Империя

ДЖЕЙМЕ

Сразу после битвы

Мы стояли прямо за стенами Старого города. Они уже планировали, как они собираются восстановить город, который мои люди пытались разграбить. Мои люди кружились вокруг меня, я мог видеть ужас и панику, которые наполняли их глаза, и мне становилось дурно. Я изо всех сил старался не закатывать глаза, когда Джоффери сидел рядом со мной, он стоял, но в тот момент, когда появился Ваегон, вся эта уверенность заставила его ноги подогнуться. Аддам говорил тихим голосом, глядя на меня: «Сэр, судя по тому, что я видел на корабле, у него была какая-то черная магия, у него было ярко-синее пламя».

Слова заполнили мои уши, но я не мог им поверить. Я не поверил бы им. Я просто стоял там, не произнося ни слова. Я знал, что в его словах был какой-то смысл. Увидев, как синее пламя танцует вдоль лезвия, я понял, что Аддам прав. Беспокойство разъедало мою грудь, когда я услышал громкие крики дракона.

Я посмотрел на Вейгона, он бросил на меня холодный убийственный взгляд, который дал мне понять, что он не слишком много обо мне думает. Ненависть, которая пылала в его глазах, сказала мне, что он не позволит мне жить дольше.

Большое, крепкое и крепкое тело дракона с размахом крыльев в 180 футов уставилось на меня, но это было не самое шокирующее во всем этом. А то, что Сейхрис подошел к нам с девушкой, которую я хорошо знал и ненавидел всей своей силой. Миссандея посмотрела на меня золотыми глазами, мерцающими на свету.

Она бросила на меня испуганный взгляд, когда Ваегон начал говорить на изящном языке, который я не мог понять. По звуку это должен был быть один из языков востока, скорее всего, высокий валирийский, но через мгновение она ответила на общем языке.

"Я раб твоего сияния, я принадлежу восточному королю и королеве, они забрали меня у Мудрых Мастеров Юнкая". Ее город был гладким и покорным, я знал, что твое сияние было восточным эквивалентом твоей благодати здесь, на западе. Сделав глубокий вдох, я увидел, как яркие золотые глаза Миссандеи устремились на меня с беспокойством и страхом в глазах. "Знаешь ли ты что-нибудь о силах, которым ты вынужден служить?"

Холодный знающий тон Вэгона, его яркие серые глаза сверкали на свету, когда он смотрел на парня, позволяя своему взгляду сосредоточиться только на нем. Сэхрис подошла ко мне напряженная и полная ненависти, когда на ее лице появилось холодное выражение, когда она вонзила свое копье мне в лицо, ненависть, которая горела в ее глазах, сказала мне, что она не думала обо мне много, на самом деле, она выглядела прямо-таки убийственно, я предполагаю, что это было больше из-за ее родителей.

«Я просто переводчик. Я не представляю тактической ценности. Я говорю на многих языках, что, похоже, является для них большим преимуществом. Мне жаль, что вы так радуетесь, но я не очень разбираюсь в армейских делах».

«Только то же самое, что вы знаете, что за их спиной половина восточной армии. Ну, это и Йи Ти, король Аенар был слишком нетерпелив и не хотел тратить свое время на завоевание всего Йи Ти, была завоевана только небольшая часть, он забрал тех воинов, которые у них были, и оставил остальную часть Йи Ти. У него не было времени захватить все земли, это означало бы отложить его нападение на семь королевств».

Ее тон был настороженным и до краев наполненным страхом, когда она перевела свой широкий испуганный взгляд с меня на дракона, который маячил позади них. Черно-белый зверь маячил позади Вэгона, когда его большая маячащая голова уткнулась в затылок Вэгона, как будто ему не нравилось, куда это идет, но девочки, казалось, пискнули от страха, когда она отступила назад, я предполагаю, что, хотя она знала дракона в течение 3 лет, это не означало, что он ей нравился или что она привыкла к нему.

«Это полезно, поэтому теперь я задам вам последний вопрос. Вы хотели бы, чтобы вас освободили? Больше никаких ошейников, никаких приказов, никаких побоев, эти рубцы на вашем лице выглядят свежими».

Его тон был холодным, когда он указал на мягкий рубец, появившийся на ее щеке, а ее сверкающие золотистые глаза смотрели на что-то жидкое и мерцающее на свету.

Вид ее силы ненавидит клокотать в моей груди, когда яркий золотой цвет потускнел от сомнений, когда он посмотрел на меня и Джоффри, кривая усмешка дернулась на его губах, пока, наконец, Миссандея не нарушила ошеломляющее молчание людей. «Я бы любила это больше всего, твое сияние, но зачем тебе освобождать этого?»

Ее тон смутил ее грязные золотые глаза переместились с меня на Вэгона, а затем обратно на меня, ужас был свежим в ее глазах, когда она посмотрела на Вэгона. Его тело было жестким и холодным, когда он повернулся к Сэхрису и заговорил холодным тоном.

