Часть 19
Чимин не сразу понимает, что его разбудило. Он открывает глаза в тёмной спальне Юнги. Несколько мгновений стоит тишина. Окна зашторены, не считая узкой полосы уличного света, падающей на одеяла. Телефон Чимина показывает 3:47 утра. Кажется, что и в квартире, и на улице всё спокойно.
Но затем тишину нарушает тревожный звук рядом с ним, и Чимин поворачивается, приподнимаясь на локтях.
- Хён?
Сложно что-либо разглядеть почти в полной темноте, но он узнаёт тихие стоны боли. Юнги лежит рядом лицом к нему. Он крепко спит и морщится во сне. Его чёрные чернила носятся под короткими рукавами футболки, спускаясь к запястьям и поднимаясь обратно. Чимин знает, что его мучает очередной кошмар.
- Хён, - зовёт он громче. Юнги дёргает рукой. - Юнги, проснись.
В прошлый раз Чимин положил руку ему на плечо и попытался легонько растолкать. Юнги в ответ заехал ему по лицу. Поэтому сейчас Чимин берёт лежащую на одеяле руку и сжимает его ладонь.
- Юнги, проснись. Это просто сон. Юнги.
Юнги едва различимо выдыхает какое-то слово, по его телу проходит дрожь. Плохо, сегодня особенно плохо.
- Хён, пожалуйста. - Чимин трясёт его за руку. Ему хочется прикоснуться к его лицу, но он не смеет. - Хён!
На звуках повышенного голоса Юнги распахивает глаза. В секундной панике они смотрят друг на друга, а потом Юнги - загнанно дышащий, вспотевший, испуганный Юнги - отбирает руку у Чимина и встаёт с постели.
- Юнги-я! - зовёт Чимин вслед, но Юнги убегает в ванную, рывком открывает дверь и падает на колени перед унитазом, выворачивая содержимое желудка.
Чимин сидит на кровати Юнги - их кровати, если уж на то пошло - а пульс зашкаливает. От звуков, издаваемых Юнги, собственный желудок начинает бунтовать, но он вдыхает носом, выдыхая ртом, чтобы себя успокоить.
Затем он скидывает одеяло и выбирается из постели, шлёпая босыми ногами в коридор. Сначала он заглядывает в гостиную и включает там свет, чтобы он заливал коридор, но не мешал, и идёт к ванной.
Чимин останавливается в дверях, пока тонкую фигуру Юнги сдавливает последний рвотный позыв.
- Фу, - стонет Юнги, и звук отдаётся эхом в керамическом унитазе.
Он по-прежнему тяжело дышит, низко склонив голову. Он устал. Последние несколько ночей были особенно тяжёлыми. Больше всего Чимину хочется взять его на руки, отнести в кровать и убаюкать, чтобы Юнги мог нормально отдохнуть, забывшись спокойным сном.
Поскольку это невозможно, Чимин делает всё, что может.
Он берёт пластиковую кружку с умывальника, наполняет водой из крана и молча протягивает Юнги. Тот полощет рот несколькими глотками, пока Чимин выдавливает пасту на его зубную щётку, обменивая её потом на пустую кружку.
Юнги чистит зубы, не вставая с пола. Чимин знает, что ему так нужно. Нужно пространство, тихая забота. В большинстве случаев он не хочет ничего обсуждать, да и содержание его кошмаров почти никогда не меняется. Иногда ему снится смерть Хосока, иногда его смерть - Чимина. Иногда Юнги делится, кто это был. Чаще нет.
Это происходит не каждую ночь. Раньше он вообще не смыкал ночью глаз, а сейчас Юнги может пару недель подряд не просыпаться в холодном поту.
Но потом снова становится хуже на короткое время. Одну ночь, две - или четыре, как сейчас - и они справляются с этим. Это не так страшно, в сравнении с тем, что им удалось пережить.
Чимин садится рядом с Юнги и предлагает кружку с водой, чтобы смыть пасту. Наблюдает за ним. У Юнги влажные волосы спереди, большая футболка и милые боксеры с рисунком из Кумамонов. Это приводит его в восторг здесь и сейчас, и всегда.
- Нормально? - шепчет Чимин. Юнги кивает, возвращая зубную щётку и кружку на умывальник, не поднимаясь. - Можно? - спрашивает Чимин, потому что ему точно нужны прикосновения, но Юнги качает головой. Он отстраняется, весь сжимается, как будто Чимин всё равно к нему прикоснётся. И это совсем чуть-чуть больно.
Но Чимин никогда не сделает то, чего Юнги не хочет.
- Хорошо, - говорит он, стараясь улыбнуться. - Что-нибудь ещё нужно?
- Нет, - бормочет Юнги, опустив глаза. Длинные пальцы теребят нитку на воротнике футболки.
Это одна из причин, почему Чимин так сильно желает физических проявлений помощи - Юнги винит во всём себя. В том, что не даёт Чимину спать, что не может до конца прийти в себя, что натворил с Чимином и Хосоком. Хуже проявляется в утренние часы после кошмара.
- Эй, - окликает Чимин и широко улыбается, когда Юнги, поколебавшись, поднимает голову. - Ты красивый.
Это не ложь. Юнги очень красивый, даже когда пытается корчить рожи, но Чимин произносит эти слова по другой причине. Чтобы увидеть, как они застают Юнги врасплох. Как он широко распахивает глаза и тихонько фыркает, отводя взгляд.
Чтобы снять напряжение.
Когда остатки удивления оставляют его лицо, Юнги задумывается и произносит:
- Это был ты.
Чимин не спрашивает, что это значит. Сегодня ночью Юнги во сне убил его.
Он садится на плитке по-другому, скрещивая ноги.
- Мне жаль, хён.
Юнги кивает, не глядя на него. Он снова теребит край футболки, но Чимин его не трогает. Позволяет всё обдумать и сформулировать то, что он хочет сказать. Если ему есть что сказать.
- Последние два месяца были такими... - начинает Юнги с печальной улыбкой. - Словно чья-то чужая жизнь. Будто я попал в чужое тело, и это жизнь другого человека и... я этого не заслужил.
Чимин открывает рот, чтобы возразить, но Юнги поднимает руку, останавливая.
- Я знаю, - говорит он. - Я знаю, это не правда. То есть чувства были настоящими, но они не... Я понимаю, что они были лишены смысла. Так только иногда. Я просто очень благодарен, понимаешь?
Чимин улыбается, кивает, потому что понимает. Юнги умный, вдумчивый, постоянно работает над собой. Вечно борется со своими демонами, иногда уступая им, иногда справляясь лучше, но он всегда движется вперёд. Потихоньку. Это совсем не легко, но он пытается и справляется хорошо. Он молодец, и Чимин даже описать не может, насколько им гордится.
- Я лишь... - Юнги пожимает плечами, опустив взгляд. - Я всё жду, что ты сдашься или уйдёшь или... не знаю. Устанешь от этого.
- От чего? - спрашивает Чимин. Юнги взмахивает рукой вокруг них. Указывая на то, что они сидят на полу ванной в четыре часа утра во вторник.
- Я знаю, что не самый простой человек, - продолжает Юнги, ссылаясь на свои настроения, кошмары, разрушительную энергию и не уменьшающееся чувство вины.
Чимин абсолютно не согласен с ним. Юнги скрытный, колкий, временами его сложно понять, но в то же время он добрый, ласковый, с большим, хрупким сердцем, которое держит в своих руках, которое предлагает тем, кто рядом, доверяясь, несмотря на то, что оно всё в трещинах.
Чимин сглатывает, прогоняя эмоции. Их у него для Юнги много, и с каждым днём становится всё больше и больше. Это уже даже не влюблённость. Это любовь. Это его любовь к Юнги.
