Часть тринадцатая. « Привет, подружка..»
— Господи Иисусе, Рафаэль Гринберг, я никогда бы и подумать не мог, что ты такая истеричка, — с ехидной улыбкой произнес Даниэль. —Я просто раздумывал, а обычно, когда я думаю, то закрываю глаза. Спасибо за то, что так хорошо меня знаешь.
— Отвали, Дэн, — парень опустился на кровать рядом с братом и запустил пальцы в волосы. Нервы, как одна тонкая, на грани разрыва, нить , звенели в голове и ушах, отдаваясь по всем мышцам.
— Ты понимаешь, что именно поэтому я и не говорил тебе ни о чем, что творилось с моим здоровьем? Именно потому, что происходит именно сейчас. Ты переживаешь за меня больше, чем за себя всегда, начиная с самого раннего детства, даже если ты пытаешься усердно это скрыть..
— Хватит, Даниэль. Слишком много чести, братец.
— Нет, не все. Теперь я, пожалуй, выскажусь, — попытка Рафаэля закрыть тему была удачно провалена, а голос младшего Гринберга стал более серьезен. Без единой нотки сарказма, усмешки. В нем были лишь просьба, сочувствие, благодарность и понимание. — Ты все мое существование заботился обо мне, начиная от гонок на ходунках и перерастая во что-то более опасное. Я знал, что ты заботился обо мне, но ты никогда не был ко мне слишком настойчив, слишком лоялен. И я хотел..и хочу, чтобы все оставалось именно так. Даже сейчас.. Раньше я мог в кровь побитый появляться на пороге дома, ты злился, мы ходили драться, мы ездили со скоростью ветра, совсем не думая о последствиях. Мы наслаждались каждым моментом, не думая, что может быть через гребаную минуту, Рафаэль! А сейчас..А что сейчас? — его голос дрогнул в улыбке разочарования. — А сейчас стоило мне не отвечать тебе менее минуты, как ты сразу подскакиваешь, чтобы проверить жив ли я, дышу ли я..
Рафаэль опустил голову, ощутив укол вины за такую реакцию. Глаза жгло от воспоминаний, от одной лишь мысли, что в один день ему придется справляться со всем одному и никто не будет зачитывать ему таких речей.
— Возвращайся в рейсинг.
— Вот о че..Стоп, что?
— Ты прав, братишка, — он сморгнул наворачивавшиеся слезы, натянул свою фирменную улыбочку и встал. — Ты прав. Я слишком рано начал тебя хоронить. Видимо настолько сильно ты меня подзадолбал, — с губ слетела мимолетная усмешка. Как бы больно ему не было в груди, нельзя выдавать этого, особенно перед ним. — Если ты действительно этого хочешь, ты можешь вернуться в стритрейсинг, можешь заниматься тем, чем хочешь, как и раньше. А я, в свою очередь, черт. Дэн, я просто боюсь быть в этой жизни одному, как бы эгоистично это не звучало...Вставай , копия. Ты выписан из больницы ровно две минуты и пятьдесят три секунды назад, — он подкинул ключи, ловко поймав их другой рукой и манерно вышел из палаты, галантно пропуская вперед брата. — Дамы вперед.
— Тогда какого черта ты стоишь? — голубоглазый прошел мимо брата, награждая своей счастливой улыбкой. Он знал, что Рафаэль не смириться с болезнью брата. Но, черт возьми, он был просто счастлив, что в его жизни есть такой идиот, которого он называет братом. Который не просто связан с ним словом или родственными узами, а душами, ментальной связью. Возможно вам покажется это романтизацией братских отношений. Но это намного больше и куда сильней.
* * *
Осень — в душе человека. Как и весна, лето, любой сезон, любая погода. И поэтому одному и тому же дождю кто-то с радостью и предчувствием очищения подставит свои руки, а другой тяжело нахмурится, смахнет в случайный ручей свою печаль и потуже затянет плащ. Погода в нас, а дождь...он просто идет. Лишенный оттенков добра и зла, радости и печали, дождь идет сквозь наши души. Так писал Аль Квотион в « Запчастях Импровизации ».
И, думаю, девушка, сидящая на берегу океана, с улыбкой поднявшая голову навстречу тяжелым холодным каплям надвигающегося дождя была абсолютно согласна с Квотионом. Ее волосы были распущены и небрежно, но почему-то так красиво разбросаны в разные стороны ветром.
