Сделай мне одолжение.

Мы ехали в тишине, которую прерывал только звук двигателя. Я сидела на переднем сидении, вытянув ноги, и скрестив руки на груди.

Мы проносились мимо зданий, деревьев и других машин на оживленных улицах. Поскольку машина ехала довольно быстро, все мелькало, и было трудно разглядеть мелкие детали. Но мне их разглядывать было и незачем, я знаю почти каждый угол в этом городе.

Эта была та же машина, в которой Том увозил меня прочь от горящего здания. И я невольно снова возвращаюсь в эти воспоминания, которые наверняка будут преследовать меня всю жизнь. Глаза больше не обращают внимания на вид из окна, позволяя мне полностью вспомнить ту свадьбу, на которой все произошло слишком быстро. Осознание случившегося догнало меня только тогда, когда я уже сидела в участке.

Но я заставляю себя не думать об этом, возвращаясь в реальность. Я поворачиваюсь к Тому, словно хочу что то сказать, но молчу.

Мой взгляд задерживается на его профиле: выраженные скулы, карие глаза, идеально ровный нос, пирсинг на губе, и брейды, свисающие до плеч.

Его прическа и внешность идеально контрастировали друг с другом. Добавляли Каулитцу индивидуальности. Мне хотелось все время разглядывать эти четко переплетенные пряди, а еще, увидеть Тома без них. Как он вообще пришел к такому стилю?

Том был сосредоточен на дороге, и поэтому, он не замечал моего пристального взгляда.

Я продолжала взирать на его профиль, каждая деталь казалась идеальной, как из модного журнала. Это была идеальная возможность изучить черты лица Тома , которые были более грубыми в профиль. Ему бы идти в модельное, а не играть на гитарке.

Будто почувствовав мой взгляд, Каулитц поворачивает на меня голову, отрываясь от дороги. Наши глаза встретились.

– Что? - спрашивает он, приподнимая брови.

Я почувствовала внезапное смущение, поэтому отвела глаза, снова пялясь на дорогу. Одна из моих рук поднялась, чтобы заправить прядь волос за ухо.

– Ничего, - сухо отвечаю я, стиснув зубы.

– Понравился, да? - тихо смеясь спрашивает Том.

– Нет. Просто интересно, с чего ты решил заплести брейды?

Его рука потянулась к ним. Бинты на руках, пропитанные кровью, придавали Каулитцу грозного вида. И напоминали мне о том, как он сильно за меня переживал.
Он пальцами пробежался по своим брейдам, а потом ухмыльнулся, возвращая руку на руль.

– Выглядят круто, поэтому и заплел. Не нравятся?

– Вживую никогда не видела.

– Хочешь потрогать?

Хочу. Но почему-то немного медлю с ответом, не решаясь согласится. Но в итоге все же киваю.

– Хочу.

Ухмылка Тома расширилась. Он чуть придвинул голову, позволяя мне притронутся к его волосам. Я протянула руку, и аккуратно коснулась одной его пряди. Она была мягкая и блестящая, я чувствовала тугое переплетение, скользя по ней пальцами.

Глаза Тома на мгновение прикрылись, пока я пробиралась по его брейдам. Оторваться от них было сложно, хотелось изучить каждую деталь. Но я все же убрала руку, и Том откинулся на спинку своего кресла, продолжая следить за дорогой.

– Прикольные, - сказала я, удобнее садясь на своем месте.

– Может музыку включить?

– Включи.

Рука Каулитца потянулась к магнитолу, и он принялся переключать песни. Я вслушивалась в каждое начало мелодии, пытаясь понять какой у него плейлист. Но вдруг я услышала знакомую песню. Свою любимую.

– Подожди, - остановила Тома я, поддавшись немного вперед, и дотрагиваясь до его руки.

Я узнаю ее с первых секунд! Любимая песня «Often - The Wekeend» которую я слушала практически каждый день. Единственная, которая мне не надоедала со временем. Единственная, которую хочется буквально пустить себе по венам.

Мое внезапное прикосновение заставило Тома остановится, когда его указательный палец уже хотел нажать на кнопку выбора следующей песни.

Одна из его бровей была поднялась в удивлении, и его взгляд на мгновение остановился на моей руке, лежащей поверх его. Потом Том вернулся к моим глазам, но ничего не сказал.

– Можешь не переключать? Мне нравится эта песня, - сказала я, убирая свою руку.