- Без обид, хён, - говорит он, стараясь не выдавать лишнего голосом. - Но... твоя энергия чуть не убила меня. - Юнги от его прямого заявления крепко стискивает челюсть, но Чимин продолжает. - На самом деле. Если бы не растения, не моя энергия, я был бы мёртв. Меня бы не стало. Но ты тоже чуть было не умер. Я провёл целую неделю у твоей постели, молясь всем, кому можно, чтобы ты очнулся. Я думал... Я думал, что больше не смогу с тобой поговорить. - Юнги молчит, слушая откровенные признания Чимина, включая болезненные истины их отношений.
Чимин замолкает, делает глубокий вдох и продолжает мягче.
- А это? - тихо спрашивает он с улыбкой. - Помочь тебе почистить зубы? Поболтать посреди ночи? Пустяки.
И он правда так считает. Со всем этим он справляется и хочет продолжать справляться. Юнги тоже работает над собой. Они оба стараются, и это всё, что имеет значение.
Юнги удивлён и тем, как откровенно Чимин всё расписал, и тем, что в его словах есть смысл. Если взглянуть со стороны.
Чимин улыбается шире.
- Разве что ты скажешь мне, что я тебе надоел... что я тебе не нужен. Не из-за чувства вины или самопожертвования. А так я никуда не денусь. - Он пожимает плечами, потому что это факт. - Так просто ты от меня не отделаешься, хён.
Юнги смотрит на него так, будто глазам своим поверить не может. Словно после долгих недель, практически полностью проведённых вместе, он до сих пор не может понять, почему Чимин так уверен в своих словах. В их отношениях.
А потом он фыркает.
- Ты... - Юнги качает головой и умолкает.
- Просто нечто? Особенный? Неотразимый? Милый? Потрясающий? - хохочет Чимин и чуть было не пропускает мимо ушей тихое:
- Да.
И, как это постоянно происходит, Чимин хочет его поцеловать. Хочет забраться на колени Юнги, поцеловать в надутые губы, круглые щёки, вдохнуть его...
- Можно? - снова спрашивает он, выдавая голосом всю глубину желания.
Юнги кивает. Чимин не теряя времени, срывается к нему. Садится на колени между ног Юнги, обхватывает руками, прижимает к себе. Чимин закрывает глаза и утыкается носом в волосы Юнги с довольным вздохом - шампунь с запахом лимона, а сами волосы очень мягкие. Юнги обнимает его в ответ, прижимаясь лбом к плечу.
Просто смешно, насколько комфортно Чимин ощущает себя. Когда обнимает Юнги. Теплота, нежность... Чувствительность рядом с Юнги повышается в несколько раз. Он как листок, начинающий дрожать на ветру.
Он перебирает волосы Юнги пальцами, скребёт по затылку, а тот издаёт такой удовлетворённый звук, что Чимин едва ли не мурлычет. Он улыбается и целует Юнги в макушку.
Я люблю тебя, думает Чимин. Очень сильно.
- Я подумал, - бормочет Юнги через какое-то время. Тёплое дыхание проникает под футболку Чимина. Медленно выводит фигуры на тыльной стороне ладони Чимина. - Я подумал... хочу попросить Хоби о встрече.
Чимин улыбается шире и прижимает Юнги к себе сильнее, с трудом стараясь не взволновать Юнги своей радостью. К этому они пришли крошечными шагами.
- Правда?
- Да. Мы переписывались и... Всё шло хорошо. Кажется, что хорошо. Но я хочу сказать ему то, что не могу передать через телефон, поэтому... Думаю... я хотел бы с ним увидеться.
Чимин, не выпуская Юнги из рук, садится на пятки и продолжает гладить по волосам.
- Мне кажется, это хорошая идея, - говорит он, заглядывая Юнги в глаза. Темные в тусклом свете ванной, мягкие, как кошачьи. И какие же красивые, боже, невозможно об этом не думать каждый раз, как Чимин смотрит в его сторону. - Если ты чувствуешь, что готов. Что ты хочешь ему сказать?
Юнги пожимает плечами, переключаясь на футболку Чимина, которую теперь теребит пальцами.
- Чтобы извиниться. За... Не знаю. За всё. Поговорить о том, что произошло. Сказать, что я хотел бы снова быть ему другом, если... если он не злится на меня. Или не боится. Если хочет.
Чимин наклоняется и замирает губами всего в миллиметрах от скул Юнги. Скорее чувствует, чем слышит вздох Юнги.
- Он был моим лучшим другом, - шепчет он.
- Я знаю, - отзывается Чимин.
- Я скучаю по нему.
- Я знаю.
- Я не знаю... простит ли он меня.
- Нечего прощать. - Чимин оставляет поцелуй на щеке Юнги. - Из того, что ты мне рассказал, я сделал вывод, что Хосок-ши хороший человек. Он поймёт.
Юнги наклоняется, утыкается лицом в шею Чимина и оставляет там свой поцелуй.
- Спасибо, - отвечает он так тихо, что Чимин на мгновение думает, не померещилось ли ему.
- М? За что?
Юнги снова пожимает плечами. Обвивает Чимина обеими руками, целует в шею ещё раз, оставляя дорожку лёгких поцелуев к подбородку и выше, к виску.
Чимин хихикает, но понимает, что он имеет в виду. Спасибо. За всё.
- Давай, хён, - говорит он, чувствуя лёгкость. Его захлёстывают эмоции. Он безумно счастлив. - Пойдём в кровать. - Он не хочет нарушать атмосферу, но время четыре часа утра, а ему завтра на работу. И они могут простудиться, сидя на холодной плитке.
Юнги поднимается, опираясь рукой в стену. Чимин стоит рядом, готовый подхватить, если он потеряет равновесие. Они вместе идут в постель, забираются под одеяло, укладываются в обнимку. Чимин продолжает перебирать волосы Юнги, пока они оба не засыпают.
* * *
Сообщение от Тэхёна приходит, когда он переступает порог квартиры Юнги.
Тэ!Тэ!:
парк развлечений
аттракционы
Чимин смеётся, стягивая с головы шапку, и развязывает ботинки.
- Это я! - кричит, набирая ответ одной рукой.
Чимини:
хватит
Он откладывает телефон на тумбочку и снимает с себя слоями одежду. Сначала шарф, потом куртку, затем ботинки с тихим «брр» от резкой смены температуры. Ему понадобилось ровно 24 секунды, чтобы перейти улицу от своего дома, но щёки и нос успел покусать мороз.
- Хён?
Ответа нет. В этот раз нет следов ни готовки, ни жизни в принципе, поэтому Юнги, скорее всего, прилёг подремать, как это обычно бывает. Чимин включает свет и заглядывает на кухню, чтобы поздороваться с Пипом и налить воды в чайник.
Тэ!Тэ!:
концерт loona
Чимини:
Тэхён.
это так не работает
ты сам предлагаешь подарки на свой день рождения
Чимин включает чайник и идёт в спальню.
Однако Юнги обнаруживается не завернутым в одеяло - идеальный момент для Чимина устроиться рядом. Чимин удивленно останавливается в дверях, потому что Юнги сидит за столом.
Перед ним открыт ноутбук, который в темноте спальни выступает единственным источником света. Юнги в наушниках сидит, скрючившись над ним. Не замечает Чимина, хотя стол прямо у двери.
- Хён?
Когда становится понятно, что Юнги даже этого не слышит, Чимин нащупывает выключатель на стене и щёлкает им.
Юнги испуганно подпрыгивает, ударяясь коленом об стол. Он морщится, выругивается, а наушники падают назад, оставаясь висеть на шее. Несколько странных секунд уходят на то, чтобы Юнги, потирая ушибленное колено, поспешно нажал на клавиатуре пару клавиш - едва различимая музыка затихает - и наконец вернул себе невозмутимый вид.
- Чимин-а. Привет! Привет. - Он упирается локтем в стол, но потом передумывает и выпрямляется. - Не слышал, как ты вошёл. Э. Привет. - Кажется, что не знает, куда деть руки. Сняв наушники, он кладёт их на стол рядом с ноутбуком. - Я думал, у тебя сегодня тренировка?
Чимин с трудом сдерживает смех. Ну правда, что происходит?
