Химеры Хогвартса

Первые недели обучения для девочек выдались самыми сложными. Им задавали вопрос: почему вас теперь трое, где слизеринка? Химеры потеряли змеиный хвост? Что случилось? и так далее, далее...

Особенно было сложно, когда уроки вели в спарринге со слизерином. Компания сталкивалась друг с другом: Ребека опускала глаза или избегала встреч с ними, а девочки иногда стреляли разочарованным взглядом в сторону бывшей подруги. Малфой занял все свободное пространство рядом с Реб – они вечно ходили вместе и лишь иногда расставались, но в эти моменты, когда Ребека оставалась одна или (что еще хуже) с Пенси Паркинсон, на лице девушки можно было заметить скорбящее выражение лица.

Так прошла осень. Наступило зимнее время: с неба падали на землю белые, пушистые, снежинки, покрывая белой вуалью черную землю. Земля еще была влажной и сырой, от чего грязь так и липла к обуви и мантиям, в коридорах стоял холод от кирпичных стен; какао и чай не спасали от холодных касаний зимы. Самое мерзкая пора, но все изменилось, однажды за завтраком...

***

Нэсса, Танси и Хоуп сидели за столом, готовясь к уроку зельеварения – девочки сдали СОВ на оценку П (превосходно), и теперь им предстояло ходить на дополнительные уроки по этому предмету. С Танси и Хоуп все было понятно – первая когтевранка, вторая любила что-то готовить своими руками, будь то пища или смертельный отвар, но, Нэсса... Девушка ожидала оценку С (слабо) или в худшем случае О (отвратительно). Результаты показали В (выше ожидаемого) и Нэс лишь изумилась сминая дрожащими руками полученный по совиной почте пергамент с итогом СОВ.

— Как нас угораздило выбрать зельеварение, — простонала Хоуп, перечитывая очередной параграф по Эйфорийному Элексиру, — я скоро сойду с ума от этого списка ингредиентов и формул!

— А я мне зельеварение нравится, очень даже интересный и полезный предмет, — ответила Танси, слишком веселая и воодушевленная для зубрежа длинных формул.

— Меня до сих пор удивляет тот факт, что я сдала экзамен по зельеварению, — поделилась наболевшей темой Нэс, — я чувствую, что лишняя среди вас.

Танси ободрительно толкнула в плечо рядом Нэс.

— А я знала, что мы все сдадим СОВ и будем вместе ходить на общие уроки, мы ведь Химеры Хогвартса!

— Были ими, — мрачно напомнила Хоуп, — пока Реб не решила огородиться от нас стеной под названием Малфой.

Стоило гриффиндорке произнести знакомую фамилию, как в большой зал вошла компания Драко. Ребека шла рядом, переплетая ладони с Малфоем. Девочки знали, что Драко был близким другом Реб прямиком из детства и их семья дружили, но такого тесного контакта они еще не лицезрели.

Реб неожиданно остановилась возле их стола и что- то прошептала Драко. Парень скривил недовольное лицо, но кивнул, отпуская девушку. Ребека села на свободное место, рядом с Хоуп и десятки пар глаз устремились в их сторону.

— Привет, — откашлявшись, поздоровалась Реб. Девочки буркнули под нос вялое приветствие, продолжая нависать над учебниками.

— Я хочу поговорить с вами, — начала Ребека, — по поводу случая в поезде.

— Мы не тролли, чтобы не понимать людскую речь, — жестоко произнесла Танси, — мы не ровня тебе или ты пришла напомнить об этом?

Реб заерзала на скамейке, теребя рукава мантии.

— Нет, я не хочу ссориться! – громким шепотом возразила слизеринка, — Я хочу поговорить с вами.

— Так говори, — вспылила Нэс, закрывая учебник по зельеварению (ни о какой зубрежке речи не могло быть), — или уходи.

— Только не здесь, — Реб оглянулась, и остальные последовали ее взгляду. За их столом уже открыто наблюдали ученики: некоторые пересели ближе, чтобы слышать лучше, — после «дружеской встречи» у Слизнорта.

— Дружеская встреча? – изумилась Хоуп

— У Слизнорта? – вторила Нэс

Реб удивилась.

