Клуб анонимных влюбленностей

  Заперев за собой дверь в ванну, Рэй с подозрением осмотрела комнату, в которой, если не ошибалась, она слышала женские всхлипывания и громко хлопнувшую дверь.

Все вещи лежали на своих местах: телефон на прикроватной тумбе, учебники на столе, рюкзак в углу и ноутбук на кровати.

И всё же что-то беспокоило ее в данный момент, словно она упускала что-то элементарное из виду. Только что?

Подойдя к шкафу, она сняла с себя белую рубашку, под которой был такого цвета топ, заменяющий бюстгальтер. Это и облегчало жизнь, и осложняло. С точки зрения спортсмена и любителя комфорта — это был сплошной Рай, не требующий возникновения проблем с тонкими лямками и подбиранием размера; с точки зрения девушки — позорище и даже обида, когда у твоих сверстниц всё в порядке с размерами, а у тебя кот наплакал.

Решив не обязательным идти на последнюю пару, Мин скинула с себя брюки, поменяв их на удобные серые утепленные штаны. Стоило ей отвернуться вновь к шкафу, дабы взять кофту, как дверь с шумом распахнулась, и на пороге вырос разъяренный Чонин.
Показательно громко хлопнув дверью, он настиг ее в два шага и больно сжал тонкие, хрупкие плечи в грубых руках. Не смутившись никак полуобнаженным видом Мин, он хорошенько так потряс ее туда-сюда, бормоча при этом разные проклятия, и только, когда она нашла в себе силы вскрикнуть и наступить ему на ногу, он немного отошел.

— Ч-что ты д-делаешь? — ошарашенно спросила она, принимаясь прикрывать оголенную часть руками. — Что случилось?

— Не притворяйся дурой! — он больно схватил ее за запястье и потянул на себя. — Натворила дел, а теперь белая овечка? Свои грязные мысли, будь добра, держать при себе, а не распространять на невинных людей! Я знал, что нечистая какая-то ты, но не в такой же степени! Ты думаешь теперь просто так отвязаться?! Нет. Не выйдет ничего у тебя. И на сторону твою никто больше не встанет.
— Чонин, я, — в глазах уже скопились слезы, готовые хлынуть в любую секунду; а голос предательски дрожал, словно мог в любую минуту сорваться. — Я, правда, не знаю, что произошло и почему ты?..

— Да всё ты знаешь, — Кай сцепил свои руки вокруг шеи Мин, но пока без особого вреда. — Я тебя прикончу. Уничтожу. Испепелю, что все будут вспоминать о тебе, как о чем-то черством и ужасном...

Мин не удержалась и всхлипнула. Страх подбирался тихо и быстро, наполняя каждую клеточку тела беспокойством и ужасом. Казалось, еще чуть-чуть, и она в голос разрыдается, при этом сознавшись в том, что не делала.

— Если у тебя не было никогда настоящей дружбы, не стоит портить ее окружающим. С твоим-то характером только идиот решится дружить.

— У меня есть друг! Самый настоящий! Который никогда не бросит, всегда поможет, несмотря ни на что. Кинется под дождь или в огонь, чтоб там ни было. Не смей! — она толкнула Чонина в грудь и хлопнула со всей силы шкафчиком. — Да что ты можешь?! Да как ты смеешь?! Объяснись передо мной, а потом уже убивай.

— Что перед такими, как ты объясняться?! Невразумительными, глупыми, самовлюбленными...

— Если ты настолько умный то, — Мин, не контролируя себя, выкрикнула. — Я бросаю тебе дуэль по баскетболу. Только ты и я. Один на один. Решим всё по-честному, как два спортсмена.

— Ой, да ты что, — Чонин ехидно улыбнулся и на этот раз больно оттянул за волосы назад. — Ну, знаешь...

Дверь неожиданно открылась, прерывая пылкую речь Чонина. В комнате повисла гробовая тишина, и лишь звук закрывающейся двери да шаркающих тапок был слышен.

