6
Когда они вошли в гостеприимно распахнутые двери виллы, Керри раскинул руки для объятий, но Луна проскользнула мимо и только бросила через плечо:
— Извините, я очень устала и иду спать, — направляясь к лестнице, она развернулась на ходу. — Какую комнату можно занять?
— Любую, малыха, — растерянно, но с улыбкой ответил Евродин и обернулся к Джонни с вопросом на лице. — Проблемы в раю?
— Она иногда просто невыносима, — сообщил ему Сильверхенд мрачно, тоже проигнорировав возможность обняться и направившись прямиком к бару.
Только, сделав пару глотков пива, Джонни перестал хмуриться. Керри сел на соседний стул и отхлебнул из высокого прозрачного бокала что-то голубоватое, что намешал себе еще до их прихода.
— Чем ты ее так разозлил, дружище?
Джонни всерьез задумался, прежде чем ответить, а потом легко пожал плечами, запрокидывая голову для обильного глотка пива.
— Ты же знаешь, каким я могу быть мудозвоном, — ответил он и снабдил свои слова обаятельной ухмылкой. Керри хмыкнул и кивнул.
— Я тебе так скажу: извинись до того, как она уснет. Мой брак так продержался лет на пять дольше, чем стоило. К утру может быть уже поздно.
Джонни согласно кивнул, но потом глубокомысленно вздохнул.
— Лучше бы ей все-таки уснуть, потому что через час или около того я двину наводить шум с Бестией. Тогда она вообще глаз не сомкнет, а ей нужно, чтобы этот день, наконец, закончился.
— Тогда... Тебе, может, кофе сделать? — недоверчиво покосившись на бутылку пива в его руке, спросил Керри. Джонни тоже уставился на бутылку, как будто только сейчас ее заметил, затем отставил ее на барную стойку и кивнул.
Сделав две чашки американо, Керри поставил одну рядом с Джонни, а сам с наслаждением втянул носом запах из своей.
— Могу я попросить тебя присмотреть за ней, пока не вернусь? Не то, чтобы я верю, что сюда кто-то сунется...
— Ну, Ви же в свое время сунулся. Не ссы, братан, все будет заебитлз, — кивнув несколько раз подряд, уверенно заявил Евродин.
Они просидели так, распивая кофе, какое-то время, потом взгляд Джонни упал на гитару, в отличие от остальной коллекции лежавшую на софе у панорамного окна.
— Пишется что-то сейчас? — кивая на инструмент, спросил он. Керри проследил за его взглядом и неопределенно кивнул.
— Н-да, знаешь... Идет потихоньку. Столько всего сейчас происходит, что как-то поперло прям.
— Я утром Луне показывал... — отставив недопитый кофе, Джонни поднялся и направился к гитаре, потирая руки. — Не знаю пока, что с этим делать, — он устроился на софе полулежа и стал перебирать струны, а потом наиграл мотив, который ему приснился. Повторил несколько раз, каждый раз немного меняя, а потом отложил гитару, неловко кривясь, словно сделал глупость.
— Я помню, как ты с таким же видом наигрывал «Never fade away», когда еще собирал ее. Становишься лирическим героем прямо на глазах, — не пытаясь издеваться, заметил Керри. Джонни фыркнул.
— Ой, да пошел ты нахуй, Кер.
Они оба хмыкнули, зная, что не привыкли говорить по душам. Джонни не нравилось, когда его видели насквозь, особенно, если это было с теми, от кого он этого не ожидал. Но Керри часто такое в нем замечал, просто Сильверхенд стал об этом забывать. Несмотря на колючую реакцию, Евродин не сбился с откровенного настроя и сказал после долгой паузы, когда Джонни снова потерял бдительность:
— Ты хоть на этот раз заметь вовремя, что так влюбился.
— Чего? — ощетинился Джонни, поднимаясь с софы и доставая из заднего кармана джинсов сигареты.
