Глава шестнадцатая. О скромном нраве - тише воды, ниже травы
Пригорюнился Лун, ведь опозорился перед Великим князем Драгомиром, сам о том не подозревая. Хотя мог ведь и догадаться, государь же не по-берски умен, везде его руки простираются, ничто не ускользнет от его взора всевидящего! Но что же, делать нечего... Кроме как доказать князю Великому, что он, простой и жалкий Ящер-вор, достоин его власти.
Как князь и велел, выступили храбрецы перед берским народом. Казалось, весь Звездный Град собрался полюбоваться на своих смельчаков, своих победителей, коим в веках запомниться пророчат. Весь двор Ветровой, от мала до велика, наполнился племенами со всех концов необъятного Берского Царства: и короткохвостые, но изящные Рыси с юго-запада, и загадочные Олени с полуострова Крыло Сирина, и такие похожие между собой Горностаи, Ласки, Куницы и все-все-все с Западного Дубравного княжества. Лун видел лишь головы да уши: стоял-то он чутка позади, боялся себя честному народу показать. Что же они подумают, узнав, что княже избрал Ящера в свои верные слуги?
Видел Лун, как в сладострастных речах купается Бажена, как раскланивается направо и налево улыбчивая Кошечка Солнцеслава, как мерно, но горделиво, вскинув подбородок, машет рукой всем Златоуст. Осока же предпочла остаться позади, и невольно Лун подумывал, что так ей и надо, нечего спорить с Великим князем! Да и чего государь ей сделал? Он всего лишь себя охраняет, как и сама бы Осока сделала. Но, наверное, у нее есть причины так поступать, нельзя гневаться попусту. Может, это даже как-то связано с ее жутким прозвищем – Болотная Ведьма.
Но не было времени более задумываться, ведь были у Луна другие дела, более важные и срочные. Слугам княжеским он, конечно же, все объяснил, те согласились его отпустить, но только под строгий надзор, выдав ему заколдованный оберег. Лун спрашивать не стал, чем заколдованный, ведь заждались его матушка и батюшка и все братья с сестрицами.
Прощание было слезливым и долгим, с непрекращающимися расспросами. На всее вопросы Лун отвечал по-своему коротко, не позволяла ему совесть хвастаться. И без хвастовства всякого гордилась им семья, отпустив его в путь, добрым словом сопроводив и подарками: от каждого в семье по камушку искусному с именем высеченным. Собрав все малое, но дорогое сердцу добро, поторопился Лун ко двору княжескому, ведь вот-вот отправляться будет корабль от Луговых причалов.
Вихрем проносясь мимо Царехранителей, извинился передо всеми Лун и взбежал по мосту на палубу, где уже всем ходом шла работа. Его едва не сбили с ног какие-то зверолюди, уже «концы отдающие». Наверное, как увидели Луна, так и решили отправиться.
Неужели Великий князь их не проводит? Эх, наверное, дела у него свои, княжеские. Лун не позволял себе обижаться: как можно обижаться на государя, который только хорошего им желает?
Поэтому-то Лун и, не мешая никому, прошел вперед, скромно, без лишнего слова. Подобрав свои небогатые пожитки, он остановился у носа, где подметил знакомую. Осока стояла совсем близко к краю, опустив голову – наверное, на воды глядит. Лун и сам внимание обратил: воды-то в Верховетви – чистые, точно небеса весенние. Может, ее это восхищает? Наверняка Лун не знал. Что-то ему подсказывало, что раз он не понимает причин ее поступков, то причин увлечений – тем более не поймет. Он лишь надеялся, что для их совместного подвига понимание не понадобится.
– Хей-хей! Что ты там стоишь, ведьма?
Сперва Лун вздрогнул от знакомого голоса, но смог вздохнуть спокойно: обращались не к нему. То был Златоуст: Росомаший зверец, грузно наваливаясь, поднялся по ступеням к носу и остановился за спиной Осоки.
Неожиданно вода за бортом вскинулась, и Лун даже дернулся от удивления. И произошло это ровно в то мгновение, как рука Златоуста легла на плечо Осоки!
– Какое тебе дело?! – звонко воскликнула Осока, оборачиваясь и толкая плечом Златоуста. – Ты вообще не должен был выигрывать!
– Почему же это? Что тебе дает право так говорить? – оскорбленно вскинул нос тот, скрестив руки у груди.
– Не должен был выигрывать, чтобы мы не встречались снова!
Румянец, покрывший ее до ушей, не заметить было трудно. Смутилась – догадался Лун, только вот не понял, почему «встречались снова».
– Ты что, ребенок? Зачем придавать той встрече какое-то значение? – вскинул бровь Златоуст. – Просто забудь.
– А давай-ка я буду забывать каждого, кто назвал меня дурой, – прорычала Осока, и тут Лун испугался не на шутку: ведьмы-то – народ диковинный, что угодно выкинуть могут.
– Не дурой, а дурочкой... И я вовсе не это имел в виду!.. – сперва, видно, Златоусту захотелось поспорить, но что-то его остановило, и он терпеливо вздохнул. – Хорошо, я извиняюсь. Так тебе станет лучше?
– Не знаю! – то ли вскрикнула, то ли пискнула Осока и, развернувшись, остановилась, сжав кулачки.
Златоуст, повернув уши в ее сторону, стал прислушиваться к тому, что она скажет. Лун увидел: она и впрямь что-то пробубнила, но, похоже, Златоуст этого не услышал и раскрыл было рот, но та быстрым шагом направилась куда-то, похоже, лишь бы подальше от Златоуста.
Златоуст же сдвинул брови, пристально смотря ей вслед. Что-то екнуло в сердце Луна: не хотелось ему оставаться в стороне, когда он что-то знает и может помочь. Поэтому, вскочив, Лун подбежал к Златоусту и, появившись у того прямо перед глазами, выпалил:
– Я знаю, что она сказала!
Златоуст же вскрикнул. Лун испуганно дрогнул, но в ответ ему быстро последовал вопрос:
– Да как ты так из ниоткуда вылез?!
– П-прости... – сжался Лун.
– Не извиняйся, бывает, – отмахнулся Златоуст и с неподдельным любопытством спросил: – Так что она там промямлила?
– Что-то вроде «Не надо извиняться».
– Хм... Странная она, – повел плечом тот. – А слух-то у тебя хорош!
– Да нет, не слух. Просто по губам умею читать, – смущенно почесал белобрысый затылок Лун.
– Занятно. А это от того, что ты вор, или просто такой умный? – усмехнулся Златоуст, как-то подозрительно поглядывая на Луна.
– Скорее первое, чем второе... – пристыженно отвернулся он. – Я бы попросил не говорить о своем занятии...
– Но ведь оно вполне полезно для нашего путешествия! Я могу подробно тебе поведать об этом, а заодно покажу, где Царь оставил для тебя новые доспехи и клинки.
– О... Ого! Новые доспехи! От самого Великого князя!
– Вор, и так к Царю относится... Чего только не бывает в этой «удивительной» стране? – со странным для Луна презрением отозвался Златоуст и двинулся вперед. Лун заторопился следом.