- Отменилась. Большая часть класса слегла с простудой, включая преподавателей, - объясняет он. - Ты опять порно смотрел?
- Что? - Юнги поднимает голову, а потом быстро переводит взгляд на наушники. - Нет. Я не смотрел... - Он качает головой. - Нет. Не в этом... Нет.
По поджатым губам Чимин понимает, что это не шутка. Он перестаёт смеяться, вдруг почувствовав, что Юнги по-настоящему что-то беспокоит. Заставляет нервничать, избегать зрительного контакта и выглядеть... неуверенно.
- Хён, - мягко окликает Чимин, но Юнги на него не смотрит. - Ты в порядке?
- В порядке, - отвечает Юнги, но на то совсем не похоже.
- Ты не обязан... не обязан рассказывать мне, что делаешь, - говорит Чимин, потому что это так. Совершенно неважно, что Юнги делает за своим ноутбуком в одиночестве. - Я пошутил.
Юнги кивает, поднимает глаза.
Чимин кивает в ответ.
- Будешь чай?
- Если он будет из кофейных зёрен, то да, конечно.
Чимин несмело улыбается. Сарказм означает, что напряжение рассеивается.
- Уже почти восемь вечера.
- Ну и что?
- Тебе не нужен кофеин в такое время.
- Мы пока не будем ложиться и посмотрим «Великого пекаря Британии»?
Вот засранец. Это шоу почти стало любимым для Чимина, но он пока не успел посмотреть все сезоны, хотя на прошлых выходных они смотрели его до трех часов утра.
- Ладно, - ворчит Чимин. - Одну маленькую чашечку кофе.
Юнги довольно улыбается. Чимин показывает ему язык, а потом уходит на кухню за горячими напитками. Заглянув в телефон, он находит ещё одну кучу сообщений Тэхёна, относящихся к подарку на его день рождения.
Тэ!Тэ!:
шоу волшебников
созерцание звёзд
остров Чеджу
голый Чонгук, выскакивающий из торта
но не знаю, будет ли ему удобно
не понимаю, как люди в них дышат
это настоящие торты?
или они картонные?
а к чёрту. подарите мне взбитые сливки, я сам его украшу
Чимини:
ха
перестань портить всё веселье
у нас есть идея
тебе понравится
обещаем
с этого момента все твои идеи блокируются от выполнения на дни рождения в будущем
Тэ!Тэ!:
чёрт
Чимин наполняет кружку горячей водой, опускает в неё пакетик чая, затем меняет фильтр в кофе-машине. Фокусируется на их переписке с Тэхёном, старается убедиться, чтобы Тэхён не взорвался от нетерпения собственного дня рождения. До него ещё больше двух недель.
Чимин не думает о Юнги в спальне. Совсем нет.
Ладно, может быть немного. Чуть-чуть думает.
Он просто переживает. Они с Юнги практически каждый день, и когда плохо, и когда хорошо. В его сердце один только Юнги. Когда Юнги грустно, Чимин не может не напрягаться.
Но Юнги не хочет об этом говорить, а значит Чимин даст ему время. Когда Юнги будет готов, он поделится сам. Так всегда происходит.
Успокоиться Чимину помогает Пип, который не заметил ничего необычного, ничего, что могло бы натолкнуть на мысль, что Юнги становится хуже.
Чай готов, но первым делом Чимин берёт наполовину наполненную чашку кофе для Юнги.
Наушники по-прежнему лежат на столе, а Юнги к ноутбуку не прикасается, когда Чимин тихо приближается к столу, чтобы поставить чашку и уйти, пока Юнги не будет готов начать общаться.
Но Юнги его останавливает. Не говорит ни слова, просто просит жестом руки подойти и стать рядом. Заглянуть в экран ноутбука.
- Хён... - Чимин хочет ещё раз повторить, что всё нормально, что он не обязан объяснять...
- Просто, - перебивает Юнги, отводя взгляд куда-то в сторону. - Пожалуйста?
Чимин вздыхает, сдаётся. И наклоняется, чтобы разобрать то, что написано на экране.
Это не программа и не сайт, не картинка и не сообщение. Просто открытая папка с несколькими файлами.
Аудиофайлами.
Чимин хмурит брови.
- Это... записи?
Ворчливый ответ Юнги может принять как за утвердительный, так и за отрицательный.
Аудиофайлы, аудиофайлы, аудио...
- А, - выдыхает Чимин, когда до него доходит.
Записи. Песни.
Песни, песни, песни Юнги... Они новые, даты свежие. Это песни, которые Юнги написал недавно. Он писал новую музыку...
- Ты пишешь песни, - шепчет Чимин. Краем сознания он чувствует, как Юнги кладёт ладонь на его бедро и аккуратно гладит. Чимину кажется, что долго он на ногах не продержится. - Ты... - он умолкает, внимательно посмотрев на файлы.
Он замечает их названия.
рукой по волосам
пухлые губы
короткий мизинчик
чёртов шпагат
прекрасный голос
Они про Чимина. Все эти названия, они про Чимина...
- Это... - Рука с чашкой начинает подрагивать. Он на всякий случай опускает её на стол, чтобы ничего не разлить. - Ты...
Что-то не так с его мозгом или ртом, потому что предложения строить не получается. Чимин закрывает глаза, потому что не может больше на это смотреть. Не может, не может осознать, не может понять...
Юнги написал песни про него, Юнги написал песни про него...
- Это... не совсем песни, - тихо говорит Юнги, продолжая поглаживать Чимина по ноге, успокаивая. Ни на чём другом Чимин сейчас сосредоточиться не может. - Скорее... биты. Мелодии. У большинства нет слов. Просто... идеи, которые у меня возникали время от времени.
Идеи... У Юнги появлялись идеи песен, и они про Чимина. Названия напрямую указывают на него. Юнги в одиночестве писал песни. Пока Чимин работал, Юнги снова писал музыку...
Чимин шумно выдыхает и тут же закрывает рот ладонью. Слёзы собираются в уголках глаз. Чёрт, этого он точно не ожидал, о таком даже не мечтал...
- Чимин-а, - шепчет Юнги. Наклоняется и прижимается лбом к его боку.
- Ты... - Чимин силится держать себя в руках, не расклеиваться. Но поздно, он уже плачет, потому что... - Ты писал песни обо мне.
Юнги мычит в ответ.
- О ком ещё мне писать песни?
Звучит так просто. Как будто не могло быть сомнений. Словно это ожидаемый выбор. А может и не выбор вовсе, а естественный ход вещей. Что песни он пишет о нём.
- Чёрт, чёрт, Юнги, ты... - Чимин не заканчивает фразу, не знает, как это сделать. Невозможно чувствовать столько в отношении одного человека. Невозможно любить сильнее, чем он уже любит. - Юнги!..
Чимин порывом бросается на колени к Юнги. Стул на колёсиках откатывается назад. Чимин целует Юнги, оставляя следы своих слёз на его щеках. Стул останавливается, ударяясь об стену.
- Ты потрясающий... Ты потрясающий... Ты молодец, - выдавливает Чимин между поцелуями. Он держит лицо Юнги в своих ладонях и прижимается губами ко всему, до чего может дотянуться - к щекам, к носу, ко рту, к подбородку. - Не могу поверить... ты правда... немыслимо... ты сделал это... для меня. Ты написал... Юнги... Юнги...
Юнги смеётся с долей облегчения и позволяет Чимину целовать его. Когда получается, целует в ответ, обхватывает запястья Чимина, держит и позволяет выплеснуть свою любовь.
Чимину начинает не хватать воздуха, всхлипы сходят на нет. Они касаются друг друга лбами.
- Ты такой сильный, хён, и ты молодец. Я очень горжусь тобой. Очень горжусь. И я очень... люблю тебя, Юнги.
Он закрывает глаза, наслаждаясь теплом и тем, что есть между ними. Он лишь мельком осознает, что наверное в первый раз признался Юнги в любви. Он давно это чувствовал, убеждался с каждым разом всё больше и больше, но только сейчас сказал вслух.
