5. Пламя
PAST
Вы когда-нибудь просыпались утром, в приятном предвкушении чего-то? Когда лучи света приятно ласкают кожу, в голове представления о том, что может произойти этим днем - покупка новой собаки, приезд близкого, повышение на работе... Ты строишь планы в голове, как это может произойти, и все проблемы оказываются ничтожны малы по сравнению с тем, чего ожидаешь.
Прикрытая легким пледом, я рассматривала спящего рядом Тома, который удобно устроился на животе, подложив руку под подушку. Его загорелая кожа красиво блестела на свету, ресницы подрагивали, оповещая о скором пробуждении. Пульс был ровным, но внутри все вибрировало от одних воспоминаний прошлой ночи. Его волосы были заплетены в аккуратные, тугие брейды, и это придавало ему какой-то опасной красоты. Чуть дикий, чуть дерзкий. Все в нем вызывало желание остаться хоть на минутку, чтобы насладиться обаянием.
Я медленно села, потянувшись за небрежно-раскинутым на полу платьем, и натянула. Слишком много вещей я не приносила – на его тумбочке валялась только мой блеск для губ и салфетки для снятия макияжа. Стоило мне открыть дверь, как, почувствовав это, Каулитц пробудился:
— Уже уходишь?
Голос был хрипловатый от сна, низкий, как бас в тишине. Я обернулась. Он лениво открыл глаза, но взгляд был ясный.
— Я думала... ты спишь, — прошептала я, растерявшись от такой прямоты.
Он протянул руку, положив ен на край кровати, пальцы слегка согнулись, будто приглашая.
— Останься. Еще чуть-чуть.
Я не ответила, просто подошла и села на край кровати. Он приподнялся на локте, простыня соскользнула ниже его талии, обнажая ровную рельефную линию живота. Уголки губ изогнулись в ленивой полуулыбке, а взгляд стал тяжелее.
— Ты решила уйти так просто? — скептически спросил он, протерев глаза костяшками.
Он потянулся и медленно поцеловал меня с тем же спокойным, уверенным желанием, которое с прошлой ночи никуда не делось.
— Глупо было спать с незнакомцем. — заявила я, от чего Каулитц только тихо посмеялся с хрипотцой.
— И ты говоришь это только сейчас, лапуля?
Я хотела возразить на его глупое прозвище, но в груди приятно защемило.
— Предложи мне банальность. — попросила я тихо, улыбаясь.
— Кофе с утра? — хихикнул Том, выпрямляясь в кровати.
Вдруг меня осенило. Я рассмотрела ярко-красные пятна от своих ногтей на его груди и спине, которые он предпочитал игнорировать, и удивилась разнице. Когда он стоял на балконе – разъяренный и готовый убить за любое слово – синяки, красовавшиеся на торсе, были причинены с желанием сделать больно, словно кто-то знал куда бить. Мои же царапины отличались только тем, что были оставлены со страстью, в то время как тело достигало апогея, а глаза поднимались вверх к потолку, ища спасение от волн любви.
— Ты слишком предсказуем. — выдохнула я с наигранным раздражением и, когда он ушел, услышала звуки электрочайника.
— Scheiße! — раздалось с грохотом. Ложка со звяканьем упала на пол.
Я неохотно выглянула из-за угла, прикрываясь одеялом, все еще в своем помятом платье, где в некоторых местах остались пятна от вина. Он стоял у плиты в одних спортивных штанах, с лопаткой в руке и лицом героя, который только что проиграл войну.
— Все нормально? — спросила я, приподняв бровь.
— Абсолютно, — буркнул он и нагнулся за упавшей ложкой. — Просто эта тварь из нержавейки решила напасть на меня.
— Ты обматерил пол кухни.
Он повернулся ко мне, с самым наглым выражением лица.
— И продолжу это делать, если останусь таким неуклюжим. Неважно, что я сказал. Главное, как я это сделал. — Он подмигнул. — Секс в голосе слышала?
— Я слышала только, как кто-то сражается с кофеваркой, как будто она ему изменяет.
— Она действительно это делает, — драматично произнес Том. — Я ее люблю, а она плюется.
Я прыснула от смеха, уткнувшись в подушку, которую прихватила с собой с кровати.
— Oh Gott, — выдохнул он. Кофемашина выплюнула каплю кофе на его руку, когда он хотел забрать чашку. — Verdammte Hure!
— Это точно было оскорбление, — сказала я, приподнимая брови. — Как ты вообще живешь один?
— На чистой харизме, лапуля. — ответил он, вытянув ноги и облокотившись на стол.
— Ты невозможный.
— Я необходимый, — парировал он, поднося чашку к губам. — И ты сама это знаешь.
И черт возьми, я действительно это знала.