Глава 4
Одним взглядом можно убить любовь, одним же взглядом можно воскресить её.
(c) Шекспир
__________TRISTAN__________
Тристану 33. Инесс 20
Сицилия, как и всегда встречала ярким и жарким солнцем, бегающими повсюду как муравьи туристами и тирадой певцов по улице, когда направлялся домой по оживленной улице. Тишина поприветствовала только когда выехал за город, на пустую трассу к своему райскому месту.
На телефон пришло сообщение. Открыл нашу группу с Каиром, Габриэлем и Дэном. Последний, кстати говоря, теперь туда не писал. Пять лет назад жизнь Андреа и Даниэля, нашумевшей пары клана повернулась с ног на голову. На данный момент Даниэль отбывал свой срок в тюрьме, а Андреа...собственно говоря, никто не знал, где была королева Даниэля Грассо Конселло. Даже мой брат. Дарио был совершенно ясен, когда говорил, что только помог с жильем, а куда она направилась дальше, никто не знал.
К: Наш адвокат пожаловал к нам?
Даже читая сообщения, слышал его ехидный смех и видел сверкающие сарказмом глаза.
Т: О, да. И Сицилия меня не щадит. Я умер в этой жаре.
Г: Приедешь сегодня?
Габриэль говорил о дне рождении Инесс. Сегодня малой исполнялось двадцать, и, как рассказал Каир, в честь этого устраивается настоящий бал. Кристиана Конселло не могла иначе.
Т: Не думаю, что это хорошая идея.
К: Прошло столько лет. Брось, все забыли ситуацию. Инесс повзрослела.
Г: И почти помолвлена.
Так и видел, как эта зануда закатил глаза и выдохнул.
И почти помолвлена.
Написанное эхом заиграло в голове. Ей исполнилось двадцать. Странно, но что-то внутри будоражилось от этого осознания.
Инесс Конселло была моей проблемой в пятнадцать, когда поцеловала меня, а после призналась в любви. В тот день я был готов выпрыгнуть с окна, когда она начала говорить. Хотелось заткнуть ее рот. Просто чтобы она не продолжала говорить запретное.
Все, чего касалась Инесс Конселло обозначалось огромным, красным словом «ЗАПРЕТ». Особенно после того, как Даниэль ясно дал понять, что отрежет мои яйца и повесит на рынке Балларо, прежде чем они окажутся там, где не должны быть.
С тех времен прошло пять лет. Я сторонился всего, могло бы подпустить Инесс ко мне. Даже особняка, в который раньше частенько наведывался. Мне не стоило давать ей никаких надежд, что я и сделал, улетев в Ломбардию, чтобы помочь клану строить новую территорию и подчинить людей покойного Марко де Лазара.
Даниэлю удалось стереть их с лица земли. Даже обычные люди не осмеливались произносить их фамилию, словно боялись, что сам Даниэль Грассо Конселло задушит их во сне. А может и сжечь, что сделал и с Марко.
Нажал на кнопку пульта, что открыла заборы моего дома автоматически. Припарковался и снова прочел входящее сообщение.
К: Давай же, мы соскучились по твоей самовлюбленной заднице.
Взгляд скользнул на заднее сиденье, где навострила уши Криспи, как только свистнул в ее сторону. Криспи — маламут, необыкновенно умными голубыми глазами и выражением лица.
Мама подарила мне ее, когда я переехал в Ломбардию, на радостях, что сын теперь рядом. Но это не отменило того, что встречались мы с ней только в моих заведениях или моей квартире.
— Ну что, Криспи, мне ехать на бал?
Она гавкнула.
— Гавкни еще два раза, если мне стоит туда поехать.
Гав-гав.
И одно сообщение, подтверждающее, что я поеду на это чертово день рождения принцессы Сицилии:
Г: Это Маскарад. Возьми маску.
— Мне придется оставить тебя одну на несколько часов, — сказал собаке, выходя из автомобиля и открывая дверь Криспи. Кажется, она и не была против.
***
Ресторан Карло Конселло был вторым местом после его казино, по знаменитости. Находился он в загороде Сицилии, что и позволяла сливкам преступного мира собираться здесь и устраивать пиры с кровью младенцев.
Нажал на газ и остановил свою синюю малышку у входа, после кинул ключи парковщику. Он забрал их и увел машину, пока я, подправляя свою серебряную маску на лице, шел по красной дорожке.