- Любишь меня? - тихонько повторяет Юнги.
Чимин кивает и льнёт к Юнги, насколько это возможно.
- Очень сильно тебя люблю.
Когда Юнги ничего не отвечает и не двигается, Чимин открывает глаза. Он немного отстраняется - Юнги смотрит на него с нечитаемым выражением лица, как будто пытается что-то понять.
- Всё нормально? - не может не спросить Чимин.
- Да, - шепчет Юнги не сомневаясь. - Не просто нормально. Это...
Вместо того, чтобы закончить, Юнги целует его. Настойчиво ловит губы Чимина своими, зарывается рукой в волосах, а у Чимина дыхание перехватывает...
Юнги целует его с таким напором, что всё тело Чимина реагирует, отвечает на его действия.
- Ты... ты запер дверь? - спрашивает Юнги в поцелуй, заставляя Чимина улыбнуться.
- Да... запер.
Юнги начинает подниматься со стула, Чимин съезжает с его коленей. Они двигаются в сторону кровати, не разрывая поцелуй. Юнги водит руками под свитером Чимина и прижимает к себе. Колени Чимина упираются в кровать, и он падает назад, утягивая Юнги за собой.
От того, как они подпрыгивают на матрасе, Чимин хихикает. Юнги улыбается, целует его опять, располагаясь между его ног.
- Юнги... - шепотом тянет Чимин, ведя языком по губам Юнги. Дразня. Юнги это нравится, он знает.
Всего секундная пауза, после которой они оба садятся, чтобы Юнги смог стянуть с Чимина свитер, и снова упасть в горизонтальное положение. Точнее, Чимин ложится, а Юнги упирается в постель одной рукой и смотрит. На голую грудь Чимина, на его торс. Чимин мог бы предположить, что он... любуется.
- Хён?
- Секунду, - просит Юнги, как в тот раз, когда увидел Чимина на шпагате.
- Перевариваешь? - спрашивает Чимин, не сумев скрыть удивление в голосе.
Юнги растерянно кивает. Он уже не краснеет - хотя щёки и так залиты румянцем после их поцелуев... - Тебя так просто не осмыслишь, знаешь ли, - бормочет он.
- Да?
- Да. - Он осторожничает. Аккуратно кладёт свободную руку Чимину на талию. От холодных пальцев по телу проходит лёгкая дрожь.
- Ты просто...
Он ведёт рукой выше, от талии к груди, задевая большим пальцем сосок. Чимин не сдерживает тихого стона, наполняющего комнату.
- ...идеальный, - завершает Юнги.
Чимин не согласен, но так приятно слышать это от Юнги, быть обнажённым и все ещё желанным. Он медленно ведёт бёдрами, чувствует трение, мучительное давление.
Он знает, что Юнги тоже это чувствует, потому что в следующий миг Юнги смотрит ему в глаза, а Чимин повторяет движение.
- Чимин-а, - выдыхает Юнги, встречая его волну, прижимая собой к постели. Чимину жарко от зрительного контакта и низкого голоса. Он тянет его за футболку, призывая снять, чтобы оказаться кожа к коже. Он хочет Юнги очень близко, без одежды, без дурацкой футболки...
Юнги подчиняется. Избавляется от футболки, скидывая на пол, и Чимин впервые видит его обнажённым. Плечи у него шире, чем Чимин думал, и эта бледная, бледная кожа... Чёрные чернила со спины касаются плеч, но на грудь не заходят. Когда Чимин смотрит на них, они приходят в движение. Чимин касается холодных татуировок, ведёт вверх по руке по изображению цветов Пипа, по пламени, по клавишам пианино...
- Скажи мне, - просит Юнги, двигая бёдрами. Чимин судорожно выдыхает, хватаясь за плечи Юнги. - Скажи, чего ты хочешь, Чимин. - Он наклоняется и оставляет россыпь поцелуев от подбородка ниже к шее.
Всё, всё - Чимин хочет всё. Хочет поменьше одежды и побольше этого. Он возбуждён и хочет, чтобы Юнги продолжал. Тот смотрит ему в глаза, темные волосы растрёпаны, губы припухли, и он между ног Чимина. Он хочет этого с Юнги, хочет...
- Прикоснись, - отвечает Чимин, закрывая глаза, когда Юнги прикусывает тонкую кожу над ключицей, присасывается и зализывает оставленную отметку. - А... Юнги, я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне.
- Да, - выдыхает Юнги и двигает бёдрами, закрепляя эффект. Чимин разводит ноги шире. Он так возбуждён, что хочется поскорее избавиться от джинсов. - Да.
Юнги снова целует Чимина в губы, раздвигает их языком, берёт и берёт, кусается, а Чимин с готовностью отзывается. Они имитируют секс, ощущения на грани болезненных из-за того, как он заведён. Мешает ширинка, и дольше он не продержится, сделает всё сам, если Юнги не...
Не разрывая поцелуй, Юнги просовывает руку между ними, начинает расстёгивать ремень Чимина одной рукой. Бренчит пряжка, Юнги принимается за пуговицу - и тут Чимин ловит его за запястье и останавливает.
Дыхание Юнги горячее, обжигающее, заволакивает мысли, но Чимин заставляет себя отстраниться немного, заглянуть в глаза Юнги, в которых немой вопрос...
- Я никогда... эм, - Чимин замолкает. Он все ещё возбуждён и хочет этого, но нужно обозначить себя. Вдруг всё обернётся неловкостью, или не понравится. Вдруг Чимин всё испортит. - Я хочу, очень, но я никогда... ни с кем. До этого.
- А. - Юнги задумывается, большим пальцем поглаживая кожу над поясом Чимина. Потом улыбается... мягко, заставляя сердце в груди Чимина сжаться. - Мы не будем спешить. Если по какой-то причине и в какой-то момент ты захочешь, чтобы я остановился, достаточно сказать, хорошо?
- Хорошо.
Юнги целует его, продолжая расстёгивать джинсы.
Когда пальцы Юнги проходятся по скрытой бельём эрекции, Чимин резко выдыхает - Чёрт, чёрт... Он прикасается к нему, Юнги прикасается к нему. Чимин и так уже на грани...
- Всё хорошо? - спрашивает Юнги, хотя в этом нет необходимости. Чимин сам остановит, если ему будет некомфортно. Он спешит кивнуть.
- Да, хорошо.
Юнги углубляет поцелуй, накрывает эрекцию ладонью и гладит через ткань белья. Горячо, очень горячо. Рука Юнги прижимается к члену, и это...
- Юнги, - чуть ли не воет Чимин, сжимаясь в предвкушении. Слишком хорошо, слишком много, слишком...
- Помоги мне снять с тебя джинсы, - просит Юнги. Чимина хватает лишь на кивок. Он приподнимает бёдра с постели, а Юнги тянет джинсы вниз - с усилием, не упуская возможности поворчать, чёрт, как влитые, почему такие узкие, на что Чимин беззвучно смеётся - и бросает их в угол спальни.
Но смех угасает, когда Юнги снова подаёт голос.
- Кажется... мне нужна ещё минута.
Чимин растерянно хлопает глазами, пока Юнги забирается на него и ведёт ладонью по обнажённому бедру вверх, к белью, с внутренней стороны. Прочувствывает, как будто старается сохранить в памяти форму мышц.
- Ой, - выдыхает Чимин, мгновенно реагируя на прикосновение.
- Ноги от Бога, - бормочет Юнги себе под нос. Чимин хотел бы, чтобы он перестал его смешить в таком возбуждённом состоянии. Или нет, потому что именно это помогает Чимину расслабиться, разделить момент.
Юнги кладёт вторую руку на другую ногу Чимина, мягко гладит от колена выше и обратно.
- Я хочу поцеловать тебя здесь, - говорит Юнги, прижимая большой палец ко внутренней стороне левого бедра чуть выше колена. - И здесь, - выше правого, - и особенно здесь, - он пробегается пальцами под краем белья снова слева.
