Тени Форкса

Я открыла глаза, лежа на холодном кафельном полу туалетной кабинки. Голова раскалывалась, и к горлу подкатывал ком.

— Марселин?

Я услышала голос и почувствовала, как сердце пропустило удар. Надо мной стоял Эдвард, его лицо было взволнованным. Он смотрел на меня так, будто пытался прочитать мои мысли, а затем нахмурился ещё сильнее.

Я попыталась подняться, но мир снова поплыл перед глазами. Тошнота, слабость, гудящая в голове боль – я едва могла держаться на ногах. Внезапно Эдвард склонился ко мне, обнял меня за плечи и помог встать. Его движения были уверенными, аккуратными и бережными.

Я быстро осмотрела себя — к счастью, обошлось без унизительных последствий в виде блевотного фонтана. Правда, мой вид всё равно оставлял желать лучшего: я стояла с лицом , максимально не обремененным интеллектом, а ноги предательски подкашивались. Я медленно осознала, что нахожусь в женском туалете. С Эдвардом.

Дверь кабинки была снята с петель, швабра, которой я, пыталась удержать его снаружи, валялась на полу, переломленная надвое.

— Каллен, — прохрипела я, облокотившись на него. — Это женский туалет. Ты только что вломился ко мне в кабинку.

Он взглянул на меня с тем выражением, которым обычно встречают детей, упавших с велосипеда, – смесью тревоги, укоризны и бесконечного терпения.

— Марси, как ты? Что случилось? — Его голос был мягким, но напряжённым. Он продолжал держать меня за талию, помогая сохранять равновесие, совершенно игнорируя мой протест.

— Я не знаю... Не понимаю...— Я уткнулась лбом в его плечо.

И тут всё стало ещё хуже.

В дверь туалета с грохотом вошла уборщица, явно возмущённая тем, что происходит в её владениях. За ней показался дежурный учитель — худой, подвижный мужчина лет сорока с уставшим лицом, которого, кажется, звали мистер Шефер. И, конечно же, следом за ними  появился директор школы, мистер Грин. Их лица не предвещали ничего хорошего.

— Что здесь происходит? — произнес мистер Грин, внимательно оглядев нас. — Мисс Рейн, мистер Каллен. У вас есть объяснения?

— Разврат! Разврат в женском туалете! — трагически причитала уборщица, хлопнув себя по щеке.

— Недопустимо, это совершенно недопустимо! — начал возмущённо жестикулировать мистер Шефер, указывая то на меня, то на Эдварда.

Голоса людей, их резкие движения — всё это усиливало гул в моей голове. Я с трудом могла разобрать слова.

Эдвард выпрямился, его руки всё ещё крепко поддерживали меня. Он хмурился, но на его лице не было и следа смущения. Лишь раздражение и решимость.

— Это не то, о чём вы подумали, — начал он спокойным, но твёрдым голосом. — Марселин стало плохо. Она буквально едва стоит на ногах. Я последовал за ней, чтобы помочь. Ей нужно к врачу.

Уборщица замолкла и оценивающе посмотрела на меня. Мистер Шефер нахмурился, но ничего не сказал. Даже мистер Грин, кажется, заметил, что я стою только благодаря поддержке Эдварда.

— Это не отменяет того, что вы, мистер Каллен, повредили школьное имущество и вторглись в женский туалет, — процедил директор. — Я хочу видеть вашего отца.

Я нервно хихикнула. Это был тихий, отчаянный смешок, больше похожий на выдох. Вся ситуация казалась настолько абсурдной, что я просто не могла поверить в её реальность.

— Я отведу её к медсестре, — твёрдо сказал Эдвард. — Сейчас это важнее.

Мистер Грин лишь кивнул, махнув рукой в сторону двери.

Медсестра, миссис Коуп, встретила нас удивленным оценивающим взглядом. Это не было удивительно — я практически повисла на Эдварде. После короткого осмотра она развела руками.

— Ей нужно домой, — сказала она, качая головой. — Здесь я ничем помочь не смогу.

— Я отвезу её, — сразу же предложил Эдвард, даже не спросив моего мнения.

Миссис Коуп слегка удивилась, но промолчала.

Уже за дверью кабинета он подхватил меня на руки, не дав возможности возразить.

— Эй, альфа-самец, поставь меня на землю! Ты позоришь меня! — попыталась я возмутиться, но голос был слишком слабым.