Ресторан и вправду был прекрасен. С виду напоминал исторический замок девятнадцатого века, окруженный огромными владениями вокруг. Горы, леса и реки. Приглушенный золотистый свет добавлял шарма, а карнавальные маски напоминали шикарные балы того времени.
Подправив свой кроваво-красный галстук, вошел в заведения. Играл джаз, официанты в одинаковых черных масках бегали с подносами. Взял у одного просекко, и направился к Каиру, стоящему возле Адрианы с детьми, жены покойного Диего. Каир был ее телохранителем. Габриэля еще не сумел найти в этой толпе. Хотя различить кого-то здесь немного трудновато.
— Тристан, — Андриана улыбнулась мне и обняла, когда подошел к ее столику, — Не ожидала тебя увидеть.
Я тоже, вообще-то, не ожидал себя здесь увидеть.
Нера, ее дочь, и сын Лукас стояли рядом, рассматривая толпу.
— Красивая маска, — добавила Нера, стоя возле Дри и сдержанно растягивая губы в улыбке, чем напоминала свою маму. Малышке кажется было лет восемь, если не ошибаюсь.
— О, спасибо, — наклонился к девочке и ущипнул за щеки, — Твоя тоже хороша.
— А до меня очередь дойдет? — цокнул Каир, подойдя и положив свою руку мне на плечи. Мы дружески обменялись рукопожатиями и заключили друг друга в братские объятия, пытаясь держать себя в узде и не ляпнуть что-то, что с большой вероятностью заставит нас застрелить.
Я видел Каира за эти годы. Мы часто собирались, как и всегда в особняке Габриэля за играми в покер. Но в последний раз, я прилетал на Сицилию три месяца назад. Сейчас активно занимался открытием своей зоны отдыха, что отнимало сил даже больше, чем документация и кипы бумаг, оставшиеся после грязных дел де Лазара.
— Ты, вижу, скучал больше всех, — усмехнулся другу, оставив бокал.
— Габриэль душит своим душнильством, — Каир обвел свою шею ладонями, делая вид, что задыхается, заставляя всех рассмеяться. Только Лукас оставался бесстрастным.
— Я все слышу, — Габриэль, появившийся неожиданно, отвесил подзатыльник другу, с рацией в руке.
Во время таких мероприятиях наш будущий консильери не отдыхал, как и большая часть солдат. Все должны были быть на чеку, особенно, когда дело касалось других кланов, которые сегодня присутствовали.
Лоренцо Конселло был болен, и в ресторане его не было, поэтому жена дона управляла всем и не пропускала разговора ни с одним важным лицом Синдиката.
Инесс не было. По крайней мере увидеть именинницу еще не удалось.
— Она выйдет чуть позже, — сообщил Габриэль, пожав мою руку и обняв.
— Я не ее ищу, — нахмурился, ударив придурка в плечо.
— Мне кажется, она разрушит все, пока согласится надеть платье от Кристианы, — Адриана косо посмотрела на свекровь, расхаживающую в золотистом платье в пол.
— Спорим на сотку, она не наденет, — загорелись глаза Каира.
— Не неси смуту, — Габриэль поднял рацию и заговорил в нее, — Не отходите от своих постов. Ни на шаг.
— Я буду спорить, — спохватилась, — Но...я знаю, что тетя не наденет платье.
— Что за чушь ты несешь, — Кристиана оказалась тут как тут, смерив взглядом внучку, — Она будет в платье.
Габриэль и Каир тут же отошли в сторону. Я же осмелился посмотреть прямо на женщину и сказать:
— Вы прекрасны, синьора.
Кристиана перевела внимание на мою, увы, жалкую персону. Ее губы сжались еще сильнее, заставляя появиться морщинкам в уголках рта. Она оглядела меня с призрением.
— О, так это вы.
— О, да, я, — ответил с улыбкой.
— Что ж, вы вернулись, адвокат?
— Возможно и так, еще неясно.
У нас с Кристианой была взаимная неприязнь, граничащая между натянутой улыбкой и взаимообменом колкостей.
— Надеюсь, больше вас не видеть, — махнула Кристиана.
— Непременно, я тоже, — склонился, отдавая честь.
В глазах Кристианы Конселло я был грязнокровкой, только и всего. В клане была чистая Итальянская кровь. Всегда. Но я был исключением. Даниэль, приводя меня в клан, предстоял перед отцом, ручаясь.
Поэтому я и был мозолью для многих.
А еще огромной угрозой для ее дочери. Все знали, что Инесс дышала ко мне не ровно (это было в прошлом конечно), но все равно раздражало Кристиану, любящую строить из нее идеальную куклу.