— Вы еще не получили приглашения?!

— Приглашения? – растерялась Танси, — я не получала никаких приглашений.

Остальные кивнули в знак соглашения. Реб придвинулась ближе и зашептала:
— Из-за того, что Слизнорт наш декан, я владею информацией и поделюсь с вами. Вы члены клуба Слизней – вечером пройдет ужин в кабинете Слизнорта, придут те, кто, по его мнению, достоин там быть. Думаю, после урока ваши приглашения будут доставлены эльфами-домовиками в комнаты.

— И как много «достойных» придут сегодня? – поинтересовалась Нэс. Шумные вечера были последним, о чем мечтала девушка после длительных уроков.

— Точно сказать не могу, но из нашего факультета трое.

— А Малфой там будет? — спросила Хоуп, — не хочу, чтобы вечер превратился в «избиение хорьков».

Реб цокнула языком, издавая звук призванный выразить недовольство.

— Нет, Драко отсутствует в клубе, и почему ты так его ненавидишь?!

— Просто он меня бесит.

— Просто так человек не может раздражать!

— У Малфоя талант к этому! – парировала Хоуп и Реб с вызовом встала из-за стола.

— Он теперь часть моей жизни, вам придется принять это, — девушка разгладила складки на дорогой мантии, — после ужина приходите на третий этаж, если я вас не раздражаю.

Ребека гордой походкой отправилась прочь, к столу слизеринцев.

— Часть ее жизни? – задумчиво протянула Нэс, — что же происходит...

— Предлагаю все разузнать, а пока, — Хоуп захлопнула учебник и обратила заговорщицкий взор к подругам, — что мы наденем на этот «дружеский ужин»?

***

После уроков Порицания и Ухода за магическими существами, девушки отправились по спальням и обнаружили там небольшие конверты. Внутри оказались те самые приглашения, о которых предупредила Ребека.

До ужина оставался час, и Химеры бросились на чемоданчики с косметикой и вешалки с одеждой.

Ребека Ива как обычно опаздывала: девушка тщательно собиралась и вырисовывала каждый миллиметр помадой на губах, закрепив свой труд заклинанием фиксации.

Она надела черную мантию и черное платье, с серебряным поясом из маленьких змеек. Каблуки раздавались ритмичным звуком по пустому коридору подземелья Хогвартса. У дубовой двери она вновь поправила одежду, взглянула в зеркальце и только потом вошла в кабинет.

Внутри ее уже ожидали собравшиеся вокруг круглого стола, сокурсники. Слизнорт встал и громко поприветствовал опоздавшую:

— Добрый вечер, Ребека, проходите, вы почти что вовремя, эльфы только принесли первую порцию ужина, — профессор коротко хохотнул. Ребека села за стул и тот сам придвинулся к столу.

Всего в клубе было семь участников, не считая профессора: Хоуп, Танси, Нэс, Ариес (то-то Хоуп сегодня в своем лучшем платье), Блейз, Кормак МакЛагген и сама Ребека.

Танси и Нэс чувствовали себя некомфортно: Нэс избегала взглядов с той часть стола, где сидели слизеринцы, Танси игнорировала их взгляды, общаясь только с Хоуп, Нэс и Ариесом – парень сидел меж двух огней, замыкая собой «дружелюбную» часть стола. Ребека поняла, что сдружить змей и Химер будет нелегким делом, особенно после стычки в поезде. Еще ее раздражал липкий взгляд Кормака в ее сторону: девушка демонстративно отвернулась от него, ограждаясь вазой с ромашками.

— И так, — призвал внимание учеников Слизнорт, — давайте познакомимся, беседа перед ужином лучший союзник аппетиту, — профессор коротко хохотнул от собственного остроумия. — Среди нас особо популярные особы, — профессор обернулся в сторону Химер, — я помню вас, девочки. Вы на пятом курсе победили в командной работе и Мерлинова борода, — восхитился Слизнорт, предаваясь воспоминаниям, — Вы были из разных факультетов, но это не помешало вам добиться истинного баланса в работе!

Каждая смутилась и покраснела, демонстрируя сконфуженную улыбку, Нэс спрятала глаза за чашкой красного напитка, Хоуп улыбнулась, и ее взгляд столкнулся с Реб.