«Отведи Джоффри и убийцу короля в сторону, они нужны моему отцу живыми, чтобы поговорить с ними. Что касается тебя, Миссандея из Наата, я даю тебе свободу, у тебя есть два выбора: ты можешь остаться со мной и стать служанкой и спутницей моей жены или можешь вернуться в Наат, но ты знаешь так же хорошо, как и я, что Наат - мирный остров, и после Гибели Валирии твой народ был украден, а драконы не защитили твой остров, и тебя снова заберут. Со мной и моей женой у тебя будет эта защита, твой остров будет в безопасности, и ты будешь свободен».

Даже когда он говорил, я мог видеть, как быстро двигалась Сейхрис. Она крепко схватила меня за руки, грубо дернув меня с места, где я стоял. Хотя я уперся пятками в землю, я чувствовал, что эта сила толкает меня гораздо сильнее, чем мозолистые руки принцессы, но Джоффри, на нем не было рук, но он все равно двигался. Я слышал слухи, что она перенаправляла камни и стрелы, которые летели в нее. Я наблюдал, как Джоффри отрывается от земли, и чувствовал, как мои глаза расширяются от сомнения.

Их вид заставил меня заполниться ненавистью, никогда я не был таким бессильным, но когда он бросил на меня смелый взгляд, он повернулся к Миссандее. Шок и сомнение, сформировавшиеся в ее глазах, бурлящие, как яростные волны, сказали мне, что она не была уверена, что сказать или сделать.

Но после холодного леденящего мгновения я увидел, как она оцепенело кивнула, но не была уверена, что сказать или сделать, она сидела там, не двигаясь, когда Ваегон бросился вперед, набросив на нее защитную руку, прежде чем попытаться взглянуть на Вхагар. «Дракарис»

Это было всего лишь слово, но я видел, как его спичка начала трескаться, пока я наблюдал, как из его пасти вырывались спиральные черные и белые языки пламени, мои уши наполнились эхом визгов, а по позвоночнику пробежала дрожь. Как я умру?

Возвращение в Королевскую Гавань

Это были долгие 3 месяца. Дорога обратно в столицу была нелегкой. Мы были уже вне досягаемости города, когда громкий рев драконов начал заполнять мои уши. Я видел, как Миссандея уезжает на лошади в паре черных брюк и с вьющимися каштановыми локонами, зачесанными назад в не. Ее холодные золотистые глаза смотрели на меня, ненависть пылала в ее глазах. Я знал, что она рада, что она будет свободна, а я умру.

Я знал, что она, должно быть, ненавидела меня. Я ничего не сделал, чтобы остановить ее оскорбления моего сына. Взгляд задержался на мне лишь на мгновение, прежде чем ее взгляд обратился к небу, и так же, как мы с моим сыном, она посмотрела на небо широко раскрытыми глазами, полными сомнения, как будто она впервые в жизни увидела драконов.

Когда я поднял глаза, ко мне приблизилась стая драконов, но ни один из братьев не спустился на землю. Самым большим из драконов, встретивших нас, был черно-красный зверь, который, как я знал, принадлежал так называемой императрице Валирии.

У нее был холодный взгляд в глазах, когда она смотрела на меня с массивной спины своего дракона. Негодование и возмущение, которые наполняли ее глаза, сказали мне, что она хотела убить меня и не будет думать дважды об этом.

Но более шокирующим был не тот факт, что ее огромный дракон, который был на 2 года моложе короля и имел размах крыльев, который должен был быть на 20 футов больше, чем у королей на востоке. Нет, больше всего меня потряс дракон, который вылетел нам навстречу.

На меня смотрело толстое кожаное седло с отрегулированными ремнями. Во рту у него были удила с кожаными поводьями, которые позволяли маленькому всаднику на спине контролировать зверя. Маленькая девочка с такими же густыми черными кудрями, как у императора Валирии. В то время как у дракона было ярко-розовое тело с бронзовым подбрюшьем и тонкой кожей, которая мерцала, как полированная сталь.

У зверя также были мерцающие бронзовые рога и ярко-розовые глаза, которые сияли на свету, когда тело смотрело на меня. Маленькая девочка окинула меня любопытным взглядом, но не сделала ни единого движения, чтобы спуститься, как, как я мог предположить, ее мать, она бросила на нее холодный пронзительный взгляд, как будто говоря, что ей лучше не подходить ко мне.

Джоффри стоял рядом со мной с широко открытыми глазами и скулил, срываясь с его губ, когда он холодно смотрел на дракона, который смотрел на меня в ответ. Вместе с ними был худой дракон, который двигался быстрее, чем другой, с массивными крыльями, вдвое больше, чем у других драконов. Хотя у него было меньше мяса на костях, я мог видеть, как принц Визерис бросил на меня холодный убийственный взгляд, который говорил, что я не доверяю себе нисколько, и это было умным решением.

