14
Как только мы с Чонгуком покидаем здание аэропорта и оказываемся на улице, синхронно натягиваем солнечные очки, пряча глаза от палящего солнца.
У меня с собой нет багажа, только сумочка. Я планирую устроить масштабный шопинг, обновить гардероб и нахожусь в приятном предвкушении.
У Чонгука же в руках небольшая сумка. Мы бок о бок двигаемся вперёд к проезжей части и останавливаемся у обочины.
Я оглядываюсь в поисках нашего трансфера, но натыкаюсь взглядом на идущих прямо на нас парней.
Задерживаю на них взгляд, удивляюсь, от того, что эти троя смотрят на Чонгука и улыбаются так, словно узнают.
Настораживаюсь, вполне возможно, что мне кажется, народу много, все снуют туда-сюда, туристы закрывают мне обзор и я отвлекаюсь.
- Чонгук, - слышу как кто-то произносит имя моего спутника.
«Значит мне не показалось» - пронзает мысль.
Чонгук резко поворачивает голову в сторону. Его лицо меняется, широкая улыбка узнавания расползается на его губах. Он выпускает из рук дорожную сумку и бросается на встречу парню.
Они начинают шумно смеяться, обнимают друг друга, похлопывая по спине. Двое других настигают их и присоединяются. Мужчины шумно приветствуют друг друга. Я наблюдаю за ними в недоумении. Не понимаю, что происходит? Кто эти парни?
- Как вы узнали? - спрашивает Чонгук, всё ещё улыбаясь и рассматривая их.
Я зависаю от того, как он преобразился. Последние несколько недель Чонгук больше напоминал робота, не помню, когда я видела такую радостную улыбку на его лице, и видела ли вообще? Он всегда так сдержан в проявлении своих чувств. Самые яркие эмоции, что он демонстрировал мне - это злость, гнев, ненависть.
- Тетя Мелисса сдала тебя с потрохами, - отвечает самый высокий из парней, - Она сообщила Тураи, что вы прилетаете в Дубай на конференцию.
- Никогда больше не сообщу этой женщине о своих поездках, - цедит Чонгук, но его лицо при этом по прежнему светится от радости встречи.
Они продолжают расспрашивать друг друга о разном. Не обращают на меня внимания, пользуясь этим я бегло изучаю парней. Отмечаю, что они довольно высокие, загорелые, хорошо сложены. Нахожу в их лицах знакомые черты лица Чонгука, из чего делаю вывод, что они приходятся ему родственниками.
- Донвон тоже знает?- спрашивает Чонгук, его голос и интонация меняется, возвращая моё внимание к беседе.
- Знаю! - тут же раздаётся стеклянный трясущийся голос.
Парни расступаются в сторону и из-за их спины появляется худощавый старичок. Опираясь на расписную металлом трость, проходит вперёд. Его лицо суровое, седые лохматые брови опасно сдвинуты. Мужчина не сводит взгляда с Чонгука. По возрасту он годится ему в дедушки или даже прадедушки.
Мужчина следует вперёд, останавливается прямо перед Чонгуком. Чон стягивает солнечные очки с глаз. Я следую его примеру и повторяю то же самое действие со своими очками.
- Удосужился приехать наконец-то! - обвиняющим тоном произносит он, - Вижу, что и яблоко раздора с собой привёз.
Он переводит взгляд за спину Чонгука. Смотрит прямо на меня. Оценивает. Морщится, кажется я не прихожусь ему по душе.
«Яблоко раздора?» - повторяю про себя.
Он что это про меня? Хотя с чего бы? Впервые вижу этих людей. Даже не знала об их существовании, разве могу я быть «яблоком раздора»?
Чувствую пристальное внимание мужчин. Чонгук разворачивается и так же устремляет на меня взгляд, словно только вспоминает обо мне.
- Твоя жена? - голос пожилого мужчины звучит прерывисто, но в то же время непоколебимо твёрдо.
- Да! - короткий ответ Чонгука звучит объёмно и безапелляционно, - Лалиса Чон, моя жена!
Он подходит ко мне и бесцеремонно хватает меня за руку. Сцепляет наши пальцы. Я чувствую как он напряжён и меня это начинает пугать.
