Глава 4
Докопаться до правды порой не так уж трудно. Просто многие очень часто не хотят ее находить, а после прикрывают это тем, что правду просто трудно найти. Зачастую люди оттягивают просто этот момент, желая покрепче заткнуть уши и утонуть в своем мире. В своем мире правды и иллюзий. Фантазий, где им хорошо. И пусть так и будет. Правда далеко не всем нужна и далеко не всегда. Порой она может просто убить.
Горячие капли воды, стекающие по моей шее, останавливаются на ключицах, стекают дальше по всему телу, в том числе и по рукам, на которых виднеются синяки. Аккуратно касаюсь той части руки, где находится темное пятно и по телу бежит дрожь, несмотря на горячую воду.
Дрожащая губа и чуть приоткрытый рот не в состоянии ни закричать от страха, ни проглотить тот неприятный ком в горле. В голове пустота. Ничего не помню о том вечере, разговор двух девушек крепко отпечатался у меня в голове и не желает уходить прочь.
На месте некой девушки мог быть кто угодно. Особенно я, учитывая тот факт, что я ничего не помню о том вечере, проснулась с синяками и в полураздетом состоянии. Догадки о возможном изнасиловании прочно засели в мою голову, и все выходные я не желала ни с кем разговаривать на эту тему. Но ведь это ужасно глупо, если бы и правда со мной что-то сделали, то я определенно почувствовала бы это. Однако как объяснить факт наличия синяков на моем теле? Я никого не спрашивала про это и не заходила в чат класса, где активно обсуждались эти слухи, дабы не напоминать себе лишний раз об этом. Я установила высокий забор, некий барьер, отгораживающий меня от столь пугающий и возможной правды.
Хотелось раствориться в своем мире иллюзий. Хотелось остаться в нем навсегда. Но, пожалуй, жить, зная ужасную правду не самое худшее. Самое худшее жить в неведении, ощущая страшную опасность в виду правды на каждом шагу. Неведение словно медленно, но верно сжимает оковы вокруг твоей шеи, а воздуха становится все меньше. Тогда приходится вырваться и шагнуть на встречу правде.
Или лжи.
В любом случае, мы выбираемся из этого неведения и идем узнавать хоть какую-то информацию.
Но иногда вопрос словно сидит на кончике языка и не желает сделать шаг наружу. Вот-вот и спросишь, однако, нет. Не хватает духу. И ты снова оставляешь его где-то там. До тех пор, пока жизнь не решит тебя свести лицом к лицу с правдой. И если это так происходит, значит, так нужно? Без понятия.
Свежевыпавший январский снег приятно хрустит под ногами и я, засунув руки в карманы, смотря куда-то вдаль прямо перед собой, направляюсь к выходу из школы.
— Мелисса, — меня одергивает знакомый мужской голос, однако я не сразу вспоминаю, кому он принадлежит. Не поворачиваюсь. Пару секунд мнусь на месте, и только потом я вспоминаю ту фразу, сказанную на вечеринке:
«По-моему, отсутствие какой-либо цели и мечты уже означает, что ты мертв»
Черт.
Тот парень.
Наконец я поворачиваюсь и все также, не вынимая рук из кармана, изучающе смотрю на него, не произнеся и слова. Я жду, что он скажет.
— Ты как? Все в порядке? — начинает он, и я улыбаюсь кончиком губ.
Конечно же я не в порядке! Но ты обойдешься без правды. Все пока что обойдутся без правды.
— В полном, а ты? — спрашиваю чисто из вежливости и он кивает:
— Да, я тоже, — он замолкает, снова повисает тишина. Тогда я, наконец, решаюсь спросить:
— Ты что-нибудь слышал об изнасиловании на вечеринке?
По телу бегут мурашки. А что, если это могло произойти с кем-то из моих подруг или знакомых? — зарождается мысль у меня в голове, и мне становится вдвойне жутко. И ведь это произошло именно на моей вечеринке. Он хмурится, а после пожимает плечами:
— Да, что-то слышал, а что...что, ты что-то знаешь про это? — спрашивает он, и в его голосе я слышу испуганные ноты. Отрицательно мотаю головой.
— Я думала, ты знаешь...
— Нет, если честно, только краем уха слышал про этот случай.
Я вздыхаю и понимаю, что это он первым меня окликнул:
— Ты что-то хотел? — прерываю бесконечную тишину и неотрывно смотрю на него.
Зеленые глаза красиво переливаются при ярком морозном солнце, а прямой нос слегка шмыгает. Уголки губ слегка приподнимаются вверх.
— Да, слушай, ты прости меня за ту фразу на вечеринке. Не должен был так говорить. Если честно, то мне кажется, ты интересный человек. Возможно, чисто теоретически мы могли бы даже неплохо пообщаться, — слегка улыбается он. Я тоже улыбаюсь, смотрю на него, чуть склонив голову в бок. Не пойму, чего он хочет. Замутить со мной? Вероятно, он должен быть в курсе, что у меня есть парень. К которому я, кстати, и направлялась...
— У меня есть парень, — лишь говорю я.
Он усмехается:
— Так разве я претендовал на такую должность? Я бы хотел всего лишь пообщаться.
Я ухмыляюсь.
— Твои требования растут. Сначала ты говорил, что мы могли бы пообщаться в теории, а теперь уже настаиваешь на этом? — говорю и на пару секунд замолкаю. — Как тебя хоть зовут, торговец наркотой? — наконец, спрашиваю я и замечаю, что он прикусывает губу. Такой ответ от меня его заставил впасть в легкий ступор, возможно, фраза про наркотики его даже слегка задела. Черт его знает, что у него там за история. По-моему, там все не так просто.