Но самой жуткой из всех наездников драконов была принцесса. Взгляд в ее глазах заставил мою кровь застыть в жилах. Я видел, как ее дракон, в отличие от другого дракона, мчался по воздуху.

Она бросила на меня взгляд, полный яда и ненависти, когда говорила, ее слова сочились желчью и отвращением, когда она выглядела совершенно убийственной. Она схватила свой меч за спиной и спрыгнула со своей звериной спины, ненависть в ее глазах сказала мне, что она не будет ждать суда или какой-либо информации, которая могла бы прийти вместе с ним.

Она спрыгнула на землю и подошла ко мне, сверкающий кончик уставился на меня. Я чувствовал давление, которое наполнило воздух, когда я посмотрел на Рейегара. В его глазах был холодный взгляд, когда он нежно смотрел на свою дочь. Я видел этот понимающий свет, который приветствовал его дочь. Ее губы изогнулись назад, обнажив ее сверкающие зубы, ненависть, которая наполнила ее глаза, сказала мне, что я не проживу так долго.

Ваегон маячил над головой на своем драконе. Он редко оставлял эту сторону своего великолепного зверя, который, казалось, только рос с каждым мгновением. Солар и дочь, обещанная моему сыну, уставились на меня с враждебностью, наполняющей ее глаза. Она тряхнула носом нас обоих, спор, который наполнял ее глаза каждый раз, когда она обращала внимание на моего сына.

"Рейенис, я понимаю, что ты расстроена из-за потери Дорна и своей семьи, но если ты убьешь его, мы можем потерять гораздо больше членов нашей семьи. Сначала мы спросим его обо всем, что он может знать о будущих планах его отца относительно короля на востоке", - тон Рейегара был холодным и властным, когда он перевел взгляд с дочери на меня. Я видела напряжение и шляпу, которые горели в его собственных глазах, когда он смотрел на меня. Как будто я была не более чем грязью под его ботинком.

«Я говорю, сожги его, мы не получим от него никакой информации, даже если он что-то и знал, но он этого не знает. Он ничего не знает о своем отце, он вторгся в Простор, когда Тайвин ушел. Какие бы планы Тайвин ни вынашивал, он не знает, Джоффри, к тому же, я поймал его, когда он пытался сбежать, когда я сжег флот Ланнистеров. Он не помог бы никому из нас, если бы гном был здесь, тогда мы могли бы получить немного помощи. Убей его или я это сделаю».

Холодный расчетливый тон Вэгона наполнил воздух, насмехаясь надо мной, пока я наблюдал за огромным черно-белым драконом, уставившимся на меня. Опасные щелевидные нефритовые глаза, светящиеся на свету, уставились на меня.

Вид дракона заставил меня содрогнуться, когда я увидел, как на лице принцессы появилась мстительная усмешка, словно она была рада, что такой логический образ мышления позволит ей убить меня.

Мне пришлось признать, что они оба были правы. Я не знаю ничего, что мог бы знать Тирион, с другой стороны, но я уверен, что младший брат, которого я обожаю, знал бы, но он никогда в здравом уме не сказал бы им из страха, что отец может с ним сделать.

«МЫ СДЕЛАЕМ ЭТО В ТРОННОМ ЗАЛЕ. БУДЕТ СУД. МЫ НЕ ДИКАРИ». Голос Регара прозвучал с королевским приказом, когда он посмотрел на свою дочь. Ее ярость утихла, а глаза наполнились ужасом.

Как будто она едва могла поверить в то, что только что сказал ей отец. Я уверен, что она не хотела ничего, кроме как проигнорировать его приказ, чтобы убить меня, но тогда ей пришлось бы иметь дело с очень разгневанным королем после этого.

Поэтому, неохотно кивнув, я проводил ее взглядом, пока она не пошла обратно к своему дракону. Взгляд в глазах Вейгона сказал мне, что он скорее убил бы меня, но вместо этого он направился к ярко-розовому с бронзой дракону.

Любящая улыбка растягивала его губы, когда он, казалось, разговаривал с маленькими девочками. В этот момент я понял, что она, должно быть, та принцесса, о которой все говорили. Она была единственной Таргариен следующего поколения, у которой был дракон, чтобы ездить. Мы увидели огромного дракона только на мгновение, но сам вид их от Джоффри начал закрываться, он не сказал ни слова, просто пошел в ногу со временем.

К тому времени, как мы добрались до города, я слышал освистывания и насмешки людей вокруг меня, я слышал сестру-ебун, ублюдок, убийца королей, все это заставляло ненависть наполнять мою грудь. Кто они такие, чтобы смотреть на меня свысока? Они были не более чем овцами, ничтожествами, которым не суждено было существовать здесь в этот момент.

Я посмотрел на огромный Красный замок, возвышавшийся передо мной, впитывая каждую деталь Красного замка. Прошло так много времени с тех пор, как я был здесь, что казалось сном, что я был здесь в последний раз, в последний раз, когда что-то действительно важное, я вонзал меч в спину Таргариена.