Мысли о том, что происходит, кто эти люди, почему Чонгук так агрессивно отвечает на вопрос старика обо мне, кромсают мозг. Мы летели в Дубай по работе, и то, чем всё обернулось не поддается объяснению.
Мне становится неуютно под пристальными взглядами. Благо от парней не исходит неприязни, как от мужчины старше. Воздух вокруг нас становится плотнее.
Чонгук продолжает сдавливать мою ладонь в своей. Мне становится больно, он смотрит на мужчину предупреждающим взглядом, не контролирует силу своего захвата. Я начинаю поглаживать его кожу подушечками пальцев, стараюсь как-то успокоить. Передвигаюсь ближе к нему.
Он отрывается от мужчины, обращает на меня своё внимание, разжимает руку, расслабив захват. Выражает взглядом сожаление.
- Что ж , - раздаётся вновь голос седовласого старика, - Тогда нужно представить её семье!
- Мы приехали не за этим, дедушка, - возражает Чонгук, - Мы тут по рабочим вопросам, поедем в отель.
Мужчина поджимает губы, щурит глаза, точно так же как Чонгук. Он громко ударяет тростью по земле, железный наконечник издает противный скрип.
- Не возражать! Щенок! Совсем от рук отбился! Все ждут вашего приезда! Хватит, ты и так долго заставил нас ждать! Поехали!
Он разворачивается, прихрамывая, подходит к обочине, куда тут же подъезжает серебристый мерседес минивэн. Мужчина усаживается в салон и гордо приподняв вверх подбородок, смотрит перед собой. Кажется, он не сомневается в том, что его приказ будет выполнен.
- Гук, там все ждут, - говорит один из парней, почесывая голову и взирая на Чонгука.
- Не дури, поехали, - подхватывает с асфальта сумку Чонгука второй.
- Донвон лично за тобой приехал, такой чести ещё никто не удостаивался. Чонгук, он смирился и жаждет примирения, - говорит, похлопывая его по плечу, третий.
Его слова подтверждают мою догадку о том, что Чонгук в ссоре с мужчиной.
- Лалиса, пойдёмте, - рядом со мной врастает один из ребят, - Я - Хосок, те двое идиотов - Чимин и Тэхен. Мы двоюродные братья Чонгука.
- Моё имя уже вам известно, - лепечу в ответ.
Встречаюсь с задумчивым взглядом Чонгука, прежде чем он одобрительно кивает головой и произносит в слух своё согласие, я читаю это в его глазах.
Мы все движемся в сторону машины. Мужчины пропускают меня вперёд. Я захожу в просторный салон, шесть сидений расположены напротив друг друга. Я сажусь к окну, и подальше от мужчины, вне зоны доступа его взгляда. Следом за мной, на соседнее кресло садится Хосок. Чонгук садится напротив дедушки.
- Гук, Тураи в твою честь столько напекла, что нам месяц питаться ими придется, - Говорит Хосок, когда автомобиль трогается с места.
- Пока у всех нас попа не слипнется, - подхватывает парень с именем Чимин, он самый смазливый и выглядит младше всех по возрасту.
Все трое парней начинают громко смеяться над шуткой.
Чонгук держит лицо, не разделяя веселья ребят. Он смотрит на мужчину напротив. Я не решаюсь заглянуть в лицо грозного старика, но ничуть не сомневаюсь, что тот сверлит Чонгука взглядом в ответ.
- Твоя мать сообщила, что обручила Юну, парень достойный? - раздаётся голос старика.
- Не плохой, - отвечает Чонгук в своей манере.
Я с интересом наблюдаю за ними. Интересно, что такого между ними произошло?
- Не плохой...- фыркает старик, - А должен быть безупречным! - сопровождает свои слова ударом трости, - Ты что же это не разузнал всё про того, за кого сестру отдаёшь?!
- Не я её отдаю, дедушка, - спокойно произносит Чонгук, - Она сама его выбрала и выходит за него замуж. Это обычное дело.
- Знаем мы, к чему такие самостоятельные выборы приводят, - вновь недовольствует мужчина, - Твоя мать тоже сама выбрала отца твоего, проходимца.
Глаза Чонгука сужаются, в нём вспыхивает злость. Он плотно сжимает челюсти.
- Деда, ты бы осторожнее со словами, - встревает в разговор Хосок, - Мы еле уговорили его ехать с нами, сам будешь отчитываться перед Тураи, если приедем без них.