— Просто держись подальше от Инесс, — сверкнула глазами женщина.
Не успел ответить. Шепот прошелся по толпе. Кристиана отвела взгляд, резко переводя его на лестницу. Казалось, светлая кожа синьоры переменилась в багровую, словно сейчас из ее ушей польется пар.
Тоже последовал ее примеру. И это стало самой огромной ошибкой в моей жизни. Неожиданно, все превратилось в огромную, мать твою, ошибку. Мой прилет, приход сюда и поворот чертовой шеи в сторону девушки. Именно девушки, что спускалась по лестнице на высоких шпильках, даже не смотрела под ноги, шагая прямо, с высоко сдернутым подбородком.
Показалось, что пуговица на шее взорвется и полетит. Захотелось содрать чертов галстук.
Инесс Конселло стала ядом, как только мой взгляд коснулся ее фигуры.
Она не надела платье. Это заставило улыбнуться. Такая чертовски взбалмошная. На ней были темно-серые джинсы скинни, красные шпильки от Джимми-Чу, что отлично сочетались с латексным корсетом, слишком грешно облегающим ее талию. Это была чертовски губительная красота. Смертельная для меня. Она не надела рубашку под корсет. Была только в нем. Ее тонкие плечи блистали при мягком свете, как и жемчужный чокер на шее. Она выбрала маску женщины-кошки, как и несколько лет тому назад в клубе. Это было непросто смело, это была чертовски отважно, если считать, что Кристиана почти пала в обморок.
Я улыбался смелости девчонки до тех пор, пока она не подошла к концу лестницы и подала свою ладонь Валентину Кизаро.
Ослабил галстук.
Она улыбнулась ему.
Еще ослабил галстук.
Он поцеловал ее в лоб.
Сорвал с себя галстук.
Они пошли вместе к центру.
Вот черт. Черт, черт, черт.
Внутри взорвались вселенские эмоции от осознания того, что я потерял несколько лет назад. Эта девушка могла бы быть моей.
Она и будет. Прошлось в мыслях, и я улыбнулся им, хотя не должен был.
Я не должен был даже думать о той, что являлась для меня запретным. Той, что младше меня на тринадцать лет. Между нами пропасть, а я думаю о том, как бы забрать у мерзавца Валентина, и сорвать с этих вишневых губ поцелуй. Ответить на то, что не ответил бы несколько лет назад. Сейчас бы, не задумываясь поглотил эту конфетку.
Я понял одно: она больше не была для меня ребенком.
Я пал жертвой падших. Жертвой Инесс Конселло.
Инесс засмеялась своему будущему жениху, и начала танцевать под живую музыку. Бокал готов был треснуть в моей хватке, но я поднес его к губам, выпивая все сразу.
Музыка сменилась другой. Инесс продолжала танец с Валентином, люди веселится, а я прожигать принцессу сегодняшнего вечера взглядом.
Она стала такой красивой, женственней, что захватывало дух. Я выпил еще один бокал, и понимая, что это чертово игривое на меня не действует, зашагал к барной стойке.
— Виски на два пальца*, — заказал бармену.
(*Два пальца — это старый способ измерения крепких напитков, эквивалентный ширине двух пальцев. "Пальцами" показывают расстояние в стакане, которое занимает в нем напиток. )
Габриэль оказался рядом.
— Что ты знаешь о нем? — указал подбородком в сторону малыша рядом с конфеткой. Между собой все ее называли именно так.
— Валентин Кизаро, сын младшего босса. Хороший парень, — пожал незначительно плечами друг.
— Хороший значит, — допив, поставил стакан обратно, смотря на бармена, — Повтори.
Габриэль молча следил за моими действиями. Но по его умному взгляду и вздохам было ясно, что он хотел мне что-то сказать.
— Давай, — закатил глаза, закончив с третьим бокалом, — Говори уже, я не могу терпеть твой надменный взгляд.
— Она тебя заинтриговала, — усмехнулся Габриэль, глядя на Инесс, что наконец оторвалась от ненаглядного парня, и обратила внимание на гостей, разговаривая с каждым.
Ее осанка была такой шикарной, а шаги на каблуках словно у пантеры, что выискивала жертву среди стаи гребаных антилоп. Валентин стоял рядом. Его рука скользнула по ее талии, пока он говорил с мужчинами.
— Повтори, — снова подвинул бокал.
— Хватит напиваться, — нахмурился Габриэль, — Прими, что проиграл. Она тебе не пара. Держи свой член в штанах, Тристан, — Габриэль отодвинул стакан, заставляя меня злиться еще больше.