Он ничего не ответил, только вздыхая откинулся обратно на спинку кресла. Кажется, он не поклонник этого певца. На его лице идеально читались субтитры «какая же идиотская песня», но сам Том молчал. Ждал, когда она закончится.

Я знаю каждую строчку этой песни. Знаю ее абсолютно наизусть. Даже если мне сотрут память, я вряд ли ее забуду.

Мои руки спокойно сложились на моих коленях, когда я почувствовала себя абсолютно расслабленной. Я откинула голову назад, полностью погружаясь в любимую песню, и немного кивать в такт музыки.

– Тебе она не нравится? - повернулась к Каулитцу я, встречаясь с его взглядом, когда песня закончилась.

– Слишком плохие воспоминания с ней.

– Какие?

Том не ответил. Просто помотал головой, снова переключаясь на дорогу. Его челюсть напряглась, брови нахмурились. Он будто тоже впал в воспоминания, которые не хотелось вспоминать.

Я не стала настаивать о ответе. Наоборот, пожалела о том, что спросила. Последовав примеру Каулитца перевела взгляд на дорогу. Оставшееся время мы ехали молча, слушая не знакомые мне песни, которые автоматически переключались между собой.

***

– Располагайся, - сказал Том, занося последнюю коробку в комнату.

Расположение квартиры Каулитца было идеально, она находилась в самом сердце города.

Из широких, панорамных окон, которые занимали чуть ли ни всю стену, открывался завораживающий вид на город. Комната была просторная, поэтому в ней было довольно много мебели. Одна стена была занята шкафом во всю стену, с другой стороны была двуспальная кровать с двумя прикроватными тумбочками. Возле окон стоял комод, а у противоположной стены было большое зеркало вдоль стены.

И в этой комнате мне теперь жить. По крайней мере, пока суета с судом не закончится. Квартира, которую я снимала долгое время, даже рядом не стояла с одной этой комнатой. Меня даже немного пугали ее размеры.

Вся квартира была оформлена в современном, но комфортном стиле, с большими комнатами и современной техникой в каждом углу. Она была настолько большой и просторной, словно представляла собой целый лабиринт. Слишком много комнат и дверей создавали иллюзию потерянности, поэтому было сложно ориентироваться сразу при входе в квартиру.

Зачем Каулитцу такая большая квартира, если он живет один? Хотя, я даже не додумалась спросить, с кем он живет.

– Спасибо.

– Я съезжу к нашему адвокату... Как ее там звали? - он достал с кармана ее визитку, - Скарлет Гаррет. Ты пока тут займись своими делами.

– Давай я поеду с тобой? - решительно сказала я, отодвигая коробку.

– Нет-нет, - отмахнулся Том, - ты и так вся на нервах. Лишний раз задумываться об этом не стоит, я сам решу все.

Я молча кивнула, провожая выходящего из комнаты Тома взглядом. Коробок с моими вещами довольно много. Вздохнув, я прошла вдоль комнаты и подошла к шкафу, открывая ее дверцы. Она была огромной, и вероятно останется полупустой даже когда я выложу все вещи.

Одновременно с хлопком закрывающейся входной двери, я почувствовала как завибрировал в кармане мой телефон. Прочитав имя контакта «Марлен», я поспешила ответить на звонок.

– Привет, Дженн. Как у вас там дела?

– Не очень... Том поехал к адвокату. Я вообще не знаю что нас ждет. Вы сами как? Наверно все нас там проклинают.

– Никто не знает что это сделали вы, не переживай. Но и так по факту ты и Том не причем! Уверена, там какая то ошибка, и вас отпустят после первого же суда.

– Я надеюсь.

– Слушай, если что сразу звоните нам, мы поможем чем сможем. Мы пока еще у родителей Дэвида, но как только вернемся я обязательно приеду к тебе.

И тут я во всех подробностях рассказала Марлен то, как из за нервов напичкалась успокоительными, уснула прямо на кухне, Том выбил дверь, и настоял на том, чтобы я жила у него какое то время.

– Ну ты даешь, подруга! Я обязательно расскажу об этом Дэвиду... Эй, Дэвид! Ты был прав! - обратилась к своему возлюбленному Марлен, и я услышала голос Дэвида по ту сторону звонка.

– Ты о чем? - спросил он.

– Ну про Дженнифер и Тома. Понял да, о чем я говорю?