Красный замок сделан из бледно-красного камня и возвышается над устьем Черноводной реки. В странном свете он похож на заросшие свечи. Название замка, я имею в виду, на самом деле Красный замок, они не могут быть серьезны, не могли бы сделать его более нарядным.

Красный замок имеет семь массивных башен-барабанов, увенчанных железными валами. Замок меньше Винтерфелла, или так мне сказали. Я оглянулся на золотые плащи, которые двигались мимо меня, бросая на меня леденящие взгляды, словно я был низшим человеком.

Мне, возможно, угрожали, но сам вид силы еще больше наполняет меня ненавистью, подавляющей мои сомнения или страх. Я спас им всем жизнь, и вот как они решили со мной поступить. Они должны упасть на колени и поблагодарить меня за свои жизни, вместо этого они выглядели так, будто сидели на мне.

Они кружились вокруг меня, удерживая меня на месте, пока мы приближались все ближе и ближе к Красной крепости, король ревел над головой на своем нефритовом драконе, махая людям и делая все возможное, чтобы успокоить их всех. Теплота его улыбки не выдавала ненависти, которая наполняла его грудь, или огня, зажженного в его сердце, который, я знал, просто не уйдет.

Его взгляд был светлым и теплым, любящим и нежным, когда он смотрел на свой народ. Все остальные драконы летели вперед, чувствуя ненависть и сожаление, что были сброшены на меня сверху. Я знал, что они хотели, чтобы это поразило меня насмерть, из страха, что я избегу их правосудия, и я сделаю это так же, как в прошлый раз.

Массивные стены-навесы окружают замок, с гнездами и зубцами для лучников, даже сейчас я мог видеть несколько луков, выглядывающих прямо над массивной занавеской. Толстые каменные парапеты, около четырех футов высотой, защищают внешний край крепостных валов, где головы предателей традиционно помещают на железные пики между зубцами у ворот. Но там были чистые свежие пики. Я уверен, что мой мир Рейегара держит мою голову на этом пике, не слишком длинном.

Стены имеют большие бронзовые ворота и решетки, которые медленно начинали открываться, как будто они могли нас видеть. Я знал, что поблизости есть узкие задние двери. В замке также есть большие угловые форты.

За стенами находятся маленькие внутренние дворики, сводчатые залы, крытые мосты, казармы Городской стражи Королевской Гавани, подземелья, зернохранилища, псарни и конюшни. Я знала, что все это было бы моими дочерьми, если бы не Тиреллы, они предали мою семью, и теперь они мертвы. Большинство Хайтауэров мертвы, а те, кто не умерли, были сломлены горем и яростью.

Когда я пробирался в Красный замок, вдалеке я видел змеевидные ступени, а прямо под ними я знал, что крепость Мейегора, малые залы совета, башня Десницы, черные камеры и многое другое спрятано прямо под ступенями. Я почти ожидал, что меня бросят в черные камеры, чтобы ждать пыток и смерти. Но вместо этого мы поднимались по лестнице туда, где находится Большой зал с тронным залом.

В Большом зале находится тронный зал короля, и когда огромные двери распахнулись, я увидел огромные черепа, черные как ночь, уставившиеся на меня. Они были внушительными, но они были еще более ужасающими, когда из их губ вырывалось мясо и пламя. Мой разум мелькнул о королевских драконах. Убивая и истребляя без угрызений совести, я все еще мог видеть короля, стаскивающего мертвые тела с шипов пронзителя.

Железный трон стоит на возвышенном железном возвышении с высокими и узкими ступенями. Длинный ковер тянется от трона до больших дубово-бронзовых дверей зала. За Железным троном находится дверь короля, личный выход, тот самый выход, который я использовал, чтобы убить пироманта, прежде чем он успел поджечь город.

Я видел, как открылась дверь, когда королевская семья начала собираться. В этот момент мой взгляд был прикован к двум тронам, которые начинались передо мной, один из которых был элегантным кружевом серебряного трона, который, как я знал, удерживал форму королевы, а затем был Железный трон.

Железный трон - асимметричное чудовище из шипов, зазубренных краев и перекрученного металла. Расплавленные, перекрученные, избитые лезвия смотрели на меня. Несмотря на то, что стул отвратительный и уродливый, я знал, что в нем нет силы, но я все равно хотел его.

К тому моменту, как Рейегар сел в отвратительное кресло с холодным убийственным взглядом в лице, я понял, что он хотел казнить меня, чтобы увидеть меня мертвым так же быстро. Королева вошла следующей, жесткой и холодной, когда она посмотрела на меня, ненависть наполнила ее глаза, как будто сам вид меня был оскорбительным.

Следующей вошла Рейнис, на ней не было этого струящегося платья или коротких гладких юбок, вместо этого она носила легкие доспехи, кинжал, кожаные штаны и меч на бедре. Ненависть так ярко горела в ее глазах, что ее когда-то сливовые глаза теперь были черными как ночь.

