За светом

С'таш никогда не хотел служить во Флоте. Пределом его мечтаний была Цитадель Наук на Колшаре, а ещё лучше – лаборатория лингвистики на родной Литании. Тогда он смог бы совершенствоваться в языках, не покидая стен комплекса, в котором вырос, не улетая далеко от родителей и наставников. Разве можно представить расклад лучше?

Однако когда объявили набор рекрутов в Академию, Лей'ран, старший наставник С'таша, поднял эту тему сам.

– Ты слышал, – сказал он, удаляя с сенсорной доски цитаты из древней шагранской поэзии, – рекрутеры с Колшара прилетели. Ищут добровольцев среди молодых.

– Слышал, – ответил С'таш просто. Мыслями он всё ещё был в переплетениях инопланетных слов – таких же древних, как лианы Шагры, и по-прежнему крепких спустя века.

– Ты не хотел бы предложить себя?

От удивления С'таш моргнул. Предложить себя рекрутерам Академии? Что может быть бредовее! Но вслух он бросил лишь короткое:

– Я не подхожу.

– Ты напрасно так думаешь, – учитель, закончив с доской, повернулся к нему.

С'таш не стал ничего отвечать. Ведь даже если бы он и хотел стать офицером, он с детства знал, что одного лишь дефекта его глаз достаточно, чтобы...

– Ты выдающийся лингвист, С'таш, – продолжал Лей'ран. – Не только среди равнозимних, но и среди взрослых специалистов. Пройдёт ещё оборот, максимум два, – Лей'ран тяжело подошёл и сел на стул напротив С'таша, – и мне будет нечему тебя учить.

– Неправда, – С'таш постарался выпрямить упорно сгибающуюся спину. – Вы знаете так много, что мне не хватит всей жизни, чтобы перенять ваш опыт.

– Нет, – Лей'ран вздохнул. Тёмные линии морщин, так редко и поздно проявляющиеся у литанийцев, напомнили С'ташу, как его учитель стар. – Мы можем с тобой бесконечно разбирать одну шагранскую поэму, затем другую, потом перейти на обрядовые песни кинтаров и далее по кругу, но всё это будет топтание на месте. Тебе нужен рывок вперёд, рывок качественный, а не количественный. И это ты можешь получить там, – Лей'ран поднял тонкий палец и указал им на потолок.

– Там – во Флоте?

– Там – на других планетах.

С'таш мог бы многое сказать – и о том, что не обязательно надевать алое, чтобы повидать другие планеты, и о своих собственных желаниях и привязанностях, но не в обычаях литанийцев было спорить. С'таш считал, что обозначил свою позицию достаточно ясно, и что разговор не возобновится. Но Лей'ран, очевидно, думал иначе.

В домашнем блоке пахло печёным. Каждую вторую пьятницу Линн'тара, мать С'таша, готовила из натуральных продуктов – это было её хобби. Огромная роскошь, да и ненужная, если честно, но еда для С'таша была одним из средств, через которые он понимал, что выживание – это не всё, чем можно ограничиться. Что существуют, помимо удобных и функциональных, ещё и вещи красивые, приятные. А потом он стал понимать это и через книги.

Та'жэн, отец, увидев С'таша, вынул из уха гарнитуру.

– Лей'ран заходил, – сказал он вместо приветствия.

– Об этом можно поговорить и позже, – отозвалась мать с лёгким осуждением в голосе. – Вечер – время отдыха в семье.

– Иногда в семье нужно обсуждать серьёзные вопросы, – отец стоял на своём. – Тем более, что времени у нас как раз и немного. Очень скоро рекрутеры улетят – решение нужно принять быстро.

– Быстро и с холодным умом, – Линн'тара поставила перед мужем на стол тарелку, не обычную, а с узорами – такие она берегла для своих кулинарных экспериментов и подавала в них только семье. – А твой ум разгорячён. Остановись. Выдохни. Тогда решение придёт.

– При всём уважении, родители, – С'таш прошёл и занял своё место за столом, – это должно быть моё решение, а не ваше.

– Но видишь ли ты все перспективы? – Та'жэн придвинулся к столу и взял тонкие палочки с зазубринами – такими на Литании ели.

– Не вижу и не хочу, – С'таш почему-то решил поупрямиться. – Флот может быть тысячу раз прекрасен, но он не даст того, что нужно мне.

– Ты думаешь, книги дадут? – поинтересовалась мать, и С'таш поднял на неё глаза.

– Не ожидал, что ты на стороне отца, – произнёс он.

– Здесь нет сторон, Таш, – новая тарелка с сияющей каймой с лёгким стуком опустилась уже перед ним. – Мы не враги тебе, и ты не на допросе. Мы просто хотим рассмотреть проблему с разных углов.