Эдвард ничего не ответил. Его лицо оставалось непроницаемым, а движения — аккуратными и уверенными.

Он донёс меня до парковки, усадил в машину и, обогнув капот, сел за руль.

Деревья мелькали за окном машины, как ленты на карусели. Тёмные силуэты сливались в единый, хаотичный узор, так похожий на мои мысли. Я не понимала: плакать мне или смеяться. Как только я начала хоть немного привыкать к своему новому, абсурдному существованию в мире «Сумерек», и как только смирилась с тем, что я «общаюсь» с Эдвардом Калленом, реальность снова решила подставить мне подножку.

Я настолько сильно ударилась головой об унитаз, что вывалилась из пространства и времени? Или всё-таки это был галлюциногенный флешбек? Потому что видеть себя со стороны в лесу, было за гранью даже для всей этой цирковой постановки.

Честно говоря, у меня не было уверенности, что я вообще пришла в себя после того случая. Тошнота всё ещё подкатывала к горлу, голова гудела, а тело ощущалось как чужое.

Едва я начала что-то соображать, до меня дошло, что Эдвард действительно везёт меня домой. Вот только не ко мне, а к себе.

— Эдвард, какого хрена? Ты сказал, что отвезешь меня домой. — пробормотала я, почувствовав, как злость медленно пробуждается где-то глубоко внутри. — Что ты вообще себе позволяешь? Ты кем себя возомнил?

Он сжал руль, но взгляд оставался сосредоточенным на дороге. Я заметила, как его челюсть чуть напряглась, словно он тщательно подбирал слова.

— Марселин, пожалуйста, — начал он, тихо, но настойчиво. — Я знаю, что ты злишься на меня. И ты права. Я сделал глупость. Но можешь сейчас... перестать выделываться?

Его голос оставался неизменно вежливым, но в нём было что-то, что заставило меня на мгновение замолчать. Он слегка помедлил, прежде чем добавить:

— Я не слышал твоих мыслей несколько минут.

Я резко выдохнула, будто от услышанного меня стукнули в живот.

— Ой, какое горе! — я саркастично подняла брови. — Мега-контролирующий Эдвард Каллен остался без своего любимого вторжения в чужое личное пространство? Ты в порядке? Как жить теперь будешь?

На долю секунды он бросил на меня усталый, немного строгий, но всё ещё полный безграничного терпения взгляд. И это заставило меня почувствовать себя глупо.

— Ты не поняла, — повторил он, его голос чуть дрогнул. — Я буквально не слышал тебя. Совсем. Обычно я улавливаю тихое бормотание. Я далеко не всегда могу разобрать слова, но всегда слышу твой голос. А там, в туалете, он совсем пропал.

Он выглядел еще более бледным, чем обычно, если это вообще было возможно.

— Зачем ты везёшь меня к себе? — спросила я уже тише, сдавшись под его взглядом.

— Я хочу, чтобы Карлайл тебя осмотрел. С тобой происходит что-то странное, и это... это меня пугает.

Я прикусила язык, чтобы не сказать что-нибудь колкое. Вместо этого я мысленно начала обкладывать его ругательствами.

Задолбал.

Надоел.

Патриархальное мужло.

Эдвард тяжело вздохнул и нахмурил брови еще больше.

— Пожалуйста, хватит, — только и сказал он обескураженным голосом.

Мы подъехали к дому Калленов, свернув с главной дороги в окружённый деревьями проезд. Современное, просторное здание показалось среди деревьев. Пока Эдвард парковал машину, я заметила, как на крыльцо вышла Эсми. В её глазах читалась явная обеспокоенность.

— Эдвард, что случилось? — спросила она, быстро оглядев нас.

— Марси стало плохо, — кратко ответил он, открывая дверь с моей стороны и помогая мне выйти. — Я подумал, будет лучше, если её осмотрит Карлайл.

Эсми тут же шагнула ближе, её движения были мягкими, как у заботливой матери.

— Марси, дорогая, тебе что-нибудь нужно? Может, воды? Или хочешь присесть? — её голос был настолько добрым, что я почувствовала лёгкий укол вины за свои желчные мысли в сторону ее сына. Она ведь считала Эдварда своим сыном.

— Стакан воды будет кстати, спасибо, — выдавила я, чувствуя, как сильно пересохло в горле.