— Дай мне бутылку, — сказал бармену.
— Но..., — удивился парень.
— Дай, — вытащил из кармана бумажник и кинул через стол. Парень поймал на лету. — Бери, сколько надо, но дай мне, черт тебя дери, виски.
Он послушался. Отдал бутыль, которую я забрал, отвернулся от Габриэля и направился на второй этаж, где было намного спокойней. После поднялся на третий, дальше нашел лестницу на крышу, и оказался на самой вышке, выпивая с глотки.
Пил не потому, что мой член захотел малолетку, а потому, что понял, насколько одиноким являлся. Это чертово чувство душило меня не на шутку. Подошел к парапету, перекинул ноги и сел. На улицу падал теплый свет ресторана, и приятная живая музыка развивалась вокруг. Еще один большой глоток жгучей жидкости, что прожгла горло, заставив зажмурится.
«Я люблю тебя. Ничего и никто это не изменит.»
Слова раздражали из-за своей лживости. Сделал еще один глоток, посылая воспоминания женского голоса, ее улыбки и глаз ко всем чертям собачьим.
Я повелся на эту игру раз. Больше не поведусь.
— Эй, это мое место, — мелодичный, при этом чертовски уверенный голос заставил обернуться.
Инесс стояла в нескольких шагах от меня. Она хмуро оглядела меня с бутылкой дорогого виски, который я уже наполовину пригубил.
— Только не порть мою и без того испорченную психику, умирая на моем дне рождение, если хочешь спрыгнуть, — ее губы, покрытые матовой помадой, изогнулось в чем-то подобном усмешке, — Потерпи до завтра, per favore** (итл. Пожалуйста)
— Привет, малая, и с днем рождения, — улыбнулся пьяно.
Инесс даже не дернулась. Ее губы все еще усмехались надо мной.
— О, это ты, — махнула она рукой, подошла к парапету и скрестила руки на груди, — Не думала, что увижу тебя.
Вытащил пачку сигарет, взял одну и зажег огонек.
— А я пришел, — хмыкнул, делая затяг, — О, точно, — оставил бутылку коньяка, залезая в карманы брюк и достав черную бархатную коробочку, — Принес тебе подарок, — встал с парапета, остановившись напротив малой.
Оставив сигарету между губами, открыл коробку. Подсветка тут же осветила подарок. Золотой плетеный браслет с розовым камнем посередине. Консультант посоветовал именно его, сказав, что девушкам нравится.
— Все получилось неожиданно, но я не мог прийти без подарка.
— Не стоило утруждаться, — Инесс взяла коробочку, и даже не взглянув, закрыла, после чего села на парапет, закинув ногу на ногу.
Она сняла маску, и сердце сделало резкий будоражащий удар.
Ее лицо обрело красивые острые черты. Подростковая округлость ушла, оставляя места красивым вытянутым щекам, не сильно пухлым, но сочным губам, ровному носу и длинным ресницам. У нее всегда были длинные ресницы, но сейчас из-за туши они становились еще длиннее.
Снова сделал затяжку, выдыхая дым в небо.
— Так что привело тебя обратно в наш город? — Инесс внимательно смотрела за моей сигаретой.
Я заметил, как изменился и охладел ее взгляд, когда она смотрела на меня. В нем не было ни детской наивности, ни ярого блеска, которые я видел каждый раз, когда она смотрела на меня.
— Твой отец, — ответил честно, отойдя еще на шаг, — Как я понял, Дон уходит в отставку.
— Он умирает, — сказала Инесс, скрывая дрожь в голосе. — Брат должен скоро выйти из тюрьмы.
— Мы должны ускорить этот процесс, — продолжил за нее, — Место Дона официально займет Даниэль.
— Брат этого заслужил, — Инесс подняла голову, засматриваясь на звезды.
Тоже поднял голову, выдыхая дым. Мы смотрели на звезды, вдали от шума и суматохи. И этот миг мне чертовски нравился. Небо делили только мы.
— С днем рождения, конфетка, — посмотрела я на девчонку Конселло, потушил сигарету об парапет и выкинул окурок, — Мне пора идти.
— Через месяц у меня помолвка, — сказала Инесс совершенно спокойно, — Приглашаю тебя.
Губы дрогнули в улыбки от ироничности приглашения. Зияющая яма в груди становилась еще шире, словно я терял что-то, чего еще никогда не обретал.
— Удачи, малая, — повернулся, уходя подальше от беды номер один в моей жизни.