— Марк, — лишь отвечает он, и я совсем не могу разобрать его эмоции. Немного стою, ничего не сказав, и отдаляюсь прочь.
— Так что, не против ли ты пообщаться? — слышу вопрос и, чуть призадумавшись, кричу в ответ:
— Найди меня в соц. сетях и напиши!
"Черт его знает, почему я хочу с ним пообщаться. Возможно, это лишь мимолетное знакомство, как и куча других в моих жизни. Может, перерастет в дружбу? А может, он не напишет и на этом все остановится", — думаю я и как только заворачиваю за угол, то буквально налетаю на кого-то. Сердце бешено стучит, и я даже не сразу соображаю, что только что произошло.
Чуть отстраняюсь и, подняв голову вверх, сталкиваюсь с серыми пронзительными глазами парня. Он явно недоволен, а в глазах читаются нотки злости.
— О, Антон, — улыбаюсь я и внимательно изучаю его взгляд. Но на его лице нет улыбки, в отличие от моего.
— Что от тебя хотел тот парень? — хмурится он и, разворачиваясь, движется вперед. Я нахожусь в полном замешательстве и решаю последовать за ним. Он не берт меня за руку. Мы просто идем рядом.
— Да ничего. Мы просто перекинулись парой фраз тогда на моем дне рождении, а сейчас он просто поинтересовался, можем ли мы пообщаться, — говорю абсолютную правду, и он никак это не комментирует.
Я вспоминаю наш разговор про вечеринку. Мой вопрос. Мы идем молча, а к горлу подступает ком. Я резко останавливаюсь и одёргиваю парня.
— Антон, — четко произношу я и замираю на месте, поправив черные пряди, что лезли в лицо. — Я слышала про изнасилование на вечеринке. Тогда я проснулась на другом этаже, ничего не помня. На своем теле я обнаружила синяки... Ты думаешь, это хотели сделать со мной? — спрашиваю, еле выдавливая последнюю фразу и чувствую, как мои ноги подкашиваются, а в глазах мутнеет.
Я пошатываюсь и чуть ли не соприкасаюсь с холодной и скользкой землей, как парень вовремя меня подхватывает.
— Чушь. Наверх отнес тебя я, потому что ты сама попросила. Даже если такое и было, то точно не с тобой. Успокойся, — абсолютно равнодушно говорит он и помогает встать на ноги ровно и уверенно. В ушах звенит, и я не знаю, что сказать еще. Чувствую облегчение, но не до конца. Что, если он сказал это все, только чтобы утешить меня?
Какое-то время мы молчим, пока доходим до его машины.
Он молча пристегивает ремень, расстегивает куртку, а я нервно тереблю край рукава. Сердце бешено стучит, то мимолетное спокойствие прошло, словно его и не было. Сердце ускоряет свой темп, а в голове роится миллион мыслей. Возможно, он и правда не соврал. Что, если он отнес меня, но потом что-то случилось? Ведь если он отнес меня, это вовсе не является гарантией мой безопасности. Что было потом? Он не знает.
— Антон, а что было потом? После того, как ты отнес меня наверх? — вопрос дается мне с трудом, но я все же решаюсь посмотреть на парня. Он смотрит прямо, даже не поворачивается. Он молчит, тогда я добавляю: — Что было после того? Я проснулась полураздетая!
Он кашляет, все ещё не смотрит на меня.
— Все было в порядке. Я всю ночь проверял тебя. Лис, все было в порядке, — твердо говорит он, но в корне души я еще не верю не единому его слову, хоть и хотелось бы.
— Но ты не сидел там со мной всю ночь или утро. Антон, я не знаю что тогда было. Что, если меня правда пытались изнасиловать? А что, если этот человек снова вздумает сделать это со мной и доведет дело до конца? — спрашиваю я, постепенно повышая голос, а глаза становятся мокрыми. — Я не знаю, что могло быть и мне страшно, — мой голос дрожит. — Твою ж мать, мне так страшно, ты мой парень, да успокой же ты меня! — последнюю фразу я уже не говорю, а истерично кричу.
Я не успеваю ничего понять, как в следующий момент чувствую жгучую пощечину на своей щеке. На меня словно вылили ведро ледяной воды. Наконец, поворачиваюсь в пол оборота в его сторону. По щеке невольно скатывается слеза. Все мысли еще даже не до конца собрались воедино.
Он гладит меня по щеке, а после придвигается ко мне, и я чувствую его губы на своих. Его поцелуй настойчив и слегка груб. Недолго думая, отвечаю ему. Парень грубо прикусывает мою губу, отчего я чувствую металлический привкус, а другой рукой он крепко держит меня за плечо.
Капля соленой слезы продолжает стекать по щеке и попадает мне на губу, смешивая вкус крови с вкусом соли. Голова здраво не мыслит. Пощёчина делает больно, но его губы... Его страсть, его прожигающий поцелуй.
— Прости меня, — говорит он, слегка отстранившись, и наши лица находятся так близко, а я не могу оторваться от его манящих глаз. — Все будет хорошо, с тобой все хорошо, той ночью все было в порядке.
Я смотрю ему в глаза.
И мне хочется верить в эту правду, а может и сказку. В эту иллюзию, которой я окружила себя.