Эсми исчезла в доме, и через минуту мы уже вошли внутрь. В гостиной стоял Карлайл, который, как всегда,излучал уверенность и спокойствие. Он отложил книгу, которую держал в руках, и подошёл к нам.

— Что здесь происходит? — спросил он, окинув меня и Эдварда внимательным взглядом.

— Марселин почувствовала себя плохо в школе, ударилась головой. Сначала была дезориентирована, а потом всё стало еще хуже, — ответил Эдвард, но потом добавил, чуть смягчив тон: — Это ещё не всё, отец. Позже нам нужно будет поговорить.

Я прищурилась, раздражённая тем, как он описывает ситуацию, будто это его личная проблема, а не моя.

— Да уж, давай, расскажи, что директор хочет видеть Карлайла, потому что ты сломал швабру и дверцу в женском туалете, чтобы ворваться ко мне в кабинку, — выдала я с нескрываемой язвительностью.

Карлайл вопросительно посмотрел на нас, подняв бровь, но Эдвард лишь покачал головой, намекая, что сейчас это неважно.

— Она просто... — он сделал паузу, подбирая слово, — раздосадована.

Осточертел говорить обо мне в третьем лице, невзирая на мое присутствие. Осинового кола на него нет.

Так, стоп. Это был перебор.

Карлайл вздохнул и пригласил меня пройти в свой очередной кабинет, который был оборудован под небольшой медицинский офис. Там было всё необходимое для первичной диагностики: стетоскопы, приборы для измерения давления, даже небольшой монитор длякаких-то проверок.

— Присаживайся, Марселин. Я осмотрю тебя, чтобы убедиться, что всё в порядке.

Я нехотя села на кушетку, чувствуя себя так, будто снова попала на приём к школьной медсестре. Карлайл начал с простых вещей: измерил моё давление, проверил зрачки фонариком, спросил, не кружится ли у меня голова.

— Что вообще случилось, Марселин? Как ты себя чувствуешь?

Я пожала плечами, не зная, как описать то, что со мной произошло и не звучать при этом как умалишенная.

— Мне плохо с самого утра, а потом... я ударилась головой. И после этого начала видеть всякий бред.

Карлайл задумчиво кивнул и продолжил осмотр. Его движения были точными, профессиональными, без лишнего давления.

— Твой пульс... не совсем обычный, — заметил он после проверки. — Он колеблется, как будто тело пытается адаптироваться к чему-то, чего я пока не понимаю. Это странно.

— То есть, что со мной? — я нахмурилась, пытаясь понять, что он имеет в виду.

— Ты обезвожена, истощена. Тебе нужно отдохнуть, — сказал он, отступая на шаг. — Но причины этому неясны. Если еще вчера ты была в порядке, такого не должно было произойти без внешнего влияния. Мы поговорим позже, когда ты восстановишь силы.

Карлайл вывел меня из кабинета, и нас снова встретил Эдвард, который ждал за дверью.

— Эдвард, проводи её в свою комнату. Там её никто не потревожит, и она сможет отдохнуть.

Я закатила глаза, но спорить не стала. Эдвард жестом пригласил меня следовать за ним, и мы поднялись наверх. Я заметила, что его комната изменилась: посреди неё теперь стояла кровать.

— Кровать? — я прищурилась. — Её же здесь не было.

— Я подумал, что однажды она тебе понадобиться, — спокойно ответил он.

— Какой же ты предусмотрительный. Просто гениальный, Каллен, — я передразнила его, глядя, как он чуть склонил голову, вздохнул и, не говоря больше ни слова, вышел.

Я упала на кровать, которая оказалась удивительно удобной, и моментально отключилась.

Сны накатывали волнами, один за другим, оставляя после себя странное чувство дежавю. Я видела себя маленькую, сидящей на бордюре, с разбитой коленкой и слезами, которые текли по лицу, как ливень. Кто-то накладывал повязку, чьи-то руки были в крови. Это выглядело как воспоминание, но это не было моим воспоминанием.

Потом картинка изменилась. Я видела Элис, привязанную к кровати. Она металась, пытаясь вырваться, а её тело тряслось, от электрических разрядов. Я слышала её сдавленный крик, видела перекошенное от боли лицо. Я хотела закричать, броситься к ней, но не могла пошевелиться — меня будто парализовало. Затем все пропало в белом шуме.