- Да-да, мы бабушке всё расскажем, - пугает Чимин.
Старик поворачивает голову, мажет взглядом по Хосоку, цепляя и меня заодно. Поджимает губы, сжимает трость в руках, потом бросает:
- Щенки неблагодарные.
- Если приедем без Чонгука и Лалисы, то Тураи тебя снова на веранде спать заставит.
Дед Чонгука приподнимает трость, замахивается и бьет наконечником Тэхена по колену. Тот возмущенно аукает.
Парни начинают смеяться, даже Чонгук присоединяется к ним.
Смотря на внуков, лицо мужчины смягчается, глазах вспыхивают смешинки. Его вид преображается из сурового и серьезного старика в добряка, который подавляет в себе смех.
- Твоя бабка изгнала меня из спальни на несколько месяцев - говорит он Чонгуку, - После нашего с тобой недопонимания.
- Недопонимание, дед? Ты это теперь так называешь? - с издёвкой спрашивает Хосок, и тут же загибается от удара, который получает тростью в живот, - Аааа, больно!
- Слабак! - не остаётся в долгу старик.
Чем вызывает новый хохот у ребят. Мне передается общая атмосфера веселья. Настроение меняется, если в начале встречи я была настроена скептически к родственникам Чонгука, то сейчас расслабляюсь и с удовольствием наблюдаю за ними.
Пока мы едем они всё время беседуют, подшучивают и смеются. Дед расспрашивает Чонгука о компании, о том как он справляется.
Затем о матери и сестре. Я понятия не имела, что семья матери Чонгука, проживает в Эмиратах.
Через пол часа мы заезжаем в закрытый частный сектор, проезжаем виллы, выстроенные в ряд, с идентичным проектом и облицовкой.
Через пару минут автомобиль заезжает в ворота одной из вилл. Как только тормозит, мы выходим из машины.
Я оглядываюсь вокруг. Этот дом отличается от других, другой проект. Он кажется огромным хоть и одноэтажный. Территория вокруг него обширная.
- Эй, народ, мы приехали, - прикрикивает Тэхен.
Спустя пару минут к нам на встречу один за другим выходит огромное количество людей. Все радостно восклицают. Из их уст слышится имя Чонгука. Я бегло осматриваю толпу, женщины разного возраста, молодые девушки, мужчины и множество детей взирают на нас.
Дедушка Чонгука идёт вперёд, опираясь на трость и они расступаются.
Как только он отходит на достаточное расстояние, толпа, состоящая из тридцати человек, не меньше, рвётся к Чонгуку и начинают приветствовать его теплыми объятиями и рукопожатиями.
Чонгук выглядит радостным не меньше, чем они. Он уделяет каждому внимание, произносит их имена. Задает встречные вопросы. Градус моего удивления стремительно летит вверх.
Дети, что немного постарше бросаются на шею Чонгуку. Он так же восторженно их приветствует. Самых маленьких берёт на руки, целует.
Про меня тоже не забывают, вежливо здороваются, приветливо улыбаются. А некоторые из них называют меня по имени и ведут себя так, словно мы близко знакомы. Одна из девушек, даже бросается обнимать меня.
- Привет, я Айя, Чонгук мой дядя, - говорит она, смеясь.
- Привет, я Лалиса, Чонгук мой муж, - вторю ей и мы начинаем смеяться.
Большинство женщин, что приветствуют нас, одеты очень скромно, а более молодые девушки одеты скромно, но со вкусом. Рассматривая их, мне становится не комфортно от своего вида. Я в короткой юбке, в длинном оверсайз пиджаке, короткий топ, от чего я чувствую себя в сравнении с ними обнажённой.
Мы не спеша, вместе со всеми, направляемся в сторону дома в восточном стиле. Мой взгляд встречается с пожилой женщиной пышного телосложения, которая выходит из виллы и направляется к нам. Я сразу понимаю, что это та самая Тураи - бабушка Чонгука.
Она изучает меня. Заметив мой встречный взгляд, на её лице расцветает подбадривающая улыбка.
Когда женщина настигает нас, Чонгук, который увлечённо беседует с усатым мужчиной, не замечает её.
На плече Тураи висит кухонное полотенце, она стягивает его и начинает бить им Чонгука, обращая на себя внимание.