— Ты в прошлый раз так носился по городу, что не заметил, пока не сдох, — то, как утратил краски голос Керри на этих словах, слишком четко обрисовало Джонни, как его смерть отразилась на Евродине. Стало вдруг почти физически тяжело от чувства вины, промелькнули в голове ушедшие в историю новости о попытке суицида, его состояние, когда Джонни с Луной заявились впервые...
— Ой блять, да что ты говоришь? — привычно отбрыкиваясь от любой опасности порефлексировать, фыркнул Сильверхенд, зажимая в зубах одну сигарету, а вторую как бы нехотя протягивая Керри.
— Юли, сколько тебе влезет, Сильверхенд, но ты знаешь, о чем я говорю, — принимая протянутую сигарету, уверенно и спокойно сказал Керри. — Ты сейчас собираешься лезть в пекло, потому что по-другому не умеешь, но не слови пулю. На этот раз она жива и ее это раздавит, — он повертел сигарету в пальцах, глядя на нее.
Джонни сразу понял, что он делится собственным пережитым опытом. Но Керри явно не планировал драматизировать, он скорее даже смутился сам, в какое русло его повернули размышления.
— Хочу сказать... — сделав паузу, продолжил Евродин как-то более собранно. — Она из-за тебя переступила грань, ты не имеешь права сдохнуть после этого, — Джонни поднес ему огонек зажигалки, и Керри воспользовался этим моментом, чтобы, приближая лицо к огню и поджигая сигарету, одарить его многозначительным взглядом с пляшущими в нем огоньками.
— Не собираюсь я сдыхать, — ответил Джонни небрежно уже после пары затяжек.
Долгая пауза, которая этому предшествовала, будто намекала, что он сам не очень уверен в своих словах. Керри словно не слышал его. Он блаженно покуривал, запрокинув голову и закинув ногу на ногу, а потом живенько поднялся со стула и, обойдя друга, сообщил:
— Моя очередь, — с этими словами он плюхнулся на софу, взял гитару и стал набирать мелодии из будущих песен.
Набросков было разумеется больше, чем у Джонни, они были собранее, слаженнее, к некоторым Керри даже добавлял невнятные бессвязные слова, намекая на будущие тексты, которые напевал себе под нос. На какое-то время мир сократился до этой комнаты и этих звуков гитары с мурчанием Евродина. Как будто не было пятидесяти лет, войн с Арасакой, никаких девушек, которых нужно было спасать, просто два музыканта в творческом потоке. А потом позвонила Бестия.
Как бы они ни старались вести себя обыденно, настал этот момент, когда Джонни должен был развернуться и уйти в темноту, оставляя позади неопределенность. Керри очень постарался не придавать особого значения этому моменту, но, когда Джонни протянул ему руку для прощания, сдавил ее чуть сильнее и, притягивая его к себе, хлопнул по спине. Отстранившись, он не выпустил ладонь Джонни из своей, заставив его посмотреть себе в глаза:
— Если помрёшь, я, конечно, рыдать не буду, но зато Луна меня возненавидит. А мне этого не надо. Так что давай, блять, без геройства.
— Не мой стиль, — оскалился Сильверхенд.
Джонни никому бы никогда не признался, но он испытывал настоящий невроз, выходя из дома Керри и оставляя позади кажущийся покой и благополучие. Словно кидал окурок в бензиновую лужу, которая навсегда разделит его с этими тремя месяцами по-настоящему счастливой и безмятежной жизни. Он даже боялся говорить об этом с Луной: признаваться, что он счастлив. Не по-рокерски, и вдруг сглазит? Он, конечно, все-таки тот еще дед. Она бы сейчас посмеялась.