Когда я открыла глаза, вокруг было темно. Сквозь панорамное окно в комнату пробивался бледный свет предрассветного неба, делая очертания предметов едва различимыми. Я сразу ощутила прохладные руки, обнимающие меня.

Эдвард. Его запах, холодная кожа, притягивающая мое тепло. Сначала я даже не поняла, где я нахожусь. Мысли слишком  путались. Всё тело ломило, виски болезненно пульсировали.

— Эдвард? — мой голос дрогнул, слишком слабый, почти хриплый.

— Я здесь, — его тихий, мягкий голос прозвучал совсем рядом, он слегка притянул меня ближе к себе. — Ты у меня дома, в безопасности.

Я приподнялась на локтях, но резкая боль в голове заставила поморщиться. Эдвард осторожно поддержал меня за плечи.

— Что произошло? — прошептала я, чувствуя, как к горлу подступает тревога. — Который час? О боже, я не предупредила Джо! Он, наверное, с ума сходит.

Эдвард покачал головой и прикоснулся пальцами к моим вискам, словно пытаясь заглушить мою панику.

— Все хорошо, — прошептал он, мягко возвращая меня обратно. — Элис позвонила Джо, предупредила его, что ты останешься у нас. Он хотел приехать за тобой, но она убедила его, что ты крепко уснула в её комнате, и Карлайл за тобой присмотрит. Сейчас пять утра. Ты проспала шестнадцать часов.

— Шестнадцать часов?! — я ощутила, как кровь прилила к лицу. — Почему меня никто не разбудил? Почему я вообще не проснулась?

— Ты была обессилена, — мягко сказал Эдвард. — Тебе нужен был этот отдых.

Я прикрыла лицо руками, чувствуя, как сердце забилось слишком быстро. Слёзы начали подкатывать к глазам. Видения, обмороки, чувство полной беспомощности — все это начинало доводить меня до новой истерики.

— Боже мой... Что за хуйня вообще происходит? — пробормотала я, закрыв лицо руками. — Я ничего не понимаю.

— Ш-ш-ш, — Эдвард осторожно обнял меня, притянув к своей груди. — Я здесь. Я обещаю, мы разберёмся. Всё будет хорошо.

Я всхлипнула, сжав кулаки.

— Нет, не будет. Я схожу с ума. У меня ощущение, что моя жизнь превращается в один сплошной кошмар. Ты даже представить себе не можешь, насколько я... насколько я... заебалась.

Эдвард провел пальцами по моим волосам, касаясь их так осторожно, будто опасался, что мог мне навредить.

— Ты сильная. Сильнее, чем тебе кажется.

— Правда? Потому что мне кажется только то, что я заперта в чьей-то больной фантазии, — горько усмехнулась я и тут же всхлипнула, уткнувшись лбом ему в плечо. — Днём у меня были какие-то безумные видения в туалете. А теперь... теперь я лежу в твоей комнате, в твоей кровати. Ты понимаешь, насколько это всё ненормально? Мне нужны какие-то транквилизаторы, — выдохнула я, сжимая в кулаках край его рубашки. — Потому что с такими помоями в голове существовать просто невозможно.

Он чуть улыбнулся, но в его взгляде была искренняя тревога.

— Если это понадобится, Карлайл может достать всё, что нужно. Но сначала тебе нужно перестать обвинять себя. Ты точно ни в чём не виновата.

— Я не знаю, кто виноват, — пробормотала я, отворачиваясь. — Но у меня есть отчетливое ощущение, что я живу в аду.

— Я понимаю, что ты напугана, — его голос звучал почти умоляюще. — Но, пожалуйста, поверь мне, ты не одна. Мы всё выясним. Ты можешь мне доверять.

— Доверять? — я отстранилась и посмотрела на него с обидой. — После того, как ты ворвался в мою комнату и нарушил все возможные границы? Как я могу тебе верить?

Эдвард отвел взгляд, его лицо на миг омрачилось.

— Ты права, — сказал он тихо. — Я виноват. Я был неправ. Мне не следовало этого делать. Я не должен был ни досаждать тебе, ни решать за тебя. Прости меня.

Я вздохнула и прикрыла глаза, чувствуя, как его слова пробивают брешь в моей защите.

— Ты просто всех задолбал своей гиперопекой, — наконец сказала я. — Ты хочешь как лучше, но выходит... так, как получилось. Ты не можешь контролировать всех и всё. Со мной нужно говорить как с партнёром, а не как с подчиненной.

