Глава 4
На следующее утро Гита Адвани, Кири и её брат-близнец Даярам отправились в храм на утреннюю молитву. Узкие улочки Калькутты еще были окутаны легким туманом, а прохлада ночи медленно уступала место зною нового дня. В воздухе витали ароматы ладана и цветов, принесенных в подношение богам. Храм встречал их мягким светом свечей и тихим шёпотом молящихся. Пока Кири и Даярам склонились перед алтарем, Гита задержалась у входа, ее проницательный взгляд сразу нашёл того, кого она искала. Джайдев Топас, новый глава семьи, стоял у колонны, задумчиво перебирая четки в руках. Он был молод, но его осанка и спокойное выражение лица выдавали в нем человека, привыкшего к ответственности. Гита неторопливо приблизилась.
— Джайдев, — резко произнесла она, и мужчина почтительно склонил голову в знак уважения.
— Гита-джи, — сдержанно ответил он.
Они обменялись несколькими формальными фразами, прежде чем Гита перешла к тому, что её действительно интересовало.
— Как твоя мать? — спросила она, пристально глядя на него. — Последний раз я слышала, что после обряда Сати она...
Джайдев кивнул, будто заранее знал, что этот вопрос неизбежен.
— Она стала белой вдовой и отправилась странствовать, — спокойно ответил он. — Никто не знает, где она сейчас.
Гита вздохнула, то ли с печалью, то ли с пониманием.
— И ещё... — её голос стал тише. — Он уже здесь?
Джайдев коротко взглянул на нее, прежде чем спокойно кивнуть.
— Да. Он уже приехал, — ответил он. — Сейчас молится в храме.
Женщина медленно сжала пальцы, ее взгляд скользнул вглубь храма, где среди верующих едва угадывался силуэт мужчины.
— Значит, время пришло, — пробормотала она себе под нос, прежде чем вновь взглянуть на Джайдева. — Пусть будет так.
Кири и Даярам, закончив молитву, отошли в сторону, чтобы обменяться несколькими словами. Храм был наполнен мягким светом, и среди людей, погруженных в благоговейные молитвы, её взгляд вдруг зацепился за мужчину неподалёку. Он стоял чуть в стороне, склонив голову перед алтарем, а его пальцы медленно перебирали четки. Что-то в его облике показалось ей странно знакомым. Дорогие ткани одежды, благородная осанка, перстень на руке довольно знакомый. Кири нахмурилась. Где она видела его раньше? Неосознанно она сделала шаг вперёд, потом ещё один. Даярам заметил ее движение и вопросительно посмотрел на сестру, но ничего не сказал. Когда Кири оказалась совсем рядом, мужчина внезапно повернул голову. Их взгляды встретились, и в его лице не было ни удивления, ни вопроса — только лёгкая, почти невидимая улыбка.
— Доброе утро, Кири, — произнес он, словно давно знал её.
Она застыла. Сердце на мгновение пропустило удар. Этот взгляд... Голубые глаза, слишком яркие, слишком запоминающиеся. Она захлопнула рот, чтобы не вскрикнуть громче, но тихий, сдавленный звук всё же сорвался с её губ. Мужчина услышал. Его улыбка стала чуть заметнее, а в глазах мелькнула тень развлечения. Кири, наконец, осознала, кто он. Это был тот самый человек, которого она видела на похоронах и в саду в ночь ее помолвки. Девушка не могла скрыть своего удивления. Её губы сами собой сорвались в вопросе:
— Откуда вы меня знаете?
Мужчина лишь слегка склонил голову набок, продолжая смотреть на неё с тем же спокойным, чуть насмешливым выражением. Но Кири уже почти не обращала внимания на его взгляд — ее внимание вдруг привлек перстень на его руке. Синий павлин – символ семьи Топас. Но что-то было не так. Она знала, что глава семьи носит золотой перстень с этим знаком, а этот был серебряным. Значит, он не глава, а младший наследник. Но в семье Топас разве было два сына? Кири почувствовала, как в груди поднимается легкая тревога. Что-то здесь было не так. И в этот момент к ним подошли бабушка Гита и Джайдев. Женщина бросила на Кири внимательный взгляд, затем перевела его на мужчину.
— Значит, ты всё же решил появиться, — произнесла она, и в её голосе звучало что-то между укором и удовлетворением.
Джайдев же лишь спокойно кивнул. Кири же почувствовала, как по её коже пробежал холодок. Кто он такой на самом деле? Таинственный мужчина склонил голову в знак уважения и спокойно поздоровался с Гитой:
— Рад видеть вас, Гита-джи.