- Да, пожалуйста, - только и может прошептать Чимин.
Он приподнимается на локтях и смотрит, как Юнги ухмыляется и наклоняется ниже. Чимин не ожидал таких животных инстинктов при виде головы Юнги между своих ног. Чимин задерживает дыхание, мнёт простынь в кулаках, когда Юнги ведёт губами по внутренней стороне левого бедра. Лижет одним кончиком языка раз, второй. И ощущения отдаются в члене.
Он стонет, не сдержавшись, но Юнги продолжает двигаться выше, аккуратно прикусывая кожу. Мышцы ног Чимина напрягаются.
Юнги одобрительно мычит.
- Вполне уверен, что твоими ногами можно разломить арбуз. А поскольку моя голова чуть понежнее арбуза, так что будь аккуратней...
Его слова тонут в очередном приступе смеха Чимина. Он не знал, что быть голым в чьём-то присутствии настолько весело и сексуально одновременно. Такого у него никогда не было.
Чимин откидывает голову назад, и смех преобразовывается в протяжный стон. Юнги засасывает чувствительную кожу бедра, сильно, с намерением оставить отметку. Юнги хочет оставить засос, чёрт, чёрт...
Вдруг губы Юнги оказываются на его члене, губами на ткани белья, оставляя влажные следы...
- О боже, хён!.. - Чимин поднимает голову и смотрит, не может оторвать взгляда от губ Юнги, обхватывающих его член. О господи, Чимин этого не переживет... Каждый нерв в теле напряжён, каждая мысль зафиксирована на том, что он сейчас видит.
- Хочу прикоснуться к тебе по-настоящему, - говорит Юнги, касаясь носом пояса белья. - Хочу прикоснуться к тебе, хочу почувствовать тебя, хочу, чтобы мы кончили так.
Чимин даже не представлял, насколько ему необходимо в жизни то, как Юнги в деталях расписывает, что будет с ним делать сейчас. Юнги смотрит на него сквозь ресницы на уровне его члена. У Чимина пересыхает во рту. Он кивает много-много раз, да, да, Чимин тоже этого хочет. Очень сильно, очень.
- Да? - спрашивает Юнги.
- Да, - отвечает Чимин на выдохе.
Юнги целует кожу прямо над бельём. Чуть левее ещё раз. Пальцы Юнги медленно поднимаются выше, забираются под ткань. Чимин напрягается, Юнги тянет бельё вниз, и Чимин оказывается полностью обнажённым.
Он не чувствует себя так неловко, как думал, что будет. Он чувствует себя спокойно. Любимым, вызывающим восхищение. Об этом говорит нежный взгляд Юнги.
Затем Юнги поднимается на ноги, выпрямляется и быстрым движением снимает с себя штаны и бельё. Он тоже возбуждён. У него очень узкая талия, бледные и тонкие ноги - о боже, думает про себя Чимин в приливе нежности. Он садится, тянется к Юнги, и тот возвращается к нему, располагаясь снова между его коленей.
- Юнги-я, - шепчет Чимин, давая волю рукам. Он касается носом груди Юнги, ведёт пальцами по спине ниже и ниже. Юнги дрожит в его руках. Он пахнет чистотой, пахнет собой.
- Чимин-а, - шепчет Юнги в ответ, глядя сверху вниз. Этот взгляд пронзительный, глубокий. Чимин прикасается к нему, гладит руками от лопаток до мягких половинок. Медленно, как он того заслуживает.
- Ты любишь меня, - произносит Юнги.
Он словно хочет убедиться в этом, как будто не уверен, как и почему это случилось. И правда ли это.
Чимин улыбается, утыкаясь в грудь Юнги.
Да. Я тебя люблю.
Юнги только мычит в ответ. Наклоняется, целует Чимина, с языком, со страстью, зарываясь пальцами в его волосах. Они обнажены, они целуются, и в данный момент Чимину больше ничего не надо. Он жаждет прикосновений Юнги, его губ и всего, что тот готов ему предложить.
- Нам понадобится... - произносит Юнги. - Стой... - Он отстраняется не полностью и дотягивается до тумбочки у кровати, из которой достаёт смазку. - Да? - спрашивает он, бросая её на простынь рядом с Чимином.
- Да, - снова отзывается Чимин. Юнги нужно убедиться в согласии, и Чимин более чем готов его дать.
Он укладывается обратно на постель, подтягивая под голову подушку и смотрит, как Юнги забирается на него обратно. Тот возится со смазкой несколько секунд, берёт совсем немного и, опустив руку ниже, прикасается к Чимину.
- Ух ты, - выдыхает Чимин, потому что Юнги обхватывает его член... вот же чёрт. Он ахает в плечо Юнги, чувствует холод чернил и опускает взгляд. Вау, рука Юнги действительно обхватывает его... Чимину требуется вся выдержка, чтобы не кончить в этот же миг.
- Слишком? - спрашивает Юнги, ослабляя хватку. Он ничего не делает, просто держит руку, а Чимин с трудом удерживает себя от того, чтобы не толкнуться в его кулак. - Хочешь, чтобы я остановился?
Чимин качает головой, зажмуривается.
- Нет, нет, не останавливайся, не... Я...
- Всё хорошо, - нежно шепчет Юнги, целует Чимина в уголок губ, в щёку. - Всё хорошо, малыш, я с тобой. Всё хорошо.
Малыш, малыш, малыш...
- Хён...
- Всё хорошо, Чимин-а. Эй. Посмотри на меня.
Чимин смотрит. Открывает глаза, задержав дыхание. Он чувствует Юнги всем телом. Руку Юнги, кожу Юнги, его любовь, его большую любовь. Его трясёт. Чимин так напряжён, что его немного трясёт.
Юнги заворожённо улыбается.
- Ты так красив, Чимин-а, - шепчет он. - Ты очень красивый, а я очень хочу сделать тебе приятно.
Произнося эти слова, Юнги начинает медленно двигать рукой. Чимин открывает рот в немом стоне.
- Вот так, - хвалит Юнги, внимательно наблюдая. Бесстыдно впитывая выражение лица Чимина, его звуки, то, как тело реагирует на движения руки. - Хочу слышать тебя. - Он не спешит, а этот темп сводит с ума. Так хорошо, так приятно. И губы в миллиметрах от губ Чимина. - Мне нравится твой голос. Как ты выглядишь сейчас. Красивый.
Чимин ноет, двигая бёдрами навстречу движениям руки Юнги. Он никогда в жизни не был настолько возбужден, никогда не думал, что это так невероятно... Мысли разбегаются, мышцы в напряжении. Он хочет, чтобы Юнги дрочил ему, пока он не кончит. Ему кажется, что он может не сдержаться от одних его слов.
- Юнги... - тянет Чимин, тянется за поцелуем, потому что на другое не способен сейчас. Остаётся только держаться и стремиться к сладкой разрядке. - Пожалуйста, ещё... - проговаривает он в поцелуй, и Юнги подчиняется.
Он берёт оба их члена в свою руку и имитирует толчки. Юнги стонет так низко, что Чимин не выдерживает. Он смотрит, что делает Юнги, и это эротично, сексуально, слишком даже. Юнги стонет ему на ухо, Юнги двигается, Юнги...
Юнги зовёт его по имени, опирается одной рукой в постель. Второй - держит оба члена. Чимин решает помочь, обхватывает их и своей рукой и двигает бёдрами, потому что он чувствует, как скручивает внутри. Это удовольствие, этот огонь, почти всё, почти...
- Юнги, я... - начинает он, ведёт рукой по его волосам, тянет на себя и прижимается к его лбу своим. Сбитое дыхание между их губ. Юнги снова стонет, двигается быстрее. - Я не... - Не продержусь, Чимин не продержится, он хочет этого...
- Всё хорошо, малыш, - отвечает Юнги. Чимин практически... - Давай. Всё хорошо.
Юнги целует его, развязно и глубоко. Чимин стонет ему в губы и отвечает на поцелуй с не меньшей страстью.