— Ты сдурел что ли?! — Чонина рывком оттащили назад и припечатали к стене. — Совсем из ума выжил?! Что ты делаешь?!
— Спроси эту отмороженную...
— У «этой» имя есть, если ты не знал. Что произошло?
Чонин попытался вырваться из железной хватки парня, но напрасно. Тот сверлил его холодным, колющим взглядом, будто, не физическая сила не позволяла Чонину вырваться из рук, а именно взгляд — пугающий темный взгляд, какой обычно бывает у... маньяков.
— Будто ты сам не знаешь, Сехун. Ты не читал рассылку?
— Это не повод накидываться на беззащитную девушку.
— Ты дурак?! Мы и так из-за нее крупно пострадали, так она еще и пишет любовные мужские истории про реальных людей! Все проблемы от нее...
— Пошел вон.
— Что?
— Я сказал, пошел вон, — голос Сехуна оставался спокойным, но даже Рэй, что находилась у окна, учуяла нотки раздражения и злости. — Я сам разберусь.
Сердце Мин больно сжалось, сделало пару кульбитов и ухнуло в пятки. Пусть разбирается себе на здоровье. Пусть будет просто здесь, сейчас и рядом.
Он раскрыл шкаф и достал оттуда коричневую кофту, которую Мин как раз таки искала.

— Держи. Теперь он тебя не потревожит.

Рэй быстро просунула голову и руки, расправила и как только Сехун уже начал поворачивать ручку двери, осмелилась сказать:

— Я сама не знаю, что произошло. Он просто ворвался и начал меня мотылять в разные стороны, как вещь.
— Зайди на официальный сайт школы и пройди в группу трех потоков. Там будет рассылка. Перейти по ней. Если ты, правда, не знаешь, — парень акцентировал на последней фразе.
— Чтоб там ни было, я ничего не делала! Ты не веришь мне?

Сехун нажал на ручку и, не поворачиваясь, кинул тихое:

— Я уже не знаю чему верить, а чему нет.

***

Кенсу бежал, подобно дикой лани по третьему этажу. Единственный раз, когда он так быстро несся, так это на первом курсе от комендантской собаки, которую потревожил не совсем удачным попаданием камня.
Тогда он, собственно, и познакомился с Рэй. Она стояла по другую сторону забора и, похоже, сама собиралась перелезть, но отчаянный визг Кенсу «помоги!» заставил пересмотреть свои планы на тот вечер.
Рэй в те годы еще усиленно занималась спортом, а потому и смогла помочь перелезть через забор перепуганному на смерть Кенсу. Она и сейчас возможно бы помогла, но... тогда они были более глупыми и ненормальными, что тут говорить.
В три счета Мин перелезла на обратную сторону, помогла ему перелезть и после сама перепрыгнула.
— Почему я чувствую себя ущербно? — спросил он тогда, на что она пожала плечами.
— Когда я чувствую себя таковой, прихожу сюда. Мин Рэй, будем дружить.
— Это утверждение или вопрос?
— Думаю, утверждение. И не говори, что сам так не подумал.

На тот момент Рэй была в хороших отношениях с Сехуном, так что, первым другом можно назвать было именно его. Но даже так, Кенсу его не признавал. Глухо он не нравился ему, однако не стал делиться этим с подругой.
Вскоре, время поставило всё на свои места. Влюбленная и окрыленная первыми чувствами, и познавшая первое разочарование.

Пришедшее уведомление на телефон Кенсу просто в конец ошарашило его и даже вогнало в ступор. Как вообще можно было писать такое мерзкое и отвратительное про парней?! Он не верил и не поверит, пока сам из уст Рэй этого не услышит.

Коридор в это мгновение казался бесконечным.

— Эй, подожди!

Кенсу тормознул на голос и оперся руками о колени. Бег — это не его, что уж тут говорить.

Кай стоял в правом крыле, поджидая кого-то с запиской. Вид у главного форварда баскетбольной команды был не самым лучшим, и об этом уже говорило его хмурое лицо. Да Кенсу бы тут рвал и метал, если б с ним такая гадость случилась.

— Отдай это Рэй, — сложенная вдвое записка перешла к Кенсу, который смотрел на всё происходящее, как иностранец, приехавший в чуждую ему страну.

— А ты? — Кенсу почесал макушку, мысленно оценивая моральное состояние Кая, который стал жертвой гейского рассказа. — Ты этот...