— Расскажите теперь, чем занимаются ваши родители, — Слизнорт обратился к Реб, — ваши, насколько я знаю, известные Рейн благодаря открытию заклинания от Чешуйной парши.

— Да, все верно, — сказала Реб, — мои родители посвятили половину своей жизни на изучение разного рода заболеваний и их лечения. Старания дали плоды.

Слизнорт удовлетворительно кивнул, водя взглядом по периметру, выискивая новую жертву:

— Мисс Хоуп Конт, я помню вашу матушку – она прекрасно проявляла себя на моих уроках и я рад, что вы пошли по ее стопам, а ваш дядя – кто попробовал хоть раз карамельных улиток никогда не сможет забыть их вкуса! — Хоуп скромно улыбнулась.

Слизнорт остановился на Танси.

— Танси Фирс? Точно, точно, ваших родителей я тоже помню. Отец из магловской семьи, но именно он принес своему факультету когтевран Кубок Школы, так давно это было. Фирсы меня удивляют – последний член вашей семьи был на гриффиндоре, теперь вы чередуете когтевран, как интересно.

— Моя семья с теплотой вспоминает жизнь в Хогвартсе, — согласилась Танси с искренней улыбкой. Следующая была Нэсса.

— В моем клубе пуффендуйцы редкие особы – мой предмет не всем дается легко, но вы здесь, — Нэс почувствовала горький ком в горле от слов профессора, — но фамилия Линн мне не знакома, ваши родители учились в Хогвартсе?

— Мама с пуффендуя, она покинула Хогвартс после шестого курса, когда сдала ЖАБА, — ответила Нэс вибрирующим от волнения голосом, глубоко вдохнув, она проглотила ком, но лучше не стало, — и ушла работать в больницу святого Мунго.

— А ваш отец?

— Магл, работает на фабрике по изготовлению самолетов.

Волшебники странно посмотрели на Нэс, словно она выразилась на неизвестном миру языке, особенно Ариес и Блейз, которые были далеки от мира маглов, бросила на нее удивленные взгляды.

— Прошу прощения, что это – самолеты? – спросил Слизнорт, морща лоб. Если бы не волнение и чувство дискомфорта, пуффендуйка придумала бы остроумную шуточку, но вместо этого Нэсса спокойно сказала:

— Такой вид транспорта у маглов, для передвижения по воздуху - типа железных птиц.

Старый профессор изобразил неподдельное удивление.

— Невероятно!

Настала очередь других участников клуба: Ариес был восхвален как будущая звезда квиддича и Слизнорт намекнул, что ему было бы приятно получить ВИП—билеты на предстоящие матчи. Когда профессор обратился к Забини, слизеринец с бесстрастным видом размазывал ложкой подтаявшее рагу по фарфоровой тарелке.

— Мистер Забини, ваша матушка красавица – колдунья, иначе как так получилось, что она выходила семь раз замуж и семь раз оставалась черной вдовой?

— Вы забыли про золото, что оставалось ей в наследство, — самоуверенно произнёс слизеринец, словно эта тема разговора поднималась не раз выученные слова к пьесе. Пока Блейз говорил, Нэс упустила момент, как пристально наблюдала за ним. Обсидиановые глаза стрельнули в ее сторону, девушка поспешно отвернулась, надеясь, что ее взгляда никто больше не заметил.

— А теперь о вас, Кормак, — сказал Слизнорт. — Я случайно знаю, что вы часто видитесь со своим дядей Тиверием. У него есть великолепная фотография, как вы с ним охотитесь на штырехвостов — в Норфолке, если не ошибаюсь?

— О да, это было классно! — выпалил МакЛагген. — С нами ещё были Берти Хиггс и Руфус Скримджер... Ну, он тогда ещё не был министром...

— Ах вот как, вы и Берти знаете?

МакЛагген распускал свой павлиний хвост на протяжении беседы, то и дело бросая невзначай кокетливые взгляды на Ребеку, проверяя ее реакцию на свои «увлекательные» истории. Забини позволил себе несколько раз хмыкнуть, подавляя смех.

Вечер окончился сладким желе и историями профессора о знаменитых волшебниках, которых он обучал в Хогвартсе и которые были в восторге и трепете, когда узнали, что приглашены в его Клуб Слизней.