Ненависть, что наполняла его глаза, сказала мне, что она убьет меня в тот момент, когда ее отец отвернется. Эйгон был не лучше. Он стоял слева от отца, ухмыляясь и сгорая от ярости, Рейнис справа, ненависть, что наполняла их обоих, горела так ярко, что я думал, они воспламеняются.

Что мне показалось странным, так это то, что Элия вошла в комнату, но я не увидел Вейгона или Дейенерис, а их отсутствие говорило о многом, не согласны ли они оставить меня в живых. «Где императрица и император Валирии, они слишком хороши, чтобы видеть меня взволнованным»

Мой тон был насмешливым, когда Джоффри упал на колени, плача, как капризный ребенок, у его младшего брата больше характера. Мой милый Томмен, он был бы прежним, если бы все, кого он знал и любил, были казнены по одному за раз. Опасная усмешка тронула губы Рейени, когда она холодно сказала: «Они не являются частью главной ветви семьи Таргариенов, и у них нет времени на таких, как ты».

Эйгон молчал, но я видел, что он кипел от ярости, глядя на меня сузившимися узкими щелками. Но именно король заговорил холодным тоном: «Я знаю, что ты думаешь, что ты выберешься отсюда живым, и ты этого не сделаешь, ты умрешь, но ты умрешь, но как ты умрешь, это зависит от тебя. Я позволю тебе пройти испытание боем не только за себя, но и за твоего сына. Ты вполне можешь уйти на свободу, если сможешь превзойти моего чемпиона, все, что тебе нужно, это рассказать мне все, что ты знаешь о планах твоего отца».

Шок съедал меня, сомнения заполнили мой разум, когда я посмотрел на него, поскольку он действительно был настолько слаб, что отчаянно хотел узнать, что происходит. Я тяжело вздохнул, когда на моем лице появилась коварная улыбка. Я мог видеть, как ненависть начала заполнять глаза каждого человека в комнате, но Рейегар даже не взглянул на них, поскольку он бросил на меня опасный взгляд, в его глазах появился огонек, когда я кивнул головой. Они были правы в одном, о чем я не так уж много знаю.

Сделав глубокий вдох, я посмотрел на короля, говоря теплым самодовольным голосом, который не изменил того, как Рейегар смотрел на меня. Потратив немного времени на то, чтобы очистить свой разум, я не смог избавиться от самодовольства, когда я посмотрел на него.

«Твой сын был прав, я не знал многого, но я знаю, что цель - захватить больше королевств. Я уверен, что мой отец отправил послов по крайней мере в три королевства, и я уверен, в какие именно, но я знаю, что, захватив Драконий Камень, я стал хорошей точкой сосредоточения внимания, и очень важно захватить столицу. Это то, чего я хочу сейчас, объявите вашего чемпиона, чтобы я мог убить их и заслужить свободу для себя и своих сыновей».

Мой тон командовал и разносился по пустому воздуху, когда я смотрел на него, хотя на этот раз это была самодовольная улыбка, которая тянула его губы, когда он говорил холодным убийственным тоном. «Мой чемпион - Рагнарёк. Я дам тебе время подготовиться, битва начнется через несколько часов. Я дам тебе время побыть одному, чтобы попрощаться». Его тон сочился самодовольством, в его голосе был насмешливый привкус, когда он навис надо мной на своем троне. Цвет его сливовых глаз сказал мне, что он не собирается терять из-за этого ни минуты сна. Трахни меня.

РЕЙНИС

Ненависть, которая втянулась в мое тело в тот момент, когда мой отец сказал, что позволит судить поединком, почти затмила все мои рациональные мысли. Но в тот момент, когда его самодовольная улыбка растянулась на его лице, когда он сказал, что собирается назвать Рагнарёк своим чемпионом, вся моя ненависть исчезла в мгновение, которое, как мне показалось, почти заставило меня рассмеяться.

Теперь, когда мы молча шли к малому залу совета, который располагался прямо под теми же ступенями, по которым мы только что поднялись, мои мускулы и ненависть кружились в моем сознании, когда я знал, что Вейгон и Дейенерис будут ждать нас с моим дядей Оберином и его детьми.

Я знал, что он захочет отправиться в Западные земли и убить тех, кто опустошил его родину. Сама мысль о Дорне, дымящемся виде Солнечного Копья и всех городах, мимо которых я пролетал по пути, все еще мелькала у меня в голове.

Обширное облако дыма, которое, казалось, поглотило весь Дорн, просто не покидало воздух, мы остановились в Хеллхолте, и когда я закрыл глаза, я все еще мог слышать крик Эллерии, когда она нашла тлеющий труп своего отца. Единственная причина, по которой она знала, что это был ее отец, заключалась в том, что у него был тот самый валирийский меч, который ему дал Оберин, когда он вернулся на Восток из одного из своих долгих путешествий.

Не было ни одного момента, когда я не слышала ее визгов, когда закрывала глаза. Единственный раз, когда я не паниковала и не чувствовала скорби и сожаления, был тогда, когда я прижимала к груди своего маленького Яйца и не отпускала его.