— Придержи язык за зубами. Вы с этой инопланетянкой схожи, только вот ушатать тебя мне труда не составит, ибо помощники не подбегут...
— Что я тебе вообще сделал? Я даже договорить не успел, мелкий выпендрежник. Ставишь из себя отца святого, смотришь со всех свысока, а потом дуешься, почему к тебе так относятся. Я вообще удивлен, как Чунмён с тобой до сих пор дружит!

Смысла в дальнейшем развитие разговора оба не нашли, а потому и сочли лучшим решением во всей этой ситуации разойтись в разные стороны.

В комнату тихо постучались, а затем дверь тихо отворилась. Мин сейчас в общей сложности ничего не волновало, и потому она смотрела безрезультатно в окно, открывающее вид на передний двор университета. Казалось, что она упускает, теряет его всё сильнее и сильнее; всё дальше и дальше. А сейчас и вовсе не знала, что думать. На первый взгляд, не на что жаловаться: они возродили дружеские отношения, однако каждое действие или поступок Сехуна сопровождался у девушки вперемешку с задними мыслями, скрытым подтекстом самим Сехуном; она подолгу думала, прежде чем что-то сказать, старалась быть осторожной и внимательной в своих поступках, но в итоге результат был обратным. Одно полушарие Мин было занято мыслями о внезапном нападении Чонина, а другое — Сехуном, а потому она и не сразу заметила посторонних.
Рэй недоуменно уставилась на незваную гостью и подбирала слова, однако Ли Элина не заставила себя ждать; прошла вглубь комнаты, осмотрелась с интересом любопытством, и только после сказала:

— Все в порядке?

С недавних пор в жизни Рэй ничего не в порядке. А всё это началось после того, как она вернулась в Инчхон. На какую-то долю секунды она даже начала жалеть, что не осталась с матерью, однако тут же отогнала эти мысли.

— Да, а должно быть плохо?

Элина присела на край кровати. Близко знакомы они с ней не были, лишь чисто формально по фамилиям и именам. Когда она училась на первом курсе, Элина была на другом потоке, так что и шанса не было ближе познакомиться.

— В чем дело? — голос Мин предательски дрогнул, что аж она сама удивилась.

— Твое сообщение, — девушка достала тонкий черный телефон, провела аккуратным подстриженным пальцем по экрану и вручила Мин. Перед глазами всплыл большой объем текста, страниц, так на пять и Рэй в первую очередь недоуменно глянула на девушку, которая молча кивнула на телефон.

Мин пробежалась глазами по первым строчкам, и ей уже стало жутко. В прошлом, она была слэшером и яошницей, но это всего-то шальные старшие классы и первые курсы. После того, как она смотрела ночи напролет один яой-аниме, она, наконец, пришла к выводу, что пора с этим кончать, иначе так и недалеко самой «играть за другую команду».

Мин была довольно грамотным человеком, с хангылем у нее было всё отлично, но и любителем всяких сочинений или изложений ее нельзя было назвать. А тут прям «голубая» повесть в несколько страниц. Так еще и со сценами, содержащими контент 18+.

— Ты пишешь слэш? — прервала тягучее неловкое молчание Элина, внимательно изучая взглядом.

— Я... я не знаю, откуда это. Я не пишу такое! — вскочила Мин, скидывая с худых плеч плед. — Что за бред? Да и когда бы я успела отправить, я сегодня не садилась за ноутбук!

Элина вскочила следом, ухватила Мин за плечи и притянула к себе.

— Я не обвиняю тебя, успокойся. Я верю тебе. Мне просто интересно, кто и как это сделал в таком случае? У тебя нет догадок?

— Да мне вообще противно думать об этом! Никто не мог. В комнате я была одна. Точнее, была в ванной.

— Уверена, что одна? — в голове Ли внезапно вспыхнула картина, когда она разговаривала с Кенсу, а там за дверью таилась мышь ПаМи. — Кто твоя соседка?

— Ким ПаМи, — тихо прошептала Мин. — А что?

— Она была в комнате или нет? Если нет, то ты уверена?