Хотя нет. Сильверхенд осекся, кривя рот и садясь за руль. Она же бесится, что он ее чуть не обрюхатил, ну да, так что, может, и не рассмеялась бы. Вспоминая, как она смотрела на него в машине, потом, как она кричала, Джонни едва не наморщился и не зашипел, как от ожога. Это было слишком сильно похоже на то, за чем он наблюдал со стороны, когда только-только попал в башку Ви. Презрение, осуждение, разочарование. Он ее разочаровал. Он очень злился из-за этого, она до сих пор ни разу так на него не смотрела. Ему нравилось, что вот есть гавно-Ви, а есть Он, почти совершенный мужчина, который всегда знает, как заставить ее рассмеяться и кончить.
Наверное, отчасти поэтому он так по-свински решил свалить, не прощаясь с ней, на случай, если реально что-то пойдет не по плану. Потому что проще сжечь дотла, чем чинить. В этом у них с Луной изначально взгляды расходились. Эта ее инженерская до зубного скрежета бесячая скрупулезность. Доебчивость. А вот, если он все же вернется непобежденным, можно будет не исправлять ничего и поверить, что того разговора, тех ее взглядом не было. Тогда он сможет перекрыть в своей памяти эти инциденты своим «героизмом».
Джонни подъехал к рынку «Цветок сакуры» и припарковал «Койот» позади «Мистраля» Бестии, сидевшей на капоте и ожидавшей его. Он так и не успел выветрить из головы все свои мысли, так что королева фиксеров сразу заметила их на его физиономии:
— Боже, да что успело случиться за пару часов? Ты вообще настроен работать?
— Настроен разъебывать, такое подходит? — ответил он раздраженно. Бестия критически осмотрела его лицо, не ведясь на пафос и грубость.
— Я бы не пошла с тобой в Арасака-тауэр, если бы ты явился таким, — сказала она серьезно.
— Знаю, — все сегодня так и норовили залезть под кожу.
За последние сутки он провел слишком много времени с людьми, знавшими его до «воскрешения», неудобно было удерживаться в своем новом амплуа, которое ему так нравилось. Словно гниль сквозь штукатурку проступала, выдавая его мрачную, искушенную, отравленную суть, которую из новых знакомых, кажется, только Виктор и разглядел.
— Тогда ты сейчас выкинешь из головы весь мусор, который с собой привез, и сосредоточишься, — сухо скомандовала Амендиарес. — Остальные уже на местах, ждут сигнала. Мы начинаем одновременно. Вошли-вышли. Лабораторию сжечь, казино и «Облака» просто разгромить, распугав гостей. Они нас не ждут, но если это дает тебе такой повод расслабиться, то очень зря. Мне нужно, чтобы ты был собран, Джонни.
— Я понял, — буркнул он, затем, выдохнув, вложил в свое лицо всю искренность: — Мы можем работать. Только... Дай, сделаю один звонок, — спохватился он, понимая только теперь, до какой степени на самом деле ссора с Луной отвлекла его от насущных дел.
Бестия махнула рукой, предлагая ему поскорее приступить к задуманному. Джонни набрал нужного абонента и прождал три стандартных гудка, после которых Пласид взял трубку.
— Джон.
— Он согласился на встречу?
— Wi.
То, как просто ответил Пласид, удивило Сильверхенда, потому что он до этого момента не верил до конца, что Итида заинтересуется переговорами. В глубине души он просто собирался разнести что-то, чтобы снять стресс, начав забывать, что это было частью плана, в котором участвовали еще и вудуисты.
— Во сколько?
— Восемь утра.
— Отлично. К этому моменту он уже будет в курсе того, что я сейчас собираюсь сделать.
— Приступай, — у Пласида просто был такой голос и такая манера речи, но Сильверхенду все же резанула по ушам, что вудуист будто бы отдал ему приказ. Как обычно, не прощаясь, креолец отключился.
Они с Бестией доехали до мегабашни H8 на «Койоте», запарковались и не торопясь преодолели оставшееся расстояние от машины до лифта внутри здания. Уже, поднимаясь на нужный этаж, Бестия сделала пару ключевых звонков.