- Давай, - шепчет Юнги, и это последнее, что слышит Чимин, прежде чем кончить.
- Юнги!
Чимин отключается, продолжая двигать бёдрами в руку Юнги и пачкая её. Это длится, по ощущениям, бесконечно, тело содрогается. Он выгибает спину, приподнимая ее с кровати, и наконец замолкает.
Пока не открывает глаза и не видит, как Юнги дрочит себе сам.
- Нет, нет, позволь мне, - просит Чимин, убирая его руку. Он берёт член Юнги в свою руку и быстро надрачивает. Юнги стонет громко, протяжно, прекрасно... Чимин утыкается носом в его шею, чувствует напряжённое тело, касающееся его. - Давай, хён, - шепчет он в кожу Юнги, целует в горячую щёку. - Твоя очередь. Хочу увидеть, как ты выглядишь. Хочу услышать, как ты кончаешь. Хён...
- Чимин... - удаётся выдавить Юнги, прежде чем голос срывается. Он замирает, кончает, закрывает глаза и громко стонет. Чимин продолжает двигать рукой, помогая, чувствует горячую сперму на руке и своём животе.
Юнги содрогается, тяжело дышит. Чимин прижимается губами к его виску.
- Хён.
- Чимин-а, Чимин, Чимин. - Кажется, Юнги способен только повторять его имя в послеоргазменном состоянии и даже сам этого не осознаёт.
Чимин ярко улыбается. Его конечности словно желе, мысли кружатся лениво.
- Привет, - говорит он, и Юнги ухмыляется.
- Привет. - Его улыбка широкая и бесценная. - Ты в порядке?
- Ммммммм, ещё как. - Рука Чимина в сперме, рука Юнги в сперме, на животе Чимина быстро остывающая лужа, от которой должно быть неприятно, но нет, нет. Это ведь он и Юнги. Они вместе на кровати. - Никто никогда раньше не помогал мне кончить, - признаётся он.
- Понравилось?
- Оооооочень понравилось. - Так невероятно понравилось, что Чимин не против был бы повторить сразу, как только придёт в себя.
- Нужно помыться, - говорит Юнги, но даже не пытается оторваться от Чимина, заставляя того рассмеяться.
- Мне кажется, я пока не способен двигаться, - предупреждает он.
Юнги улыбается, кивает и, наклонив голову, укладывает её на грудь Чимина. Они какое-то время молчат, наслаждаясь моментом, пока Юнги не подаёт голос.
- Чимин?
- Ммм?
- Я тоже тебя люблю.
Чимин широко улыбается. Он безумно счастлив сейчас, сердце стучит, как бешеное, когда он отвечает:
- Да, я как бы догадался.
Юнги шлёпает его по бедру чистой рукой, и их громкий, несдержанный и влюблённый смех заполняет маленькую спальню.
* * *
Юнги не собирается открывать «SOPE», по крайней мере, без Хосока точно, и Чимин его понимает. А ещё он понимает, что Юнги по-прежнему хочет держать салон в чистоте, периодически протирая все поверхности от пыли и избавляясь от паутины в углах.
Этим они и занимаются одним прохладным субботним утром декабря. Чимину не нужно на работу в цветочный магазин и не нужно на тренировку, а Юнги отдыхает от создания музыки.
С тех пор, как Юнги показал Чимину свои записи, ему стало гораздо комфортнее работать в его присутствии. Он почти каждый день сидит в наушниках у ноутбука и смотрит на экран с сосредоточенным видом. Рядом всегда лежит блокнот, у ног - синтезатор, который он иногда поднимает, чтобы что-то сыграть. Но Чимин не просит послушать. Юнги покажет сам, когда захочет.
Они убирают салон уже порядка часа, и им осталось лишь пройтись по полу. У Чимина в руках метёлка для смахивания пыли, которой он выискивает паутину по углам. Юнги в соседней комнатке моет унитаз, бормоча ругательства и жалуясь на свои колени.
- Ты же говорил, что бегал раньше, - кричит Чимин. - Чтобы лучше спать по ночам.
- Почему у меня есть подозрение, что это как-то связано с состоянием моих коленей?
Чимин смеётся. Он замечает какую-то тень, которая могла бы сойти за паутину, под самым потолком и идёт проверять.
- Просто это тот уровень физической активности, который в моих глазах для тебя не свойственен. Не считая случаев, когда кто-то в опасности. - Чимин подпрыгивает, пытаясь достать до паутины, но у него не получается. - Обычно если ты сам предлагаешь сходить в приличный тайский ресторан, я сразу думаю... хм, а всё ли с ним в порядке?
- Ха, блять, ха.
- Немного упражнений тебе не помешает. - Чимин снова подпрыгивает, и на этот раз почти удачно. Чёрт бы побрал его ничтожный рост. - Моложе ты не становишься.
- Моё тело не предназначено для упражнений. У меня хрупкие кости.
Срабатывает слив в туалете, и Юнги в жёлтых перчатках и убранными обычной заколкой волосами выходит к Чимину. У него розовые от работы щёки, и всё лицо просто ну очень прелестное.
- Я мог бы позаниматься с тобой, - предлагает Чимин. - Чем-нибудь не сильно энергозатратным. Например, йогой.
Юнги фыркает, стягивая с себя перчатки.
- Я слышал, что она только выглядит лёгкой. Я в курсе, что йога сложнее, чем кажется. Кроме того, - добавляет он, убирая перчатки в полку под прилавком, и глубоко вздыхает, закрывая глаза. - Если я увижу тебя в позе «собаки мордой вниз», я заработаю сердечный приступ и умру на месте.
Чимин смеётся, пробует ещё раз дотянуться до паутины и победно вскрикивает, сумев её зацепить.
- Один-ноль в пользу Чимина против гравитации, - комментирует Юнги с ухмылкой, снимает заколку и взъерошивает волосы. - Голоден?
- Угощаешь?
- Да, угощаю, и, да, пользуйся, пока я не передумал.
- Тайская еда?
Юнги косится на него, натягивая на себя зимнюю куртку. После намотанного шарфа остаются видны одни глаза. Тёмные, пронзительные, потрясающие глаза.
- Температура ниже нуля, - говорит он. - А до приличного тайского ресторана минут двадцать идти.
Чимин дует губы. Он наклоняет голову и делает умилительное лицо.
Юнги хватает ровно на три секунды.
- Ладно, тайская еда, - бормочет он, тяжело вздыхая.
- Слаб, - улыбается Чимин.
- Обезоружен, - поправляет Юнги, заставляя Чимина покраснеть.
- Нечестно.
- Мир жесток, Чимин-а, учись играть не по правилам, - говорит Юнги. Чимин подходит ближе, свободной рукой тянет его шарф вниз, высвобождая губы, и улыбается.
- Обезоружен - это хорошее слово, - произносит Чимин, опуская взгляд на его губы. Он не сопротивляется своему желанию, целует. Юнги согласно мычит и отвечает на поцелуй.
- Джун использовал его на днях, описывая чувства к какому-то поэту, - поясняет он, когда они немного отстраняются друг от друга. - Он обезоружен его мастерством и какой-то ещё глубокой фигнёй.
Чимин улыбается и тянется за новым поцелуем. Ему всегда будет мало губ Юнги, этих неторопливых и чувственных, и даже грубых с укусами поцелуев.
- Я обезоружен тобой, - бормочет Чимин ему в губы, и они оба смеются над слащавостью и над правдой в этих словах.
- За это я готов проставиться и в следующий раз.
- Ух ты, а говорят, что благородство вымерло, - говорит Чимин и натягивает шапку Юнги ему на глаза.
Юнги ворчит, поправляет её и, ещё раз взглянув на Чимина, выходит на холод.
Чимин довольно вздыхает и на несколько мгновений позволяет себе прочувствовать... счастье. Спокойствие, тепло и благодарность.
Он счищает пыль с обратной стороны витрины магазина и убирает метёлку обратно в тумбочку. Затем берет ведро, наполняет водой и средством для мойки полов и начинает мыть пол, чтобы закончить до возвращения Юнги.