— Я вообще ни в чем уверена! Да и к чему ты клонишь?

— В аудитории, когда тебя не было, я подошла к Кенсу и спросила, встречаетесь ли вы, — Мин удивленно округлила глаза на такое заявление и даже хотела перебить, но Элина не дала. — Он ответил скользко, но я поняла, что да. В это время мои девочки заметили, что перед аудиторией стояла ПаМи и, возможно, всё слышала. Не замечала, чтоб твоя соседка неровно дышала к нему?

— Во-первых, мы не встречаемся! Что за глупости! Никогда такого не было. Во-вторых, — Рэй выдохнула и присела на кровать. — Я уверена, что он ей нравится.

— Теперь сопоставь факты. Проверь свою соседку. И, — Элина ободрительно сжала плечо девушки. — Держись. Счастья вам.

— Мы не встречаемся!

С такими, как Кенсу смысла вести разговоры смысла не было, а потому Мин сразу перешла к более жёстким мерам. Она, не стучась, ворвалась в чужую комнату, и, приметив цель, тут же бросилась на нее с кулаками, не обращая внимание на смотрящего фильм на ноутбуке Сехуна, и перебирающего папки Чунмёна.

Кенсу, который лежал на кровати и уже готовился отправиться в сладкий мир Морфея, был вырван из дремы самым наиужаснейшим образом, и тут же, чуть не отбросил коньки.

— Ты! — Мин скрутила другу руку за спину. — Куда подевались твои мозги?!

— Эй, Мин, мне бо... ах, ты мне там все сломаешь!

— Это всё ты! Из-за тебя и твоего языка я теперь так расплачиваюсь! Кто же знал, что она такая змея? — Мин придавила лицо Кенсу подушкой. — С каких пор мы пара?! Ответь на милость!

— Что? — прохрипел парень и сдернул с себя подушку. — Я никогда такого не говорил.

— Не ври!

— Не вру! Единственный раз, когда девчонки спросили, так я ответил, что, я не отрицаю, что мы встречаемся, но также не отрицаю того, что мы не встречаемся!

— Конечно, — Рэй вскочила на ноги и отряхнулась, давая Кенсу возможность прийти в себя. — Сказал так мудрено этим курицам, что они и не поняли. А ты, ты не заметил ПаМи? Ты что, издеваешься над ее чувствами? Если решил поиграть — пожалуйста! Только меня не вплетай.

Кенсу украдкой взглянул на Сехуна и встретился с ним взглядом. О тут же позорно отвел взгляд и вперился в ноутбук. Чунмён тоже, имея на этот повод свои догадки, вместо того, чтобы смотреть на бои без правил Кенсу и Мин, внимательно изучал состояние Сехуна, который вел себя, как ни в чем не бывало. Или, по крайней мере, пытался.

— Мне кажется, — горестно выдохнула она. — Парням так тяжело понять, что это больно и мучительно, когда на твои чувства не отвечают? Но это можно пережить, найдется другой, который заменит его. Но когда начинают издеваться, играть этими же чувствам, это в сто раз больнее и хуже. Больнее стеклянного осколка, врезающегося в пятку или сердце. Это так тяжело понять? Зачем играться с нашими чувствами? Неужели просто один раз нельзя сказать «нет». Чем раньше, тем лучше. Не нужно давать пустых надежд, не несущих смысла слов. Это больно, — Мин не заметила, как по щеке скатилась одинокая слеза. Чунмён неотрывно смотрел на всё это, а Сехун продолжал увлеченно глядеть в ноутбук. — Вот тебе и результат. Вот почему мы такие злые, стервы. Теперь и Кай меня ненавидит и вызывает на дуэль. А куда я денусь? Ты же знаешь, как не кто иной, как мне тяжело, так зачем?

— Мин, — прошептал Кенсу, поднимаясь следом.
— Ненужно, — махнула рукой она. — Только с ПаМи разберись.

Дверь захлопнулась сначала за одной, затем за другим, и только тогда Чунмён удивленно выдохнул. Размял шею, спохватился на ноги и посмотрел на Сехуна, который всё так же делал вид, что смотрит фильм. Делал вид.