- Бабушка, - он смеется, хочет обнять её, но женщина не позволяет, она продолжает непрестанно хлестать его полотенцем.
Чонгук отступает, смеясь, уклоняется от ударов.
Я вспыхиваю от восторга. И с маниакальным удовольствием слежу за тем, как она бьёт его. Удары приходятся по его груди, ногам, рукам. Он отходит, уклоняется, но она бодро настигает его, продолжая наносить удары.
Кажется, они с мужем одного поля ягоды, он тоже любит бить внуков.
Чонгук задыхается от смеха и в конец перестает сопротивляться. Он позволяет ей вдоволь похлестать себя.
От смеха слезы выступают на кончиках моих глаз. Я вытираю их. Не помню, когда мне было так весело.
- Тураи, моя любимая бабуля, - протягивает Чонгук, поймав на лету полотенце, притягивает к себе женщину, заключает в объятия.
Только тогда она выпускает из рук полотенце, и оно падает на землю. Я не вижу её лица, она стоит уткнувшись в плечо Чонгуку. Но от того, как трясутся плечи женщины, догадываюсь, что она плачет.
- Как же долго тебя не было, Чонгук, я думала, что умру, так и не увидев тебя.
Моё веселье улетучивается. В сердце начинает щемить. В горле образовывается ком. Я остро ощущаю, как женщина тосковала по нему. Интересно, сколько они не виделись? Как он может быть таким жестоким по отношению ко всем этим людям? Он, что не общался с ними?
Чувствуется, как сильно они любят его и как он значим для них. Как сильно они скучали по нему.
Я всегда считала свою семью большой. Но смотря на всех людей во дворе, понимаю, что они не просто семья, а целый клан.
Чонгук продолжает обнимать бабушку, что-то нашептывает ей. В его глазах читается нежность. Во мне просыпается зависть к женщине, удостоенной такого обращения от него. Отвожу от них взгляд.
Многие из родственников Чонгука разошлись в разные сторону, они снуют по двору, выполняя какую-то работу, я вижу длинный стол под навесом дома. Во главе него восседает дедушка Чонгука. Он следит за женой и внуком со своего места. Женщины то и дело появляются возле стола, приносят закуски и еду.
- Добро пожаловать, дочка.
Оборачиваясь на голос, неожиданно для себя, оказываюсь в тёплых объятиях бабушки Чонгука.
- Спасибо, - шепчу в ответ, обнимаю старушку, поглаживая её по спине.
- Пойдёмте за стол, - говорит она и взяв нас с Чонгуком под руку, ведёт к застолью.
Когда мы подходим, я не сажусь, обращаясь к Тураи говорю:
- Я могу немного освежиться после дороги?
- Конечно, милая, сейчас Айя тебя проводит, - она зазывает к себе девушку, - проводи Лалису в гостевую комнату.
Айя чересчур радостно кивает и приглашает следовать за ней. Мы заходим в дом, минуем просторную гостиную, идём по коридору вдоль множества дверей, заворачиваем несколько раз в разные стороны.
«Не дом, а целый лабиринт» - хмыкаю мысленно.
Айя открывает одну из дверей и впускает меня в комнату. Нас встречает интерьер в восточном стиле, богатый на пестрые краски в дизайне.
- Тебе же в уборную? - спрашивает меня.
У неё приятный тонкий голосок и хрупкая внешность в соответствии с голосом. Лицо украшает тонкий, чуть острый носик, миндальный разрез глаз обременён пушистыми ресницами. Губы пухлые, в форме бантика.
- Да, я не долго, - говорю ей, выпускаю из рук сумочку, ставя её на столик.
Девушка указывает на дверь, я направляюсь к ней.
- Только не уходи без меня, боюсь могу заблудиться, - улыбаюсь ей.
- Я подожду, - воодушевлённо отвечает девушка. Смиренно присаживается на кушетку.
Как только я оказываюсь в ванной комнате, совмещённой с санузлом, смотрю на себя в зеркало. Щёки раскрасневшиеся, глаза блестят, волосы, что я старательно вытягивала, распушились и начинают завиваться у лба от жары и влажности.
Открыв кран, умываюсь холодной водой. Меня распирает от любопытства, что же такого произошло, что Чонгук не приезжал к родными и кажется не общался с ними?