— Уэйланд, мы уже в лифте, вы можете начинать, — пауза, новый абонент. — Габи, вперед. Я хочу, чтобы ты камня на камне не оставила.
Чувствуя, как по венам вместе с кровью начинают гонять азарт и мандраж, Джонни перемялся с ноги на ногу. Еще подъезжая к мегабашне, они договорились, что не будут привлекать внимание, пока не окажутся внутри. Этот подход предполагал, что ты выхватываешь пушку наскоро уже в окружении неизвестного количества врагов, а не вылетаешь полностью готовый из кабины лифта. Закончив второй вызов, Бестия снова прошила его сканирующим взглядом.
— А ты уже всерьез начал верить, что будешь жить вечно? — хмыкнула она. Почему-то на этот раз Сильверхенд испытал тепло к ней за ее внимательность.
— Очень сложно было не поверить хотя бы чуточку, — сказал он, улыбаясь. — Много ты знаешь таких, как я? — хоть она и понимала, что он говорит про свое чудесное «возвращение», королева фиксеров все же ответила не совсем на этот вопрос:
— Нет, Джонни. Ты один такой, — в ее ответе был гремучий коктейль из очень старой тоски, улегшегося глубоко на дно раздражения и свеженькой, сочиненной специально под этот ответ иронии.
Они вошли в холл «Облаков», где их встретила Чери — Джонни запомнил девчонку, пока наблюдал, как сюда ходил Ви, ища куклу, заказавшую кражу чипа. Девушка повела себя, как и полагалось администратору в борделе: сделала вид, что рада им, но видит обоих впервые. Джонни прошел к стойке ресепшн первым и подключился к предложенному порту, после чего Бестия оглушила Чери электромагнитным выстрелом в тот самый момент, когда девчонка отвлеклась на сканирование.
— Ммм, Джонни, — протянула Бестия со свойственным ей аппетитом, когда подошла к рабочему компу администратора «Облаков». — У тебя тут целых два совпадения, — проговорила она, явно будучи в восторге получить шанс завладеть этой информацией. — Напомни, ты все-таки трахнул Керри? Тогда или сейчас?
— Нет и нет, — закатывая глаза, Джонни выдернул шнур из запястья. — Я просто секс-бомба, странно, что мне выпали не вообще все местные куклы.
Она закатила глаза и хохотнула в ответ на это заявление, а потом стала шерстить камеры заведения, считая охрану. Получив необходимую информацию, Бестия взломала видеокамеры и вернула трансляцию на сутки назад.
— Такой же аншлаг, как сегодня, но без нас, — подметила она то ли для себя, то ли для Сильверхенда.
Джонни дождался, пока его напарница будет готова, и, скинув с плеча ремень, удобно усадил в руках дробовик, направляясь мимо стойки ресепшн и камер для хранения оружия вглубь клуба. Первое движение, которое засекла оптика рокера, оказалось клиенткой, только что шагнувшей в кабинку справа от входа. Если бы она обернулась на звук шагов, то непременно завизжала бы сиреной при виде дробовика в его руках. Считай, пронесло. Аншлаг аншлагом, но коридоры между кабинками оказались пусты и на первый взгляд, и после одного и второго поворота в этом лабиринте. Наконец, когда Джонни вывернул направо в третий раз, ему на глаза попался охранник, мявшийся на входе в коридор. Тип успел среагировать и дернулся, но Джонни был быстрее и с грохотом разнес ему грудную клетку одним выстрелом. Позади тут же послышались вскрики, потом топот ног, что-то рассыпалось вдребезги. Бестия шла позади Джонни и повернулась к нему боком, чтобы в поле зрения попадало пространство за его спиной. Сильверхенд же продолжал уверенно двигаться вперед, мелкими перебежками от одного ближайшего укрытия до другого. Пока никто не шел за ними — скорее разбегались после первого выстрела. Для усиления полученного эффекта Джонни пару раз пальнул в стороны, снося мебель и покрытия со стен и слыша новые, еще более отдаленные крики позади. Затем впереди он в какой-то момент услышал характерный рваные крики-команды на японском и дал себе мгновение сделать медитативный выдох перед адреналиновым передозом. Пройдя сужающийся проход, они оказались во второй части этого этажа: еще коридор с кабинками для приватов, будуар с голографической шлюхой, которая единственная не переживала из-за выстрелов, продолжая вертеть задом перед пустым диваном, и лестница в противоположном конце коридора — второй этаж с вип-зоной, куда тоже хорошо было бы наведаться.