— Сехун, — ухмыльнулся Чунмён. — Ты хоть наушники бы подключил для правдоподобия, а то шнурок то торчит.

Сехун недоуменно уставился на соседа, затем на наушники, которые думал, что подключил и с досадой вздохнул.

— Дурак ты, — хмыкнул Чунмён, прежде чем окончательно покинуть комнату и оставить соседа наедине со своими тараканами.

Впервые за долгое время Рэй решается надеть спортивный костюм и кроссовки, прилегающие к ним, которые подарила мама год назад специально для игры. Хлопковый голубой костюм и белые кроссовки, видно, стоили немало, но глаза так и загорались при виде их, только вот Мин ушла из спорта, а они так и остались пылиться в шкафу.
Но не сегодня. Мин вдыхает воздух полной грудью, зажмуривается и толкает пластиковую дверь, ведущую в спортзал, в котором, на данный момент, идет тренировка футбольных и баскетбольных команд, так что на ее приход никто особо не уделяет внимание, отчего на душе становится спокойней. Она примечает свободные трибуны на предпоследнем и последнем рядах, и двигается уверенно, но осторожно, стараясь не привлечь излишнего внимания.

Официально в мужской команде по баскетболу на данный момент пять человек: Кай главный нападающий, Сехун — командир и мощный форвард, Чанёль — главный нападающий, Лухан — защитник, Тао — легкий форвард. Но так же, как известно Рэй, запасным постоянно идет тайный баскетболист, о котором знает лишь сборная, с которой у нее натянутые отношения.

Сехуна нет, сразу примечает она, и от этого становится тоскливее. Кай, не видя ее, двигается к трибунам, где стоят Лухан и Тао, а за ним и приходит Чанёль.

— Парни, давайте в шесть прогоним? Соревнование на носу, а мы даже нормально пасы не оточили. Что мы будем делать, когда выйдем на город? Где опять Сехун?

— Он в клуб пошел, — беззаботно пожал плечами Чанёль, и Рэй, притаившаяся за второй трибуной, навострила уши. — «Red light», он вроде говорил.

— Как он достал. У нас соревнование на носу, а он по клубам ходит. Ему что, его девушки мало?

— Это не наше дело, — махнул Лухан. — Давайте тогда сами, в чём проблема? В шесть здесь, ключ я возьму у тренера, как самый старший.

— Такими темпами, нам придется Сехуна заменять той темной лошадкой, — хмыкнул Тао.

— Ты веришь в это?

— Как не верить, если он вживую играл? Благодаря ему выпускники выбились на город, а там на республику. Никто из нас не играл с ним. Возможно, его знает Сехун, потому что они, формально. В одной команде, но вместе они вроде не были.

— Ты думаешь?..

— Ничего я не думаю, — отвернулся старший, пресекая любые попытки допроса. — Всё, а теперь пошли.

«Он постоянно вечером куда-то уходит с большой сумкой и возвращается только под утро», — вспомнились слова Кенсу, и Мин незамедлительно достала телефон, где ввела местонахождение клуба «Red light». А находился восьмистах метрах от университета. Нужно всего-то выйти на проспект Мира, обойти два двора, а клуб уже будет сверкать во всех цветах.

Решив для себя всё, Мин поднимается в полный рост и идет прочь из спортзала, ссылаясь, что в следующий раз обязательно прорепетирует.

В жизни Рэй было лишь три случая, когда она подолгу крутилась перед зеркалом: когда училась в старшей школе и у нее было День Рождение, на которое должен был прийти Сехун; когда шла на выпускной; и сейчас, собираясь в весьма сомнительный клуб. Впервые она надела черную юбку клеш, купленную на первую стипендию во времена первого курса, такого же цвета футболку-поло, кеды и поверх белую куртку. Она выпрямляет непослушные волосы, закалывает одну из боковых прядей на ухо и даже слегка подкрашивает ресницы тушью, которую чудесным образом отгребла в пенале. Она нравилась себе, что греха таить.

К клубу она подъехала на такси спустя двадцать минут. Рассчиталась с веселым пожилым таксистом и вздохнула. Всю дорогу ее преследовало чувство, что произойдет что-то, что перевернут все с ног на голову или же наоборот. И до сих пор непокидало.