Хочется скорее вернуться назад, возможно мне удастся узнать об этом по ходу беседы. Спустя пару минут, я возвращаюсь в комнату к Айе. Увидев меня, девушка встаёт на ноги, улыбается.
- Ну всё мы можем идти, - хватаю сумку и следую к двери.
Мы выходим с девушкой из комнаты, следуем назад по коридору.
- Вы все живете в этом доме? - спрашиваю её, - все, кто нас встречал?
- Нет, не все, только прадедушка с прабабушкой, дядя с семьей и наша семья. Мой папа и Чонгук - двоюродные братья. Он мой двоюродный дядя, хотя старше меня всего на десять лет.
- Ммм, понятно, - лепечу в ответ, вижу, что девушка очень любит поболтать.
- Остальные живут рядом, ты наверное видела дома? Этот частный сектор проектировал и выстроил прадедушка, на самом деле участок очень большой, всего три улицы, - гордо сообщает она.
- Ого, впечатляет, - успеваю ответить прежде, чем мы оказываемся на улице под навесом.
За столом уже полно народу, все беседуют между собой, едят. Место рядом с Чонгуком пустует. Решив, что его оставили для меня, направляюсь к нему.
Чонгук говорит в это время с Чимином, что сидит напротив него, но когда я оказываюсь над ним, отвлекается, встает на ноги, отодвигает для меня стул.
- Спасибо, - говорю ему, присаживаясь.
- Всё в порядке?- спрашивает он, наклонившись ко мне.
- Да, - киваю в ответ.
Мне приятно его внимание, если даже это всего лишь проявление этикета. Чонгук сев на своё место, продолжает разговор с братом. Стол ломится от изобилия еды и напитков. Я ищу взглядом воду. Тянусь к бутылке, но Чонгук не отрываясь от разговора, опережает меня, он берёт бутылку, открыв крышку, наполняет мой бокал.
Я снова благодарю его. Пью воду, замечая на себе любопытные, но добрые взгляды, сидящих за столом.
Бабушка Чонгука кружит над нами, она то и дело наполняет наши с ним тарелки заставляя есть. Время за столом проходит незаметно. Я молча слушаю беседы, наслаждаюсь веселыми историями, которые то и дело они вспоминают, по ходу разговора узнаю, что Чонгук и Мелисса жили тут, пока она не вышла замуж во второй раз, после того, как они переехали, Чонгук приезжал на каникулы к родным.
Как ни странно, я не чувствую себя среди них чужой. Все эти незнакомцы располагают к себе и ведут себя так, словно и я часть их семьи.
Я постоянно зависаю от того, как Чонгук опрокинув голову, начинает смеяться в голос. Не могу поверить ни своим глазам, ни ушам, что Чонгук, которого я знала годами и этот мужчина - один и тот же человек.
Когда я встаю из-за стола уже начинает темнеть. Чонгук разговаривает с дедушкой, я отмечаю, что между ними теперь нет того напряжения как в аэропорту.
Многие из родственников уже разошлись, но народу до сих пор не мало.
Нахожу взглядом Айю, она сразу же подходит ко мне и предлагает попить чай на заднем дворе, я радостно соглашаюсь.
Она показывает мне куда следовать, обещает присоединиться ко мне через пару минут с чаем.
Оказавшись на заднем дворе, слышу аромат цветов и ощущаю прохладу и свежесть, исходящую от кустов и деревьев. Присаживаюсь на садовые качели. Из дома доносится шум и смех.
Различаю среди гула голосов, смех Чонгука, губы сами собой растягиваются в улыбке. Сердце волнительно трепещет.
- Вот и я, - слышу голос Айи, направляю взгляд на неё и встав с качелей, иду ей на встречу.
Девушка держит в руках огромный поднос с чашками чая и разнообразными восточными сладостями. Я беру из её рук поднос и несу его к столу, расположенному у качелей.
Айя расставляет все угощения на стол, взяв в руки чашку с чаем, я аккуратно присаживаюсь обратно на качели. Девушка присоединяется ко мне через минуту.
- Вы с дядей Чонгуком красивая пара, - говорит она. От того как она называет Чонгука дядей, режет слух.
- Спасибо, только зачем ты его дядей называешь? - смеюсь.
