эпилог
Спустя двадцать лет.
Мои пальцы проскользнули в густые черные волосы, что были настолько шелковисты, что несравнимы даже с самыми дорогими тканями сари. Сердце сдавило болью, понимая, что это красота моя и она настолько родная, что слов не хватало, чтобы описать восторг. Звонкий смех Бхарат развеял тишину в комнате, она заерзала у меня на коленях и спрыгнула. Бхарат – моя младшая дочь, еще недавно я носила ее на руках и кормила грудью, а сейчас она уже бегает, что я не могу уследить за ее быстрыми шагами. В комнату вошла высокая Каришма – моя старшая дочь. Следом вошёл Рэйтан, теперь он не просто любимый и любящий муж и отец, он ещё и дедушка. На его руках сидел маленький мальчик, его лицо сияло радостью, отчего я тоже улыбнулась. Бесконечная жизнь казалась мне чем-то иным, нежели возможностью наблюдать за происходящим вокруг тебя. Я благодарю себя каждый день за то, что согласилась стать аватаром. Да, моя жизнь изменилась. Недавно я заметила на Киране первые седые волосы, а когда спросила у него об этом, он однозначно покачал головой, сказав: «Мала, мне уже сорок пять. Не подумай, я не говорю, что это много, но мне уже положено, у меня есть жена, дети, даже внуки имеются. Или ты думала, что я проживу вечность, как ты и Рэйтан?»
После этого, заданного им вопросом, я начала осознавать: хоть настолько долгая, незаканчивающаяся жизнь и имеет преимущества, но минусы у нее все же есть – мои дети, мой Киран, его чудесная жена Джая, мои племянники – их дети – они все смертны. Я увижу смерть каждого из них. Сначала Кирана и Джаи, затем моих и их детей. От этой мысли мне становится дурно и кажется, что кружится голова. Увидеть столько смертей – уму не постижимо. Недавно я рассказала Рэйтану о своих переживаниях. Он погладил меня по голове, потом крепко обнял. Его слова крутились в моей голове всю неделю, сначала я даже на него немного обиделась, а затем до меня дошло то, что он прав. Рэйтан всегда прав.
— Лилия, ты знала на что шла, перед рождением детей, я предупреждал тебя об этом. Ты сказала, что все хорошо и ты успеешь свыкнуться, но сейчас говоришь мне об этом так, будто для тебя эта информация новая. Да, смерти Кирана и Джаи мы не избежали бы даже без рождения своих детей, но это было бы проще.
— Ты говоришь, что предпреждал меня. Это звучит, как упрек.
— Лилия, я не упрекаю тебя, но сделанного уже не вернёшь, – сказал он тогда напоследок.
Я вижу, как дети взрослеют. Порой, меня и Каришму принимают за сестер или двух подруг. Мне страшно от мысли, что через пару десятков лет, меня начнут воспринимать, как дочь Каришмы, а Бхарат, как мою подругу или сестру. Ещё через столько же Каришма будет словно бабушка, а Бхарат – сравнима с матерью. Это сложно осознавать.
Спустя ещё двадцать лет.
Вчера умер муж Каришмы. Его родственники обивинили мою дочь в том, что она грешна, хотели сжечь на костре, но я и Рэйтан не позволили. Последний был настолько злой, что сам не заметил, как принял свое настоящее обличие. Родственники со стороны мужа испугались настолько сильно, что больше и слова не сказали Каришме, а потом даже подошли извиниться. В ночь его смерти Каришма проплакала у меня на руках. Большие капли слез, вперемешку с сурьмой оставались на моей одежде. В один момент я не выдержала и сделала то, о чем пожалела и долго раскаивалась.
— Хватит рыдать, ты его ещё встретишь у Вишну! Это мне надо страдать, вы все умрёте, а я буду только наблюдать, и не смогу ничего сделать! – крикнула я.