– Научный подход? – С'таш тоже взял в руку палочки.

– Именно, – отец кивнул. – А ответ, в конечном итоге, ты сам дашь. Не нам – себе.

Они обсуждали ещё долго. Говорили о том, какие должности существуют во Флоте, какие из них подошли бы С'ташу. Остановились на том, что он мог бы, вероятно, служить в Отделе связи – там как раз требовалось знание иностранных языков, подкованность в ксенокультурах и умение выстраивать коммуникацию. С последним, правда, к С'ташу могли возникнуть вопросы, но это они опустили.

Больше родители не говорили о том, как он должен или не должен, по их мнению, поступать – только вспоминали истории знакомых, которые занимали похожие посты, как они рассказывали, возвращаясь домой, о встречах с инопланетными послами, о расшифровке уникальных документов, о контактах, которые удалось установить, или о конфликтах, которые они своим вмешательством предотвратили. Разумеется, C'таш слышал всё это и раньше, но, как и истории в приключенческих книгах, он и не думал примерять их на себя. В фантазиях – да, но не в реальности. Он не герой. Ему не бороздить космические просторы, не нестись на последней скорости от врагов, не кричать в коммуникатор команды, которые могут спасти кому-то жизнь. Литанийцы вообще не кричат кричать.

Но литанийцы могут служить во Флоте. И он, вероятно, не исключение. Или как раз оно?

К середине ночи С'таш окончательно запутался и в себе, и в тонком серебристом покрывале. Откинув его, он уставился в потолок, и, конечно же, не увидел ничего. Даже в темноте хотелось прищуриться, чтобы глаза не так напрягались, но C'таш прекрасно знал – ни внутри, ни снаружи легче от этого не станет. А от чего тогда станет?..

Быть может, стоит всё-таки сходить к рекрутерам. Ведь если они примут, то всё равно можно будет отказаться. Но – и это вероятнее всего, – ему откажут из-за зрения, и тогда тоже всё прояснится. Никакого Флота – никаких вопросов со стороны. Будут снова только он, его семья, учителя и книги, которые заменят ему всё то, в чём он, по мнению остальных, нуждается.

Приняв такое решение, С'таш снова укрылся и, свернувшись, как спираль Великой Тропы, отпустил разум. Завтра он объявит всем о своём решении, и пусть ему больше не говорят, что он не рассмотрел все перспективы.

* * *

Первое, что сделал С'таш с восходом, когда предметы обрели свои расплывчатые очертания – отправил сообщение Лей'рану. Он объяснил учителю, что не появится в классе, а пойдёт, как тот и предлагал, к рекрутерам Флота. По ответу С'таш понял, что Лей'ран доволен его решением. На плечи ему будто опустился новый груз ответственности – не хотелось разочаровывать учителя возможной неудачей. С'таш должен показать свой максимум, даже если не пойдёт в дальнейшем по этому пути.

Задав на голобраслете маршрут, С'таш двинулся по коридору туда, куда указывала сияющая стрелка на запястье. Оказалось, что собеседования для будущих офицеров проводятся на пять этажей ниже уровня, на котором он жил, но в том же крыле – с добраться туда можно было очень быстро. Напротив указанного отсека его встретила небольшая очередь – пятнадцать литанийцев, все примерно его равнозимние. Некоторые из них негромко переговаривались, но большинство молчали, воткнув в уши гарнитуры или изучая информацию на голодевайсах. С'ташу ничего из этого не хотелось, поэтому он просто прислонился к стене и прикрыл ненадолго глаза, погружаясь в свои мысли.

Сможет ли он достойно пройти это испытание? Для ответа не хватало данных. Требования к лингвистам Межзвёздного Флота С'таш так и не успел изучить, и это было опрометчиво. Впрочем, Лей'ран всё равно отправил его сюда – выходит, было на что рассчитывать?

В любом случае, шанс что-то изменить уже упущен. Он либо пройдёт, либо нет, и во втором случае уже не вернётся. Главной слабостью С'таша всё равно оставались глаза – а ведь он знал, что у Флотских очень высокие требования к здоровью.

Кандидатов запускали по трое – видимо, работали сразу несколько рекрутеров. Через половину нара они возвращались, но по серебряным лицам нельзя было прочесть, подошли они или нет. Впрочем, им, наверное, и не говорили об этом сразу. Вскоре в коридоре остались трое – С'таш и ещё два ли, он – плотный и квадратный, она – обычной комплекции, но совсем маленькая, ниже С'таша. Наконец, запустили и их.