— Тристан! — выкрикнула в спину Инесс.
Остановился. Так резко, словно этого и ждал. Приказав успокоиться, повернулся на возглас, не выпуская рук из карманов.
— Я все еще ребенок для тебя? — спросила малая, спустившись с парапета.
Секундное молчание упало тенью между нами, прежде чем я ответил.
— Нет, и это меня погубит.
***
Утром проснулся в чужой постели. Понял это, когда вместо мокрого носа Криспи, ко мне прижался женский нос. Девушка заулыбалась, а я оттолкнул ее.
— Я не говорил, что это на одну ночь? — во рту было так сухо, словно я наелся песка.
Встал с постели девушки, натягивая вещи.
— Понятно, — выдохнула брюнетка, не удосуживаясь даже прикрыться, — Откуда ты знаешь, может это у нас тобой не впервые?
Господи, что за ересь она несет?
Кажется, после того как Габриэль пьяного усадил меня в такси, я решил продолжить вечеринку. Последнее, что всплыло в голове, как я оказался в клубе. Дальше пустота.
— Слушай, — повернулся к ней, едва разлепив глаза, — Я не трахаю малолеток, это, во-первых, — встал, натягивая брюки, — Я не ищу связей больше, чем на одну ночь, это, во-вторых, — рубашка оказалась на моих плечах, — И я не женюсь, это, в-третьих.
Перечислил все принципы, которых следовал восемь лет, как только мой член перестал быть моногамным.
— Не переживай, мне давно восемнадцать. Вижу я тебя впервые, и замуж я не собираюсь. В ближайшее время точно, — кажется незнакомка закатила глаза, — Но твой дружок был шикарен.
— Я рад, — надел обувь, и взяв телефон на полке в прихожей, убежал из этого места, как от огня.
Выйдя, позвонил Каиру, чтобы тот меня забрал. Очевидно, я был в другом конце Сицилии, и сидел у порога какой-то многоэтажки среди узких проемов, когда черная ауди Каира припарковалась около бордюра. Его машина едва помещалась в этот переулок.
— Красавчик, познакомимся? — промямлил он писклявым голоском, спуская окно и очки на переносице.
Встал, поднял пиджак и зашагал к машине. Кондиционер в нем стал спасением. Откинулся на холодное сиденье и наконец задышал полной грудью.
— Есть вода? — спросил закрытыми глазами.
На колени упала бутылка ледяной воды с испариной и пластинка лекарства.
— Все к твоим услугам, дорогой, — продолжал Каир.
— Отвали, — проворчал, забирая у него очки и надевая на себя, спасаясь от солнца, — Меня вывернет на твой салон.
— Что стряслось? — Каир принял обычный голос, — Ты убежал с дня рождения, будто у тебя зад горит.
Признаюсь, у меня и вправду он горел. Я вспомнил вишневые губы, лисью улыбку Инесс и ее довольно взрослые глаза, уже без того восхищения, что раньше, но все же красивые и полные надежды, и внутри что-то растекалось огнем.
Мучительно выдохнул от своих же мыслей.
— Или кто-то его поджог, — ответил другу, бросая в рот таблетку и выпив воду до дна.
— Инесс была чертовски в тебя влюблена, — рассмеялся Каир, наконец уезжая все дальше и дальше.
— Она была ребенком, — ответил сухо.
— Заметь, ты сказал «была» — самодовольно улыбался сукин сын.
— Я разучился любить, — сморщился от этого слова на букву «л», — Я разбиваю всех, кто пытается коснуться моего сердца. Точнее, его остатков.
— Чтобы я не говорил, конечно, ты прав, — серьезно задумался Каир, — Поезд все равно уехал. Их помолвка с Валентином через месяц.
— Как она вообще решилась выйти за него? — взорвался от недоумения, содрав с себя очки и хмуря брови, — Всегда казалось, что она выйдет замуж по безумной любви, ослепленная чувствами, а не...
— Что? — насмехается Каир, — Может Валентин и есть тот самый?
— Не неси чушь, — мне захотелось дать себе по лбу, — Ты видел, как они танцуют? Даже у дерева больше чувств.
— Остынь, дружище, — Каир похлопал меня по плечу, — Если тебя так выводит вся эта ситуация, почему бы не поговорить с Инесс? Никогда не поздно. Может...
— Я грязнокровка, — перебил сразу, не удосуживаясь даже дослушать, — За такой брак изгоняют из клана, Каир. Чистокровный итальянец — вот кто нужен принцессе «Corvi».
