Мадлайн откинулся на спинку компьютерного кресла и поднял глаза к потолку. Его собственное сердце вырывалось из груди, глаза бегали по тусклым лампам на потолке — 35 штук, одна из них опять не горела, а её починили лишь неделю назад. На штукатурке уже появились новые трещины. Тени деревьев за окном дрожали: то ли от ветра, то ли это ему только казалось. Спустя несколько мгновений Хоуп всё же сумел сделать медленный вдох, а затем выдох. Он наконец нажал на кнопку сброса вызова, и гудки прекратились. Горло жгло от невыносимого ощущения собственной беспомощности.

Хоуп стянул с себя гарнитуру и без сил опустил её на стол. Он машинально занёс последний номер телефона в журнал, как и всегда сфотографировал страницу на мобильный и направил шефу. Голова будто пульсировала. Когда Хоуп поднял взгляд в сторону рабочего места Лили, её кресло уже было плотно придвинуто к столу, провода обёрнуты вокруг потрепанных наушников и сложены посередине. Хоуп взглянул на свою тетрадку и поморщился. Лили сбежала. Опять. Он поднялся, схватил свою сумку, песочного цвета фетровую шляпу, уже покрытую пылью от кучи бумаг, и громким длинным шагом пошёл прочь. Сердце всё также колотилось, до боли ударяясь о грудную клетку.

Новая часть города, даже в лучах золотистого заката, выглядела холодно. От завитков старинных зданий отваливались целые куски, колонны выглядели грязными и несуразными. Еще больше их портили вывески крохотных продуктовых магазинчиков, нетронутых ежедневной сиестой. Прямо у дверей сидело несколько облезших котов, прищурив жёлтые глаза.

Выйдя на улицу, Хоуп вдохнул свежего воздуха, но тут же закашлялся от пыли. Руки тряслись, как после тревожной и бессонной ночи. Он второпях достал из кармана зажигалку и пачку сигарет, вытащил перевёрнутую сигарету, поджёг её и затянулся так сильно, что глаза заслезились. Выдохнув клуб коричневого дыма, Хоуп спустя несколько мгновений наконец сумел улыбнуться.

Дрожь начала постепенно проходить, из-за здания соседнего офиса выглянуло солнце. Своими оранжевыми лучами оно осветило узкую улочку, по которой люди бежали по своим делам. Вдалеке слышался детский смех, подгоняемый грохотом самокатов. Хоуп опёрся спиной о стену и снова затянулся. Ветерок пробежал по листьям деревьев и взметнул в воздух брызги фонтана неподалёку. Прохладные капли приятно освежали после дневной испепеляющей жары. Хоуп с радостью бы сейчас искупался, прямо в этой рубашке и неудобных, коротких ему, брюках, не снимая шляпы. Хотя это была его любимая шляпа: с чуть изогнутыми средней длины полями, широкой шёлковой лентой чёрного цвета и небольшим углублением сверху. Она прекрасно спасала от испанской жары и не давала забыть самое лучшее в мире празднование его совершеннолетия. С того времени шляпа совсем не поменяла своего вида.

Белоснежная стена Центра психологической помощи сильно выделялась на фоне старинных зданий в этом районе. Она казалась чужой среди пожелтевших колонн и выкрашенных в яркие цвета стен уличных кафе. Красные, зелёные, синие оконные рамы выглядывали из-за кудрявых капителей, фронтонов и барельефов.

Хоуп простоял бы так целую вечность, если бы не вспомнил, что на вечер у него была назначена встреча. Добраться до места назначения можно было без всяких проблем: дорога заняла около часа, учитывая вальяжную походку Хоупа. Солнце давно скрылось за горизонтом, но Мадлайн не торопился снимать шляпу со своей головы. Заведение находилось в подвале жилого дома и всегда, сколько он помнил, было наполнено людьми, имеющими одинаково сильное желание отдохнуть, развлечься и напиться. И в этот раз свободных столиков тоже не было, а у барной стойки скопилась длинная очередь. Кое-как протолкнувшись вглубь помещения, Хоуп обнаружил за одним из столиков загорелого, крепко сложенного мужчину. Тёмные волосы на его руках прикрывали забитую татуировками кожу.

— А ты чего один, Митос? — вместо приветствия проговорил Хоуп, подсел к своему другу, стянул шляпу с головы и махнул рукой официантке, которая обслуживала соседний столик. — Мы же договаривались посидеть вчетвером.

— Рафаэль и Винс кадрят девчонок во-от за тем столиком, — указал Митос своей огромной, словно медвежьей, ладонью и легко улыбнулся. Хрипловатый голос совершенно не подходил его расслабленному, молодому лицу, хотя в уголках тёмных глаз и скопились мелкие морщинки. — Я подумал, что Каролина не простит мне такой импровизации.

— До сих пор не могу понять, как тебе так с ней повезло, — иронично рассмеялся Хоуп, опёрся локтями о стол и положил подбородок на ладони, пристально глядя в глаза подбежавшей официантке. — Можно мне стакан светлого пива, милая?

— Что-нибудь ещё? — заулыбалась она в свой блокнот.

— Твой номер я возьму немного позже.

Проследив взглядом за убегающей официанткой, Хоуп отметил её широкие бёдра и наконец обратил внимание на Корсо, по-детски скривившего лицо.

— Боже мой, сколько раз я просил не делать это при мне, — простонал Митос и с досадой посмотрел на пустой стакан перед собой. Хоуп только заулыбался ещё шире, пропустив слова мимо ушей. — Я даже забыл заказать себе добавки. Но знаешь, чего я точно не забыл? — Митос снова широко заулыбался. — Меня пригласили на фестиваль El Grec в Барселону через неделю. Ты, наверное помнишь: театр, цирк, танцы и музыка, даже под открытым небом. Нет-нет, я уже вижу вопрос в твоих бесстыжих глазах. Конечно же, я согласился!