Он начинает с задней части помещения, медленно продвигаясь ко входу. Здесь тихо, но он не хочет включать музыку. Напевает себе под нос сам, возя шваброй по плитке пола.
Минут через десять он протирает пол у прилавка и краем зрения замечает движение. Фигуру по ту сторону витрины магазина. Слишком рано для Юнги, поэтому Чимин останавливается. Наблюдает.
Человек пытается разглядеть, что находится за стеклом, но вряд ли видит много, а потом идёт к двери. И Чимин его узнаёт.
С фотографий из альбома Тэхёна и тех немногих сэлфи, что он присылал Юнги за последние несколько недель.
Чимин отставляет швабру в сторону. Первые шаги к двери неуверенные, но он расправляет плечи и подходит ближе. Смотрит на незнакомца - хотя не совсем незнакомца - сквозь стеклянную дверь и наконец открывает её.
Они смотрят друг на друга в холодном зимнем дневном свете. Наверное недолго, но Чимин успевает оценить его рост и черты. Узкое лицо, высокие скулы, розовые от холода, тёмные пряди волос под цветной шапкой с ушами, на которых висят помпоны.
Затем Хосок улыбается, и эта улыбка самая яркая из всех, что Чимину доводилось видеть. Мгновенно обезоруживающая, очаровательная и тёплая.
- Пак Чимин-щи, - говорит Хосок с наклоном головы.
- Чон Хосок-щи, - приветствует Чимин и легко улыбается в ответ. Он не удивлён, что Хосок знает его имя, но удивлён, что он здесь. Чимин волнуется, потому что в первый раз видит Хосока в жизни. Потому что не знает, чего ожидать.
- Рад наконец-то с тобой познакомиться, - говорит Хосок.
- Взаимно. - Чимин вспоминает про хорошие манеры и отходит в сторону, чтобы пропустить Хосока внутрь. - Заходи, заходи, пожалуйста. - Хосок проходит мимо него, Чимин закрывает дверь. - Мы убирались, а... Юнги-хён ушёл недавно за едой. Он скоро вернётся. Мы, э... Он мне не говорил, что ты придёшь.
- Он не знал, - отвечает Хосок. Он оглядывается по сторонам, впитывая в себя всё - стену с фотографиями, прилавок, стулья - а затем поднимает глаза на Чимина. Он стягивает с себя шапку - волосы торчат во все стороны - и улыбается. - Если честно, я тоже не знал, что приду. Но я был поблизости и подумал... Почему бы и нет?
Есть что-то ещё - тревога или волнение - в выражении его лица, в руках в перчатках, которыми он теребит шапку. Очевидно, что для Хосока этот шаг был непростым. Прийти сюда, в салон, где он раньше работал с другом.
- Хочешь чаю? - предлагает Чимин. Не только из вежливости. Возможно, Хосоку нужно немного времени, чтобы прийти в себя.
- Да, спасибо.
Чимин удаляется к кухонному уголку и занимает себя приготовлением чая со вкусом яблока и корицы.
Он сомневается, стоит ли написать Юнги, чтобы предупредить о Хосоке. Он не знает, что бы сделал на его месте Юнги. Не знает, как тот отреагирует. Он говорил, что хочет встретиться с Хосоком, но эта встреча не запланирована, поэтому Чимин в растерянности.
В конце концов он достаёт телефон и, пока кипит чайник, пишет сообщение.
хён
Хосок-щи здесь
он только что пришёл
я готовлю ему чай
я буду здесь, Юнги
не торопись
<33
Это всё, что он может. Чимин включает звук на телефоне, чтобы услышать, если Юнги пришлёт сообщение или позвонит, наливает воду в чашки с пакетиками чая и идёт с ними обратно.
- Не знаю, нужен ли тебе мёд или сахар или...
- Ничего не нужно, спасибо, всё нормально, - благодарит Хосок, принимая кружку прямо в перчатках. Он дует на чай и снова поворачивается к салону. Рассматривает стену с фотографиями. Наверное среди них какая-то часть татуировок, которые он сделал сам.
«SOPE», напоминает себе Чимин. Шуга и Хоуп. Это их место.
- Ничего не изменилось, - тихо произносит Хосок. Они стоят рядом, опираясь на прилавок, с чашками в руках.
- Он был закрыт, - говорит Чимин.
- Я знаю. Я... Остальные рассказали.
Чимин мычит вместо ответа. Он много чего хотел бы сказать, спросить, но не ему лезть сюда.
- Я удивился, когда он мне написал, - продолжает Хосок. - Не ожидал. Мы... Мы так долго не общались, что я... - Он грустно улыбается. - Я не думал, что мы снова когда-нибудь заговорим друг с другом.
- Было тяжело, - тихо отвечает Чимин. - Вам обоим.
Хосок качает головой.
- Мы были глупыми. Я боялся. Не... не хёна. Ладно, может быть хёна, в начале. - Он хмурится, ставит кружку. - Я испугался того, что произошло... чернил... Но тишина после этого и расстояние были невыносимее. Если подумать об этом сейчас, мы были такими глупыми.
- Это защитная реакция, - говорит Чимин, глядя на него. - Тишина и расстояние. Кажется, что полегчает, если... игнорировать ситуацию. Но это не легче. По крайней мере, для него было так.
Несколько секунд тишины. Чимин берёт их чайные пакетики и выбрасывает в мусорку. Смотрит в телефон, хотя он не звонил. Юнги сообщение прочитал. Чимин возвращается к Хосоку. Он чувствует облегчение от того, что Хосок здесь, чтобы поговорить, уладить всё. Хотя бы начать.
Путь был долгим, но с чего-то нужно начинать.
- Он много говорит о тебе, - вдруг говорит Хосок. - Все говорят, но хён больше. Он правда... Я никогда не слышал, чтобы он раньше о ком-то так отзывался.
Чимин уже слышал это от Сокджина, когда у него с Юнги было всё сложно и странно. Но теперь Чимин улыбается, старается не краснеть.
- Он... Он много для меня значит, - признаётся он. - Я просто... просто хочу, чтобы у них всех всё было хорошо.
Хочу, чтобы и у тебя всё было хорошо. Чимин не говорит этого вслух, потому что фактически они только что познакомились, пусть и много между ними общего. Хосок хорошо знаком с друзьями Чимина, и они все заботятся друг о друге. Чимин не хочет, чтобы он чувствовал себя непрошеным гостем.
- Ты любишь его, - говорит Хосок. Это не вопрос, просто наблюдение.
- Да, - подтверждает Чимин. - Я люблю его.
- Хорошо. - Улыбка Хосока действительно просто нечто. Яркая и умиротворяющая, как лучи солнца. Невозможно представить, как кого-то может не притянуть на его орбиту. - Он этого заслуживает.
Чимину вдруг становится тяжело сглотнуть, он отводит глаза. Его чувства к Юнги всепоглощающие, больше жизни. Они через многое прошли, все они, и только недавно жизнь стала приходить в норму.
Семь душ притянулись к одной улице, к одной любви, к одной семье. Вернулись домой.
- Мне стоит уйти? - спрашивает вдруг Хосок. Чимин поднимает глаза и видит его неуверенный взгляд. - Я не знаю, сказал ли ты ему, что я здесь, но... если это плохая идея...
- Нет, - перебивает Чимин. - Нет, это... это замечательно, что ты здесь. Это для него непросто, но... это хорошо. Вам нужно поговорить. Он говорил мне, что хотел бы с тобой встретиться, так что... Думаю, это идеальная возможность.
- А, хорошо, - выдыхает Хосок, хотя убеждённым не выглядит.
- Всё нормально, - улыбается Чимин. - Он очень по тебе скучал. И он хочет всё исправить... Он скоро вернётся, думаю. Пошёл за тайской едой из одного хорошего ресторанчика с тайской едой...
- ...у музыкального магазина?