Я знала, что скоро наступит его четвертое день рожденья, и мне хотелось радоваться, но это будет происходить в разгар войны, и я знала, что даже если город сейчас нетронут, это не значит, что мы в безопасности.

По мере того, как совет приближался с каждой длинной стороной, которую я смотрела на своего мужа, он не говорил ни слова, он просто смотрел в пол. Я могла видеть, как его плечи были напряжены, а его тело.

Я мог сказать, что он был потерян в своих мыслях. Я мог сказать, что он, должно быть, прокручивал в голове последние несколько месяцев. Армия проводила учения, Эйгон и я тренировались с ними. Мы кружили вокруг города каждый день в страхе, что они могут появиться и сравнять этот город с землей, пока наш сын спит.

Я хочу достать людей, которые убили нашу семью. Я хочу положить им конец. Моя семья могла подстегнуть их сотни лет назад, но это не значит, что они имели право убивать нас сейчас.

У них не было бы мертвого сына, если бы не тот факт, что он пытался убить Вейгона. Дени не казалась такой обеспокоенной, как мы, она все время говорила, что они никогда сюда не придут, и даже если они придут, наш собственный дракон почувствует это прежде, чем они окажутся на расстоянии выстрела.

Я пыталась ей верить, но мысль о том, что мой сын сгорит заживо, не могла изменить тот факт, что мы все еще были в опасности. Не все из нас были огнеупорными, как она в Вэгоне. Мысль о том, чтобы сгореть заживо, пугала меня, даже если я не хотела в этом признаваться.

Тяжело вздохнув, я начал опускать плечи, когда вошел в комнату и увидел полный зал. Вейгон сидел по другую сторону стола для руководителей, где, я уверен, в любой момент мог сидеть мой отец. Поэтому я придвинул стул с левой стороны головы и посмотрел на людей, кружившихся вокруг них.

Ваегон осторожно потер свой характер, когда он посмотрел на отца, который вошел в комнату, у него была та же самодовольная улыбка, как будто он был доволен тем, как он справился с Джейме Ланнистером. Эйгон сидел рядом со мной, а Дени удовлетворенно отдыхала на коленях своего мужа. Беспокоясь о том, как длинные у него волосы, что ему нужна ванна. Его кожа была покрыта грязью и потом, черт возьми, они запеклись на его коже, когда он сидел там, глядя на отца, я могла бы использовать нежную улыбку, растягивающую его губы, когда он говорил с ней на низком высоком валирийском.

Оберин сидел напротив меня рядом с Джоном, холод, поселившийся в его глазах, когда он бросил на меня яростный взгляд, сказал мне, что, хотя он и был рад, что я благополучно вернулся. Он также ненавидел меня за то, что я не смог спасти Дорна и его брата, но что он хотел, чтобы я сделал? Я чувствовал холодный, жесткий взгляд, который он на меня бросал. Я смотрю на человека, который стоял рядом с ним, лорда Монфорда Валирийского. Он вернулся всего несколько дней назад с флотом и даже с несколькими новыми кораблями, чтобы пополнить флот.

Наконец, была Лианна, она не села, а вместо этого встала сзади кресла мужа, и она дала мне понимающий взгляд. Милая улыбка тронула ее губы, когда отец наконец нарушил тишину.

«Цареубийца и Джоффри будут убиты Раганорком в течение нескольких часов. В тот момент, когда он умрет, Тайвин будет ослеплен яростью и сделает все возможное, чтобы отомстить за своего сына. От переполняющей его ярости и горя он не сможет мыслить здраво, он набросится на слепца с общей ненавистью, которую он питает к восточному королю. Они начнут ошибаться».

«Ты был прав, Вейгон, он не знает многого, но это неважно. Мы знали их следующий шаг - заполучить союзников в королевствах, чтобы нарастить армию и компенсировать нехватку драконов. Когда они это сделают, у них будет больше скорпионов, кораблей, людей и больше мест, где можно укрыться».

«При этом лишая нас власти и ресурсов. Драконий Камень - ключевое место в истории Таргариенов, и я уверен, что они пойдут на все, чтобы захватить остров Вэгон, вы с Дени вернетесь на Драконий Камень. Возьмите с собой Сейхриса, если понадобится, мы можем предположить, что они направляются в Штормовые Земли».

«Они пытаются и не могут взять территорию, они сожгли Дорн и не смогли взять Харренхол, так что остается Долина и Железные острова, они могли бы напасть на все три места или только на одно. Но теперь у нас есть способ узнать, но мы собираемся отправить эмиссаров во все три места».

«У Визериса есть ртутный дракон, а это значит, что он двигался быстрее всех, он получит Орлиное Гнездо, и не только доберется туда быстрее, но и женится на племяннице Владычицы Орлиного Гнезда. Рейнис, ты отправишься на Железные Острова, ты легче Эйгона, и поэтому ты не будешь отягощать Мераксеса так, как он отягощает Игнила».