Марлен захихикала, а я нахмурила брови, пытаясь понять что она имеет ввиду.

– Марлен, дорогая, гости ждут. - перебил ее какой то женский голос, и тихо смеющиеся Дэвид и Марлен вдруг замолчали.

– Хорошо, секунду. Уже иду. - голос подруги стал тише, – вся родословная собралась тут после новости о пожаре. Как будто интервью даю. Ладно, Дженн, я перезвоню позже, не скучай... не скучайте. - Марлен снова захихикала, отключая телефон.

А я стала перебирать вещи, склонившись над коробками. Не знаю что подумали Дэвид и Марлен, но они в любом случае ошибаются. Я уйду с этой квартиры и сниму себе новую, как только суд закончится. И если моим новым местом жительства не станет тюрьма.

Прошел час, два, три... Том до сих пор не вернулся. Я успела разложить все вещи, поваляться на этой огромной кровати, и в целом привыкнуть к этой комнате.

У меня было дикое желание позвонить ему, но я останавливала себя, отмахиваясь тем, что он занят. Решать судьбу своей свободы не так уж и легко.

Лежа на кровати и тупо втыкая в телефон, мне вдруг пришла идея пройтись по квартире Каулитца. Все равно мне минимум неделю придется здесь находиться.

Гуляя по квартирe, у меня появилась цель - пойти на кухню и найти что-нибудь перекусить. Мои шаги эхом отдавались в совершенно тихом, огромном коридоре, босые ноги соприкасались с холодным полом, заставляя мурашкам бегать по моему телу.

Я продолжила идти по коридору и, наконец, дошла до кухни. Открыв дверь, я включила свет, освещая довольно просторную кухню.
Она была довольно просторной с белыми шкафами и ящиками. Повсюду была дорогая посуда, стояли эспрессо-машина, тостер, на плите из нержавеющей стали стояла посуда и множество кухонных приборов. В углу стоял холодильник, его белый цвет контрастировал с темным кварцем на столешнице.

Подойдя к холодильнику и, взявшись за металлическую ручку, я медленно открыла его, тихим шипением выпуская холодный воздух. Дверь полностью открылась, и я оглянулась на его внутреннее содержание, рассматривая варианты для своего перекуса. Глаза разбегались от множества продуктов внутри. Начиная яйцами, и заканчивая на половину съеденным шоколадным тортом.

Я рассматривала полки холодильника, рукой упираясь об его дверь. Продуктов было слишком много, из-за чего я просто не могла решить, что поесть.

Еще пару минут я стояла и бегала глазами по содержимому, но внезапная мысль того, что я хочу суши, пересилила меня. Закрыв холодильник я достала телефон с кармана, и набрав номер любимого суши бара, сделала заказ.

Могу себе позволить. Возможно это мои последние дни, когда я могу поесть суши. Какой стресс я пережила за эти пару дней!

Спустя 15 минут раздался звонок в дверь. Я вздрогнула от неожиданного звука в гробовой тишине, но быстро поняла, что это должна быть доставка.

Я устроилась на кухне, суши были разложены на большом кухонном столе, в руке были палочки для еды. Я была так сосредоточена на своих суши, что успела забыть о Томе, который, по моему мнению уж сильно задерживался, и заставлял меня переживать. Вытянув телефон перед собой, я начала искать разную информацию про судебные дела, чтобы иметь хоть какое то представление об этом.

Мое внимание резко переключилось на звуки, доносившиеся из коридора. Быстрые, но тихие шаги приближались, а на секунду все стихло, пока я внимательно прислушивалась к звуку. Кажется, Том наконец вернулся.

– Дженн? - окликнул меня он, остановившись в коридоре.

– Я здесь! - вскрикнула я, продолжая есть свои суши.

Каулитц зашел на кухню, его глаза расширились, когда он увидел меня, сидящую на столе в окружении суши. Он остановился у дверного проема, уперевшись об нее. Том выглядел одновременно расслабленным и забавляющимся от увиденного.

– В холодильнике было столько еды, а ты решила заказать суши? - засмеялся он.

Прежде чем ответить, мне пришлось с небольшим смятением проглотить еду во рту.

– Да, - абсолютно ровным голосом ответила я, сложив руки на столе, - ты будешь?

– Не любитель рыбы.

– Что сказала адвокат?