На лицах учеников отразилась усталость. Да и свечи значительно потаили и уменьшились в размере, растекаясь по дну канделябров. Слизнорт заметил время на часах и сообщил, что их собрание окончено. Ученики выдохнули с облегченьем и встали из-за столов.

Соблюдая этикет, сначала каждый попрощался с профессором, потом уже друг с другом.

— Тебя ждать? – спросил Забини у Реб, — скоро отбой, — напомнил парень.

— Нет, я скоро приду, — ответила Реб. Забини кивнул, останавливая взгляд на Нэс. Девушка разговаривала с Танси, а когда почувствовала холодок, скользнувший по позвоночнику, повернулась в сторону Блейза, но тот уже ушел в гостиную слизерин.

— Ну что, как вам вечер? – спросила Ребека. Девочки шли вместе, но путь каждой вел в разные направления.

— Вам не показалось, что он не просто так позвал нас всех? – озвучила свои домыслы Танси.

— Да, собери все головы, получишь полноценную Химеру, — подтвердила Нэсса. Тонкий намек профессора, что Нэсса просто повезло быть в клубе, для собрания целой «Химеры», оставил неприятный осадок.

— Конечно, Слизнорт известный «коллекционер учеников», но мне все равно, — Хоуп светилась от счастья, — я сидела весь вечер рядом с Ариесом, вы видели, как он смотрел на меня?

— Да, как на десерт в конце вечера, — съязвила Ребека, получая от Хоуп дружеский толчок в плечо. Девочки веселились и смеялись, будто не было ссоры и разлуки.

— Девочки, — сказала Ребека, и все остановились, — я хочу рассказать вам кое-что важное. То, что произошло в поезде. Я не могла иначе – семья Драко и мои родители заключили брачный договор. Мы должны быть вместе как будущая ячейка чистокровной семьи. Мне нужно было поддерживать статус, но, – Реб немедленно воодушевилась, — я придумала, как нам быть Химерой. Только дайте шанс мне и моим друзьям!

— Чего?! – первая отреагировала Хоуп: она ненавидела слизерин больше всех в кампании, — шанс хорьку и его скользким дружкам?

— Хоуп, ради нашего будущего бизнеса, дай шанс Драко и остальным показать, какие слизеренцы на самом деле.

— Заносчивые и высокомерные? – риторический вопрос не требовал ответа, — тщеславные гордецы, ну ка, покидайте мне еще варианты, — язвила Нэс.

— Одна встреча, — попросила Ребека, — они совершенно другие, когда вольются в компанию, я вам гарантирую прекрасное времяпровождение со сливочным пивом и легкой музыкой.

Стоило Хоуп и Нэс услышать сливочное пиво, девочки тут же встрепенулись, и неприязнь сменилась на задумчивость.

— Хорошо, — согласила Хоуп, — я за любой переполох, кроме увечий и исключения из школы.

— Ты за любой переполох, где есть пиво, — парировала Нэсса, и легкий смешок сорвался с губ собеседниц.

— Ну, я пиво не люблю, — рассуждала Танси, — но, я за любой переполох, где есть мои друзья.

— Супер! – обрадовалась Ребека, но сдержанно, как подобает девушке из знатного рода, — ждите от меня приглашения, пока я все подготовлю, вам понравится! – последнюю фразу она произнесла девочкам в след, когда растворялась в темном коридоре подземелья, в гостиной слизерин.

Девочки разбрелись по факультетским комната, кроме Танси – ее дорога лежала на самый вверх замка – к астрономической башне.

****

Пустые парапеты лестниц поблескивали при лунном свете. Картины уже тихо похрапывали, и девушке пришлось приглушить и так слабый огонек на конце палочки, чтобы не поднять возмущенный шум. Лестница, ведущая наверх, с тихим скрежетом передвинулась в сторону, Танси ухватилась за грубые, каменные перила, стараясь не смотреть вниз.

Стоило девушке ступить на твердую и неподвижную поверхность, как до нее долетели еле слышные меланхоличные звуки. Она остановилась и прислушалась – кто-то играл на гитаре и звук доносился откуда-то снизу.