Стоило Джонни показаться из коридора, как в разные углы, словно тараканы, разбежались трое или четверо ребят, только что обсуждавших по-японски, что за выстрелы они слышали
— Коничива, блять, — рявкнул Джонни, стреляя в угол, за которым скрылся самый медленный.
Не попал, но штукатурку разъебал феерически и снова нашумел — в ближайшей кабинке послышался девичий вскрик. В ответ на его выстрел из-за другого угла последовала ответка в виде очереди от штурмовой винтовки. Бестия, которая в этот момент заняла второй угол коридора, получила обзор получше на счастливчика с винтовкой, так что она быстро успокоила его парой выстрелов навскидку. В этот момент с ее стороны Джонни краем глаза уловил движение — полшага вперед, и она оказалась бы под прицелом того парня, которому Джонни чуть не подпалил зад. Нацелившись на него, Джонни успел увидеть ошалевшее выражение лица Бестии, которая поднырнула ему под руку в последний момент, чтобы в нее не прилетело дробью.
Третий затих где-то в дальнем конце этажа, так что у Сильверхенда была секунда, чтобы перезарядиться и подшутить над бывшей, которая по инерции присела на колено рядом с ним:
— Прости, но мой хуй занят.
— Пошел ты, Джонни, — косясь на его ширинку на уровне своего лица, фыркнула Бестия. — И только попробуй еще раз наставить на меня дробовик.
— Что будет? — закатывая глаза и откровенно ребячась, спросил он.
— Кастрирую. Хуй станет общественным, — подумав, ответила Амендиарес, проскальзывая к ближайшей стене и выглядывая за угол.
— В «Посмертии» выставишь, как экспонат? — самодовольно уточнил Джонни. — Понадобится бутыль побольше.
К этому комментарию Бестия ответа придумать не успела, потому что прямо на нее из-за угла выскочил Коготь с танто — сразу стало ясно, почему он до последнего не вылезал из укрытия. Она успела среагировать, отскочив и выстрелив ему в плечо, но это было скорее удачей, так что и выстрел оказался не смертельный. Оставалось только догадываться, какое лицо она скорчила, когда пришлось снова упасть перед Джонни на колени и перекатиться подальше, пока он прикладом дал Когтю в ебыч, перекрыл стволом удар кинжала, а потом задорно вмазал ему в челюсть с кулака, раздирая кожу на костяшках об его зубы и вырубая противника. Теперь путь к вип-зоне был чист.
Прежде, чем они преодолели последний лестничный пролет, разделявший их со следующим этажом, Джонни глянул на Бестию:
— Сколько насчитала?
— Шестеро в зале, четверо в технических помещениях.
Джонни кивнул, проверил дробовик и пистолет, опустил последний обратно в кобуру на ремне и стал подниматься по лестнице на полусогнутых ногах. Дробовик закономерно перепугал не только первый этаж борделя, но и был слышен на втором, там что здесь их уже ждали, и Сильверхенд был к этому готов. Он прыжком преодолел последние три ступени, врезаясь плечом в стену под градом пуль. Бестия оставалась ниже уровня обстрела, и они с Джонни даже переглянулись, когда он достиг своего укрытия. Если одному стрелку рокер стал недоступен, то другой только что обнаружил его в своем поле зрения, но не успел выстрелить первым — Джонни уложил его, едва целясь — малое расстояние и большой радиус дроби сыграли на руку.