«Эйгон, ты отправишься в Штормовые земли, Станнис не слишком высокого мнения о женщинах и всегда считал, что ты должна была стать наследницей. Он будет относиться к тебе с пониманием, он видит в тебе человека, у которого, как и у него, украли право первородства. Если понадобится помощь, то Вейгон всего в нескольких минутах ходьбы. Есть ли что-то еще, что нам следует знать?»

Он был слишком сдержан и всеведущ, когда Лианна воспользовалась моментом, чтобы заговорить: «Северные знамена собраны и направляются сюда, это дает нам помощь. Нет смысла держать их на севере».

«Королевская семья ни за что не станет братом на севере, их военная мощь не продержится там. Они начали свой поход в тот момент, когда услышали, что Старый город в безопасности». Ее тон был полон такой уверенности, что она знала, что ее брат приедет сюда сражаться за нас.

Сделав глубокий вдох, я кивнул головой, обращая внимание на Вейгона. Он выглядел последним, кто был вовлечен, и устало потирал голову. Я мог видеть забытую печать черно-белого дракона, лежащую на письме, которое он, должно быть, получил из Валирии.

«Я уйду утром, я уверен, что Морнинг и Рейнрия будут рады вернуться на Драконий Камень. Миссандея сказала нам, что у них не все силы Йи Ти, что является хорошей новостью для нас. Она также сказала нам, что это Джейме Ланнистер придумал план сжечь невинных в Септе».

Я не могла не улыбнуться, хотя то, что он сказал, было ужасно. Я не могла не улыбнуться, когда он упомянул свою дочь. Она напомнила мне меня саму: уверенная и сильная, она знала, чего хочет, и у нее не было страхов.

Я часто наблюдала, как она бегает по гнезду драконов, не заботясь ни о чем. Она затмила моего сына. Ей было все равно, как она выглядит. Она была горда без малейшего изъяна. Но сама мысль о том, что она покинет город, заставила обеспокоенно нахмуриться лицо Лианны, когда она поспешила заговорить. «Рейнира будет в наибольшей безопасности здесь, Драконий Камень наверняка подвергнется нападению в любой момент».

Ее тон взорвался паникой, когда Лианна посмотрела на Дени в поисках помощи. В ее глазах было отчаяние, которое подсказало мне, что она не хочет расставаться со своей единственной внучкой. "Там было бы лучше, Морнинг будет ее охранять, а королевская семья с большей вероятностью сгорит в этом городе, чем в Драконьем Камне, так что мы направляемся туда. Плюс я сомневаюсь, что мою новую служанку и советника будут так уж рады видеть в городе, она была рабыней, и хотя это был не ее выбор, здесь были люди, которым было все равно, и они будут смотреть на нее свысока и ненавидеть ее за это".

Ее тон не терпел возражений, и я знал, что она имела в виду что-то хорошее, но Лианна просто хотела больше времени проводить со своей внучкой, но этого не могло случиться, они были вдали от своей дочери слишком долго, и они не собирались оставлять ее там, потому что она этого хотела. Потом была эта служанка Миссандея, она дала им кое-какую информацию о них, но она не знала многого, и Дени была права, что она не будет здесь нужна.

Сделав глубокий вдох, они оба поднялись из-за стола, оставив нас в ошеломленном молчании, я знал, что нам придется уйти рано утром. Мераксес месяцами отдыхала и давно исцелилась после битвы при Солнечном Копье, но мысль о том, чтобы снова оставить сына одного, не заставила меня почувствовать себя лучше. но я знал, что есть одно место, где они будут в безопасности. Я окликнул брата, говоря теплым тоном.

«Ты возьмешь Эгга с собой? Если то, что ты говоришь, правда, я хочу, чтобы он был в безопасности, и ничто не спасет его от драконьего пламени среди ночи».

Мой тон был полон родительского беспокойства, когда я увидела, как Вейгон напрягся, словно это последнее, что он хотел сделать, но Дени повернулась ко мне и тепло улыбнулась, кивнув, что никогда раньше не хмурилась.

«Конечно, я уверена, что ему понравится остров, Рейнрия любит его, и я уверена, что ей понравится играть с другими детьми». Теплота в ее голосе не исчезла, когда я взглянула и увидела страх, скопившийся в глазах Лианны, когда она подумала о своих внуках, которые покидают ее поле зрения после столь долгого времени, в течение которого она присматривала за ними.

Прямо перед испытанием поединком

Весь город кружился вокруг огромного зеленого холма, на котором жили все драконы, толпы людей смотрели широко раскрытыми глазами, как Джоффри рухнул на землю, его колени подогнулись под ним. В его глазах были слезы, поскольку он знал, что умрет раньше любого из нас. Мои собственные глаза были прикованы к моему милому маленькому Яйцу. Он одной рукой крепко сжимал мою юбку, а другой держал свое белое яйцо с единственной золотой полоской.