Вечеринка не частная, а потому и охранники особо противиться не стали, взяли деньги и отошли в сторону, позволяя пройти в помещение, освещенное сотнями софитов. Музыка играла приятная, не слишком буйная и раздражающая. Прекрасный, мелодичный голос ласкал слух. По привычке, она села перед барной стойкой и заказала безалкогольный мохито. Бармен, кивнув, удалился, а Мин начала оглядываться, в поисках его. Но Сехуна и в помине не было.

Музыка сменилась другой, более зажигательной, и вдруг народ взорвался бурными аплодисментами и криками. Мин уставилась на сцену и так и застыла, с приоткрытым ртом, в немом шоке. Это всё сон, никак не иначе.
Ибо не может сейчас на этой сцене, в черной облегающей рубашке и узких джинсах стоять Сехун, волосы которого взъерошены, придавая особый шарм. Это просто очередной удар, отпор которому Рэй не в силах дать.
Лицо Сехуна видно плохо, на нем переливаются то голубые, то красные цвета софитов, перемещаясь вверх и вниз.
Сехун расстёгивает три верхних пуговицы, выправляет рубашку и нагибается. Неожиданно сверху начинает лить имитированный дождь (поначалу Мин думает, что это пожарная сигнализация), и рубашка в это же мгновение взмокает, плотно прилипая к подтянутому телу. Движение грациозные и отточенные, как у кошки; глаза парня сверкают, как никогда; всё происходящее доставляет ему неземное удовольствие. Нет, дело в не аплодисментах и кликах, не в людях, пожирающих его взглядом и не в деньгах, которые он получает. Здесь он, не скрываясь, может в полной мере расслабится и отдаться в руки бушующей страсти внутри него. Сехун теряет контроль над самим собой: телом овладевают грешные танцы, затягивающие в себя, как в вязкую пучину. Он теряет связь с окружающим миром, как во сне. Все остальное перестает существовать в этот миг: только он и танцы. Миллиарды мокрых осколков катятся вниз, под рубашку, вызывая приятную дрожь; Сехун улыбается уголочками губ. В пальцах приятна колит, эйфория окончательно вскружила голову. Сехун теряется сам в себе и не замечает посторонних глаз.

— Простите, — завороженно бормочет Мин, отрываясь от лицезрения танца. — Вы его знаете?
— Кого? Се? — бармен продолжает протирать бокалы. — Да. С ноября здесь работает.
— Можете, — Мин заикается, боясь быть рассекреченной. — Рассказать про него.
— Да что тут? Обычный парень, профи в своем деле. Деньги нужны были, а нашему шефу развлекательное шоу. В общем, они нашли друг друга. Вся женская половина нашего клуба с ума сходят по нему, но парню всё ни по чем. Словно не видит этих голодных взглядов. А ведь посетительницы наши, знаешь, не промах.
— Вау...
— Понравился? — хмыкнул. — Не удивительно. Он всем нравится, а ему никто.
Алея щечками, Мин украдкой поглядывает на Сехуна. К сожалению, только такая привилегия ей разрешена.

— Если он тебя так сильно заинтересовал, иди в гримерку, — безразлично бросает бармен. — Конечно, вход туда воспрещен, но знаешь... для такой красавицы, как ты можно. Вдруг у вас... что-то выйдет.
— Когда идти?
— Танец закончится и иди. После этого он сразу уходит.

Мин не хочет идти в гримерку и как сталкер следить за ним. Всё же капелька здравомыслия при ней. Просит поглядеть, что он носит с собой.

Мин пробирается сквозь поддатую шумную толпу и осторожно, пока никто не видит, проскальзывает в коридор для сотрудников. Темно, лишь кое-где светят лампы, и то слабо. Рэй уже видит дверь с табличкой «Се», кладет руку на ручку и надавливает.