Основной проблемой являлось то, что для клана было неприемлемо, когда кровь смешивалась. Это было против правил. Лоренцо Конселло с трудом принял меня в семью, и я все еще ловил призрение от других членов организации.
А еще огромной проблемой был факт того, что, меня просто влекло к Инесс. Это точно не любовь или симпатия. Я не смотрел на женщин в таком ключе много лет.
Даже если что-то получится, это будет не больше, чем секс, и...жениться я тоже не смогу. Инесс не заслуживает такого дерьма. Поэтому, было просто несправедливо ломать жизнь молодой девушки потому, что мой член отчаянно потянуло на молодую особу и огромную занозу в заднице.
Каир подождал у меня на диване, играя с Криспи, пока я принял контрастный душ, переоделся и привел себя в порядок для встречи с Лоренцо Конселло.
Надевая свои Rolex, спустился вниз.
— Не знал, что ты любишь собак, — Каир кинул мяч Криспи, за которым она угналась, веляя пушистым хвостом.
Я любил собак с детства. Когда папа был жив, он возил нас с братом в местные приюты. Мы покупали животным корм, лежаки и ошейники. Ухаживали за ними и находили хозяев. Отец всегда хотел иметь друга собаку, но так сложилось, что у мамы была дикая аллергия на шерсть, из-за чего пришлось отказаться от маленького желания. Но вот спустя долгие годы, мама подарила мне Криспи.
— Подарок мамы, — направился на кухонный островок, заваривая себе черный кофе, наивно пологая, что он сможет помочь с похмельем.
— Она красавица, — Каир почесал Криспи за ухо, — Нера обожает собак. Она кидается на любую дворнягу, если видит ее.
Каир обожал детей Дри и Диего. С самого появления Дри в особняке, Каир стал телохранителем девушки, и дети росли на его глазах.
— Я мог бы найти для нее красивого щенка, но Даниэль на дух не переносит собак, — вспомнил сразу.
Несколько лет назад, именно из-за этого Дэн обращался ко мне за помощью. Нужно было пристроить двух пёселей, бродящих по Ломбардии. Лия и Локи. Я пристроил их сразу, и спустя неделю им удалось попасть в одну прекрасную семью.
Только позже выяснилось, что собак подкармливала его жена. Из-за детской травмы, он не мог приютить их, но нашел лучшее решение.
— Благодаря Андреа он многому научился, в том числе и чувствовать, может когда-нибудь получится и это перебороть, — пожал плечами друг, кидая мяч Криспи снова.
— О ней ничего неизвестно, — сделал глубокий вдох, морщась от боли в висках, — Даниэль не простит себе ее потерю.
В клане, при любом огромном мероприятии, говорили об их паре. Во всём преступным мире Италии, и даже за ее пределами обсуждали любовь между врагами. Между пленницей и похитителем. Все знали, что любовь будущего дона «Corvi» и его жены зародилась из мести.
Андреа де Лазар была той, что поставила монстра на колени.
Только все, что начинается с такой искры, быстро сгорает, превращаясь в пепел. Я понимал это на своем горьком опыте.
***
Я не вступал в особняк Конселло четыре года. Его постройка и территория была такой большой, что захватывало дух, как и высокий особняк с колонами в десять метров.
Вышел из машины Каира, крепко сжимая зубы, пытаясь остановить головное мученье. Сколько я вообще вчера выпил? В памяти была дыра размером в бездну. Я любил алкоголь, но никогда не употреблял в таком количестве. Кажется, встреча с Инесс сорвала мне крышу.
Нас с Каиром встретила Джулия, раскрыв дверь и хлопнув себя по груди в удивлении.
— Господи, неужели вы, синьор адвокат?
— Именно я, Джулия, — голос прошелся эхом по высоким потолкам, — Как поживаете?
— Как и всегда, — улыбнулась она, — Все хорошо.
— Выглядишь устало, — подошва лакированных туфель Габриэля застукала по мрамору, когда он подошел ко мне, — Дон ждет тебя у себя.
— Еще увидимся, мадам, — подмигнул женщине, направляясь за Габриэлем.
Он шел так уверенно, смотря в одну точку. Словно камень. Даже рыженькая девушка, не заметив нашего синьора невозмутимость, врезалась прямо в него, роняя всю стирку на пол.
— Ай, — вскрикнула она, потерев лоб и кинув возмущенный взгляд в сторону Габриэля, что оставался безразличным к произошедшему, — Больно вообще-то, — сверкнула она глазами.