Это быстро внесло смуту в сосредоточенных секунду назад охранников, чем Бестия успешно воспользовалась, поднявшись следом за Джонни и сняв того парня, что едва не попал в ее напарника. Нужно было удержать преимущество, так что, не сговариваясь, они кинулись в разные стороны за ближайшие укрытия, тем самым рассредоточив внимание Когтей и успешно реализуя одновременно с этим цель навести бардак в клубе — преследуя их очередями, Когти и сами успешно разносили стены, торговые автоматы и предметы интерьера. Джонни в процессе уворота от пуль снял еще одного, и Бестия — тоже. Теперь в зале оставалось двое, если из технических кабинетов не подтянулась подмога. Вип-клиентов видно не было — видимо, успели вывести, когда внизу послышалась стрельба.
Оставшиеся двое попытались сделать с нападавшими то же, что провернули они, но Бестия сняла одного, не двигаясь с места, пока второй попытался снять ее. Джонни был достаточно близко, чтобы инстинктивно прикрыть ее, выступив вперед и закрывшись левой рукой. Только вот он забыл, что у него было новое тело, у которого обе руки пока что были органическими. Так что пуля вошла четко в бицепс, оглушая Джонни болью. Он свалился на пол, не замечая, как Амендиарес убирает последнего охранника из шести ожидаемых.
— Ты что такое творишь, мать твою?! — рявкнула она, перезаряжая пистолет и нервно оглядываясь по сторонам.
— Я... Я замечтался, — с усилием выдавливая ухмылку, простонал сквозь стиснутые зубы Сильверхенд, зажимая рукой рану и катаясь по полу.
— Мы закончили, — зашипела Бестия, хватая его за локоть и помогая встать.
— Тех. коридор, — напомнил Джонни, слабо упираясь.
— Тебе бы сейчас о себе подумать, «герой», — выталкивая его в сторону лестницы, рявкнула королева фиксеров.
Они спустились обратно на первый этаж и прошли опустевший коридор без сопротивления. На выходе Чери встретила их в сознании, с выставленными вперед руками. Оружия при ней не было, так что, пока Джонни двигался к выходу, цепляя углы и дверные косяки, Бестия держала девчонку на мушке, но оставила ее в живых, на прощание послав воздушный поцелуй.
До лифта они добрались, на удивление, тоже без препятствий, а вот на выходе, чтобы добраться до «Койота» пришлось еще немного пострелять. И все же, наконец, они оказались в машине, и Джонни вдавил педаль газа в пол, разворачивая машину с визгом шин и клубами дыма.
— Ты мог погибнуть, — сообщила Бестия так, словно это было чем-то неочевидным. Она уже дернула бардачок и копалась в нем в поисках чего-то полезного.
— Спасал подругу, — хмыкнул он в перерывах между тем, как морщился от боли.
Наконец, Бестия нашла инжектор и, бегло осмотрев его, развернулась на своем сиденье лицом к водителю и воткнула в его правое плечо инжектор с таким остервенением, словно хотела бы вместо этого всадить в него нож за неосмотрительность. Сильверхенд был готов к такому выпаду с ее стороны, так что стойко выдержал это телесное наказание и даже не потерял управление над машиной в процессе. Он задержал дыхание на мгновение, а потом заметно расслабился, очевидно, испытав на себе эффект лекарства.
— Тебе нужно к риперу, — не давая ему насладиться моментом, сказала Бестия, бросая использованный инжектор в бардачок и захлопывая его. Она все еще сидела к нему лицом, как пару часов назад Луна, и он готов был поклясться, что она могла бы и накинуться, если ей не понравится ответ.
— Ты драматизируешь, — дернув головой, легко бросил Джонни — ему явно стало проще пренебрегать этой ситуацией после первой помощи.