Осознание сказанного приходило постепенно. Около месяца я смотрела на себя в зеркало и искренне ненавидела себя за то, что живу. Мне хотелось выцарапать себе глаза и искровить все лицо. В один момент я взяла лезвие и хотела написать на руке то, как я ничтожна. За этим занятием меня застал Рэйтан, схватил мои руки и начал их целовать.
— Ну что ты, что ты, Лилия? – тараторил он. — Мне было куда проще, когда я стал аватаром. Я сразу знал, что не человек. Становится аватаром, будучи прежде человеком, – сложно. Я понимаю, Лилия.
Обладая острым умом, смекалкой и упертостью, Каришма сразу вникала во все, что со мной происходит. Она успокаивала меня, порой не жалела сил и сидела со мной ночью, чтобы мне стало проще. Проще не становилось.
Спустя ещё двадцать лет.
Вчера умерла Каришма. Мы: я, Рэйтан и Бхарат устроили ей достойные проводы. Сожжение в Варанаси, развеяние праха в смашане. Я смотрела на ее лицо, морщинистое, покрытое старой отмершей кожей – от нее совсем не осталось былой красоты. По меркам Индии, Каришма умерла рано, ей не было и шестидесяти пяти лет. Мне девяносто, но внешне я не выгляжу и старше тридцати. Бхарат переживает, что скоро все начнут чувствовать неладное, мол, я не старею, а это непонятно остальным людям. Я смеюсь, когда слышу это, мне все равно, кто там и что думает. Хоть я и стара, но прекрасно помню: я – аватар Махадеви Кали, мое слово – закон в Индии.
Спустя пять лет.
Недавно я смогла отойти от смерти Каришмы. В своей боли, в ее боли, во всем я винила себя. Рэйтан постоянно со мной. Он боится повторения моих татальных ошибок. Пару раз я пыталась себя убить, но когда вскрывала вены, из них просто не лилась кровь, а раны затягивались в ближайшие пару дней. Рэйтан старался не расценивать это как желание его бросить. Он понимал меня, но ему больно, что я поступаю как эгоистка, хоть и не могу умереть. В последнее время мне становилось страшно. Я ощущала себя клаустрофобом, вроде бы могла выйти на улицу, могла открыть окно, пойти в магазин и сделать все, что угодно. Я не заперта физически, но вот духовно... Меня словно заперли в этой жизни.
Впервые за долгое время я села в медитацию, около трех суток я сидела в ней, не желая выходить. Рэйтан сидел сутки, а потом не трогал меня, лишь иногда проверяя все ли в порядке. Когда я вышла из этого состояния, все казалось куда проще, чем до этого. Я прошлась по городу с Рэйтаном, зашла в Калигхат, помолилась, купила новое сари и поела саподиллы. Муж был рад видеть меня снова живой, немного обиделся на себя, что до этого не сказал мне про медитацию.
Хорошее время длилось недолго. Когда я хотела вновь помедитировать, ко мне пришла Джая. Ее лицо было настолько мокрым, что казалось, будто она сидела на улице во время всего сезона муссонов. Дрожащими руками она обняла меня и еле разборчиво начала что-то говорить. Я почти ничего не понимала, но, спустя полторы минуты, осознала. Киран мертв. Теперь плакала уже я. Ну, как плакала... Рыдала и билась в истерике. Ему я тоже устроила похороны, а позже была на самосожжении Джаи, она сама захотела, по ее словам, жизнь без Кирана – не жизнь вовсе. В этот же период мы узнаем о том, что у Бхарат рак. Я ходила в Калигхат, молилась, молилась и молилась. Кали не щадит никого. На самом деле, на фоне смерти Кирана, эта болезнь лишь обострилась.
Мы сожгли тело Бхарат недавно. Я лежала на ее могиле сутками. В одну из таких ночей, когда я находилась на земле под ночным небом, под моросящим дождем и под белой луной, ко мне явилась Махадеви. Я даже не заметила ее появления, пока она не позвала меня. Увидев ее, я поняла, что она вообще не меняется, все та же самодовольная улыбка с хитрицой.