— Смотреть надо уметь, куда идете, — выдал Габриэль, едва взглянув на рыжую, а после продолжив свой путь на второй этаж, — Врезаетесь постоянно и во всех.
— Чёрствый, — сморщилась домработница.
— Не обращай внимание, — сказал ей, улыбнувшись своей обаятельной улыбкой, — Он всегда такой кислый.
Девушка хихикнула.
— Я все слышу, — заявил Габриэль.
— Для тебя все равно не новость, что ты сука, — кинул вдогонку другу, пока мы шли в западную часть особняка, принадлежащую Лоренцо Конселло. Другая была Даниэля.
— А для тебя, что ты чертов казанова, — бесстрастно ответил Габриэль, — Не могу поверить, что еще никто от тебя не залетел и не привез противного младенца на порог.
Проигнорировал неприятное чувство, возникшее от сказанного, продолжив бесить Габриэля.
— Чем тебе не угодили младенцы? Ты не хочешь своих детей?
— Нет, — уверенно заявил друг, — Дети — не мое призвание, — Габриэль остановился у кабинета Дона Лоренца, два раза постучался в дверь и открыл.
— Приехал Тристан, — предупредил он.
— Пусть входит, — хрипло донесся голос Лоренцо Конселло.
Габриэль кивнул мне, а после удалился. Подправив пиджак, вошел в комнату, закрыв за собой дверь. Меня окружили запах медикаментов, тихие пиканья мониторов и звуки капельницы.
— Дон, — коротко склонил голову, здороваясь с мужчиной и сел на стул у его кровати, поставив документы на столик рядом.
— Здравствуй, Тристан, — кивнул Лоренцо, немного откашливаясь.
— Мы собираемся переписывать завещание?
Лоренцо Конселло был болен последний год. Слег он за последние два месяца. Опухоль в голове съедала изнутри. Сил на клан у Дона не было от слова совсем.
— Нет, — он откашлялся, делая глубокий вдох, — Даниэль. Вытащи его из гребаной тюрьмы, в которую он себя загнал.
Вообще-то, туда загнала его жена. Но смысл не меняется. У него была возможность выйти сухим из воды, как и другим, но Даниэль решил понести свое наказание. Он наказал себя сам.
— Ему нужно занять мое место. Если люди узнают, что я умираю, его жизнь станет прямой целью для других. Его могут убить в тюрьме.
— Я понял, — кивнул, глядя на дрожащие руки мужчины, — Еще что-то?
— Да, — Лоренцо хмуро оглядел меня, и я понял, что сказанное мне не понравится. — Нелегалы.
***
После разговора с Лоренцо Конселло, выбрался из северного крыла особняка, и когда собирался спускаться, невероятно магический голос заставил замереть на месте.
Она пела. Я узнал ее голос, и невозможно было поверить, что он мог быть таким красивым. Чистым, приятной волной проходящим по телу. Я впервые слышал, как Инесс поет.
за еще одну улыбку
ты как стрела в сердце
И среди людей ты,
Тебя ищу не шумя,
И потом рука моя
Тебя обнимет, и унесет тебя,
и огромный сенсационный заголовок:
"Первый поцелуй между нами"
Вспышка... в глазах моих
Вспышка... кто знает, что тебе я бы дал
Ты явилась как молния
Для тебя, что я бы сделал
Ее голос, словно песнь сиены, потянула меня своей магической силой. Я поднялся на ее этаж, что принадлежал только Инесс. Даже здесь она была одинока.
Когда мои туфли заскрипели по полу, пошёл дальше по коридору к открытой двери ее комнаты, откуда и доносился голос.
Я не знал, делаю ли правильно после всего, но не мог отказать себе заглянуть.
Она сидела на подоконнике. На полу разбросались разорванные листы бумаги. Инесс брала каждый из них, и отправляла в открытое окно, продолжая петь.
Меня заставило улыбнуться ее домашнее состояние. Длинные, цвета вороньего крыла волосы закреплены на голове карандашом. Лямка тонкой майки упала с ее плеча, а короткие шорты открывали шикарный вид на загорелые ноги в белых гольфах. На лице малой не было косметики, а вишневые губы, ставшие моим наваждением со вчерашнего вечера, приобрели естественный розовый оттенок.
Голос Инесс стих, после чего я ощутил себя раскрытым, даже если она не видела меня.
— Красиво поешь, — улыбнулся, подав голос.
— Мать твою! — Инесс подпрыгнула от испуга, прижавшись к стеклу. Карие глаза осмотрели меня, стоявшего прислонившись к косяку, — Ты придурок? — выругалась она, спрыгивая с укромного местечка.