— Я знаю, — он провел пальцами по моей щеке. — Я просто переживал за тебя. От этого голова шла кругом.

— Тогда не нужно было молчать и играть в пассивную агрессию, — проговорила я сквозь слёзы. — Нужно просто говорить и слушать друг друга.

Эдвард чуть заметно улыбнулся.

— Я постараюсь уважать твою свободу и личное пространство именно так, как ты этого хочешь, — Эдвард выдохнул. — За исключением тех случаев, когда ты намеренно делаешь что-то, чтобы мне досадить, не думая о последствиях.

Я хмыкнула, ощущая, как напряжение начинает спадать:

— Тогда просто не зли меня, Каллен, и я не буду строить тебе мелкие пакости. Никаких нелогичных решений, никаких импульсивных действий.

Эдвард слегка улыбнулся:

— Звучит не слишком правдоподобно.

Эдвард посмотрел на меня, будто опасаясь, что я снова исчезну. Его взгляд был внимательным, полным беспокойства и почти болезненной нежности. Я чувствовала, как он медленно проводит пальцами по моим волосам, чуть касаясь кожи на затылке. От этого прикосновения мурашки побежали по спине, и я на мгновение замерла.

Я не знала, что на меня нашло, но в какой-то момент мои руки поднялись сами, обвивая его шею. Его лицо оказалось так близко, что я видела каждую мельчайшую деталь, каждую линию. Эдвард замер, словно боясь сделать резкое движение.

— Я... — начала я, но не смогла договорить.

Он осторожно наклонился ближе, мои глаза буквально утопали в его. Это было моментом откровения, когда два человека наконец находят точку, где нет страха и боли.

Его губы коснулись моих так мягко, будто он проверял, не разобьюсь ли я от одного прикосновения. Это был самый нежный и бережный поцелуй в моей жизни. Его холодная кожа контрастировала с моим горячим лицом, и на какое-то мгновение я почувствовала, как весь мир вокруг провалился в спокойную темноту.

Когда он отстранился, я всё ещё держала его за шею, не позволяя ему отойти слишком далеко.

Я положила голову ему на плечо, закрывая глаза.

— Эдвард... спасибо.

— За что?

— За то, что ты здесь.

Меня накрыло волной мурашек. Всё-таки этот вампир умел произвести впечатление.

Мы продолжали молча лежать в темноте, я даже задумалась о том, что можно было бы еще поспать, но, внезапно, я осознала, что очень голодна.

— Чёрт, — вдруг пробормотала я. — Кажется, я умираю от голода.

— Что ж, — мягко усмехнулся он, — В нашем логове найдётся что-нибудь и для тебя.

— О, конечно, донорская кровь? — я язвительно усмехнулась. — Если выбора не будет, предпочту первую положительную.

Эдвард засмеялся, его смех был лёгким, как порыв ветра.

— Тебе не придётся идти на такие жертвы, — ответил он. — Я заехал в супермаркет за продуктами, пока ты спала.

— Эдвард, ты меня удивляешь, — я посмотрела на него с нарочитой серьёзностью. — Но если там нет шоколада, мы продолжим этот спор.

— Тогда тебе лучше убедиться, что он есть, — он встал и жестом пригласил меня следовать за ним вниз.

В доме было тихо, будто Каллены сознательно старались не нарушать спокойствие, чтобы не разбудить никого из смертных. Мы с Эдвардом почти бесшумно прошли на кухню. Она оказалась такой же просторной и современной, как и остальная часть дома: лаконичные белые шкафчики, хромированные детали техники, чёрный глянцевый остров в центре и большие окна, пропускающие тусклый свет.

Эдвард открыл холодильник. Там оказалось столько еды, что можно было накормить целую футбольную команду. Я нахмурилась.

— Зачем столько еды? Вы же не едите. Это всё просто испортится, — спросила я, почесав затылок.

Он обернулся, слегка улыбаясь:

— Теперь в нашем доме бываешь ты. А человекам нужно есть.

На моём лице мелькнула неуверенная улыбка. Почему-то мысль, что в этом доме думали обо мне, показалась трогательной. Я достала с верхней полки банан и йогурт, нашла ложку в ящике. Всё это выглядело слишком неуместным, как будто я вторгалась в чужую обитель, чтобы посидеть за их идеально вычищенным столом, как нелепая сиротка. Я молча устроилась на краю высокого барного стула и начала неловко есть.