— Да уж, Амала, ты не намного сильнее Индиры и Джотсаны, может, даже слабее. Не надо было соглашаться, дитя мое. Твой супруг – аватар моего супруга – говорил с моим супругом Шивой. Шива поговорил со мной по поводу того, что ты задержалась на этой земле. Сначала, дитя мое, я упёрлась и отказывалась так делать, но мой супруг знает подход ко мне. Я решила сократить срок твоей жизни, Амала Басу, до первого, рождённого тобой, сына.
Как Рэйтан позже мне объяснил, я должна родить сына и тогда я начну стареть и умру. Рэйтан сказал, что не сможет жить без меня и будет нарушать правила Шивы до тех пор, пока тот его не убьет.
Спустя сто сорок лет.
Я стояла у окна своей комнаты. Солнечный свет заливал ее целиком, не оставляя даже и уголка с тенью. Мое лицо уже устало улыбаться, в последнее время я часто радуюсь. За сто сорок лет с тех пор у меня родилось двенадцать дочерей, смерть каждой я переживала болезненно, лежала, плакала, потом медитировала и снова плакала, молилась и билась в истериках. Неделю назад у меня и Рэйтана родился сын. Несколько раз за ночь я вставала и проверяла, точно ли мы не ошиблись. Сейчас мой сын у меня на руках, я кормлю его грудью. Рэйтан проверяет меня и сына, а сердце щемит от радости. Переживания и тревоги мужа не укрылись от меня, я не хочу спрашивать, погрязать в новых проблемах, но понимаю, что его проблемы – мои проблемы. Вчера я подошла к нему с ребенком на руках, он сидел на террасе и любовался красным закатом. Я прямо спосила о том, что происходит. Он честно и без утайки пояснил.
— Лилия, ты теперь смертна, я – нет. Меня гложет то, что тебя теперь окружает опасность. И то, что Шива может узнать про то, что я специально хочу нарушать правила, дабы умереть с тобой.
Я молчала минут с пять или двадцать.
— Я понимаю, Рэйтан.
Наклонившись, чтобы обнять, я запустила пальцы в его шелковистые волосы. Ребенок оказался между нами. Положив голову ему на плечо, я засмотрелась и заметила то, что развеяло нам все переживания и сомнения. Я увидела седой волос. Возможно, в волосах Каришмы я бы и не увидела – они у нее от рождения светлые, но на Рэйтане этот волос выделялся отчётливо. Я вырвала его, а муж лишь зашипел от неожиданной боли и рассмеялся.
— Что творишь, Лилия?
Я удивлённо посмотрела на него и подняла волос в поле его зрения. Тот выхватил, рассмотрел и удивился настолько, что таким я видела его впервые за столько лет.
Спустя пятьдесят лет.
Моему сыну исполниться пятьдесят через неделю. Я уже сбилась за счету о том, сколько мне, да это и не важно. Смотря на себя в зеркало, не могу стереть улыбку. Моя кожа обвисла, круги под глазами становятся всё больше и больше. Волосы изменились, стали редкими, сухими и... Белыми. Смотря на Рэйтана, я вижу тоже самое. Пару раз мы схватывали вирусы, которым подвластны люди, что очень радовало нас каждый раз. Сейчас я знаю, что мы оба умрем. Наша история была очень долгой. Мы успели повидать всех лидеров мира, увидели все изменения Индии. Мы успели дать любовь всем нашим детям. Каждым днём мы стали наслаждаться сполна. Сердце щемит радостью. Сейчас я по-истине счастлива. Махадеви и Махадева не появлялись у нас после рождения сына. Мы с Рэйтаном знаем, что у них наверняка новые аватары и мы им уже не нужны. Род Басу продолжается, а это значит, что я все сделала правильно и пора мне покинуть этот мир.