Процедура отбора состояла из трёх этапов, которые им предстояло пройти поочерёдно. Квадратного ли тут же увели на медицинский осмотр, другую усадили перед монитором за тестирование, а С'таша отправили в кабинет дальше – на собеседование. Там его встретил сидящий за прозрачным столом литаниец, худой и поджарый – он был в рубиновой форме Флота. С'таш чуть прищурился, пытаясь разглядеть значки на его воротнике, и заметил сияющую колшарским золотом комету. Перед ним был капитан.

Этот взгляд не укрылся от литанийца.

– Меня зовут Ор'даг. Я капитан корабля Межзвёздного Флота «Дисперсия». Временно выполняю обязанности главного рекрутера в нордическом секторе на Литании. А ты?

С'таш мельком подумал, что на других планетах, вероятно, к нему бы обратились на «вы». Но в литанийском языке такого не было – считалось, что это выстраивает ненужную дистанцию. Во Флоте главенствовали колшарские традиции, но капитан Ор'даг, видимо, хотел показать, что они со С'ташем из одной культуры и могут держаться свободнее.

– Я С'таш, – представился он в ответ. – Пришёл, чтобы попробовать себя в роли офицера Связи.

– Попробовать себя в роли офицера? Или стать офицером? – капитан чуть наклонил голову.

С'таш мысленно выругался. Если он хочет получить это место, то ему надо быть внимательнее со словами. В конце концов, он же лингвист.

– Я узнал об этой возможности только вчера, – сказал он осторожно. – И ещё не до конца взвесил все плюсы и минусы перспективы.

– Есть литанийцы, которые годами мечтают попасть во Флот.

– Разве мечты и годы важнее навыков? – теперь уже С'таш склонил голову.

– Мне нравится твой подход. Но ведь Флот – это ещё и содружество, общие этические нормы и ориентиры.

– Я хочу узнать об этом больше. Если мне дадут шанс.

– Шанс у тебя будет. – Капитан взглянул на планшет, закреплённый на предплечье. – Ли уже заканчивает тестирование. Ты следующий.

Когда С'таш занял освободившееся место за монитором, пропустив в кабинет квадратного ли, первое, что высветилось на дисплее – предложение выбрать свою специальность. С'таш, не колеблясь, коснулся пальцем гиперссылки «Лингвистика».

Первый же вопрос тестирования поставил в тупик. Компьютер желал знать, сколькими языками владеет С'таш. К счастью, в зале находился ассистент. Молодой колшарец, он, должно быть, прибыл на Литанию вместе с капитаном. С'таш подозвал его, и колшарец тут же сорвался с места, где ему, должно быть, надоело сидеть.

– Что-то не так? – поинтересовался он столь оживлённо, что С'таш не усомнился: ему хотелось, чтобы что-то было не так.

– У меня вызвал затруднение этот вопрос, – С'таш указал на экран. – Боюсь, что не смогу на него ответить.

Колшарец ухмыльнулся – победно, но при этом слегка грустно.

– Ли*, если вы даже на первый вопрос в тестировании не можете ответить – боюсь, я ничем вам не помогу. Возможно, вам лучше выбрать для себя другое занятие, ведь в Академии Флота...

– Не в этом дело, – спокойно прервал его С'таш. – Я не могу ответить не потому, что я никакими языками не владею. Просто я не знаю, сколько их точно. – Колшарец посмотрел на него с непониманием, и С'таш продолжил: - и что именно понимается под «Владею»? На уровне носителя будет немного – наверное, языков пять: языки Оси и ещё тетрианский. Свободно разговаривать могу на юлжанском, делини, шанти. и кинтарском – на двух из четырёх диалектов точно. Но с носителем себя не сравню. Ещё у меня третья категория из пяти, наверное, по десятке языков младших народов Союза и ближней Перефирии. А это значит, что...

– Я понял, понял! – колшарец примирительно поднял руки. В его золотых глазах зажглось что-то, похожее на уважение. – Тогда напишите «Больше 10» – думаю, это то, что вам подойдёт.

– Благодарю. – С'таш отвернулся от монитора, не говоря больше ни слова.

Дальше пошли вопросы уже более конкретные: парадигмы спряжений, склонений, устойчивые выражения, перевод небольших отрывков – настолько бытовых и шаблонных, что даже С'таш, усидчивый, как и все литанийцы, готов был начать зевать. Это точно тестирование в Академию Флота, или так проверяют знания младших школьников?

Для некоторых заданий пришлось надеть наушники. С'таш понадеялся, что хоть теперь будет что-то интересное, но с аудированием справился так же быстро, как со всем прочим. Когда он отложил гарнитуру в сторону, тихо щёлкнув ею о гладкую столешницу, и повернулся к колшарцу-дежурному, тот поднял глаза от планшета и спросил:

– Какие-то проблемы, ли?

– Нет. Я закончил тестирование.

Колшарец нахмурился.

– Уже?