Когда дверь кухни открылась, я подняла голову и увидела Розали. Она обвела меня холодным взглядом, в котором читалось раздражение.

— Приятного аппетита, — бросила она, словно это было обязательным ритуалом вежливости.

— Спасибо, — ответила я с полным ртом, стараясь как можно быстрее дожевать.

Розали постояла секунду, будто забыла, зачем пришла, а потом развернулась и покинула кухню так же резко, как появилась.

Эдвард посмотрел на меня, и мы оба невольно хихикнули. Её реакция была слишком демонстративной, чтобы не быть смешной.

— Я думал, ты боишься её, — поддразнил он.

— Боюсь? Да она же милашка. Но разве возможно не посмеяться над её театральностью? — я махнула рукой.

Когда я закончила есть, мы решили выйти из кухни, и по пути столкнулись с Карлайлом. Он внезапно появился из-за угла со своей фирменной мягкой улыбкой на лице.

— Доброе утро, Марселин. Ты выглядишь лучше. Ты выспалась? — спросил он, внимательно всматриваясь в меня.

— Спасибо, да. Ну, точнее... лучше, но всё равно не отлично, — ответила я, немного замешкавшись.

Мы остановились, и Карлайл предложил присесть в гостиной, чтобы поговорить. Его спокойствие, пропитанное опытом веков, отчасти передавалось мне.

— Я рад, что ты почувствовала себя лучше. Я не думаю, что у тебя сотрясение, но на всякий случай лучше сделать снимок. — Карлайл откинулся на спинку кресла и сложил руки. — Расскажи, как ты ударилась головой?

Я почувствовала, как краска заливает лицо. Это был один из самых неловких моментов за последние сутки, а учитывая то, что рядом сидел Эдвард, всё усложнялось вдвойне.

— Ну, я весь день чувствовала себя паршиво, — начала я, избегая их взглядов. — Меня тошнило, голова кружилась. Я пошла в туалет, думая, что... ну, в общем... — я махнула рукой, — думала, что меня вырвет. А потом просто потеряла сознание.

Карлайл слушал внимательно, но его лицо не выдавалось ничего лишнего.

— И что было потом? — спросил он мягко.

— Потом со мной произошел какой-то бред, — выдохнула я. — Это даже не объяснить нормально. Я видела себя. Будто со стороны. Это было похоже на... галлюцинации.

Карлайл на секунду задумался, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на озарение, но он быстро отвёл взгляд. Эдвард резко перевёл взгляд на него, будто уловив нечто большее в его мыслях.

— Что это значит? — спросил он.

Карлайл слегка покачал головой.

— Пока что ничего конкретного.

Теперь я уставилась на них обоих. Эдвард, нахмурившись, явно пытался вытащить что-то из мыслей Карлайла, а я чувствовала себя просто глупо.

— Эй, вы там что-то недоговариваете? — нервно сказала я. — У меня что, рак мозга? Или я словила сигнал инопланетян?

Эдвард усмехнулся, а Карлайл издал короткий смешок.

— Нет, рак мозга точно отпадает. А насчёт инопланетян... — он чуть склонил голову, притворно задумавшись. — Их существование пока не доказано.

— Да уж. Раньше я думала, что вампиров тоже не существует, — съязвила я, пытаясь скрыть нервозность.

— Тоже верно, — улыбнулся Карлайл. — Но давай не будем спешить с выводами. Я думаю, тебе стоит взять больничный и дать организму восстановиться.

Я вздохнула. Мой организм, стал еще большей загадкой не только для меня, а теперь уже и для Карлайла.

Карлайл попрощался со мной, пожелал хорошего отдыха и ушел в свой кабинет.

В гостиной Калленов снова стало тихо.

Мы сидели в углу комнаты, где стоял огромный черный рояль, блестящий, как отполированный обсидиан. Эдвард подошел к нему и едва заметно коснулся крышки пальцами, словно проверяя, готов ли инструмент к взаимодействию.

— Ты играешь? — спросил он, его голос был мягким, почти бархатным.

— На уровне собачьего вальса, — честно ответила я, усмехнувшись, — На гитаре у меня получается гораздо лучше.