- Ох, Тэхен, Чимин, Хосок и Чонгук требовали этого еще, когда я была маленькой, они просто подшучивали надо мной. Хотели почувствовать себя главными, но теперь они требуют обратного, но я из вредности продолжаю дядькать.
- Аа, тогда отлично, умничка, пусть расплачиваются за свои подтрунивания над тобой, - одобрительно говорю ей.
Девушка смеется. Мы замолкаем, отпиваю чай, я рассматриваю двор, размышляя о том, как лучше подступиться к теме, которая меня интересует.
- Айя, а почему Чонгук поссорился с дедушкой ?- не придумываю ничего лучше, чем задать вопрос в лоб, - И как давно?
Девушка замирает, смотрит на меня с интересом.
- А ты не знаешь?
Кажется, она удивлена. Конечно, наверное, нормальные супруги делятся друг с другом такими вещами, откуда девушке знать, что между мной и ним происходит.
Хотя мы и знакомы достаточно много лет, но в процессе брака всего за два месяца, я узнала о нём намного больше, чем за эти годы.
- Дедушка был против того, чтобы Чонгук женился на тебе.
От её слов я дергаюсь и проливаю на себя несколько капель чая. Смотрю на неё, желая удостоверится, что девушка действительно имела ввиду то, что произнесла.
- Что? Почему?
Девушка молчит, смотрит в сторону дома, по её лицу я читаю, что она раздумывает о том, не рассказала ли лишнего.
- Айя, расскажи пожалуйста, обещаю, что это останется между нами.
Я посылаю ей жалобный взгляд. Мысли в голове начинают путаться.
- Пожалуйста, - делаю контрольный выстрел.
Она сдаётся под моим напором. Убирает чашку в руках на столик. Оборачивается полностью корпусом в мою сторону. Я тоже ставлю чашку на стол. Смотрю на неё.
- Прадедушка никогда не жалел отца Чонгука. Когда он узнал, что Чонгук не только принял дело своего отца после смерти, но дал ему слово женится на дочери его друга, был очень недоволен. Он долгие годы препятствовал общению. Тогда Чонгук был слишком молод для женитьбы и Донвон не придал этому особого значения. Несколько лет назад, когда Чонгук приезжал к нам, сестра тёти, это жена дяди...
- Уф, Айя, ты можешь упустить эти детали, кто кому кем приходится? Я всё равно не знаю их, расскажи саму суть, пока я у меня остановка сердца не случилась, - умоляю её, чувствуя, что готова взорваться от нетерпения.
Девушка замолкает. Морщит лоб, вероятно обдумывает в голове, как рассказать всё без лишней информации и потом, через пару секунд продолжает:
- В общем, когда к нам в последний раз приехал Чонгук, тётя наплела прадедушке, что её двоюродная сестра неравнодушна к нему. А девушка хорошая, красивая из обеспеченной и уважаемой семьи и она из нашего окружения. Она внушила прадедушке, что если Чонгук женится на ней, то не вернётся назад. Бросит заниматься компанией, которую ему оставил отец. Донвон был очень воодушевлён, он всегда хотел, чтобы Чонгук жил тут. Но когда прадедушка предложил ему женится на Цзыюй между ними произошел скандал. Донвон заупрямился, он требовал, чтобы Чонгук выполнил его волю, а не покойного отца. Тогда Чонгук сказал, что воля отца ни при чем, что он сам хочет женится на тебе.
- Что? Что он сказал?
Её слова оглушают меня. Сердце дёргается так, словно сейчас вылетит ракетой прямо в космос.
- Я же говорю, он сказал, что женится, когда придёт время, потому, что сам этого хочет! Что это его выбор, и он лишь совпадает с волей отца.
- Айя, ты уверена? Откуда ты знаешь? Ты слышала сама? Слышала, как он это сказал?
- Не только я. Это весь дом слышал, они скандалили очень громко и бурно. Прадедушка в сердцах сказал, что если он женится на тебе, то может считать, что у него больше нет семьи. Он поставил ультиматум, либо ты, либо все мы. Через пару часов Чонгук уехал, перестал выходить на связь и общаться с нами.
- А ты помнишь, как давно это произошло?
- Помню, три года назад, я тогда школу закончила.
Я до боли кусаю губу. Три года назад, я даже еще не знала об этой теме с женитьбой. Я лишь умирала от ревности и от того, что Чон Чонгук не воспринимает меня как девушку.