От страха и ужаса ее заставляет сжаться рука, что так спокойно и больно легла на ее плечо. Страх липким, скользким чувством расползается в ней.
Ее резко разворачивают назад и припечатывают к двери, что ручка больно вжимается в поясницу. Мин еле слышно стонет от боли, но на крик не переходит.
— Что ты здесь делаешь?
Глаза Сехуна подведены черным карандашом, создавая жутко-привлекательный образ, а кожа блестит от воды. Впервые, за долгое время, она видит в его глазах что-то большее, чем просто отрешенность. Ярость и... недоверие?
— Я спрашиваю, что делаешь?
— Я просто пришла, — включает режим «дурочки» Мин. — Хотела отвлечься. А ты?
— Ты шутишь? Я здесь работаю, черт возьми! И думаешь, я не знаю, почему ты здесь?! Тебе не стоило сюда приходить, понимаешь? Не стоило просто попадаться мне на глаза.
— Что в этом такого? — недоумевает.
— Ты просто источник всех моих проблем, разве не ясно? У меня всегда такое впечатление, будто ты специально подставляешь меня. Я жил спокойной жизнью, пока не появилась ты. Ты — магнит к неудачам и под это влияние попадается каждый, кто рядом. Я терпел и молчал, но всё! Я так не могу. Ты ведешь себя странно, что я не могу поймать твою логику. Ты уезжаешь, ничего не говоря, словно я тебе никто. Появляешься также, ничего не говоря и врываешься, как шторм в мою жизнь. Тебя ненавидит Кай, что готов задушить и, кажется, я не далек от этого. Тебе скоро двадцать, Мин, а ведешь себя как четырнадцатилетняя дура! Меня, из-за тебя, многие перестали уважать. Из-за тебя я тогда расстался с Юрой, которая якобы думала, что я с тобой. Я дорожил тобой, как лучшим другом, но знаешь... и не надо плакать, пожалуйста! Слезами ничем не поможешь! Уходи. Сейчас же.
— Сехун, я...
— Пожалуйста, — его голос становится мягче. — Просто уходи.

Унижение за унижением. Кажется, такова участь Мин.
Сехун выводит ее через черный выход и выставляет на улицу, где сейчас ливень, как из ведра, а ночь — глубокая. Он скрывается, и она остается одна. Снова.
Даже куртку забыла.
Пошатываясь, бредет вдоль улицы. Слезы скатываются раз за разом, но их особо не видно, благодаря сильному дождю. Просто немного трясется: то ли от истерики, то ли от холода. Зачем любить так безумно, если нет никакой отдачи?
Руки и ноги коченеют, что она не выдерживает. Облокачивается о кирпичную стену и сползает вниз, падая прямо в лужу. Дешевая тушь растеклась по всему лицу, волосы превратились в мокрое подобие прически, на коленях расцарапана кожа. В это мгновение она ненавидит себя — такую немощную и такую... влюбчивую.

— Ты чего? — слышится знакомый голос, но Мин даже не поднимает взгляда. Она видит черные ботинки, а затем и взволнованное лицо Чунмёна, что сидит напротив. — Рэй? Это ты?
Молчит.
— Вставай, дура. Заболеешь еще, — он приобнимает ее за плечи и помогает подняться. — Вся продрогла.
Парень снимает с себя пальто, оставаясь в одной красной рубашке, и накидывает на трясущиеся плечи Мин. Притягивает к себе, дабы скрыть под зонтом от этого нескончаемого дождя.
— Ну что ты? Не плачь. Всё же хорошо. В общежитие тебя отвести или домой?
— Я... я ни-никуда не по-пойду. Не надо.
— На улице ночевать останешься? — грустно улыбается. — Тогда пойдем ко мне. Напою тебя горячим кофе, печеньками и дам теплый детский плед.
— По ночам нельзя кушать, — лепечет, сильнее прижимаясь.
— У меня всё можно.
Сердце Мин подпрыгивает и трепещет.

Сехун достает сигарету и делает первую глубокую затяжку. Никотин заполняет его легкие, и он горестно вздыхает. Вечер ужасный.
Парень продолжает смотреть вслед уходящей паре и вздыхать. Не стоит лезть не в свои дела.
— Что стоим и курим? — выходит бармен, кладя руку на плечо танцора. — Ты же не куришь.
— Знаешь что? — ухмыляется Сехун. — Говорят, надежда умирает последней. Так вот, она у меня уже давно умерла. Это я так, к сведению.