Он жестом пригласил меня подойти, и я, слегка смутившись, села рядом на скамью. Эдвард выглядел идеально даже в таком обыденном моменте: прямая осанка, кисти рук изящно покоились на клавишах, будто они были созданы специально для этого инструмента.

— Покажи, — предложил он, сдерживая улыбку, но в глазах читался искренний интерес.

— Не боишься, что я смогу тебя превзойти? — иронично сказала я, потянулась к клавишам и неуверенно сыграла первые ноты собачьего вальса.

Эдвард приподнял брови, а затем едва слышно рассмеялся.

— Высокий уровень, — с абсолютно серьёзным выражением лица заметил он.

Я засмеялась и наиграла три простых аккорда, которыми можно сыграть половину рок-хитов двухтысячных.

— У меня не было сотни лет, чтобы научиться, — ответила я, качая головой.

Эдвард чуть наклонился ближе, его взгляд стал сосредоточенным, но мягким.

— Позволь, я покажу кое-что.

Первые ноты зазвучали так мягко, что я едва уловила их, но они сразу же окутали меня, пробежались по коже тонкой дрожью. Эдвард сидел, склонив голову, его пальцы плавно скользили по клавишам, извлекая из инструмента звук, который невозможно было описать словами. Он играл не просто мелодию — он рассказывал историю.

Я смотрела на него, не в силах отвести взгляд. Полутень, падающая от окна, подчеркивала точеные скулы, длинные темные ресницы дрожали, когда он опускал веки, полностью отдаваясь музыке. Его губы были чуть поджаты, брови напряженно сведены, но в каждом движении рук было столько нежности, что у меня перехватило дыхание.

Мелодия разливалась по комнате, словно теплый мед, вплетаясь в воздух и в меня саму. Это было что-то трагичное и прекрасное, что-то слишком глубокое, чтобы просто слушать — это нужно было чувствовать. Я не сразу заметила, как мои пальцы сжались в кулак, как ком в горле стал плотнее. Все тревоги, вся злость, страхи и обиды — всё вдруг стало неважным.

Эта мелодия была обо мне. Я слышала себя в каждом звуке, в каждой ноте — моё прошлое, мою боль, мои мечты. Он играл мою душу. И мне казалось, что если я хоть немного пошевелюсь, хоть как-то нарушу этот момент, он растает, исчезнет, как сон.

Когда последние аккорды замерли, растворяясь в воздухе, я все еще сидела в оцепенении, стараясь удержать это ощущение внутри себя.

— Я написал её для тебя, — произнёс он тихо, не отрывая взгляда от клавиш.

Я замерла, смущённая и тронутая до глубины души. В груди разлилось тепло, будто кто-то зажёг там огонёк.

— Для меня? — переспросила я, стараясь не выдать, как сильно дрожит голос.

Эдвард чуть повернул голову, его взгляд встретился с моим.

— Да. Ты... вдохновляешь меня.

Я не знала, что ответить. Слова застряли где-то на уровне горла, и я просто молчала, слушая, как он играет. Его руки двигались так уверенно, так грациозно, каждое движение было заранее продумано. Я не могла оторвать глаз от его лица, сосредоточенного и спокойного. В эту секунду он был целиком и полностью отдан музыке, а я — ему, как благодарный и восхищенный слушатель.

— Это было... прекрасно, — прошептала я, боясь нарушить магию момента.

— Рад, что тебе понравилось, — ответил он, его губы изогнулись в лёгкой улыбке.

Моя рука почти непроизвольно потянулась к его, и я осторожно коснулась его пальцев, которые всё ещё лежали на клавишах.

— Ты слишком хорош, Эдвард. С этим невозможно соревноваться.

Он тихо рассмеялся, поднимая руку и легко касаясь моей ладони.

— Это не соревнование, Марселин. Это подарок.

П.С.

‼️‼️‼️‼️‼️ https://t.me/shadowsofforks

Сегодня я всех настоятельно прошу пройти в телегу, и , если не подписаться, то послушать КОЛЫБЕЛЬНУЮ, который написал мой друг специально для этого фанфика!

Буду очень рада вашим отзывам! Напишите, понравилась ли вам глава и мелодия? Хорошо ли она передает атмосферу «Сумерек»?

Иллюстрация к главе:

https://ibb.co/fzk8tQkB

Телеграм-канал, в котором есть много дополнительных плюшек:

https://t.me/shadowsofforks

Тик ток с анимациями:

https://www.tiktok.com/@shadowsofforks