— Ругаться тебе не к лицу, — цокнул я, хмуря брови.
— Как и тебе, следить за мной тайно, — прищурилась Инесс.
Прошел в ее комнату, нагло вторгаясь в личное пространство. Огромные габаритные книжные полки тут же привлекли внимание. Кровать была не застелена. Повсюду разбросаны бумаги. Поднял одну, начиная читать вслух.
— Французская литература занимает центральное положение в интеллектуальном и художественном развитии всей Европы, — зачитал на чистом французском, заставляя раскрыть Инесс рот от удивления.
— Ты шикарно владеешь языком, — словно самой себе шепнула малая.
— Ну да, — рассмеялся я, — Разве нелогично? Моя мама француженка, и я жил во Франции до восемнадцати лет, — отдал лист обратно хозяйке, — Что ты пишешь? Литература франции?
— У меня месяц, чтобы закончить доклад по французской литературе на французском, и защитить его частично на этом языке, — Инесс устало застонала, усевшись прямо на пол, вокруг кипы бумаг, — Я поступила на филолога, если что, — цокнула она, глядя в мою сторону с каким-то скрытым осуждением.
— О, не знал, — хмыкнул, пожимая плечами.
Я знал. Об этом говорил Каир. Инесс подняла войну с отцом, пока тот не дал ей согласие на учебу.
— Теперь знаешь, — ползая на коленях, Инесс начала собирать бумагу. Ее гольфы и вид стоящей на коленях, заставили думать о том, о чем мне не должно было думаться. Черт. — Зачем пришел? К папе?
— Проверяли завещание, — ответил отстранённо. Не хотелось думать о нашем прошедшем разговоре.
— И? — Инесс подняла взгляд, остановив свои действия.
— И? — недоумевал я.
— Чего ты хочешь от меня? — слава богу, Инесс встала с колен, сдувая спадающую прядь со лба, — Разве ты не говорил держаться мне подальше от тебя? Так почему стоишь сейчас в моей комнате, а, мистер адвокат? — ее глаза засверкали обидой и сжали горло в тисках, — Если ты думаешь, что перед тобой все еще та девочка, ищущая тепло, которое не дал ей отец, в мужчинах постарше, — колко усмехнувшись, она сделала шаг в мою сторону, — Глубоко ошибаешься. То было глупостью. Забудь.
— О чем ты? — не оставаясь в долгу, усмехнулся в ответ, — Я ничего не думаю о тебе.
Ехидно улыбаясь и кивая головой, словно говоря «ну конечно, так я и поверила», Инесс сделал шаг в мою сторону, чтобы смотреть прямо в мои глаза и превращать меня в пепел.
— Думаешь, — утвердительно заявила Инесс, — Вчера я завладела твоими мыслями, господин адвокат. Я вижу. Я знаю. Теперь. Ты. — указательный палец девчонки толкнул меня в грудь, и мне захотелось заломать эти руки назад и кинуть эту чертовку на кровать прямо за ее спиной, — Избегай меня, Трис.
Нависла тишина. Только наши взгляды вступали в дикий контакт. Война. Тихая, безмолвная война. Вот что напоминали эти гляделки.
— Какого высокого мнения вы о себе, мадмуазель.
— Я Конселло, — подбородок Инесс гордо вздернулся, — Высокомерие в моей крови, — пожала она плечами, — Отрицаешь, что не думал обо мне? Или, что теперь боишься моего влияния на тебя?
— Хватит играться, малая, — щелкнул ее по носу, что делал часто, когда она еще не была такой сукой. Инесс тут же отошла на шаг, уходя от моего прикосновения. — Я могу помочь тебе с проектом.
Черт, зачем я это сказал?
— Да? — наигранно изумилась Инесс.
— Ага, три раза в неделю, и мы допишем доклад, параллельно изучая французский, — подмигнул в ответ.
Единственное, чем руководствовало это решение, желание доказать себе и высокомерной особе напротив, что я не избегаю никого. Она не может взять надо мной вверх.
— Договорились, — Инесс подняла свою руку, и я посмотрел на ее пустое запястье, разыскивая след моего подарка, которого не было.
— Договорились, — обменялись мы рукопожатием, — Завтра в семь утра.
— Так рано? — удивилась Инесс.
— Именно. Отправлю адрес позже.
Я должен доказать свое безразличие не только Инесс, но и себе. Это станет таблеткой спасения от вожделения и глупостей, разрушающих наши жизни.