Время близилось к отбою, но Фирс захлестнула волна любопытства. Девушка решила сыграть с фортуной и тихо переступила на лестницу, ведущую на нижний ярус замка. Чем дальше спускалась девушка, тем громче до нее доносились приятные звуки – уже на третьем этаже она расслышала знакомые аккорды гитары.

В семье Танси каждый умел играть хоть на одном инструменте – фаворитом девушки являлась старая гитара, принадлежавшая ее отцу.

Мягкие, тихие, мелодичные – такие родные и навевающие воспоминания о доме. Танси не заметила, как оказалась во дворике Часовой башни. Галерея была самой старой частью замка – разрушенные временем, каменные колоны, обломанными пнями торчали из поросших травой, плиточных панелей. Мокрые стены облепили припорошенные снегом плющи и вьюнки. Когтевранка заметила распустившиеся розовые цветки морозника, украшенные тонкими нитями росы. Прямо на бортике полуразрушенного фонтана сидел юноша, играя печальную мелодию.

Танси поежилась, укутываясь в мантию. Парень ее не видел, девушка не хотела, чтобы он испугался и закончил играть.

Пальцы перебирали струны, снежинки таяли в кудрях, делая их еще темнее, но парню было все равно на снег и вечерний холод. Он играл и что-то напевал себе под нос. Может Танси подошла слишком близко или ее розовое платье, слишком яркое для ночной прогулки, привлекло внимание парня — он прекратил играть и не отрывая головы, сказал:

— Тебе лучше уйти, когтевранка.

Луна осветила его лицо: свежие кровоподтеки и царапины отпечатком легли на красивые черты.

— Ты меня узнал? – удивилась Танси, сокращая расстояние. С их прошлой встречи прошел месяц, но у Тео была хорошая память на лица и людей.

— Тебя трудно забыть, — парень тряхнул головой, избавляясь от настырно лезущих в глаза, мокрых прядей от таявших снежинок, — если пришла кричать и ругаться, уходи.

— Почему ты вечно всех прогоняешь? – вновь вспылила Танси, но тут же успокоилась, присаживаясь рядом, — прости, это ты сам придумал, мелодию?

Тео оторвал взгляд от гитары и посмотрел на Танси. Лунные пальцы очертили скулы, подбородок и глаза – карие, глубокие и загадочные, как Черное озеро Хогвартса. Зеленый галстук отличался от привычного узла – он носил его в рокерском стиле.

— Да, — парень коснулся струн пальцами, и Танси заметила кровавые подтеки на костяшках левой руки, — поняла это, когда в своей головке не нашла ответа?

Танси пропустила его колкость мимо ушей. Она видела, что у слизеринца явные проблемы в обществе. Теодор Нотт на пятом курсе очень прославился, когда взорвал Большой зал, где гриффиндорцы праздновали победу в квиддиче над слизеринцами. Слизеринцы считали, что гриффиндор жульничал, заколдовав свои метла, на резкий рывок вперед, когда приблизился снитч, но никто их не слушал.

— Ты не против, если я останусь послушать? – тихо прошептала Танси. Она не хотела уходить, несмотря на мороз, гуляющий по коже и онемевшие ноги. Ее притягивала аура, витающая вокруг этого парня – скрытая боль под кровоточащей кожей и холод... Он любит холод?

— Я против, — отрезал Тео, наблюдая за реакцией Танси Фирс, темные глаза по-волчьи наблюдали за хрупкой фигурой девушки, — уходи.

Когтевранка кивнула и встала, ощущая себя деревянной куклой. Может оно и к лучшему, подумала девушка, невыносимо сидеть в таком холоде.

Она ступала по каменным плитам, произнося световое заклинание.

— Ладно, — неожиданно произнес Нотт, — оставайся, мне нужен слушатель.

Танси остановилась, медленно разворачиваясь, стараясь не спугнуть неожиданную доброжелательность к себе.

Она села рядом и плотно укуталась в мантию. Тео прикрыл глаза. В густых ресницах таяли снежинки, и Танси завороженно наблюдала за ним.