Его ухмылка постепенно сменилась задумчивостью. Взгляд все еще был прикован ко мне, жующую суши, но выражение лица поменялось на более серьезное. И это заставило меня насторожиться.

– Все нормально, Скарлетт сказала что мы спокойно можем выиграть это дело. Ей нужно собрать нужные документы, всякие материалы... Я не запомнил половину того, что она мне сказала.

Пристальный взгляд Тома ослабел, когда я вдруг тихо засмеялась от его последних слов. Я продолжала жевать суши, пряча улыбку руками.

– В следующий раз я поеду с тобой. А то опять ничего не запомнишь.

– В следующий раз не покупай эти суши. От них так несет, - сказал Том, немного нахмурившись, - как их вообще можно есть?

– Эй, не порть мне аппетит!

– Ладно, ладно. Молчу. - приподнял руки Каулитц, будто сдаваясь.

Он оттолкнулся от дверного проема, сказав, что даже на вид эти суши не переносит, и ушел с кухни. А я продолжила их есть, с удовольствием глотая каждую штучку.

Постепенно ночь опустилась на город, последние лучи заходящего солнца исчезли, оставляя после себя темное ночное небо. Темнота опустилась на квартиру, тени сгущались в углах комнаты. Мне казалось, что ночь принесла с собой чувство покоя. Шум города стих, на горизонте послышался только тихий шепот ветра за окном.

Мы с Томом сидели в моей комнате, окруженные мягкими лучами света, исходящими из прикроватной лампы. Том рассказывал какая Скарлетт скучная и нудная женщина средних лет, а я тихонько сидела на кровати, наблюдая за ним с интересом, хихикав от недовольств Каулитца. Шепот листьев с деревьев снаружи и тихое бормотание Тома казались единственными звуками в комнате.

– ... Уже поздно. Я пойду к себе.

– Хорошо, Том.

Выходя из комнаты, он на секунду остановился, бросив на меня последний взгляд.

– Спокойной ночи, Дженнифер.

– Спокойной ночи.

Рука Тома медленно прикоснулась к дверной ручке, пальцы сомкнулись вокруг нее, и он медленно открыл дверь. Он аккуратно прикрыл дверь за собой, оставляя меня в комнате одну. Тишину комнаты нарушал звук его шагов по коридору.

Оставшись одна, меня охватило странное чувство одиночества. Я чувствовала себя немного некомфортно, без присутствия Тома в комнате. Я лежала на кровати, чувствуя, как сердце тихонько забилось в груди от этой мысли.

Я быстро переоделась в мягкую пижаму и, забравшись в кровать, расслабилась на мягкой постели. Подушка казалась особенно комфортной, когда я легла на неё, глаза сами закрывались, полностью расслабляясь. Голова была пуста, не хотелось ни о чем думать. Я чувствовала, как мышцы расслабились, а тело утратило напряжение. Мягкая ткань постели приятна прикасалась к коже. Я погрузилась в комфорт кровати, чувствуя, как день наконец полностью отпускает меня.

***

Я внезапно проснулась от ужасного сна. Снова нас приговаривают к тюрьме.
Дрожь пробежала по всему телу, сердце билось так сильно, что казалось, будто оно вот-вот выскочит из груди. Я пыталась успокоить дыхание, глаза быстро моргали в попытке адаптироваться к темноте комнаты. Лоб покрылся тонкой пленкой пота, руки нервно сжались в кулаки, а губы тихонько пробормотали: "Это всего лишь сон...". Я резко села на кровати, глаза смотрели в темноту, пытаясь отделить реальность от сна.

Тусклый свет из окна слабо освещал комнату, оставаясь единственным источником света, пока я пыталась привести в порядок дыхание. Голова кружилась, а руки держались за одеяло, словно в попытке найти поддержку после ночного кошмара.

Я все еще чувствовала себя расстроенной после ночного кошмара, но знала, что единственным способом успокоиться было выпить стакан воды. Я медленно вышла из комнаты и направилась на кухню, которая находилась чуть дальше по коридору. Каждый шаг по холодному полу казался более громким из-за позднего времени, что только усиливало чувство тревожности.

Я остановилась в дверном проеме, увидев не ожидаемое свечение на кухне. В голову пришла мгновенная мысль, что это Том. Дверь заскрипела, когда я вошла на кухню, а глаза сразу же стали искать Каулитца.

Но я чуть не подпрыгнула от страха, когда на кухне разглядела совсем не Тома.