- Да, - говорит Чимин. Они оба улыбаются, становится легко. С Хосоком просто общаться, даже учитывая странные обстоятельства.
- Мы раньше часто там ели, да, - рассказывает Хосок. - Однажды Чонгуки поспорил с Джин-хёном, и они устроили соревнование по поеданию карри...
- Да нет... - тянет Чимин. Похоже, таким историям с их участием нет конца. Неужели их жизнь ничему не учит, и они раз за разом продолжают кидать друг другу споры?
- Да, - повторяет Хосок. - Угадай, кто блеванул первым. - Чимин качает головой, а Хосок с гордостью отвечает: - Я.
- Что? - удивляется Чимин.
- Чонгук едва сдержался. Но его звуки зацепили мой желудок - я сидел на скамье рядом с ним - и... Они соревновались между собой, а проиграл я.
- О боже, какой ужас! - восклицает Чимин. - Мне так жаль.
- Ерунда, - отмахивается Хосок. - после этого я запретил себе присутствовать на их соревнованиях с едой. Хотя нет, мне запретил это Юнги-хён, а я согласился...
- Ух ты, да нет, они не... Хотя Джин-хён большую часть времени моего проживания здесь был во Франции, поэтому ничего подобного они не устраивали.
- Я поражён, как они не устроили соревнование, кто съест больше картошки фри за минуту по скайпу.
- Только... только не подкидывай им эту идею.
Они хохочут и пьют чай. Разговаривают.
У Хосока много историй про те времена. О работе в тату-салоне, о их встречах после рабочего дня. Как и Тэхён, он живёт на другом конце города со своей сестрой, поэтому часто оставался у них на ночь.
- В основном, у Чонгука, - делится он, сняв перчатки и расстегнув куртку. - Иногда у Юнги-хёна. Однажды пытался уснуть у Джуни и мне приснился кошмар с участием его кукол... Я спал на диване, а они смотрели на меня... брр, - его передёргивает. Чимин сочувственно вздыхает.
Чимин, в свою очередь, рассказывает немного о себе, потому что Хосок задаёт вопросы. Он уже знает про его цветочный магазин, про растения и даже про танцы. Говорит, что тоже занимался танцами, когда был младше. В старшей школе.
- Поп и лок! - восклицает Хосок, вскакивает на ноги и демонстрирует несколько весьма впечатляющих движений для того, кто давно не танцевал.
Чимин заходится от смеха и хлопает ему, потому что в танце Хосок корчит смешные рожицы.
А затем открывается дверь в салон.
Чимин перестаёт смеяться, Хосок оборачивается, и...
На пороге стоит Юнги с пакетом еды на вынос в руке.
Он весь замотан слоями, но Чимин видит, видит и знает, что Юнги волнуется. По взгляду, открытому и неверящему. Он словно не верит, что Хосок действительно здесь, несмотря на предупреждающие сообщения от Чимина. По тому, как его едва заметно шатает. Как будто он сейчас вот-вот упадёт.
- Юнги... - начинает Чимин, но умолкает, когда тот переводит на него свой взгляд. Так много эмоций. Чимин видит лишь его глаза, но этого достаточно. Он чувствует то, что чувствует Юнги, понимает всю важность этого момента.
Медленно повернувшись обратно к Хосоку, Юнги снимает шапку. Крепко сжимает в руке, ставит пакет на пол и начинает сгибаться в поклоне. Всё ниже, ниже, так низко, как может, а потом опускается на колени, кладя руки на пол...
- Нет, хён, - зовёт Хосок, приходя в себя. Он сокращает расстояние между ними, тянет Юнги за руку, мешает закончить поклон. - Не надо, не надо, хён...
У Чимина на глаза накатывают слёзы. Юнги просит прощения. Становится перед Хосоком на колени, выказать своё сожаление, добиться прощения у Хосока...
- Не надо, хён, пожалуйста, - умоляет Хосок. Он поднимает Юнги на ноги, обвивает его руками. И непонятно, кто кого удерживает. - Хён...
Они обнимаются, крепко-крепко. Юнги сжимает в руках куртку Хосока на спине, а Хосок прижимает Юнги к себе.
- Хоуп-а, - удаётся выдавить Юнги, после чего тишину салона заполняют приглушённые всхлипы, которые отдаются у Чимина где-то глубоко-глубоко в груди.
Он отводит взгляд, по щекам текут слёзы. Он кусает губы, чтобы не издать ни звука. Хочет оставить их наедине, чтобы они разобрались во всём... Юнги с Хосоком плачут, обнимая друг друга, а Чимина плачет в сторонке из-за них... за них...
- Чимин-щи.
Хосок немного отстраняется, чтобы поманить его ближе. Он улыбается, но лицо мокрое от слёз.
Чимин смотрит на Юнги, чтобы убедиться, что он не возражает, а потом торопится присоединиться к ним. Обвивает руки вокруг обоих и чувствует, как его обнимают в ответ.
- Чимин-а, - задыхаясь от слёз, выдавливает Юнги.
Шарф скрывает пол-лица, мокрого от слёз. Чимин тихонько смеётся, икает, опять тянет шарф вниз, как тогда, и, наклонившись, целует в щёку.
- Всё хорошо, хён, всё хорошо, - шепчет он в крошечное пространство между ними тремя, обнимает.
Семь душ возвращаются домой.
- У вас всё будет хорошо, у вас обоих, - заверяет Чимин. Сердце готово вырваться из груди. - У нас будет всё хорошо.
- Чёрт, - шепчет Юнги, и они все смеются, плачут.
Первым наверное собирается Хосок. Наверное. А может Юнги, который глубоко дышит, чтобы успокоиться. Они отстраняются друг от друга и замечают, что в салоне становится слишком темно и угрюмо. Короткий декабрьский день приближается к концу.
- Я... - Чимин в последний раз всхлипывает и вытирает лицо рукой. - Я пойду к Чонгуки. А вы... вам есть о чём поговорить.
Хосок кивает, похлопывая куртку по карманам, будто в поисках чего-то, а потом достаёт салфетки. Юнги снимает с себя шарф и бросает рядом с пакетом с едой и шапкой. Он выглядит крохотным, сжавшимся, заплаканным. Чимин касается носом его щеки.
- Всё хорошо? - шепчет он, наслаждаясь тем, как Юнги автоматически обвивает талию рукой и льнёт к нему. Хосок отвернулся, чтобы шумно высморкаться.
- Всё хорошо, - шепчет Юнги в ответ.
- Если я понадоблюсь, просто позвони, ладно?
- Ладно. Чимин-а...
- Что?
- Люблю тебя, - говорит Юнги, прижимаясь своими мокрыми от слёз губами к его. Коротко. Сладко. Необходимо.
- И я тебя, - отвечает Чимин и делает шаг назад. - Было приятно пообщаться с тобой, Хосок-щи, - говорит он громче, беря свою куртку. - Не так приятно поплакать, конечно, но...
- Но другого нам и не надо, - отвечает Хосок, и его ослепляющая, честная улыбка - это последнее, что он видит, прежде чем накинуть куртку, сжать руку Юнги в своей и выйти на улицу.
Он идёт к Чонгуку. Его трясёт, но непонятно, виноват ли в этом холод или же волнение. А может всё сразу.
Хосок здесь. Хосок разговаривает с Юнги.
Они все вернулись.
Чимин всхлипывает, трёт глаза и начинает снимать куртку. Раздаётся голос Чонгука.
- Хён?
Чонгук стоит по пояс в куче хлама. Одна рука вся чёрная, как будто в каком-то масле. В центре ремонтной стоит стиральная машина, разобранная на такие мелкие детали, что Чимин бы ни за что не подумал, что они все нужны для неё.
У Чонгука большие, взволнованные глаза, потому что Чимин, наверное, выглядит ужасно.
- Хён, что не так?
- Ничего. - Чимин качает головой. Улыбается. Улыбается так широко, что губы болят. На глазах опять собираются слёзы, но когда он говорит, то говорит искренне:
- Теперь всё так.