Глава 6
Я лежала на кровати, ржала во весь голос и смотрела на летающую надо мной курицу. Курица была синяя и забавная и на ходу несла яйца, которые, как ни странно, не падали, а отращивали крылья и летали вслед за курицей. В палату вошёл Джо — почти единственный человек в моей жизни, которого я знаю. Ещё была истеричка Лаванда, которую уложили в соседнюю палату, и она каждый божий день стучала мне в стену и орала что жестоко со мной расправится.
У Джо сегодня был красный ирокез и огромная серьга в носу. Он принёс мне необходимые таблетки и завтрак. Ох, чёрт! Это же божественно приготовлено! Я схватила вилку и стала лихо наворачивать синюю пюрешку и жёлтую котлету.
Я лежу в этой палате уже больше месяца, и знаете, привыкла. В принципе, здесь всё меня устраивает. Даже розовый слоник под кроватью, синяя курица живущая на подоконнике и осиное гнездо с розовыми осами прямо надо мной. Правда Лаванда уже ух где сидит, но её крики хоть как-то разбавляют мой размеренный образ жизни.
Иногда из соседних палат слышны крики и ругань. Зато я научилась мастерски ругаться, и когда, один раз, ко мне пришёл этот белобрысый хорёк (так я его называю про себя), то я так отматерила его, что он встал и ушёл. Ха, я потом хихикала на всю палату и не могла остановиться!
Моя проблема в том, что я не могу запомнить имя хорька. То ли он Гарри, то ли он Рон, то ли вообще Люциус. Вообще не представляю, кто он. Вот вчера я звала его Драко. Он себя хотел назвать как-то вроде Генри, но Драко само всплыло у меня в памяти, вместе с фамилией Малфой. Странно, но эти имя с фамилией хорошо звучат вместе. Даже отлично. Так его теперь и буду звать — Драко Малфой.
О! Дверь открылась, и в палату вошёл не кто иной как... Нет, не хорёк. Вошли трое: рыжая девушка с удлинённым каре (сразу всплыла маггловская песня «девочка с каре». Стоп, что такое «магл»?), высокий черноволосый парень в очках и со шрамом и рыжий пацан с веснушками. Кстати, тоже очень симпатичный. Я помню, что они приходят не в первый раз.
Троица по хамски уселась на мою кровать и стала меня обнимать. Кто они такие, чтобы вообще прикасаться ко мне? Мы с ними даже не друзья! Черноволосый оказался Гарри, рыжий — не запомнила, а девчонка — Джинни. О'кей, Гарри, Джинни и Кто-то-там. А теперь валите отсюда — вас никто не приглашал!
Тут я вспомнила, что не выпила таблетки. Пора бы уже. Я оттолкнула наглую синюю курицу и положив в рот белые круглешки, залпом запила их водой. Вмиг исчезли и курица, и слон, и осиное гнездо. Таблетки — полезная вещь.
— Привет Гермиона, — ко мне обратился рыжий.
— Ну здравствуй, Рон! Почему я назвала его Роном, я и сама не поняла, но Уизли (вопрос извечный: почему я это помню?) вдруг набросился на меня с радостными криками и объятиями на пару с Джинни.
Они чуть не зацеловали меня до смерти, и после их «милостей» я лежала чуть живая и не могла пошевелиться.
— Гермиона, — подал голос, кажется, Гарри, — ты вспоминаешь?
Что я по его мнению должна вспоминать? Сколько будет дважды два или трижды три?
— Да, вспоминаю, — ответила я, — дважды два будет сорок девять, а трижды три пятнадцать. Кто молодец? Я молодец! — о, да! Юмор это прям моё!
— Да не это! — на этот раз влезла Джинни, — Людей, вещи, свою жизнь...
Свою жизнь я прекрасно помню: её всю я провела здесь, в палате. Людей я просто не знаю, а из вещей у меня только одежда и пара старых записок от каких-то людей. Вот, в прочем-то, и всё.
— Гермиона, ты не помнишь? Помнишь, как мы спасали Философский камень? Как искали Тайную Комнату? Как... как... — кажется, рыжий Рон хотел что-то до меня донести.
— Как мы с тобой варили оборотное зелье? — сразу влез Гарри, — Ты правда не помнишь этого?
Да, я правда не помню этого. Если это и было, то меня с кем-то перепутали.
— Что такое оборотное зелье? — спросила я. Естественно, никто мне не ответил.
Рон закусил губу, Джинни обеспокоенно посмотрела на меня, а Гарри сдал расхаживать по комнате взад-вперёд заложив руки за спину. Я что, что-то опять не так сделала или не то сказала?! Мне безумно захотелось спровадить эту троицу. Я их не звала — сами припёрлись.
— Знаете что, идите-ка вы, — я отвернулась от ребят.
— Это такая мягкая форма посыла? — спросил задумчиво Гарри, а Рон ни с того ни с сего заржал как лошадь, на всю больницу. Смех был столь заразителен, что я не удержалась и тоже покатилась со смеху.
— Ты чего ржёшь? — спросила я.
— А ты почему ржёшь? — вытирая слёзы ответил Рон.
— Я ржу, потому что ты ржёшь.
— Так вот я тоже ржу, потому что ты ржёшь! — на этот раз покатились с смеху уже все, включая и Джинни, и Гарри.
Смеялись мы долго, аж до слёз. Я расчувствовалась и потянулась за обнимашками к Джинни. Мне показалось, что я с этой троицей давно знакома и многое пережила. В этот момент дверь в палату открылась, и кто-то вошёл. Все мы одновременно обернулись и так же одновременно воскликнули:
— Малфой?! — все, кроме вошедшего, хихикнули.
Хорёк крутанулся на каблуке и вышел, так и не сказав не слова. Я очень удивилась, почему он не остался? Я краем глаза заметила, как лица Гарри, Джинни и Рона искривились в злобе. Понятно было, что они ненавидят Малфоя, но каковы причины? Вскоре, мы забыли об этом происшествии, уселись в круг — кто на пол, кто на кровать, — и начали разговор.