– Так точно.

С'таш еле сдержал улыбку. В данном случае попытка следовать этикету Флота – не более, чем издёвка.

– Что ж, – задумчиво протянул колшарец, – поздравляю. Но придётся немного подождать, потому что доктор ещё не освободился.

Настроение тут же упало. Ну конечно, доктор. С этого и надо было начинать – чтобы там же и закончить, ведь если по уровню знаний, судя по всему, в Академии были рады видеть любого ребёнка, то вот по здоровью...

С'таш запрокинул голову и прикрыл глаза. Те самые глаза, которые еле вытягивали всю его жизнь и обязательно подведут сейчас. Но делать было нечего – в конце концов, это не станет сюрпризом. Он знал, на что шёл, и знал, почему может не дойти. Чтобы отвлечься, С'таш начал мысленно склонять названия предметов вокруг него на кинтарском: пятнадцать падежей – отличный способ занять время и держать разум в тонусе. Итак, кресло...

Не успел он вспомнить два последних падежа для слова «монитор», как дверь слева от входа скользнула в сторону, и оттуда вышла ли из их тройки. С'таш встрепенулся.

– Ну, вот и дождались, – раздался голос колшарца, ало-золотой силуэт которого теперь, после того, как глаза долго были закрыты, расплывался кляксой. – Теперь ваша очередь, лир.

С'таш кивнул и поднялся с кресла. Хотел ещё сказать что-нибудь, но в горле пересохло. Ладно. Дежурный переживёт.

В кабинете доктора было темно – его намеренно перевели на ночное освещение. Единственным, что С'таш видел, осталось яркое белое пятно экрана впереди – оно одновременно слепило и не давало ослепнуть, отдавшись полностью темноте.

– Что же вы стоите? – раздался из глубины голос доктора. – Проходите, присаживайтесь.

С'таш остался стоять. Старался только взглядом обежать тёмный кабинет, чтобы не крутить, как потеряшка, головой, не выдавать свою беспомощность до основания мерзлоты.

– Эх, – раздался из мрака укоризненный вздох. – Ли С'таш... Вы не видите даже в стандартном ночном режиме, комфортном для 90% колшароидов. И при этом пришли пробовать себя в Академию Флота?

Свет вспыхнул, и С'таш, не удержавшись, закрыл глаза ладонью. Доктор же продолжал:

– Я посмотрел мельком в ваше личное дело, как только капитан Ордаг ввёл имя в базу. Сиреневую строку и инвалидность по зрению пропустить довольно трудно. На что вы надеялись, отнимая моё и других офицеров время, м-м-м, ли?

С'таш вжал ладонь в глаза сильнее, почти до боли. Сейчас было важно, очень важно не поддаваться на провокацию и оставаться там, где он есть. И думать. Думать быстро.

– Надеялся, что отниму ещё немного времени, аш, – заговорил он по-юлжански, тщательно подбирая слова. – И его хватило, чтобы понять, что вы – юлжанец. Хотя и говорите по-колшарски, но вас выдаёт акцент. Причём, могу предположить, что вы с одной из суверенных колоний – ведь если бы были с Колшара, то говорили бы без акцента, а в колониях сильнее всего сохранилась культура исконной Юлжи. Судя по голосу, вам чуть больше сорока лет, а значит, что вы могли бы быть капитаном, – рассуждал он вслух. – Но капитан Ордаг, и вряд ли бы Флот стал присылать двоих. Я бы сказал, что тогда вы командор, начальник медицинской службы, но – акцент. Служи вы во Флоте, как большинство, закончивших Академию в стандартные годы, вы бы уже от него избавились. Значит, вы, скорее всего, лейтенант или лейтенант-командор. И раз так, то вы попали в Академию гораздо позже, чем в стандартные 18 лет. А это возможно, если вы с дальних колоний на границе с Периферией – там редко бывают рекрутеры, поэтому можно легко пропустить стандартный возраст набора. Так как дела на Типали? Или... – С'таш, наконец, убрал руку от глаз, – на Зактане?

Он бесстыдно щурился, но спину заставил себя держать прямо. Картинка, постепенно проступая на белизне, фокусировалась и становилась на место. Перед С'ташем действительно сидел юлжанец – возможно, ему было даже ближе к пятидесяти, а на воротнике красовались три золотистых значка – лейтенант-командор.

– На Зактане дела отлично, – выдавил доктор неохотно. – Неплохо, ли. Давайте проведём осмотр.

С'таш чуть заметно вздохнул. Это был уже третий офицер, которого он удивил за сегодня. Теперь им предстояло удивить его, если он вдруг пройдёт все их тестирования и окажется годен для Академии Флота.

*Универсальное обращение к литанийцу вне зависимости от пола.