— Ты забылся! — воскликнула Амендиарес, пытаясь воззвать к его здравомыслию. — Ты ведь подумал, что выстрел отрекошетит? — не унималась она, пытаясь заглянуть ему в лицо и поймать взгляд, но Джонни упорно вцепился глазами в дорогу впереди.
— ДА! — вдруг резко рявкнул Сильверхенд. — Да, и что? — он, наконец, метнул в нее разъяренный взгляд. — Ты жива. Я жив. К чему этот разговор?
— В прошлый раз ты умер, ты помнишь? — тише ответила Бестия, вдруг словно обмякнув. Она отвернулась обратно, вжавшись спиной в свое сиденье. Джонни осекся.
— В этот раз все кончилось иначе. И хорошо, так? — он попытался добавить голосу оживленности.
— Я зарекалась ходить с тобой на дело еще до двадцать третьего, — горько отозвалась она, глядя в окно.
— Но пошла ведь, — самодовольно подметил Джонни.
— Это было одним из глупейших решений, которые я принимала. До сих пор не понимаю, как я могла так рисковать.
— Живем один раз, — весело ляпнул Джонни, выворачивая мимо Чпок-стрит.
— Ты хоть раз думал, каково может быть тем, кого ты оставишь, если обнулишься? — зло фыркнула Бестия. Вопрос был риторическим, но Джонни воспринял его иначе, потому что уже встретил его в разговоре с Керри. И все же он не был готов откровенничать об этом.
— Ну, скучали бы по нам в «Посмертии», там ведь целая индустрия по этому поводу, — хмыкнул он. — Ты кстати уже придумала рецепт для своего коктейля?
— Это плохая примета, — абсолютно серьезно сообщила королева «Посмертия». — И моему сыну этот коктейль был бы небось поперек глотки.
То, как просто она вдруг вкинула этот факт, ошарашило Джонни. Они затормозили у «Цветка сакуры», впереди все еще терпеливо дожидался хозяйку «Мистраль», но для него это все сейчас стало второстепенно.
— Сын?! — возопил Джонни.
— Что?! — возмутилась его реакции Бестия.
— Он от меня?
— Гос-с-спади, нет, конечно, — закатила глаза Амендиарес.
— У тебя есть сын? — не переставал удивляться Сильверхенд. Они должны были сейчас как можно скорее разъехаться, пока тачку не облепили тигриные мотоциклы, но их обоих это вдруг перестало беспокоить.
— Да, Джонни, у меня есть сын. Ты знаешь, сколько мне лет? — ехидно ответила Бестия, снова разворачиваясь в его сторону на пассажирском сиденье, чтобы лицезреть его охуевшее лицо.
— Черт, такое можно было бы рассказать и раньше, — возмутился он, вцепившись в руль, как в спасательный круг.
— Почему тебя это вдруг так обескуражило? — почти не скрывая, как ее это позабавило, поинтересовалась Бестия.
— Не знаю, — растерялся Джонни. Бестия дала ему минутку подумать, бегло оглядывая доступное для обзора пространство на предмет подозрительной суеты. К моменту, когда она снова посмотрела на него, Джонни заговорил: — Подозрительно много разговоров о детях вокруг меня за один вечер.
— Она что, еще и беременна от тебя?! Ты поэтому приехал не в себе? — воскликнула Амендиарес, слегка наклоняя голову, чтобы получше видеть его физиономию.
— Да нет... — отмахнулся Сильверхенд. — Но я на секунду так подумал, и ее это взбесило, — после паузы признался он. — Я тебе этого не говорил, — добавил Джонни, погрозив Бестии пальцем. Она хохотнула, глядя на его угрожающий палец, и положила руку на ручку пассажирской двери.
— Ты неисправим, — сообщила королева «Посмертия» и открыла дверь, чтобы выйти. — Будь на связи, — вместо прощания сказала она и вышла из машины.