Сначала мелодия была довольно живой, пальцы резво перебирали струны, в некоторых местах он делал акцент, громким аккордом выражая настроение – мятеж, резвость, жизнь и радость, но потом все изменилось, уступая более тихим и спокойным звучаниям – еле слышимые для человеческого уха, как песнь ручейка или взмах крыльев бабочки. И так продолжалось снова и снова, и лишь изредка можно было уловить переплетение двух историй, и Нотт виртуозно передавал эти изменения, заставляя сердце трепетать и замирать от аккорда к аккорду.

Он едва касался струн: поглаживая и целуя кончиками пальцев грубые металлические нити. Мурашки пробежали по телу девушки - от макушки до кончиков пальцев, – и дело было не в холоде. Танси его больше не чувствовала -музыка согрела ее.

Теодор Нотт закончил игру, наблюдая за реакцией слушательницы. Танси пораженно на него смотрела и тихо сказала:

— Очень красиво, — девушка не удержалась и (хотя ее не просили) поделилась впечатлениями, — я слышала жизнь и скорбь, а потом необычное переплетение, аж до мурашек...

— Это принятие, — уточнил Тео, откладывая гитару в сторону, на нем была порванная в некоторых местах мантия и на белом воротнике рубашки тлели алые капли крови, — у тебя есть слух, — заметил парень, разминая кисти рук.

— В моей семье рождались с музыкальными талантами, — ответила девушка, — мне очень симпатизируют струнные.

На секунду брови Тео взметнулись вверх: корочка над бровью треснула и тонкая струйка крови, линией меридиан, очертила путь от виска до щеки.

— Позволь, — девушка вытащила из кармана мантии свою волшебную палочку, — я знаю заклинание останавливающее кровь.

— Не стоит, — отмахнулся Нотт, вставая с холодного камня, он взял гитару и перекинул через плечо, ремень впился в грудь, сминая рубашку.

— Нет, я настаиваю, — сказала Танси, — ты можешь занести инфекцию и сделать себе только хуже.

Когтевранка не могла понять: почему так волнуется за слизеринца? Неужели его игра тронула девушку и одурманила, словно капля амортенции или песнь русалки.

— Ладно, когтевранцы слишком настойчивые, — прошептал парень, склоняясь ближе к девушкк. Нотт был почти на две головы выше, и Танси пришлось бы вставать на носочки, чтобы достать до раны, но парень заранее предусмотрел возникшую трудность. Жест Тео слегка смутил девушку, но Танси не растерялась и уверенны взмахом палочки, произнесла:

— Сангуис Тергнум!

Кровь остановилась и робко вернулась обратно в рану. Лицо Тео очистилось, но синяки все равно остались, хоть и не такие заметные. Слизеринец также позволил залечить свои костяшки пальцев, и когда Танси взяла его ладонь в свою, ее невольно пробила дрожь.

— Холодный? – усмехнулся Тео, — я всегда такой.

— Кончено, если любишь часами сидеть ночью на морозе, — упрекнула парня Танси. Когда рука приняла более сносный вид, девушка не сразу разжала кисть. Несколько мгновений она держала его руку – длинные пальцы оканчивались мозолями от долгой игры на гитаре, холодная, тонкая кожа перестала вызывать дрожь, лишь странное волнение и учащенный пульс, бьющий в висок. «Успокойся Танси, — осадила себя конгетвранка, — что с тобой такое?»

— Время позднее, — сказал Тео, высвобождая ладонь и разглядывая результат, — неплохо, оказывается ты куда способнее, чем я думал.

Танси с вызовом посмотрела на шатена, но тот уже направился в сторону входа в замок.

— Пойдем, провожу тебя до твоей башни, — на ходу сказал Нотт, и Танси пришлось почти бежать, чтобы догнать его. Когда когтевранка сравняла свой шаг, Тео уже стоял в проходе, под каменной аркой – лунный зайчик прыгнул к глазам парня, подсвечивая их изнутри. Парень склони голову набок, пронзая девушку взглядом. Лунные зайчики спрыгнули вниз, возвращая таинственную глубину цвета.

— Я терпеть не могу холод, но люблю зиму и розовые лепестки морозника, не страшащиеся холодных касаний. – Нотт наградил когтевранку тенью улыбки и вновь оставил девушку позади, с мыслью, что ей только что загадали загадку.