Лёд и огонь
Собрание, посвящённое новым этапам проекта, началось с краткого обсуждения прогресса, и Харуми ощущала, как её уверенность в своих идеях растёт. Недавний визит в «Синюю тюрьму» вдохновил её на новые мысли и подходы, и она стремилась показать, что молодые игроки действительно способны привлечь внимание к японскому футболу.
Когда ей настала очередь делиться идеями, Харуми начала рассказывать о том, что видела, делая акцент на таланте и упорстве молодых игроков. Её слова звучали уверенно, и на лицах некоторых участников собрания мелькали одобрительные кивки. Но в этот момент она заметила, что Саэ снова смотрит на неё с прищуром, и сразу почувствовала лёгкое напряжение.
Когда она закончила, Саэ не стал молчать:
— То есть ты всё ещё считаешь, что ставка на молодых игроков и их истории поможет нам? — спросил он, в его тоне слышалась смесь скептицизма и холодной заинтересованности.
Харуми выпрямилась, стараясь не показывать раздражения.
— Да, считаю. Именно искренние истории и амбиции молодых игроков могут привлечь новую аудиторию. Люди хотят видеть, как развиваются таланты, хотят ощущать эту энергию. Я думаю, это стоит того.
Саэ холодно усмехнулся и наклонился к столу, чуть ближе к ней, чтобы подчеркнуть своё недовольство.
— Ты, кажется, проводишь слишком много времени в «Синей тюрьме», — произнёс он, скрестив руки на груди. — Не забывай, что это реальный мир, а не рекламная кампания. Эти "истории" интересны разве что самим игрокам.
Слова резанули по её самолюбию, но Харуми не собиралась сдаваться.
— Может, тебе просто сложно представить, каково это — видеть, как кто-то борется за свою мечту? — твёрдо ответила она, встречая его холодный взгляд. — Футбол — это не только про результат. Это ещё и про эмоции, которые привлекают болельщиков.
Саэ посмотрел на неё так, словно её слова не имели смысла. Она чувствовала, как его взгляд буквально прожигает её, но не отвела глаз. В конце концов, он вздохнул, будто поддаваясь её напору.
— Хорошо, допустим, — неохотно произнёс он, его голос стал чуть мягче. — Покажи, как ты планируешь это сделать.
На этот раз она почувствовала лёгкое удовлетворение. Харуми улыбнулась краем губ, ощущая, что выиграла этот небольшой спор.
После собрания, когда все начали расходиться, Саэ задержался в зале, и Харуми оказалась рядом с ним. Она решила воспользоваться случаем, чтобы спросить о его мнении насчёт некоторых деталей, хотя понимала, что это может привести к очередному спору.
— Саэ, могу задать тебе вопрос? — начала она, постаравшись выбрать ровный и спокойный тон.
Он посмотрел на неё, снова немного раздражённый, но кивнул.
— Почему тебе так сложно признать, что молодые игроки — это будущее? Я понимаю, что ты многого добился в футболе, но всё-таки, каждый великий спортсмен когда-то начинал с нуля.
Саэ на мгновение замер, и на его лице промелькнуло что-то похожее на лёгкую тень, но он тут же снова стал холодным и непроницаемым.
— Может, потому что я знаю, как это на самом деле, — сухо ответил он. — Эти молодые игроки ничего не знают о том, что их ждёт. И я не уверен, что их истории достойны быть на виду, пока они сами этого не поймут.
Харуми почувствовала, как её сердце сжалось. За его словами скрывалась боль, которую он тщательно скрывал за равнодушием. Она поняла, что его отношение к молодым игрокам и даже к японскому футболу не случайно — это был результат его собственного опыта на мировой арене.
— Я понимаю, что ты считаешь их неопытными, — произнесла она мягче. — Но это ведь не повод лишать их возможности раскрыться.
Его взгляд смягчился, хотя он по-прежнему сохранял холодность.
— Возможно, ты права, — медленно сказал он, неохотно признавая её доводы. — Но я пока не вижу, как это может работать.
Харуми улыбнулась, чувствуя, что между ними начал рушиться лёд.
— Тогда, может быть, позволь мне доказать тебе, что это возможно? — предложила она.
На мгновение ей показалось, что его лицо смягчилось, но затем он кивнул, вернувшись к своему обычному выражению.
— Посмотрим, — коротко бросил он, направляясь к выходу.