— Это же второй год подряд! Поздравляю, дружище, ты им явно понравился. — Губы Хоупа растянулись в улыбке, но он неожиданно ощутил будоражащую дрожь в руках. Сердце в груди тоже начало биться из стороны в сторону и от неравномерности этих ударов кровь начала закипать в жилах. Он подумал, что это всё от гордости, которая возникала в нём при одном взгляде на своего талантливого друга.

— Но, — Митос выразительно поднял указательный палец в воздух и продолжил только после того, как Хоуп посмотрел ему в лицо, — я сказал, что поеду только при условии, что мне предоставят три пригласительных билета и оплатят проживание на четверых.

— Корсо, ты просто душка, — расхохотался Мадлайн и похлопал друга по плечу. Крупная дрожь пробежала по его телу. — Только считать ты так и не научился, да? Рафаэль как обычно запрётся в своей мастерской, поэтому нас всего трое, или..? — Хоуп выразительно взглянул на прошедшую мимо официантку с двумя кружками пива.

— А ты так и не научился думать головой, — на мгновение нахмурился Митос, а затем его брови приподнялись, когда вторая кружка пива оказалась перед ним. Он молча наблюдал, как уже знакомая официантка сунула исписанную салфетку Хоупу в ладонь и, опустив взгляд, исчезла из виду. — Вчера закончился учебный год в Англии, Каролина уже купила билет, прибудет через пару дней в Реус.

— Как быстро летит время, казалось, только год назад она твердила, что никогда не вернётся в этот затхлый городишко, полный самодовольных идиотов. — Хоуп рассмотрел стоящую неподалёку шумную компанию: они были заняты друг другом. После этого он пошарил во внутреннем кармане рубашки и вынул из него сначала одну, а потом и вторую светло-жёлтую таблетку. Секунду пораздумав, Хоуп забросил сразу обе в свой стакан с пивом. Таблетки с шипением упали на дно, растворяясь и оставляя мутный осадок.

— Снова проблемы с Карэн? — протянул Митос после небольшой паузы, всматриваясь в лицо Хоупа. Но тот только уверенно столкнулся с ним взглядом, пытаясь разглядеть зрачки в шоколадного цвета роговице.

— Её зовут Лили.

— Не заставляй меня ещё и запоминать их имена. — Митос шумно вздохнул и сделал глоток из своей кружки, приняв поражение и в этот раз.

— Ай-яй, а с нами даже не поделился.

Хоуп резким движением вжался в спинку диванчика и крепко схватился за кружку. Подняв голову, он расслабился, но так и не разжал пальцы. Хоуп увидел лица Рафаэля и Винсента — они были расплывчатые, но всё такие же давно знакомые.

— Как успехи? — поинтересовался Митос, сделав глоток прохладного пива. Его пальцы ритмично постукивали по стеклу в такт музыке.

— Более-менее стоящей оказалась только одна блондинка, но Винсент первый смог её соблазнить, хотя он знает, что все блондиночки – мои. — Рафаэль с кривой усмешкой закинул тощую руку на плечи своему другу, использовав его, словно подставку. — Ты же одолжишь мне её в качестве обнажённой натуры, верно? Пообещай мне, она слишком хорошенькая!

Винсент отмахнулся и не без усилия сбросил его руку. Он сделал попытку пригладить кудрявые волосы, но даже после этого они всё также торчали во все стороны, как меховая шапка. Хоуп громко раскашлялся, отнимая кружку от губ.

— Вы уже в курсе про фестиваль? — откашлявшись, просипел Хоуп, в то время как Рафаэль занял место справа от него, а Винсент уселся напротив. Мадлайна это даже огорчило, ведь теперь он не мог наблюдать за снующими туда-сюда официантками.

— Надеюсь ты не решишься меня уговаривать поехать, даже у Митоса не вышло, — серьёзно взглянул на него Рафаэль из-под редких светлых бровей и продолжил, не отводя глаз, которые, казалось, вот-вот вывалятся из глазниц. — Мне осталось закончить ещё одну вещь. И хотя вы не цените ничего из того, что я делаю, мои картины стали неплохо продаваться в последнее время. Видимо, не только Винсу нравятся блондиночки, — ухмыльнулся он и бросил острый взгляд на друга. — Прости, Хоуп, но я не готов возвращаться в тот улей, в котором ты работаешь.

— Да откуда ты вообще взял, что мы не ценим тебя, Зазго? Снова ты ноешь без повода, — оскорблённо забормотал Винсент.

— Он гений среди живых, разве ты забыл? — ухмыльнулся Митос и перевёл тёплый взгляд на Рафаэля, который тот тут же поймал. — А гении черпают вдохновение из трагедии. Но запомни, что когда ты пропустишь всё веселье, это будет другого рода трагедия, которую мы тебе ещё много раз припомним.

— Зато я уверен, что и вам, и мне, будет о чём рассказать после этой невероятной поездки. — Рафаэль достал из кармана пачку сигарет и протянул одну сначала Хоупу, затем Винсенту. Каждая из них была помята и непохожа одна на другую. — Тебе не предлагаю, Митос, иди по своему пути исправления в одиночестве.

Когда компания собралась в полном составе, многое поменялось. Сначала веселье шло полным ходом, но к полуночи Митос становился всё более и более хмурым, Рафаэль более и более пьяным, а Винсент переставал соображать и терял способность внятно разговаривать. Хоуп, покачиваясь, иногда вставлял слово в общий диалог, но в остальном молча пялился в свой пустой стакан. Внимательно наблюдал, как на дне растворялась пенка от спиртного, окрашенная в рыжий оттенок.