Его глаза были расширены от слез, когда он посмотрел на меня со смущением в глазах: «Почему я должен идти на Драконий Камень? Почему я не могу остаться с тобой, мамочка?» Он выглядел готовым разрыдаться, и когда я притянул его ближе к своей груди, он начал хныкать, когда Эйгон подошел к нам. На его лице появилась печаль, когда я заметил септу, ждущую всего в нескольких футах от нас. Ждущую, чтобы забрать Эгг, как только мы закончим прощаться. Когда он уйдет, мы уже будем на пути в наши королевства.

Эйгон провел своим нежным пальцем по волосам нашего сына, взгляд любви наполнил его глаза, когда он изо всех сил старался скрыть свои мрачные черты. Его глаза мерцали, когда он оставил сладкий поцелуй целомудрия на голове нашего сына.

«Там тебе будет безопаснее, и ты сможешь больше играть со своим кузеном». Его тон был мягким и любящим, когда он взглянул на меня, ища немного помощи. Я нежно посмеялась и потерлась носом о его пухлые щеки, пока он не разразился приступом смеха.

«Все будет хорошо, ты весело проведешь время, и кто знает, может, твое яйцо вылупится, когда ты вернешься в Драконий Камень». Смешок сорвался с его губ, а глаза загорелись радостью при одной только мысли о том, что у него будет собственный дракон.

С волнующим кивком он выглядел более чем взволнованным, покидая нас, Эйгон издал слабый смешок, но я знал, что там он будет в безопасности, и это было все, что имело для меня значение. Передавая Яйцо септам, и пока они спускались с холма и возвращались к золотым плащам, которые должны были привести их обратно во дворец, я мог видеть отца и мать, стоящих в стороне, у обоих было холодное выражение лица, когда лорд и леди, которые все еще были во дворце, кружились вокруг нас.

Джейме, в отличие от сына, стоял твердо, крепко сжимая в руке позолоченный клинок, стоя перед молодым драконом, который покоился перед ним. Когда он посмотрел на нефритового дракона, холодные бронзовые глаза сомкнулись на нем, когда он встал в боевую стойку. "Я, Рейегар Таргариен, первый по имени, король андалов, первых людей и ройнар, обвиняю вас в измене, которая будет решена судом поединком для Джоффри Хилла и Джейме Ланнистера"

Самодовольная ухмылка растянулась на его губах, когда Джейме холодно посмотрел на него, прежде чем двинуться вперед, присев на корточки, и взмахнуть мечом вверх, надеясь убить зверя и обрести свободу. Но меч просто отскочил от его живота, а искры вырвались в воздух. Взмахнув крыльями, он отступил как раз в тот момент, когда клинок треснул по нему.

Отец сидел с пустым лицом, наблюдая без радости или ненависти, но мужчины смеялись, в то время как другие смотрели широко раскрытыми глазами, в их глазах формировалось недоверие. Но ни один из них не пытался остановить это безумие. Это наверняка закончится смертью Джейме Ланнистера, но никого из них это, казалось, не волновало.

Нет любви к Джейме, он сохранил хладнокровие, сделав шаг в сторону и на этот раз попытавшись ударить по крылу, но Раганорк ударил его хвостом в грудь, отбросив его назад. Паря немного в воздухе, прежде чем рухнуть на землю.

Тяжелый вздох сорвался с его губ, когда он попытался встать на ноги. Его глаза выглядели немного безумными, когда он танцует вперед и шагает в сторону, на этот раз нанося ему два сильных удара со всей своей силой в грудь.

Хлипкое лезвие разлетается на куски. Вид его лысого, разломившегося на две части, но это не должно шокировать, лезвие имело медный цвет ржавчины лезвия, уставившегося на меня. Отец позаботился о том, чтобы дать ему самое слабое лезвие, которое он смог найти за такой короткий срок.

Вспышкой нефрита, все было кончено, с тошнотворным хрустом челюсти Раганорка захлопнулись над его головой. Я почувствовал, как мой желудок превратился в свинец, когда я посмотрел на него, чувство оправдания наполнило меня, когда Джейме начал опорожнять свой кишечник.

Когда запах дерьма грозил заполнить мой нос, нефритовое пламя омыло его, сжигая дерьмо, что соскользнуло с его покрытой грязью брони. Раганорк сожрал его, прежде чем обратить свой взор на Джоффри. Ужас, который наполнил его глаза, когда он посмотрел на Рагнарока.

Его штаны стали скользкими от мочи, глаза расширились, он умолял и молил сохранить ему жизнь, его голос был пронзительным и испуганным, когда Артур толкнул его вперед, заставив рухнуть перед Рагнароком.

Он не ждал ни минуты, нефритовое пламя залило землю, и Джоффри издал один ужасный вопль, который наполнил мои уши, и это напугало меня не потому, что это было шокирующее зрелище. А потому, что вид его ужаса, когда он был убит, принес радость моим губам и сердцу. С толикой надежды, тогда каждый последний Ланнистер будет убит таким же образом в конце этой войны.