А он из-за меня, прекратил общение со своей семьей. С такой любящей, с такой прекрасной.
Тяжесть осознания того, как много всего произошло по моей вине, как из-за моего глупого поступка между мной и Чонгуком воцарился ад, сдавливает грудь.
- Эй, с тобой все хорошо? - потряхивая меня, спрашивает девушка.
- Нет, наверное не всё хорошо. Айя, можно попросить тебя? Я могу побыть какое-то время одна?
Я понимаю, что не очень красиво веду себя по отношению к девушке. Но меня распирает от гнетущих эмоций. Я не способна продолжать вести беседу. Боюсь, что заплачу, и девушка станет свидетелем этого.
- Да, конечно, - тихо произносит она, - Прости, я наверное не должна была рассказывать тебе всё. Прадедушка ничего не имел конкретно против тебя, да и жалел он потом о своём поступке. Он у нас упрямый очень, но отходчивый.
Она ошибочно принимает мою реакцию за обиду на дедушку Чонгука, но я обижаюсь лишь на себя. На свою импульсивность. На то, как пустила под откос собственную жизнь и искромсала свою судьбу.
- Всё хорошо, милая, спасибо тебе большое, ты не представляешь, как много сделала, рассказав мне всё. Как я и обещала, все останется между нами.
- Хорошо, - она пытается улыбнуться, но я вижу, что и её настроение изменилось, - Пойду тогда.
После того, как девушка уходит, я устало упираюсь об спинку качелей, откидываю голову назад. Закрываю глаза.
Вновь и вновь воспроизвожу в голове рассказ Айи. Стараюсь анализировать, чтобы это могло значить?
Боюсь даже думать о том, что имела такое значение для Чонгука, что он пошёл против семьи из-за того, чтобы жениться на мне.
Может быть всё дело в том, что он не хотел уступать деду. Может, всё-таки не я лично значима для него, а слово данное отцу?
Наверное, так это и есть. Точно.
Я стараюсь убедить себя, заставляю поверить в свою версию, иначе у меня случится разрыв всех артерий.
Чтобы больше не думать о том, что узнала, не вгонять себя в эмоциональную яму, заставляю себя встать и вернуться обратно.
Захожу под навес, Чонгук сразу же приподнимает голову, смотрит на меня.
Слегка хмурится, очевидно улавливает смену моего настроения.
Слышу, как он говорит сидящим за столом, что нам пора ехать заселяться в отель. Его родственники в один голос начинают протестовать. Уговаривают остаться, но он непреклонен, сообщает, что завтра он должен находится на конференции и мы должны возвращаться.
Когда они понимают, что не смогли его убедить, начинают просить меня сделать это, но я сразу даю понять, что полностью солидарна с Чонгуком.
Как бы мне не нравились родственники Чонгука и атмосфера этого дома, комфортнее я себя буду чувствовать только в отеле.
Через полчаса нам всё же удается распрощаться со всеми и сесть в машину.
Двоюродные братья Чонгука, не желающие с ним расставаться, решают проехаться с нами.
Я тайно радуюсь этому. Боюсь, если останусь одна, то не сдержу слово данное Айе и начну требовать ответов от него.
В дороге я беру себя в руки. Выравниваю свои внутренние ориентиры, настраиваю вектора.
Ночной Дубай помогает мне в этом, он гипнотизирует своими огнями и оживленностью, несмотря на то, что сейчас ночь, на его улицах народу не меньше, чем днем.
Мы доезжаем до отеля. Прощаемся с ребятами и заходим внутрь. Нас встречают, и когда мы подходим к стойке регистрации, меня ожидает неприятный сюрприз. Нам выдают две карты-ключи от разных номеров.
Это приводит меня в ступор. Он правда просил свою ассистентку забронировать два отдельных номера?
Меня охватывает такая злость, что, схватив свою карту, я несусь к лифту. Бегу от того, чтобы не сорваться на Чонгука, чтобы не наговорить лишнего. Как только стеклянные двери закрываются и меня уносит вверх, я позволяю себе дать волю слезам.
Разрешаю себе поплакать, но тут же даю клятву, что это только сегодня.
Завтра я заставлю Чон Чонгука пожалеть, посмотрим насколько прочно его самообладание против моего обольщения.