Наследница уловила в его голосе нотку почтения, но и некую непринужденность, словно он давно знал ее бабушку. Однако его взгляд снова вернулся к ней, изучающий, глубокий, и от этого ей вдруг стало не по себе. Она вопросительно посмотрела на Гиту, но та лишь вздохнула и наконец произнесла:
— Кири, это Киран Топас, младший наследник.
Кири моргнула, пытаясь осмыслить услышанное.
— Мы... не знакомы? — нерешительно спросила она.
— Нет, — ответила Гита. — В раннем возрасте он уехал на север Бенгалии служить в храме Вишну.
Кири удивлённо посмотрела на Кирана, но тот лишь слегка улыбнулся, словно догадывался, о чём она думает. "Младший наследник... Но разве у Топас было два сына?" — В груди у нее поднялась странная тревога, и она вдруг почувствовала, что этот Киран — не просто забытый член знатной семьи. За его возвращением скрывалось нечто большее.
Когда Гита и Джайдев ушли в отдельную комнату храма, чтобы обсудить семейные дела, а Даярам, завидев красивую девушку, тут же попрощался и умчался знакомиться, Кири осталась наедине с Кираном. Тишина между ними повисла ненадолго, но прежде чем она успела придумать, что сказать, парень вдруг спокойно спросил:
— Рука не болит?
Кири моргнула, не сразу понимая, о чём он.
— Что?..
— Вчера вечером ты довольно хорошо ударила жениха, — невозмутимо пояснил Киран, склонив голову набок. В его глазах мелькнул лёгкий, почти незаметный блеск — то ли насмешка, то ли искренний интерес.
Кири застыла, чувствуя, как у нее пересохло в горле. Он знал. Девушка совсем забыла о вчерашнем инциденте в саду — или, по крайней мере, старалась забыть. Но теперь, когда Киран так спокойно об этом заговорил, её щёки едва заметно порозовели. Она сжала пальцы в кулак, стараясь сохранять самообладание, но чувствовала, как её сердце пропустило удар.
— Так ты всё-таки был там и всё видел? — тихо, но с вызовом спросила Кири, скрестив руки на груди.
Киран чуть приподнял бровь, будто её реакция его забавляла.
— Возможно, — уклончиво ответил он.
— Значит, ты подслушивал?
Юноша усмехнулся. Она почувствовала, как внутри разгорается раздражение. Этот человек слишком спокоен, слишком уверенно держится, словно точно знает, как вывести ее из себя.
— И что же ты услышал?
Киран на мгновение задумался, как будто подбирая слова. Затем с лёгкой усмешкой произнёс:
— Достаточно, чтобы понять, что ты не в восторге от своего жениха.
Кири вспыхнула.
— Это не твоё дело, — резко сказала она, но тут же пожалела о своей вспыльчивости.
Он не выглядел обиженным. Скорее, наоборот — её реакция его, кажется, даже развлекала.
— Возможно, — спокойно кивнул. — Но мне кажется, ты привыкла говорить то, что думаешь, и делать то, что считаешь нужным.
— Ты говоришь так, будто давно меня знаешь, — фыркнула она.
— А может и знаю, — ответил он, посмотрев ей прямо в глаза.
В этот момент храмовый колокол зазвенел, призывая к следующей молитве, но Кири едва его услышала. Ее смущение сменилось тревогой. Кто он такой на самом деле? Она должна была задать этот вопрос, но не успела. Киран вдруг шагнул ближе, наклонившись так, что между ними почти не осталось расстояния.
— Ты ведь тоже чувствуешь, что мы не просто так встретились, верно? — тихо спросил он.
Кири не знала, что ответить. Она выбежала из храма и перед ней раскинулась главная улица Калькутты — шумная, полная жизни, такая родная и свободная. Здесь не было надменных наследников с их загадками, не было навязанных решений. Только солнце, ветер и люди, занятые своими делами. Кири глубоко вдохнула, позволяя шуму улицы заглушить гул своих мыслей. Она решила просто идти, не задумываясь о направлении. Шаг за шагом злость начинала рассеиваться, как утренний туман под лучами солнца. Но она знала, что не одна. Рядом, на расстоянии нескольких шагов, следовал Риши. Как и подобает охраннику, он не вмешивался, не задавал вопросов, но был рядом, оберегая её от любого, кто мог бы причинить вред. Кири не возражала. Он был ее тенью с самого детства, и в его молчаливом присутствии было что-то успокаивающее. Она ускорила шаг, позволяя себе раствориться в шуме города.