Почему люди, которые видят красоту во всяких мелочах, которые фотографируют и рисуют все, что только можно так, что это можно спутать с шедевром Лувра и выставками прекрасных художников, они не могут увидеть со стороны насколько они красивы? Почему нет такой функции, чтобы взглянуть на себя со стороны? Люди настолько красивы, когда думают, что за ними никто не наблюдает, потому что именно в такие моменты они бывают настоящими. В те моменты, когда ветер отчаянно пытается пробраться сквозь кожу, и заставляет вас немного дрожать; когда вы улыбаетесь, вызывая на щеках румянец и ямочки, когда вы завариваете кофе и с каким счастьем смотрите на человека, которому сделали подарок, с какой искренностью вы болеете за отрицательного персонажа в том или ином сериале или плачете из-за какого-нибудь очередного прочитанного романа.
Искренность - вот, что действительно цепляет.
Она улыбалась небу ровно до того момента, пока не дернулась. По видимому, ей позвонили. Эта теория подтвердилась тем, что она достала хорошо спрятанный в рюкзаке телефон и подняла трубку. Она всегда была скованная, пока не приходила к океану.
Не прошло и пол минуты с разговора, как ее плечи напряглись, а руки в беспорядочном движении начали складывать все в рюкзак. Она бросилась к дороге. Слезы текли по щекам, оставляя за собой дорожки, нежно пробирающиеся за ворот белой рубашки. Черное пальто развивалось во все стороны, превращая ее в неуместно большую, но такую грустную и неуклюжую летучую мышку.
Дождь постепенно накрапывал, приземляясь на поверхность стекла машины, в которой она ехала. Капельки медленно перекатывались с места на место, будто бы пытаясь обогнать друг друга так же, как и капли слез, которые катились по щекам девушки. Руки начинало потряхивать. Пытаясь отогнать плохие мысли с горизонта своего разума, девушка увидела знакомый силуэт в стекле : кожаная куртка, знакомые непослушные волосы. Сердце сделало двойное сальто, когда рядом с ним появилась девушка в красивом платье, с широкой и милой улыбкой , принимающая букет пышных белых роз. Не пионов, как любила Изабель и не полевых цветов, а пышных роз. И улыбка. Ей он улыбался по другому. Но и эта улыбка отличалась от той, которая была для всех, в ней были тепло и искренность. Внезапно на нее нахлынули все воспоминания, их знакомство.. То, как они сидели на берегу океана, отдаваясь порывам ветра и неизвестности. Не было ничего более объятий, но даже эти воспоминания, эта искренняя близость заставляла ее сердце трепетать, порхать и одновременно умирать вместе с зарождающейся стаей птеродактелей в ее животе. Они уже давно проехали мимо пары, но картина до сих пор стояла перед глазами, которые застилала соленая пелена жидкости. Боль.. Боль везде : в голове, в мышцах, которые странным образом, словно, скомкались в клубок и не хотят распускаться; боль в ногах, которые должны выдержать сейчас такое тяжелое тело; боль в груди и сердце, которое переживало не только предательство..А можно ли было назвать это предательством, учитывая обстоятельства, при которых они перестали общаться..? Грудь сковывало ледяными цепями от мысли, что с ее близким другом может случиться что-то страшное..
Всего этого было сейчас так много. И даже если бы мир рушился перед ее глазами, она вряд ли бы и бровью повела. Последняя часть ее только что разбилась вдребезги вместе с ее усилиями и терпением, вместе с ее стараниями оставаться сильной несмотря ни на что. Ведь она так же, как и многие, была всего лишь девочкой-подростком, которую должны заботить выбор маникюра на очередную вечеринку и рыдания над смертью персонажа сериала. Но ее внутренний мир был разрушен. И как бы не хотелось, это было реальностью. И это нужно было проживать, потому что это было ещё не все.
Приехав к месту назначения, Изабель на ватных ногах кинулась в сторону гаражей.
Дождь уже превратился в ливень, смывающий на своем пути все, что ему хотелось. Посейдон действительно был в ярости, пронеслось у нее в голове. Лужи под ногами обнимали черные мартинсы. А цепкие, хваткие лапы тревоги, ярости, разочарования крепко сжимали все внутренности, пытаясь выдавить все соки.
Из двери гаража показались несколько силуэтов. И Кайл..Даже издалека была видна пустота в его глазах..Пустота и разбитое лицо. Рассеченная губа сочилась, кровь вытекала оттуда, словно он коварный вампир, только что выпивший свою жертву до иссушения. Но больше всего пугала пустота в глазах...Они больше не были синими. Они были такими же ледянящими, как в том сне. Они были такими же, как у того незнакомого парня из сна. Он был тем парнем из сна. Её лучший друг - Кайл. Рядом с ним стояла подруга Смит - Эшли. С такими же туманным взглядом и безумной, сумасшедшей улыбкой.
— Привет, подружка, — холодный голос, полный ненависти и отвращения. Голос настоящей Эшли Топаз, которая имела свои мотивы на все, что начало происходить.